Соль и сахар

В единственный выходной на неделе Мария была занята не домашними делами, как это обычно бывает. Паникуя, что расследование вот уже третью неделю стоит на месте из-за того, что Маша попросту не может собраться с мыслями, Швецова решила весь день посвятить отработке самой перспективной на данный момент версии. Ещё давно Степан сообщил Маше, что тот самый доктор, которому так часто в последнее время звонил, в действительности, как она и предполагала, занимался пластической хирургией. Он был не очень известный, но тем не менее имел большой стаж и внушительную базу клиентов. Убитый Чистяков, правда, в клиниках не числился, и Мария подумала, что он мог обращаться к врачу в интересах своей жены. Однако и она в списках не числилась. Это для следователя показалось удивительным и она поняла, что эту странность нужно распутать. Не факт, что эти знания приведут к разгадке, но одной тайной в деле будет меньше. — Златик! Ты пришла? Швецова услышала, как в двери повернулся замок и вышла в коридор, чтобы поприветствовать дочь. — Да, мамуль, привет. Как ты и просила купила всё. Идём гулять? Там погода чудесная. Девушка скинула с ног кроссовки и отдала Марии пакет с покупками. — Нет, малыш, работать надо. Кстати, ты не могла бы убраться? А то у нас дома будто бы обыск проводили. Швецова была так сильно настроена на работу, что сбить её с толку не могло даже самое заманчивое предложение. На задворках разума появилась мысль, что она снова кладёт все на алтарь своей работы, но так как меняться было уже поздно, Маша быстренько заглушила совесть очередным глотком вкусного кофе. — Уборка, конечно, не входила в мои планы, но… — Нет так нет, — улыбнулась Швецова, не желая хоть как-то портить едва нормализовавшиеся отношения с дочерью, — гуляй. — Может мы всё-таки сходим куда-то вместе? — Предложила Злата, опираясь на дверь. — Выберем день, чтобы всем было удобно, погуляем как в старые добрые. А то я тебя даже дома в последнее время не вижу. — Конечно, — закивала Мария, чрезвычайно сильно радуясь такому предложению, — я только за! А куда? — Посмотрим. Я пойду тогда, а тебе удачи! Если вернусь не без сил, то обязательно займусь уборкой. Девушка чмокнула маму в щеку и вскоре её и след простыл. Мария снова вернулась к убийству Чистякова и принялась листать материалы дела в миллионный раз. Зацепок не было, и Маша уже даже подумала, что при таком составе преступления человек должен жить как ни в чем не бывало, но это было за гранью реальности. Вот фото трупа, вот акты вскрытия… — Поймём за что его убили, тогда и убийцу вычислим, — резюмировала Швецова, когда в её деятельности уже не было смысла. Следователь изучила каждую бумажечку, которая была у неё в доступе, до последней запятой, но кроме парочки мелких деталей ничего не нашла. Она посмотрела на часы и поняла, что просидела на кухне за бумагами целый день. Начало десятого, а она даже не обедала, что уж говорить об ужине. Маша поднялась со стула и потянулась, чтобы размять затёкшее тело от многочасового сидения. В планах на завтра было доложить Ковину о враче и попробовать встретиться с друзьями покойного, которые почему-то до этого в деле не вызывали ни у кого интерес. Маша, конечно, больших надежд на них не возлагала, но что-то они могли прояснить. Впрочем все дело было довольно безнадёжным, поэтому Швецова даже не особо расстраивалась, когда следственные действия проводились под лозунгом «зато убедимся, что это тут не при чём». Поесть было нужно хотя бы потому, что Маша не делала этого нормально со вчерашнего дня, а на завтрак у неё была только хрустящая вафля и