Навсегда твоя

Лидия Михайловна и Вобла в этом году не жалели ни себя, ни спортсменов. Тренера великодушно предоставили аж три дня выходных сказав, что в восемь утра четвёртого января ждут всех на утренний лёд. Они даже жребий бросили, кто из них может не появляться, а прийти только пятого. Но когда дополнительный выходной выиграл Ваня, женщины сказали, что всё это — детский сад и глупости, а потому его тоже ждут четвёртого. Крылова и Пчёлкин из постели вставали разве что воды попить, сходить в уборную и добраться до холодильника. Они много разговаривали. Витя сотни раз каялся, Юля столько же говорила, что готова попробовать заново. Пустые слова, которые значили в этот момент настолько много, что казались чем-то осязаемым. Почти что физическим доказательством того, что он больше никогда не сделает ей больно. Поцелуи перетекали в секс, секс перетекал в сон, а просыпалась Юля от поглаживаний по животу, нежных укусов в шею и обжигающего дыхания где-то в районе уха. На второй день, когда Юля пошла в душ, следом за ней зашёл и Пчёлкин, а потому вымыться так и не удалось. После этого Витя устроился на кухонном подоконнике. Крылова села рядом и покурил он только спустя пятнадцать минут. Казалось, что за эти дни они навёрстывают упущенное время, пытаются восполнить все те поцелуи и ласки, которых были лишены. Телами пытаются перекрыть боль от разлуки, заглушить её, чтобы она перестала орать и пульсировать. Юля не спрашивала, были ли у Пчёлкина за это время женщины — просто не хотела знать. Он не уточнял, было ли у неё что-то с Кириллом, по той же причине. Просто не хотел знать. Они оба боялись ответов. Четвёртого января, утром, Витя отвёз Крылову в ледовый и сказал, что вечером заберёт. Юля каталась так, словно она порхала по льду. Будто куда-то под форму вшили крылья, но настолько незаметно, что те даже не выделялись. Она улыбалась всю тренировку, чем порядком раздражала Ситкина, пришедшего с жуткого похмелья. Вся группа гадала о причине таких кардинальных изменений в настроении девушки, но когда увидели как после второго льда её забирает Пчёлкин, все вопросы отпали сами собой. Девятого числа Крылова с Ситкиным и Юрьева с Власовым улетали во французский Альбервиль. Несколько дней до этого Юлю трясло так, что тренера хотели посадить её на транквилизаторы. Как бы она не пыталась успокаиваться, настраивать себя на равновесие и спокойствие — ничего не помогало. За день до отлёта она трижды заставила Пчёлкина перепроверить её чемодан. Юля вышагивала на комнате и диктовала всё, что там должно находиться, пока Витя доставал каждую названную вещь и демонстрировал ей. Когда на второй раз он решил пошутить и сказал, что не видит костюм Димы для произвольного, девушка подлетела и под хохот парня стала перерывать всё содержимое. Конечно же, костюм там лежал, а разъярённая и нервная Крылова кинула в Витю все подушки, которые оказались под рукой. Чёрный автомобиль Пчёлкина притормозил перед терминалом столичного аэропорта Домодедово в семь утра девятого января. Юля наклонилась к Вите и прошептала прямо в губы, вкладывая в свои слова максимум той уверенности, на которую была способна. — Не смей думать, что ты меня не достоин, понял? Если бы рядом со мной не было тебя, то не было бы никого. Ты — лучший, Пчёлкин, запомни это раз и навсегда. Попрощавшись, она смахнула несколько слезинок, которые появились от переизбытка чувств, и отправилась к остальным членам команды которые уже ждали у табло вылетов. Она летела сделать свой главный рывок в спортивной карьере. А, может, и в жизни. Открытие Олимпийских игр Юля не видела, потому что сидела за кулисами и ждала, когда начнут выпускать спортсменов. Из-за распада союза, они выступали под нейтральным олимпийским флагом и представляли СНГ. Крыловой даже стало обидно, что в случае победы она не услышит гимн своей страны и не увидит развевающийся триколор. Команда поддержки, которая состояла из бригадиров, Томы и Оли договорились смотреть только финальный день вместе, чтобы потом не сидеть и не гадать, а победят ли Ситкина и Крылов? Пчёлкин звонил возлюбленной во Францию каждый день, спрашивал про погоду и как девушка себя чувствует. Это разительно отличалось от его поведения во время Европы. Даже нет, не так. Это в принципе разительно отличалось от его поведения раньше. На удивление, прилетев в Альбервиль, она успокоилась. Немного мандражировала, конечно, но всё в пределах нормы. Обязательный танец Пчёлкин смотрел один дома и поймал дежавю. Опять она где-то в другой стране. Опять блистает на льду. Только в этот раз у него не было желания сбежать от реальности, где его девушка — звезда спорта, он наоборот этим очень гордился. Когда после проката всех спортсменов обьявили, что Ситкин и Крылова занимают первое место, в квартире на Цветном раздался громкий крик «Йес!». В этот вечер Пчёлкин остался дома, затягиваясь сигаретой и выдыхая дым в открытую форточку на кухне. Оригинальный