Ночная мгла

      Сосредоточиться на дыхании.       Я закрываю глаза, делаю глубокий вдох, мысленно считаю до пяти.       Задерживаю дыхание, снова счёт.       Один…       Представить, что вокруг не происходит ничего. Только воздух. Только спокойный, проходящий сквозь всё воздух.       Два.       Звуки исчезают.       Три.       Делаю медленный выдох.       Научить своё тело чувствовать дыхание, пропускать технику через каждую клеточку, пожалуй, было самым сложным для меня испытанием.       Впрочем, нет ничего невозможного.       Делаю шаг, резко распахиваю глаза — цель прямо передо мной.       — Первый стиль: Химера.       Все атаки дыхания Ночи будто придают мне способность летать. Я чувствую, что моё тело становится лёгким, будто растворяется в пространстве. Прыгаю: кажется, что тело попало в поле невесомости, но я не даю себя обмануть. Всего один короткий, но точный выпад с высоты и деревянная мишень разрубается надвое.       Я приземляюсь на ноги, наблюдая за тем, как изящно брусок разрушился: кажется, в этот раз части идеально ровные, словно две зеркальные половины. Наверное, это был мой самый лучший удар за всё время тренировок. Хотя, пожалуй, я не уделяла им должного внимания.       Но я была довольна, что в этот раз Кацу видел мою тренировку. Он стоял поодаль, сложив руки на груди. В последнее время я стала редко его видеть. С тех пор как год назад Кацу сдал финальный экзамен и стал истребителем демонов, в поместье он задерживался ненадолго, не больше чем на неделю, а затем отправлялся на очередное задание, которое ему приносил вестник. И пропадал снова и снова.       Однажды после очень длинной миссии, за которой следовало не менее долгое пребывание в госпитале, Кацу вернулся домой другим человеком. Из худощавого мальчишки с ломающимся голосом он за короткий срок превратился в молодого мужчину. В свои восемнадцать лет Кацу был уже поразительно рослым парнем, до чего мне, естественно, по прежнему было как до луны, что удивительно, ведь мы всё же оставались близнецами. Хотя, как это было давно, ещё в раннем детстве, никто теперь нас не мог перепутать.       Брат наблюдал за моей тренировкой с показным равнодушием. Думаю, на самом деле его задевает, что мастерство мечника даётся мне проще, чем ему. Для того, чтобы добиться подобного уровня равновесия и контроля, ему приходилось пропадать у тренажёров днями и ночами. Я до сих пор помню его стёртые в кровь руки. Как, возвращаясь поздно домой, он падал без чувств, не дойдя до своей комнаты, прямо на полу в коридоре.       Учитель всегда говорила, что техника дыхания для Кацу сложна для изучения. Его тело слишком долгое время отторгало способности мечника, всем было практически очевидно, что путь Истребителя — не его путь. Но Кацу не сдавался.       Я не считаю своего брата волевым человеком. Иногда он был таким же ленивым и безынициативным как я. Но когда дело касалось демонов… нет, это другое. Думаю, его вела вперёд ненависть.       У меня же не было никакого желания вставать на путь Истребителя. Кацу тоже всегда был против моего обучения. Однако из соображений безопасности согласился, чтобы учитель Айзава научила способам борьбы с демонами и меня. И неожиданно для всех я проявила неплохие способности.       — Отлично. Очень хорошо. Даже удивительно. С твоим-то уровнем мотивации, — строго прокричала мне наставница с другой половины поля, — Только вот разрубить дерево пополам нужно было поперёк, а не вдоль. Ты всегда облегчаешь себе задание. Рубить вдоль волокна значит всего лишь расщепить древесину.       — Но стиль был выполнен хорошо. Смогла бы разрубить и поперёк, — слабо оправдалась я, не особо надеясь, что её это устроит.       — Быть может твой удар достаточно силён, что смог бы разрубить и что-то посерьёзнее?       