несколько кружек кофе. Но когда Мария подумала о том, что еду надо будет сначала готовить, потом мыть посуду, потом есть, желание пропало. Голода физически она не чувствовала, поэтому решила с чистой совестью ложиться спать. Высыпаться в последнее время не удавалось: как бы девушка не уставала, сон не шёл. Психологический перегруз был так велик, что нервная система попросту не справлялась. Марии было тяжело вставать, тяжело работать, постоянно кружилась голова и возникало чувство, что она живёт на автопилоте. Но отдыхать было некогда: дело не терпело отлагательств, да и до оглашения нового начальника Заневского следственного комитета оставалось все меньше времени. Прошедшая ночь не стала исключением. Хоть Мария и легла рано, поспать крепко ей не удалось. Сначала девушка просто не могла уснуть, а потом ей снилась какая-то ерунда. Маша, злясь на весь мир, собиралась на работу в надежде, что толстый слой косметики поможет ей скрыть как ужасно она спит. От отсутствия нормального питания болел желудок и подташнивало, но Швецову сейчас это мало заботило. «Вот дело закончим и отдохну», — думала она. На работе её ждал новый сюрприз. Ковин вместо обычного быстрого совещания устроил целый показательный номер. Он собирал оперов, экспертов, даже пригласил Панова и заставил всех детально излагать как идёт работа над делом. Вместо запланированных десяти или пятнадцати минут совещание шло почти два часа за которые Мария просто извелась. «Я все это уже наизусть знаю, господи, — раздражённо думала она, теребя кольца на пальцах, — когда это кончится уже!» Однако Виктор Иванович, который, кажется, снова хотел показать коллективу какая Маша умница, не спешил распускать народ. Но помимо рабочих моментов Швецову напрягало ещё и то, что Олег буквально не сводит с неё глаз. Она имела неосторожность сесть прямо напротив, и теперь не могла поднять голову, чтобы не встретиться с ним. — Маш, у тебя все в порядке? — Осторожно спросила у неё Люся, когда Ковин наконец-то переключился на кого-то другого. — Ты очень побледнела. — Да, нормально, — отмахнулась та и постаралась соврать что-то правдоподобное, — просто душно тут. Виктор Иванович тут же бросил на девушек недовольный взгляд, и им пришлось быстренько замолчать, чтобы не нарваться на замечание. Спустя время оперативка наконец-то закончилась, все разошлись по своим местам. Маша торопливо собрала свои вещи и постаралась исчезнуть как можно быстрее, но не тут то было. — Мария Сергеевна, подойдите сюда, пожалуйста! — Швецову окликнул отлично знакомый ей голос, и она вдруг почувствовала, как ей бы хотелось сейчас испариться, исчезнуть, чтобы не разговаривать с Олегом. Но нельзя. Они всё-таки в первую очередь коллеги, а уже потом все остальное… — Вы что-то хотели? — Ровно и без эмоций поинтересовалась Маша, приближаясь к мужчине. Он осторожно взял её под локоть и, шепнув что-то вроде «отойдём от них», отвёл в сторону. В одном из коридоров не было людей, и там, обернувшись на всякий случай, Платонов наконец-то отпустил руку Марии, которая, к его удивлению, даже не сопротивлялась, а лишь спокойно следовала за мужчиной. — Маш, послушай меня, прошу, — начал Олег, но тут же запнулся, когда Швецова подняла на него взгляд, полный отчаяния и безнадежности. Он никогда ещё не видел в её глазах такую пустоту. — Я слушаю, — тихо ответила Маша, покусывая губы. — Ты выглядишь очень уставшей. — Спасибо за комплимент, — усмехнулась Швецова, — что-то ещё? — Нет, Маш, — спохватился он, — я не про то… Тебе бы отдохнуть, ты хорошо себя чувствуешь? — Это не имеет значения, — тускло ответила Мария, снова опуская