Персики

      «Какого черта, а? Повелся как последний сопляк…» — Бункер плеснул себе в лицо ещё воды, с силой потёр щеку и угол челюсти, стараясь вымыть засыхающую кровь из бороды.       Уйдя из деревни, они втроем остановились у небольшого ручья, чтобы привести себя в порядок и набрать пригодной для питья воды. У Тоббе физиономия в драке пострадала меньше, Бункеру пришлось повозиться. Умываясь, он пытался понять, какого черта кинулся драться с Тоббе. Подкол-то его был старый, как дерьмо тролля, но его осатаневшее «я» на него отреагировало быстрее здравого рассудка. Теперь приходилось разгребать то, что получилось: дали по башке — полбеды, хуже было то, что он втянулся в задумку Тоббе и теперь просто отмолчаться не получится.       Отмывшись, он достал из одного из карманов разгрузки тюбик с медицинским клеем и спиртовые салфетки, осторожно оттер кровь вокруг самой ранки на брови и замазал ее. Янатрно-желтый прозрачный клей на воздухе быстро потемнел и засох, закрыв ссадину прочной пленкой. Глянув на себя в экран ПДА вместо зеркала, Бункер удовлетворённо хмыкнул и стал неохотно собираться.       Двигаться не хотелось: после увесистого подзатыльника Сенсея болела голова, сбоило зрение — мир иногда перед глазами дёргался и рывком сползал в сторону как при головокружении, только на доли секунды. Хотелось закрыть глаза, лечь и заснуть, чтобы его не трогали, но чуть поодаль от ручья его ждал Тоббе. Стоял на месте и топтался от нетерпения.       Сулема с автоматом наизготовку неподвижно сидела ещё дальше на пологом склоне оврага, следила за округой, чтобы никто к ним не подобрался со стороны дороги.       — Что она высматривает? — Тоббе, увидев, что Бункер справился и собирается, не выдержал и подошёл к ближе. — Мы ещё кого-то ждём?       Его снедало любопытство: что она выглядывает там? Почему они не идут дальше? Вышли за деревню и уже почти полтора часа толкутся возле нее. Ходят, как пьяный по дороге там, где можно пройти напрямую… пока дошли до этого оврага с ручьем минут сорок потратили. Зачем эти церемонии на местности? Аномалии? Так нет их вроде, он во всяком случае никаких особых странностей в пространстве не заметил…       — Она следит за округой, чтобы никто не подошёл. — Бункер ответил, оборвав его на мысли.       — А кто может?       — Кто угодно. Мародёры, мутанты, военные.       — Военные? — Тоббе удивлено приподнял брови. — Я думал они только на пунктах пропуска сидят.       — Местные — да, миротворцы — нет. Патрулируют, стреляют во всех, кого испугаются. Кого нет — тех ловят.       Тоббе сначала задумался. Что будет, если его вроде бы даже законопослушного шведа поймают на закрытой территории вояки из европейского миротворческого корпуса? Что ему дома за такое светит? Но тут же отвлекся от этой мысли на движение сталкерши на пригорке.       Глянув на Сулему, он увидел, как она, вынула из автомата рожок и стала добавлять в него патроны — ловко и быстро, он, наверное так не управился бы. Потом встала на ноги, привычно забросила автомат на плечо, спустилась ниже по склону оврага и вдруг потянулась, вытягивая затекшее тело — с такого ракурса стало видно, что фигура у нее вполне себе женская и даже стройная. Идиотская мысль возникла в голове Тоббе раньше, чем мозг понял, что высказывать ее не надо, и он ляпнул:       — Слушай… Бункер, а ты того? Спал с ней?       Тот стоял рядом и затягивал шнурком рюкзак, а когда до него дошло, о чем спросил Тоббе — уронил его. По лицу прошла странная тень, глаза недобро сощурились так, что на переносице собрались резкие складки. Энглунд, видя его реакцию, отступил на шаг назад, невольно разинул рот от новой догадки, пронзивший его не хуже молнии. А, что если…у него с этой Сулемой здесь в каком-то поселении есть свой собственный дом — тут же все брошенное, занимай и живи, а кроме дома ещё и ребенок… Сколько лет прошло с тех пор как он уехал? Люди такая фигня, что везде плодятся, за это время все возможно было…       — Или вы уже и детей тут наделать успели? — Тоже спросил — помирать, так с музыкой — и дико оглянулся назад, выискивая пути к отступлению.       