Я мысленно приготовилась к тому, через что мне сейчас придётся пройти. Кацу ехидно хмыкнул где-то за спиной.       Асами Айзава давным-давно, во времена своей юности была великолепной мечницей. Она даже добилась уважаемого всеми истребителями звания столпа. Первый и последний столп Ночи. Ни один из её учеников не дожил до момента своего триумфа. После более чем двадцати лет тренировок.       Но она углядела что-то в нас.       Вернее, думаю наиболее ярким для неё кадром стал Кацу. Иногда меня и саму впечатляет его неистовая тяга уничтожить всех демонов. И хоть желание его было с одной стороны похвально, меня пугала перспектива того, во что превращает жажда мести людей. Я всегда желала брату лучшее будущее, чем несчастный истребитель демонов.       Втроём мы следовали через бамбуковые заросли, которыми кишела территория вокруг поместья, руками отодвигая крепкие стебли.       С тех пор как мы с Кацу перебрались в поместье под крыло наставницы Асами, я каждый день проводила здесь время. Рисовала акварелью с натуры хитросплетения растений, быстрые ручейки и круглые камни. Приходя в бамбуковый лес, я тренировала дыхание и иногда повторяла изученные приёмы. Стиль Ночи был больше похож на замысловатый танец, нежели на смертоносные атаки. Поэтому я представляла, что танцую, как гейша. Что на мне красивое, расшитое золотыми нитями кимоно.        Мы отошли от поместья уже достаточно далеко, когда наставница приказала мне вытаскивать меч из ножен.       — Сможешь разрубить, и я признаю, что твоё мастерство находится на достойном уровне, — сказала она, раздвигая бамбуковые стебли.       В центре поляны гордо возвышался гигантский камень рубленной формы. Вся его поверхность была испещрена надрезами. Кажется, разрубить его пытались неоднократно. Неудивительно, что никому раньше этого не удавалось — булыжник был высотой с Кацу, не меньше.       — Но катана не сможет разрубить камень, — обратилась я к наставнице.       Кацу пожал плечами, мол, «Не знаю, меня она не заставляла это делать».       — В руках искусного мечника катана может разрубить не только камень, а целую скалу. К тому же приглядись — разве это простой булыжник?       Действительно, мне сразу показалось, что этот камень странный. Чёрный, блестящий с ржаво-бурыми пятнами. Будто из другого мира. Неестественно большой и лежит здесь, в глуши леса, где рядом ни горы, ни даже холма, от которого в теории он мог отломиться. Кто или что могло приволочь его сюда?       — Настоящий метеорит? — восхищённо произнёс Кацу и подскочил к булыжнику.       Метеорит… тело небесного происхождения. Я никогда не видела ничего подобного. Я подошла к метеориту вслед за Кацу. Протянула руку — ничем не отличается от обычного камня. Откуда здесь такая громадина? И как я умудрялась ни разу на неё не наткнуться...       — Стиль Ночи идеально подходит тебе по физическим показателям. Вся суть его заключается в хитрости и уверенности его пользователя. Каждый удар должен быть точным, в этом стиле точность важнее, чем сила. Но самое главное в Дыхании Ночи — чувствовать внутреннюю свободу. И не бояться её, — обратилась ко мне наставница, — Разруби этот камень катаной. Это будет твоим последним заданием от твоей наставницы. Потому что сейчас ты не готова двигаться дальше.       Я стыдливо отвела взгляд, слова наставницы обжигали, хотя ничего нового для себя, казалось, я и не услышала. Она кивнула Кацу, чтобы тот следовал за ней для личной тренировки. Брат напоследок бросил мне недовольный взгляд. Думаю, ему не понравилось, что ценный материал метеорита будет пустой игрушкой для битья. К тому же моей, а не его.       Вообще тренировки моего брата гораздо-гораздо суровее моих. Но при этом наставница поощряла его крайне редко. Тяжело это признавать, но мне кажется, он привык к тому, что ничего в жизни не достаётся просто так. Что нельзя ждать ничего от жизни взамен, как бы сильно и упорно ты не старался.       