глаза в пол, — мне некогда отдыхать. Или что, у тебя снова есть какой-то план, чтобы решение по поводу меня отложили? Прошу, не надо. — Маш, я бы хотел извиниться за то, что сказал тебе тогда у комитета, — начал Олег, но девушка тут же перебила его, вскидывая голову. — Это было слишком жестоко, Олег! Нельзя, слышишь, нельзя в таком контексте использовать то, что было между нами. — Ты же понимаешь, что это все эмоции, — вздохнул мужчина, — я так на самом деле не думаю. Знаю, ты злишься и имеешь на это полное право, но… — Олег, как бы не сложилось, мы работаем в смежных структурах. Если тебе настолько это неприятно, то я даже могу посодействовать твоему переводу в другой район, скажи прямо! Только не надо больше ни с кем говорить, потому что… потому что ты просто подставляешь меня. Перед руководством, перед Ковиным, перед всеми! Я не хочу этого. Платонову на секунду даже показалось, что у Марии в глазах блеснули слёзы, и это повергло его в шок. Он не видел, чтобы она плакала на работе, наверное, никогда за всё время, что он знает её: Мария не давала своим эмоциям волю при людях. Однако Швецова быстро сморгнула следы непрошеной слабости, и Олег, тяжело покачав головой, решился на ответ. — Маша, нет, что ты. Я хочу с тобой работать и дальше, несмотря ни на что. Да, я перегнул палку, когда решил вмешаться в такой важный для тебя вопрос, просто… — Просто тебе не понять, что я, может, мечтала об этом назначении тысячу лет. Меня столько раз забраковывали, обводили вокруг пальца, кормили завтраками… И вроде бы ладно, мне и так неплохо, но хочется ещё лучше. И когда мне подворачивается шанс, причём возможно последний, ты вдруг решаешь, что я не справлюсь и говоришь это руководству. Спасибо, очень приятно! — Машенька, — Олег, не находя слов, хотел положить руку ей на плечо, чтобы немного успокоить, но Мария нервно скинула ладонь и сделала шаг назад. — Не трогай меня! — Я хочу помочь. — Помочь?! — Возмущённо воскликнула Швецова. — Да-а, ты всегда хочешь помочь. Только сейчас, умоляю, избавь меня от своей помощи. — Маша… Вернись, я прошу тебя… — Растеряно произнёс Платонов. — Что Маша, что?! Мне нужна была твоя поддержка, мне ты был нужен в то время, когда пришёл этот чертов Буевич, когда я только узнала о том, что Виктор Иванович уходит! И где ты был?! Веровенко говорил, что я не справлюсь с руководством?! Орал, что я разрушила наши отношения? — Я понял тебя, — твёрдо произнёс он, — и желаю удачи. Ты сильная и обязательно справишься. — Да я устала слышать это «ты сильная» ото всех! — В глазах у Швецовой снова показались слёзы, и Олег вдруг почувствовал, как закололо в области сердца. Она не заслуживает чувствовать себя так… — Ты думаешь, что ситуация, когда меня вызвали в городской и сказали, что мое назначение — это вопрос теперь очень спорный, сделала меня сильнее? Нет! Это только лишь заставило меня усомниться в том, что я вообще на что-то гожусь, что я хоть чего-то стою. — Машенька, я понимаю, но… — Да нет никаких но, Олег! — В её голосе слышалось только отчаяние. — В тот момент, когда мне хотелось поддержки, ты просто продолжал разрушать всё то, что было и так хрупко. Я тебе не доверяю больше, понимаешь! — Маша, все наладится, дай мне шанс! Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы исправить, я поговорю с Евгением Львовичем ещё раз. — Олег, как утопающий, хватался за каждую соломинку, хотя и понимал, что ничего уже не исправить. — Пожалуйста, не делай вообще больше ничего! — Предательская слезинка всё-таки сбежала по щеке Марии. — Ты рушишь мою жизнь, мою карьеру. Да, это стремительно, но нам лучше все закончить и больше не возвращаться к этому разговору. — Маш, тебе больно, я понимаю, но давай ты… Давай мы обсудим все спокойно, когда немного улягутся эмоции. — Нет, Олег, — покачала головой Швецова, стирая со щёк слёзы, — обсуждать здесь больше нечего. Я уже пережила все самое страшное без тебя. Дальше, увы, давай мы каждый сам по себе. Чтобы не расклеиться окончательно, Мария быстрым шагом начала удаляться от мужчины, до боли впиваясь ногтями в ладони, чтобы хотя бы как-то контролировать себя. От более менее сносного настроения, которое было у неё с утра, не осталось и следа. Маша зашла в свой кабинет и сильно хлопнула дверью. Окно, которое до этого было лишь приоткрыто, распахнулось и листы со стола вмиг слетели на пол. Маша почувствовала, как земля уходит из-под ног и в последний момент успела схватиться за край стола, чтобы не упасть. Голова шла кругом, Маше было тяжело сфокусировать свой взгляд хоть на чём-то. — Мария Сергеевна, я по поводу Герасимова, — в кабинете очень кстати зашёл Лёня. Он заметил, что Швецова стоит в крайне неестественной позе и взволнованно спросил. — У вас всё хорошо? — Да, — вымученно ответила она и, собрав всю волю в кулак, дошла до своего кресла, — все в порядке. Что ты хотел спросить? — Платонов от вас вышел? — Леонид, кажется, и забыл о цели своего визита. Маша сердито посмотрела на него и резко сказала. — Лёня, давай по делу! — Ладно, — стушевался мужчина, — я ему звонил, он сейчас в Москве. Приедет скоро и сразу к нам. Он в курсе случившегося конечно и готов рассказать всё. — Отлично, — кивнула Маша, — тогда остаётся один… Как его? — Устимчук Владимир. С ним, кстати, сложнее. Мы его что-то не могли нигде найти. На него ничего не зарегистрировано, даже загранника у человека не было! А потом вдруг обнаружилось, что таких людей в России всего ничего, и все они либо очень пожилые либо вообще паспорта не имеют ещё, — Кораблёв все ещё внимательно поглядывал на Марию, которая выглядела довольно неважно, но уже гораздо лучше, чем пять минут назад. — А вот это уже интересно, — кивнула Маша, — имя и фамилия точно фигурировали в бумагах Чистякова. Не мог же он быть ребёнком или пенсионером, они общались втроём, кажется, даже служили. Попытайтесь что-то выяснить и по результатам сразу мне. — Добро, — кивнул мужчина, — я тогда пойду. Вам точно помочь ничем не надо? — Кораблёв, иди уже. Мария осталась одна и, достав из сумки зеркальце, посмотрела на себя. «И правда такая бледная, глаза красные…» — беспокойно осмотрела себя девушка и дала обещание провести ближайший выходной непосредственно за отдыхом. Колонкова сегодня не радовала её визитами до обеда, но вот после, когда она пришла, выяснилось, что девушка была в страшной запаре и успела допросить за утро восемь человек. — Хорошо Лёнечка помог, а то я даже не знаю как справилась бы! — Покачала головой Людмила и тут же вызвала у Маши живой интерес. — Лёнечка?! Колонкова, ты что? Это оговорка или… — Или, — смущённо улыбнулась та, — уже два дня как «или». — Вот это да, — в изумлении глядя на подругу протянула Мария, — и молчала же главное! Где это видано, чтобы Люська молчала о своих ухажерах. — Ой, Маша, как я надеюсь, что тут все серьезно, — голос Колонковой действительно стал подрагивать, — я так хочу, чтобы у нас всё получилось! — Пусть так и будет, — улыбнулась Мария и накрыла руку подруги. — Кстати, как это вышло? — Да никак. После того самого совещания они с Олегом же поцапались из-за тебя, а потом мы с Лёней это обсуждали, ну он меня и пригласил на кофе. Я, как порядочная женщина, отказалась, но попросила перенести. С тех пор