Бункер заметно побледнел, стиснул зубы так, что на скулах проступили желваки, рука его потянулась к автомату на плече. Тоббе зажал себе рот ладонью, попятился, сделал несколько шагов и плюхнулся на задницу, споткнувшись обо что-то. Правдиво испуганными глазами воззрился на сталкера снизу вверх, ожидая в лучшем случае удара прикладом в лобешник.       Бункер подошёл ближе, присмотрелся, щуря один глаз.       — Тьфу! Придурок. — Вместо того, чтобы выстрелить или хотя бы ударить вдруг зло сплюнул и скривился, как от боли — клоун чертов, каким был, таким и сдохнет — пнул носком берца глинистый сухой грунт и процедил сквозь зубы: — Тебе явно здесь не место. С длинным языком тут долго не живут.       Поднял оброненный рюкзак, и забросил за плечи.       — Эээ… — Тоббе аж завис от несовпадения реакции сталкера со своими ожиданиями.       — Что расселся? Вставай, идти ещё долго. — Уже уходя, Бункер толкнул Энглунда в плечо. — Иди за мной. След в след.       И быстрой, странно осторожной походкой пошел вверх по склону оврага к напарнице.       — Что ты ему сказал? — Спросила Сулема, идя позади. Бункер вышел вперед, за ним — Тоббе, последней шла она, прикрывая им обоим спины.       — В смысле? Когда? — Энглунд решил притвориться шлангом — не хотелось ему повторять вопросы, которые он задал Бункеру.       Сулема подвисла — вопрос был хорошим. Ей было любопытно узнать и то, о чем спрашивал он ее напарника возле ручья, что тот схватился за автомат, и то, с чем вообще пришел в Зону. Чего хотел от Бункера.       Второе все же было предпочтительнее, и она спросила. Тоббе начал юлить и рассказывать, что ему стало интересно посмотреть, что такое Зона и как там живут люди, почему они туда приходят, но Бункер оборвал их обоих.       — Заткнулись оба! — Остановился, резко подняв вверх сжатый кулак, приказывая остановиться.       Сулема остановилась, Тоббе не сразу — чуть не врезался в спину сталкера.       Они отошли довольно далеко от деревни и двигались на юго-запад к заброшенной военной базе в надежде заночевать там. Солнце клонилось к закату, отбрасывало широкие медные лучи, красило во все цвета золотого и рыжего холмистую степь в высоких травах. Пели птицы, шелестел ветер — Сулема прислушалась, понимая, что Бункер тоже это делает.       И вздрогнула, когда поняла, что привлекло его внимание. В кокой-то момент в живую тишину Зоны вклинился новый звук — хриплый стон. Он слышался далеко и доносился непонятно откуда – шум ветра мешал уловить направление. Им пришлось довольно долго прислушиваться, чтобы понять, где находится его источник.       В другое время Бункер не остановился бы — люди так не стонут, и точно не пошел бы посмотреть, что там, но Тоббе, мать его, хотел увидеть Зону. Поэтому, определившись с направлением, он жестом велел идти за ним.       — Зачем? — Сулему удивило его решение.       — Пусть смотрит. — Ответил сталкер. Он заметил, что у Тоббе из уха пропал наушник и понял, что он не пользуется сейчас своим чудо-переводчиком. Потому заговорил, не опасаясь. — Хотел смотрьеть «тьйудеса» Зоны — тьеперь пусть таращится, хоть лопнуть.        Они свернули с намеченной дороги и пошли, петляя между невысоких холмов, в сторону покосившейся геодезической вышки, откуда слышался стон. Когда были уже совсем рядом — звук повторился. Утробный, хриплый и завывающий. Тоббе похолодел — что должно случиться с человеком, чтобы он так кричал? Он спросил по очереди Сулему и Бункера, но они не ответили. Он растерянно огляделся — закатное солнце, высокая трава вокруг, степь, холмы…никаких аномалий! Ничего нет нигде. И никого. За все время пути они увидели только несколько уродливых собак. Куда вляпался этот несчастный на ровном месте?       Снова жуткий вопль — совсем рядом, где-то у подножья вышки. Бункер снял автомат с предохранителя, Сулема сунула Тоббе в руку свой пистолет. Он схватил его как голодный кусок хлеба — черти его знают, что там. Не доходя до железной конструкции метров пять, они заметили в траве шевеление. Кто-то возился там и надсадно хрипел.       — Пойдем быстрее, может, сможем помочь! Там вроде он один. — Звенящим от напряжения шепотом произнес Энглунд.       Никто ему опять не ответил, только Бункер придержал за рюкзак, когда он сунулся вперед. Осторожно, стараясь не делать резких движений, подошли на пару метров ближе. Тоббе ахнул, Сулема выругалась, Бункер остановил обоих, не давая больше двигаться вперед.       В густом месиве из грязи и травы, в неестественной позе боком кверху раскорячился снорк. Одна нога его по колено увязла в грунте, боком и рукой он плотно прилип к поверхности под собой, другая рука была закинута за спину и тоже зафиксирована.       — Что за нахрен? — Со смесью отвращения и страха выдавил из себя Тоббе, приглядевшись получше. — Что это за херня такая?       Снорк, который и в нормальном своем состоянии выглядит отвратительно, сейчас больше походил на гниля. Противогаз отчасти слез с головы, обнажив оскальпированный череп, полезшая одежда свисала скользкими лохмотьями кое-где вместе с белесым, будто вареным мясом. Кожа на местах, что соприкасались с землёй, побелела и ослизнелась, взялась огромными пузырями, некоторые из них лопнули и туда набилось грязи.        Учуяв приближение людей, мутант снова заорал и дернулся, силясь вырваться из ловушки, выгнулся.       Тоббе показалось, что его глючит, когда он понял, что нога твари, застрявшая в земле, вдруг стала тянуться как пластилиновая. Кожа и мышцы лопнули, брызнули в стороны черно-бурыми соплями, кости продержались чуть дольше, растягиваясь как жвачка. В итоге с треском разорвались и тварь завизжала громче прежнего.       — Это аномалия, Тоббе, глиняная лужа называется. — Буднично заговорил сталкер. - Попавший в нее человек застревает и чем больше барахтается, тем больше загрузает. Под верхним тонким слоем грунта состав другой — полужидкое содержимое, что-то вроде очень крепкой щелочи. Оно медленно расплавляет органику, и жертва постепенно растворяется там в прямом смысле слова.       Энглунд затравленно оглянулся на Сулему. Та сказала ему почти то же самое, только другими словами и показала на участок с травой, что была немного желтее, чем окружающая.       — Там такая же точно находится. Присмотрись. Земля под травой не коричневая, как везде здесь, а светло-серая.       Он напряженно вгляделся в то место, на которое указала Сулема и заметил различие.       — Так что, не все аномалии видно издалека, Тоббе. Поэтому смотри в оба.       — Охренеть можно! Как?       — Как видишь, и не иначе. — Женщина пожала плечами и обратилась к Бункеру.       — Дострелить его бы. — И кивком головы указала на снорка. Тот не ответил. Поднял автомат и разнёс порождению Зоны голову.       — В рот мне ноги… — Выдохнул Тоббе, когда эхо выстрела стихло. — Как теперь это развидеть?       Сулема не ответила, ибо не поняла вопроса — Энглунд спрашивал на шведском, Бункер отмолчался.       После остановки у ручья он вообще очень мало говорил. Когда ушли от аномалии со снорком — не стал ввязываться в разговор с Тоббе, предоставив Сулеме возможность как химику рассказать ему об особенностях появления и действия таких аномалий. Энглунд не столько ее слушал, сколько болтал сам: что-то переспрашивал, предполагал, задавал вопросы в духе, «а если в эту аномалию в костюме химзащиты влезть, она тоже тебя растворит?», «а что, если тебя из нее вытащат, у тебя потом все равно кости так расплавятся?», «как в земле может быть такая концентрация щелочи?»… И ещё хренову тучу подобных — Сулема понимала, от чего они: ему было страшно. Бункер хотел его напугать и у него это получилось, но Тоббе, похоже, был из той же партии, что и Йоаким — страх его не деморализовывал, а подстегивал к поиску выходов из ситуации. Сейчас это была естественная реакция на него.       «Либо это ещё не та степень страха, которая может его сломать» — подумала она, и после очередного вопроса Энглунда не выдержала, со стоном вздохнула.       — Он и дома не затыкался? — Спросила, обращаясь к Бункеру.       — Йа. — Коротко ответил тот, не оборачиваясь, чтобы не терять концентрации.       