Я встала напротив метеорита, выставив катану перед собой.       Самым точным стилем, подходящим для того, чтобы нанести один острый, резкий удар и уничтожить цель, превышающую по плотности клинок, является третий стиль.       Наносится по диагонали — сверху вниз, слева направо, удар усиливает предварительное вращение. Занести клинок за спину, прокрутить корпус, перенося вес тела на выставленную вперёд ногу, крепко держаться в положении.       — Дыхание Ночи. Наказание.       Звон клинка. Удар был тяжёлым, рука отозвалась болью. Лезвие слегка вонзилось в метеоритный камень, вытащить его было даже непросто. И, само собой, мелкий надрез не привёл к тому, что метеорит развалился надвое. К тому же на его поверхности были надрезы и покрупнее. Может упростить себе задачу и бить в уже готовые? Уверена, наставница Асами именно такого подхода от меня и ждала. Нет, упрощать себе задачу будет неправильно. Сейчас лучше не справиться, зато честно.       Тогда, буду пробовать снова и снова. Времени у меня всё равно много.       Мне исполнилось восемнадцать лет. Если бы мы с братом росли как обычные люди, если бы всё шло по правилам, то он бы уже стал хозяином семейного поместья, нашёл бы себе дело по душе. Он толковый парень, уверена работа, связанная с умственной деятельностью, подошла бы ему больше. А я занималась хозяйством, а затем возможно, вышла бы замуж за приятного парня из деревни.       Но наш дом в запустении. Брат рубит катаной головы потусторонним силам, а я почти безвылазно сижу в поместье. И всё, что мне остаётся — это учиться. Учиться грамоте, живописи и, наконец, мастерству обращения с клинком.       Кажется, вариантов куда мне податься, когда настанет время покидать поместье Айзавы, немного. Возможно скоро придёт пора подыскивать работу.       Закончила свою бессмысленную тренировку я, так и не добившись видимых результатов. Ни сегодня, ни в один из последующих дней. Для меня кромсать камни обычной катаной по прежнему оставалось дикостью, чем-то за гранью возможного.       Дело в том, что изучить стили Ночи было не столь сложно. Нужно просто знать и точно следовать всем движениям приёма и вкладывать определённую силу. Но одно дело выполнить приём в пределах человеческих возможностей, другое совершать невозможное и уничтожать всё, что встанет на пути. Мешок с песком, соломенные чучела, затем деревянные мишени. Всё это были нормальные, приемлемые цели для мечника. Но огромный булыжник, к тому же космического происхождения…       Впрочем, в моём положении уже ничего не должно удивлять.       Я продолжала ленивые попытки ещё месяц, попутно подыскивая новое место работы для себя. Скоро станет неприличным продолжать пользоваться гостеприимством бывшей мечницы. Всё шло своим чередом: я часто отлучалась в бамбуковый лес, чтобы порисовать, по утрам изучала газеты с объявлениями, много проводила времени с псом Кайхо. Кацу ушёл на задание истребителя.       Честно говоря, то, что Кацу отправился на очередную миссию, меня беспокоило. Его не было уже достаточно долго, чтобы закрались подозрения, что что-то идёт не так. Но мне часто говорили, что я люблю себя накручивать.       От безделья страдала не я одна. Наставницу застать за делом теперь практически невозможно. Она либо играла в сёги в заведениях, либо выпивала. В любом случае, поместьем занимались кто угодно, слуги, домработница, но не она. Сегодня один из немногих дней, когда я застала её дома.       — Госпожа Асами, вам не кажется, что Кацу уж слишком сильно задерживается на задании? — поинтересовалась я, отыскав наставницу в огромном поместье.       — Когда я была истребителем, то покидала дом порой на долгие месяцы. Порой и года.       — Да, но Вы были столпом, а Кацу получил ранг мидзуноэ, всего лишь второй ранг с конца. Я думала, серьёзные миссии начинаются хотя бы с четвёртого ранга.       — Мисора. Любое задание для истребителя серьёзное испытание. Когда вопрос касается демона, нелегко и мидзуноэ, и столпу.       В последнее время наставница стала чаще прикладываться к бутылке. Когда я обнаружила её на террасе, то совершенно не удивилась, увидев её с аккуратной бутылочкой саке. Все в поместье уже давно знали о склонности бывшей истребительницы к спиртному. Я не раз обращалась к ней с вопросами по поводу Кацу. Время шло, но ничего не менялось.       — Госпожа Асами, прошло уже 3 месяца. Он обещал вернуться к середине мая, но уже август.       Наставница устало выдохнула. Потянулась к бутылке и запрокинула голову, сделала громкий глоток, а затем просто пожала плечами. Моё терпение подходило к концу.       — Отлично.       — Мой тебе совет: не лезь и жди. Пустыми переживаниями ты всё равно ничего не изменишь. Ты ведь так и не смогла справиться с моим заданием?       — Вы правы. Переживания не помогут, — спокойно согласилась я, — Позволите мне пойти в город? Я хотела отправить письмо по почте по поводу работы гувернантки.       Она усмехнулась на последнем слове, но ничего не сказала.       Для меня этого было достаточно.       Дело в том, что никакого объявления о работе гувернантки я не нашла и письмо мне посылать некому.       Три месяца отсутствия — это слишком много. Правильно это или нет, но должна убедиться, что всё в порядке с моим братом. После всего, через что мы прошли, думаю, справедливо будет присмотреть за ним так, как он присматривал за мной.       Возможно, он ранен и не может найти способа добраться домой. А возможно, с ним всё в порядке, и я снова преувеличиваю.       В любом случае, пользы от меня в поместье всё равно никакой нет. Возможно, Кацу будет приятно, что я беспокоюсь и иду навстречу. Возможно мы пересечёмся где-нибудь в городе, поедим его любимые такояки с осьминогами и поспрашиваем: знает ли в городе кто-то, где можно найти работу для меня.       Я поднялась в свою комнату.       Вещей беру с собой в дорогу немного: только деньги и предметы гигиены. Остальное буду приобретать по дороге. Свой тренировочный клинок прячу под накидкой. Кто знает, может оружие мне пригодится (хотя Айзава разозлится, когда узнаёт, что я стащила его в город). Всё-таки Кацу отправился на задание по убийству демона. И всё же я терпеть не могу разгуливать с катаной: она тяжёлая и торчит из-под одежды, как костыль. Но с ней всё же спокойнее. Я стала чаще брать с собой клинок после последней, случайной встречи с демоном. Такие мысли пугают.       Обувь и одежду под накидку надеваю на европейский лад: всё же, стоит признать, что для дороги она гораздо удобнее. Юбка свободная и не болтается по земле, опускаясь лишь на две ладони ниже колена, а сапоги на многочисленной шнуровке не натрут ноги как традиционная обувь.       Всё же путь предстоит неблизкий: сначала поездом ехать на юг, затем и вовсе паромом добираться до острова Кюсю и уже оттуда прямиком до Нагасаки. Как сказал бы брат: на меня не похоже совершать такие длинные, не имеющие точной цели путешествия. Возможно, отчасти всему виной скука.       Оставаясь незамеченной для прислуги и, хвала небесам, для наставницы, я покинула поместье, не дожидаясь обеда.       И только я оказалась за пределами территории, послышался жалобный скулёж.       Рыжий пёс Кайхо печально провожал меня взглядом, стоя на двух лапах и оперевшись на ограждение.       — Я не могу взять тебя с собой, Кайхо. Но я скоро вернусь и приведу Кацу. Тогда он поиграет с тобой в мячик, — я улыбнулась псу, а он смотрел на меня так, будто всё понимает, — Ты, я и Кацу. Мы всё, что осталось от милой Тосимы. Мы должны всегда держаться вместе, и поэтому мне нужно идти.