вот и вместе… Люда выглядела такой счастливой и окрылённой, что Маша даже невольно заулыбалась. Подруга несомненно заслуживала счастья, которое так долго не могла найти в своей жизни. Людмила рассказала ещё парочку подробностей из зарождающихся отношений и поспешила назад к себе. Несмотря на ударное утро, у неё ещё было много дел. Маша же засобиралась в отдел, где её ждали Курочкин и камеры, избранные записи которых она обещала глянуть. Обед снова прошёл мимо неё, но Людмила угостила её марципаном в шоколаде, который ей достался от вернувшихся из Праги родителей, и Маша посчитала, что этого будет достаточно. До Фёдора она добралась довольно быстро и, радостно отметив, что Олега нет на месте, подошла к другу. — Привет, Феденька, ну что, приступим? — Здрасьте, Марья Сергеевна! Да, сейчас. Только флешку найду… Где-то она у меня тут была. Федя принялся копаться в бардаке на своём столе и искать эту предательскую крошечную флешку, которая ускользала из виду каждый раз, когда её начинали искать. Курочкин перелопатил весь стол дважды, аккуратно сложил бумаги, но так и не нашёл что искал. — А это не она случайно? — Мария указала на торчащую из компьютера серебряную флешку. — Она! — Хлопнул себя по лбу Фёдор. — Вот я даю. — Бывает, — улыбнулась Мария, — давай включай. Смотреть записи оказалось скучнее, чем думала Маша. Дело было о каких-то клубных завсегдатаях и записи были соответствующие. Дёргающиеся люди, мигающие лампочки, шум. Через двадцать минут такого кино Мария почувствовала, как у неё начала болеть голова. — Федь, давай на сегодня всё. Я больше не могу, честно. Если там есть что-то, то я тебе полностью доверяю — отправишь мне на почту. А я поеду к себе. — Ладно, — безразлично пожал плечами Курочкин. Ему в самом деле было без разницы будет Маша смотреть записи или нет, но так как Швецова всегда хотела быть в центре расследования, то он и пригласил ее. — О, Машенька, и ты тут? — Неожиданно в кабинет зашёл Платонов, Мария инстинктивно сделала шаг назад от двери. — Я… я уже ухожу. Камеры смотрели. — А у меня есть фотографии с обыска этих клубных, посмотришь? — Предложил Олег, протягивая Швецовой пачку свеженьких. только напечатанных кадров. Швецова взяла в руки фотографии, но вдруг перед глазами все снова поплыло и зашаталось. — Оп, Олег! Лови следователя! Федя едва успел предупредить стоящего в недоумении друга, как Маша действительно начала оседать на пол. Благо реакция у Платонова всегда была отменная и он успел подхватить Марию почти что у самого пола. — Маш, ты что? Врача? — Испуганно заговорил он и тряхнул девушку в своих руках, пытаясь привести в чувства. Но это не помогло и Маша не открыла глаза. — Маша! — Олег повторил всё тоже самое, но только уже сильнее, и Швецова пришла в себя. Она посмотрела по сторонам и поняла, что её образ жизни наконец-то дал о себе знать. Нетвердым голосом она попросила Олега вернуть её в прежнее положение. — Поставь… Меня. Всё прошло, спасибо. — Э, нет, так не пойдёт, — неодобрительно покачал головой Кораблёв, которого под шумок пригласил Федя, — второй раз за сегодня! — Я бы сказал третий, — добавил Платонов, вспоминая Машино неестественное бледное лицо на оперативке. — Выбирайте, Мария Сергеевна! В больницу или в морг к Панову? — Я что, совсем плохо выгляжу? — Попыталась пошутить Мария, но в голове снова что-то щёлкнуло и девушку качнуло. Олег поспешил прижать её к себе и уже не отпускал вопреки её просьбе. — Съездим в приемный покой, мало ли, — решил за Машу Платонов, — хуже не будет, если что просто вернёмся назад как ни в чем не бывало. — У меня свидетель на пять, — слабо