Он шел, прислушиваясь к своим ощущениям и задавая темп группе. Солнце садилось, темнело, до военной базы нужно было добраться до сумерек. Аномалии, как та, что они видели, были густо разбросаны по местности, и влететь в такую в темноте не составляло труда. Детекторы их не воспринимали, поэтому ему оставалось полагаться на свое чутье и зрение, а когда солнце сядет полностью — последнее станет недоступно, поэтому они спешили. Шли звериными протоптанными тропами, обходили места с полегшей травой и темные низины, потом выбрались на старую раздолбанную дорогу и идти стало легче. Где-то через час ходьбы уже в густо-синих сумерках они увидели впереди бледное холодное зарево.       Торбьерн, умотавшийся-таки в дороге, молчал, но когда подошли еще ближе и свечение стало отчётливым - спросил:       — Что там? Военные? Они нас не перестреляют?       — Военных там нет уже как два месяца. Бросили базу и ушли. — Энглунд на автомате спросил на шведском, Бункер ответил. Сулема по-прежнему не слишком активно обследовала отдаленные закоулки Зоны и об этом месте знала немного, напарник ее напротив лазил везде и знал обо всем, что там происходит. — Сейчас сам все увидишь.        — О-охренеть! — Огромные ворота базы были открыты, когда они вошли на территорию, Тоббе аж присел от изумления. Все вокруг металлическое, что он видел, светилось бледно-фиолетовым дрожащим светом: смотровые вышки, антенны, трубы, крыши ангаров и даже перила на бетонном мосту, у которого они стояли. В этом бледном мареве с электрическим треском иногда проскакивали белые искры, остро пахло озоном и все волосы на теле встали дыбом от статики, густо наэлектризовавшей воздух.       Сулема присвистнула — она была здесь очень давно и не знала, что теперь вся база превратилась в одну огромную электрическую аномалию.       — И как здесь передвигаться? Нас же сейчас как кур прожарит, если сунемся туда. — Она выразительно глянула на Бункера, который, казалось, что-то высматривал за вторым рядом бетонных заграждений, отделявших мост и въезд на базу от основной территории.       — Отьйень осторожно, мелкими шагами, тьйтобы ноги прикасались одна с другой. И не дотрагиваться до металла.       И он показал обоим, как нужно двигаться в зоне действия шагового напряжения.       — Да ну нафиг, и как далеко мы так протопаем? — Тоббе явно не понравилась предложенная манера передвижения.       — Не нравится так — можешь прыгать. Главное ноги не раздвигай. — С этими словами сталкер ощерился, как обожравшаяся химера, так, что в полутьме блеснули зубы. — Нам до во-он той сторожки только добраться. В ней можно заночевать.       Он указал на приземистое кирпичное здание сбоку от дороги возле вторых ворот на базу — прыгать до них в общей сложности было метров двадцать.       — А почему прям тут нельзя? Разведем костер, да перекантуемся как-то? — Энглунд по очереди задал этот вопрос и Сулеме и Бункеру, указывая на место, где они стояли.       — Потому, что у тебя нет автомата, Тоббе. Чем ты будешь отстреливаться, если к нам на огонек заглянут местные кровососы или те же собаки? — Отвечая ему, Сулема наклонила голову на бок, как сова, заглядывая в лицо. — У нас боезапас не резиновый, а нам с Бункером домой еще возвращаться. Так, что бери ноги в руки пойдем. Гля, куда он уже уковылял!       Она показала ему на напарника, который мелким шагом уже дотопал почти до середины моста, отделявшего первые ворота от вторых.        С тяжелым вздохом Энглунд подчинился. Посеменил вперед, Сулема — следом.       В сторожке кроме деревянного пола не было ничего — две крохотные комнаты без мебели с разбитыми окнами. Куски кирпича и штукатурки на полу, разбитые лампочки в решетках на потолке. Решетки, как и все металлическое на базе, искрили, отбрасывая бледный свет. Оглядевшись, все трое решили остановиться во второй комнате — она была побольше и окно в ней было забито досками. Не так дует, а если кто-то сунется с улицы — будет время схватить оружие.       Стали собираться на ночлег: Сулема и Бункер по привычке поделили ночное дежурство на двоих, но потом сталкер буркнул напарнице.       — Нэй. Пусть и он караулит. Йа устал, тьебе тоже спать надо.       В итоге, особо не спрашивая согласия, поручили Тоббе караулить под утро — с трех ночи и до рассвета. Тот даже обрадовался такому раскладу — ему давали возможность проспать спокойно почти всю ночь. Правда, когда понял, что его друг собирается ложиться спать, не ужиная, спросил:       — Эээ…а жрать мы не будем сегодня?       — Жри, если хочешь. Можешь Сулеме компанию составить, пока она будет караулить. С меня на сегодня хватит. — Проворчал в ответ, скинул с плеч рюкзак и сел в дальний от окна темный угол. Пошебуршал там какое-то время и затих.       Ученая потом объяснила Тоббе, что Бункер всегда так делает, если очень устал: сначала спит, а потом все остальное. И, что он после короткого сна и последующих часов караула снова сможет заснуть, а она уже нет, поэтому ей дежурить первой. Энглунд только озадаченно почесал затылок — от усталости ноги уже не держали, голова соображала туго. Единственным, что он воспринимал отчетливо было чувство голода.       Пристроившись возле подоконника, он достал плоскую банку из индивидуального рациона, принялся за еду: вкус консервы разобрать не получилось — она была холодная и местами твердая от застывшего жира. Он торопливо проглотил ее, поняв только, что это была каша, запил водой из фляжки и поковылял туда, где уселся Бункер. Слабый свет наэлектризованной решетки под потолком позволил различить, что тот сидит, забившись в угол и обняв автомат обеими руками. Стараясь не задеть друга, Тоббе плюхнулся рядом, вытянул гудящие ноги и через пару минут сам провалился в сон.       Сулема взобралась на подоконник и некоторое время сидела, вглядываясь в темный угол, где спали шведы, прислушалась - Тоббе мерно посапывал, Бункера как обычно не было слышно. Одна за другой побежали мысли: до чего же странно и трудно ей сейчас понимать, что происходит между ними всеми. Что делать? Чего ждать? Дальше молча ходить за ними прикрывающей тенью или нужно вмешаться? Она видела, что ее напарнику тяжело от всего происходящего, но он не просил никакой помощи и не говорил ничего. Сама же она инициативы не проявляла, ибо поняла уже, что лезть к Бункеру с помощью, если тот ее не просит, значило сделать только хуже.       За время нахождения вместе она привыкла и притерлась к нему, научилась понимать значение его жестов и движений, по поведению угадывать состояние, так, что иногда они могли обходиться без слов, но сейчас ей дико не хватало объяснений. Она не понимала, что задумал сталкер, не понимала до конца, чего хочет Тоббе. Скорее, догадывалась, но боялась этих мыслей и не хотела признаваться себе в этом, потому гнала их, и искала новых объяснений.       Посидев в темноте еще какое-то время, она поняла, что засыпает. Достала пару энергетических батончиков из рюкзака, фляжку с водой и принялась есть — холодная вода и кисло-сладкий вкус орехов, слепленных какой-то тягучей пастой, немного взбодрили. Потом достала ПДА и стала записывать туда все, о чем думала — сбивалась, путалась, не попадала в буквы на клавиатуре — глаза все равно слипались. Несколько раз вставала, ходила по сторожке, потягивалась, грелась — на улице было не довольно холодно и без движения тело застывало, прислушивалась к жизни на улице. Тихий, неумолчный треск электрических аномалий белым шумом гасил все звуки извне, бледный свет статического электричества разгонял темноту и казалось, что их убежище было крохотной белой точкой в окружающей тьме.       Время тянулось медленно, она успела раз двадцать пройтись по сторожке, записать все, что думала и передумать заново, настроиться на новый день дабы не удивляться ничему, что бы не натворили эти двое шведов, потом разложила все в рюкзаке, перепроверила целостность купленных электродов к иономеру… А потом к одиннадцати ночи проснулся Бункер. С ворчанием и руганью выбрался из своего угла, разминая закоченевшее тело, отправил ее спать.       С вечера Тоббе был благодарен Бункеру за то, что тот дал ему возможность спать почти до утра, но с пробуждением его мнение резко изменилось на противоположное. Он замерз за ночь так, что с трудом смог встать, согреться было нечем и потому он, ругаясь на чем свет стоит, принялся разминаться. Одеревенелые мышцы ныли, казалось, все в его теле скрипит, как в ржавом механизме, когда он делает новое движение.       — О-ох, твою мать! — Со стоном выругался он и согнулся пополам, стараясь достать до пола кончиками пальцев.       — Правильно. Шевелись давай. — Проворчал Бункер, устраиваясь рядом с напарницей и сворачиваясь как змей вокруг своего автомата.       — Хорошо тебе говорить. Ты так не задубеешь, как я. — Кисло отозвался Тоббе, кивая головой на спящую сталкершу. Бункер не заметил в потемках его движения или не захотел отвечать — несколько раз глубоко вздохнул и через пару минут уже сник всем телом, провалившись в сон.       Тоббе осталось только позавидовать способности друга засыпать по собственному решению в любом месте и положении. Сам он с трудом мог спать в Зоне — дёргался и просыпался от каждого резкого звука. Эту ночь тоже спал тяжело и поэтому списал сначала на недосып то, что увидел в окно сторожки, когда начало светать.       Сначала послышался странный, низкий звук, похожий на скрежет сгибаемой металлической трубы, а затем над вторым бетонным забором, отделявшим базу от въездного моста, медленно, как в кино, метра на полтора поднялся ржавый мотоцикл с коляской.       — Тьфу ты…что за хрень! — Тоббе присмотрелся, потер глаза, помотал головой и снова посмотрел — мотоцикл никуда не делся. Все так же висел, мерно покачиваясь, будто на поверхности воды, и светился все тем же бледно-фиолетовым светом.       — Эээ… Пэр? Ты спишь? — Негромко, будто боясь спугнуть видение, он окликнул сталкера. — Глянь… Мотоцикл летающий.       И уже обернулся подойти к спящим, как со стороны забора раздался дикий лязг. Подскочив на месте, он рывком обернулся, выглядывая в окно — там ничего не было. Серое в тучах небо, постройки базы, забор, смотровая вышка, кроны деревьев и никакого мотоцикла.       — Мать моя монашка… — Выдохнул, нервно усмехаясь. — До глюков дожился уже, что ли?       Подошел ближе до окна, высунулся из него, стараясь не касаться ничего руками, вгляделся в окружающий пейзаж — на фоне темного неба было отчетливо видно, как на дальних вышках и антеннах на базе зазмеились белые молнии. Дохнуло озоном, едва уловимая дрожь прошла по воздуху, он облизнулся и тут же ощутил покалывание на влажных губах.       — О-оох! — Ничего связного произнести не получилось, когда с еще более жутким скрежетом за все тем же забором, но уже изрядно дальше показалась сначала башня, а затем половина корпуса БТРа.       Желая убедиться, что не галлюцинирует, Тоббе схватил с пола кусок кирпича и с силой швырнул в сторону забора. Понимал, что не добросит, но сделал, чтобы хоть как-то ощутить реальность происходящего. И похолодел, когда увидел, как брошенный обломок натолкнулся на невидимую преграду, вспыхнул и гаснущим угольком отлетел назад, рассыпаясь в воздухе.       — Святые ликвидаторы… — Выражение, подцепленное у Сулемы, вырвалось непроизвольно.       Дождаться подъема стоило ему огромных усилий. В голове поднялась суматоха из мыслей — так не бывает, не может быть. Не могут летать БТРы и мотоциклы, не может кусок кирпича отрикошетить от воздуха и рассыпаться, не может живое существо расплавиться в луже грязи, не может давно заброшенная военная база на закрытой территории ночью светиться как магазин игрушек на Рождество…       Устойчивая картина мира неумолимо рушилась и Тоббе не находил себе места. Тынялся по сторожке, пинал ногами хлам на полу, выглядывал в окно и видел все ту же картину. Забор и постройки базы, светлеющее небо, темный силуэт половины БТРа, повисшего в воздухе и искрящего, как закоротившая подстанция.       Он надеялся, что когда сталкеры проснутся  и увидят происходящее - ему удастся получить от них хоть какие-то объяснения, но, видимо, Черный Сталкер решил испортить ему этот день с самого начала. БТР с невообразимым грохотом в какой-то момент упал обратно на землю. От звука Сулема и Бункер вскочили, как ужаленные, схватились за оружие и едва не застрелили его.       — Черт, Бункер, это я, Тоббе! Я, не стреляйте! — Сбиваясь с английского на шведский и обратно, затараторил Энглунд, задрав руки вверх. — Все нормально. Это не к нам.       — Что это было? — Отходя от шока, заторможенно пробормотала Сулема.       И Тоббе им все рассказал: и про мотоцикл, и про БТР с кирпичом. Он говорил на английском, но видел, как не только у Сулемы, но и у его друга по лицу расползается насмешливая лыба. Он, все понимает?       — Что это было? Что там за херня творится? Это и есть ваши аномалии?       — Угу. Там электромагнитные поля так взбесились, что кто угодно летать станет. — Буднично пробормотал Бункер, уже доставая из рюкзака банки с саморазогревающейся консервой. — Сейчас поедим — сходишь посмотришь.       - Ну, нет. Нахрен. Я туда не полезу. — Тоббе покосился на него и замотал головой.       Сталкер усмехнулся краем рта и ковырнул хитрую банку — послышалось слабое шипение. Торопливо поставив ее на пол, он подтолкнул ее Сулеме. Та мотнула головой и вернула еду обратно сталкеру, сама достала такую же банку из своего рюкзака и тоже вскрыла. Тоббе снова оставалось только удивленно таращиться — ему еще не доводилось видеть саморазогревающихся консервов, поэтому он даже потрогал одну из банок пальцами — та была горячая.       — Куда мы дальше, Бункер? Что ты задумал? — За едой Сулема все-таки не выдержала и прямо спросила напарника, что он собирается делать.       — Сейтьйяс зайдем в военный городок и всье, за Периметр. Хватит с него. — С набитым ртом ответил тот, поглядывая на Тоббе, который тоже трескал за обе щеки фасоль с мясом из своего рациона.       У женщины немного отлегло на сердце от услышанного.       — Ты просто проводишь его, как Йоке и Пэра?       — Угу. Пусть идет. — Сталкер кивнул, выгребая ложкой из банки остатки перловки. — Нетьйего ему здесь делать.       Вид у него был не-то сосредоточенный, не-то мрачный, ученая вгляделась в его лицо, и он ощутил это. Глянул на нее, царапнул стеклистым взглядом, вздохнул и мотнул головой. «Не смотри на меня так» — это означало. Сулема отвернулась. Действительно, что еще им было делать? Вывести его к чертовой матери из Зоны, на последок показав, что эта дрянь делает с людьми. Вдруг дойдет, и больше ему не захочется сюда возвращаться…       — Ну, так что? Может, пойдешь-таки посмотреть, чего там БТРы летают? — Выходя на порог сторожки, спросил Бункер у Тоббе. Тот топтался сзади, утряхивая рюкзак.       — Да ну нахер. Не хочу. — Ответил с усмешкой, но сталкер уловил в его голосе нервные нотки.       — Как хочешь. Тогда я покажу еще кое-что. Сейчас только выберемся за территорию. — Проговорил почти весело и спрыгнул с крыльца сторожки, легко приземляясь на плотно приставленные вместе ноги. — Давай за мной.       И чуть ли не кенгуриными прыжками попрыгал к мосту, по которому они сюда пришли.       — Эээ? Прям так? — Тоббе оглянулся на Сулему, что ждала, пока он сдвинется с места.       — Прям так. Главное не раздвигай ноги, а то без чего-то важного останешься. — Она усмехнулась и подмигнула шведу. Тот округлил глаза. — Давай-давай, долго стоять будешь? Он сейчас уйдет.       Показала на Бункера, который уже прыгал по мосту. Помахала ему рукой — тот ответил тем же.       — Ты там заснул, Тоббе? — Окликнул друга.       — А-ай, зараза! — Тот махнул рукой и сам спрыгнул. Пошатнулся, ловя равновесие с тяжелым рюкзаком, но потом все же поскакал следом за сталкером.       Ученая невольно улыбнулась, глядя на двоих шведских оболтусов. Казалось, Тоббе разбудил в ее напарнике того человека, кем он был до Зоны, и сейчас, вырвавшись на волю, он тоже дурачился и снова наслаждался жизнью, какая она есть.       Ей пришлось изрядно напрячься, чтобы догнать их обоих. С полным рюкзаком и автоматом, в легком, но все же бронике так долго прыгать еще не доводилось, поэтому, когда она добралась до выхода с базы — пришлось остановиться на время, чтобы отдышаться.       Бункер и Тоббе стояли возле ворот, смеясь и отфыркиваясь, когда она поравнялась с ними.       — Задержалась ты. — Лыбясь во весь рот, Энглунд по домашней привычке толкнул рукой тяжелую створку ворот, чтобы закрыть их за женщиной. И со вскриком отлетел на несколько шагов назад, схватился за руку, сгибаясь пополам.       — Тоббе! — Ученая кинулась к нему, поддержала — швед стал тяжело оседать на землю на ватных ногах, Бункер подскочил с другой стороны, подхватил под плечи.       — Чертова железяка! Ударила меня… — Пролепетал обиженно, скользнул по лицу сталкерши пугающе прозрачным взглядом и повис у них на руках.       — Javlar! — Бункер выругался. Вдвоем они осторожно опустили Тоббе на землю, женщина проверила его сердцебиение и дыхание.       — Живой. Оглушило просто. — Ответила на вопросительный взгляд напарника.       Из-за случившегося пришлось выдвинуться позже, чем Бункер планировал. Дожидаясь, пока Тоббе очнется, они сидели рядом, поглядывая за округой. Пару раз из бурьянов возле дороги выглядывали собаки, Сулема бросала в них камни и они снова прятались.       Когда Энглунд пришел в себя - отвели его до развалин остановки на обочине дороги, какое-то время еще посидели там, пока он окончательно оклемается. Бункер дал ему выпить немного джина из своей фляжки, что носил с собой, Сулема неодобрительно скривилась — после удара током спиртного людям не положено. Но кроме воды и джина у них ничего не было, монолитовские болтанки, которые Бункер таскал на всякий ядерный, тоже не годились.       После джина Тоббе стало полегче - он заерзал, встал, прошелся по остановке туда-сюда. Минут через десять снова начал приставать с вопросами, а еще через полчаса они вышли в дорогу. Часы в ПДА показывали половину седьмого утра, но по ощущениям казалось, что от силы часа четыре. Небо заволокло тучами, резко потеплело и подул сырой ветер. Надвигался дождь, Сулема горестно вздохнула от мысли о том, что если он-таки пойдет, то по дороге домой им придется опять несколько суток месить грязищу.       Пошли быстрее — до военного городка по дороге было километра полтора ходу, но они сошли с нее и двигались по краю зеленки, тянувшейся по одну сторону от обочины. Аномалий там было больше, чем на асфальте, зато меньше шансов, что кто-то глазастый тебя на дороге заприметит и захочет поживиться. И все равно пришлось отстреливаться.       На время притихший Тоббе, через пару сот метров подал голос.       — Тут кто-то лазит, слышите? В подлеске.       — Слышу. — Ответил Бункер. — Пока не высовывается — чего по нему стрелять?       Но оно решило высунуться. Метров через десять ходу, выбросилось им наперерез из зарослей и ломанулось на них - что-то вроде излома, только выше и мощнее. И лапа не просто длинная, а раздвоенная — одна часть висит уродливым жгутом, другая больше похожа на кровососью клешню. Бункер среагировал мгновенно — вскинул автомат и дал очередь. Тоббе присел, закрывая голову руками — Сулема тоже выстрелила, но не в того, что был впереди, а в других. Мелких, худых и согнутых, похожих на горбатых обезьян, у которых из уродливой, бугристой спины торчат тонкие, похожие на паучьи лапы отростки.       Четыре штуки их выскочило из-за поваленных деревьев у обочины, бросилось на людей. Мелкие и быстрые, они прыгали не хуже снорков и застрелить их оказалось сложнее, чем Сулема думала. Один из них почти достал Бункера, занятого первым громилой-мутантом — Тоббе с силой пнул уродца ногой на подлете, когда тот целился вцепиться сталкеру в бок. Ученая выстрелила, но только ранила, порождение Зоны с визгом метнулось обратно в заросли. Еще двоих уложил Бункер, когда разделался со своим противником, четвертый достался Тоббе. Непонятно как, но он смог его застрелить из пистолета, что дала ему Сулема.       — Вот тебе и первая кровь, Рембо. — Ткнул его кулаком в плечо Бункер, когда все стихло.       — Йоб твою мать… — Выдохнул Энглунд и зажал ладонями рот, когда присмотрелся поближе к первому дохлому мутанту. Существо напоминало персонажа из какого-то боди-хоррора, где над человеческим телом авторы от души поизвращались. Крохотная голова, утопленная в груде мышц на плечах, длинные, ниже колен, руки, одна раздвоенная, при этом ноги и бока тощие, как у узника концлагеря…       — Пошли, а то их дружки скоро подтянутся на запах падали. — Сулема подтолкнула Тоббе в спину, заставляя сдвинуться с места.