возразила Маша, — я не могу поехать. — Маша, ну не начинай, прошу! — Скривился Платонов. — Сейчас этот героизм ни к чему. Кто будет допрашивать твоего свидетеля, если ты будешь в обмороках валяться? На это Швецовой было нечего ответить, поэтому она была вынуждена согласиться на больницу. Фёдора оставили на делах, а вот Олег с Лёней поехали вместе с ней. Притихшая Маша сидела на заднем сидении, в то время как мужчины расположились спереди. Мария обратила внимание на то, что на её никто не смотрит и тихонечко достала из сумки папку, которую ей отдал Курочкин. Чтобы не терять время, следователь решила посмотреть заключение прямо сейчас. Но ожидания подвели следователя. Правда внимательность подвела Машу. Едва она взяла в руки бумаги, с переднего сидения к ней развернулся Платонов и выдернул их из рук. — Маша, не начинай, — пригрозил он и Швецова сначала подумала возмутиться, но потом махнула на это рукой. В какой-то степени он прав. Когда они добрались до больницы, Кораблёв пожелал остаться в машине, ссылаясь на важный разговор, и отправил их к врачу вдвоём. — Я же не маленькая, могу одна дойти. Возвращайся, — обратилась к Платонову Мария, когда заметила, что он пошёл за ней следом. — Маш, мне не сложно, — коротко ответил мужчина, даже и не думая оставлять Швецову одну. В больнице их быстренько принял дежурный врач и практически сразу, до результатов анализов поставил Маше диагноз: работать меньше надо, а отдыхать больше. — Спасибо, что хоть отпустили, — Швецова была недовольна тем, что её отчитали буквально как ребёнка, который сидел за компьютером дольше положенного и не лёг спать вовремя, — ещё и кормить придумали! — Так ты же ничего не ешь, — развёл руками мужчина, — Маш, так сил не будет. — И ты туда же! — Нервно усмехнулась Швецова. — Я сама знаю что мне надо, что все ко мне цепляются? — Не надо так нервничать, — спокойно возразил Олег, — от одной тарелки супа с тобой ничего не случится. Пойдём есть уже, у тебя же в пять свидетель. Мария устала возражать, и ей ничего не оставалось кроме как подняться и пойти вслед за мужчиной. По дороге она разглядывала свой несчастный опухший палец из которого не слишком осторожная медсестра по капельке цедила кровь. — Изверги… Теперь палец болит, — пожаловалась Маша и села за стол напротив Олега. Он быстро взял её руку и раньше, чем Мария успела опомниться, поцеловал безымянный палец. Девушка отдёрнула руку и, смущаясь, сунула её под стол. — Олег… Спасибо, что ты меня решил по врачам поводить, но это ничего не меняет. Платонов наигранно улыбнулся, но внутри у него что-то сжалось. Зачем она все время это как мантру повторяет, разве Маша думает, что о таком можно забыть… Швецова будто бы пыталась убедить и себя, и его в правдивости этих слов. Но Олег вопреки не собирался верить её «всё кончено». Это пауза. Не финал! Принесли суп, и Маша принялась недовольно шевелить там ложкой, словно ребёнок причитая, что это она не любит, вот это тоже, а с этим так и в принципе мириться не согласна. — Предлагаешь тебя с ложечки кормить? — Не буду, — Мария отодвинула от себя тарелку и недовольно надулась, — я не голодная. — Ладно, упрашивать я тебя что ли буду, — хмыкнул Платонов и демонстративно встал из-за стола, не обращая внимания на то, как Швецова провожает его взглядом. Мужчина скрылся из виду, и Маша всё-таки решила пересилить себя и съесть хотя бы парочку ложек этого ужасного на вид супа. Как бы она не рисовалась перед коллегами, а состояние собственного здоровья тоже тревожило Машу. Если она пустит ситуацию на самотёк, то назначать на должность будет в сущности некого.