танец транслировали, когда бригадиры еще были в офисе. Они обсуждали рабочие вопросы, что-то решали, но Космос заявил, что бумажки — это всё суета и включил телевизор. Друзья смотрели как Юля и Дима исполняют «Танго» и Белый, внимательно посмотрев на Витю, вдруг спросил — Пчёлкин, а ты совсем не ревнуешь? — Она у меня не из таких, — затягиваясь сигаретой, ответил тот и хищно улыбнулся. Дима и Юля очень далеко разошлись на дорожке шагов, за что им занизили оценки. Они опустились на второе место, но проигрывали совсем немного, а потому это было не критично. Космос же возмущался так, словно прямо сейчас полетит в эту Францию разносить судей за несправедливое решение. Друзья наблюдали за негодующим Холмогоровым и смеялись. Когда через пол часа Юля позвонила Вите, все четверо бригадиров кричали ей наперебой ободряющие слова, а Кос в конце добавил: — Пидорасы они все, Юлёк, лягушатники эти. Специально валят вас. Крылова с трудом, но сдержала смех и поблагодарила Космоса за неоценимую поддержку. Ей было правда приятно, что друг так сильно переживает. К слову, даже сильнее самой Юли. Третий день соревнований в танцах на льду транслировали в семь часов вечера. Группа поддержки собралась у экрана телевизора и, пока ещё не начали, наливала себе «успокоительное». Оля поставила напротив телевизора по три стула в два ряда, потому что диван ещё не привезли. Космос сел в первый ряд строго по центу и отказался куда-либо уходить даже после аргументов о том, что он — шланг и за ним нихера не видно. Когда на разминку вышла последняя пятёрка пар, в которой были и Дима с Юлей, Кос вдруг попросил Пчёлкина принести ему ещё выпить. — А больше ничё тебе не сделать? — Ну я же смотрю, болею, тебе чё сложно, что ли? — Я тут, по-твоему, так, ради массовости? Витя весь вечер был очень нервный. Постоянно курил, Ольга разрешила один день не выходить на балкон и смолить прямо в комнате, пил коньяк и огрызался на всех. Он переживал, то и дело вытирал руки о штанины брюк, потому что влага на ладонях нервировала ещё сильнее. Три пары откатались и каждый в комнате замер в ожидании предпоследних спортсменов. Громкий голос обьявил, что на старт приглашаются Юлия Крылова и Дмитрий Ситкин. — Ну, с Богом! — сказал Холмогоров и залпом осушил бокал. Пчёлкин, покосившись на друга, лишь закатил глаза. Дима и Юля, немного раскатавшись и что-то пробормотав себе под нос на удачу, встали в начальную позицию. На Ситкине был чёрный костюм с элементами, напоминающими лебединые крылья. У Крыловой чёрное платье с пачкой, похожее на те, которые были у балерин, только её юбка была меньше и вся расшита пайетками, волосы убраны в тугой низкий пучок и вставлена корона, отдалённо схожая с той, которая она была на ней в прошлом сезоне. Макияж, как и всегда для стартов, был яркий. Длинные чёрные двойные стрелки делали глаза более выразительными, гипнотически-красивыми. Такие, в которые невозможно не смотреть. А если посмотришь, то уже не оторвёшься никогда в жизни. Крылова стояла в ожидании музыки и успела подумать, что это — то, ради чего она жила с трёх лет. Следующие три с половиной минуты — главные в её жизни, а потому выложиться она должна на сто процентов и насладиться моментом. Юля так долго шла к этому, так упорно билась за каждую ступень на пути к Олимпиаде, что просто обязана получить удовольствие от этого проката. — Желаем удачи нашим ребятам, держим кулачки, — сказал комментатор и замолк. Заиграла музыка. Плавная, но при этом величественная. У всех в квартире на Котельнической пошли мурашки. Не то от самой мелодии, не то от воспоминаний об августе 91-го. Трибуны, только услышав мотив и увидев самые первые шаги программы, заполнились аплодисментами. Ребята катались нежно, ласково, одухотворенно. Словно плыли, а не выполняли сложные элементы. Под первые мощные ноты Дима, перекинув Юлю через шею полный оборот, взял девушку за икры, а она выпрямила ноги и прогнулась. Это была, наверное, самая эффектная поддержка в истории фигурного катания, а потому зрители начали кричать и хлопать. От их катания перехватывало дыхание. Лёгкие каждого, кто на них смотрел, буквально отказывались принимать в себя кислород. Дальше была ещё одна поддержка, похожая, но немного видоизменённая. И опять тот же эффект. Казалось, что они могут прямо сейчас взять и заставить всю эту толпу, что собралась на трибунах, спрыгнуть с крыши какого-нибудь здания, так они были очарованы парой. По программе Юля подавала партнеру руки, а тот делал вид, что целовал их. Впервые Дима не просто дотронулся, а действитель оставил легкий поцелуй, как бы благодаря Юлю за этот прокат. Благодаря за все годы совместного катания, которые и привели их сегодня на этот лёд. Вторая часть программы началась с дорожки шагов по кругу, но музыка была слышна плохо — зал аплодировал в такт движениям фигуристов не переставая. Если бы Пчёлкин не видел, как Крылова пашет «на земле», то поверил бы в её улыбку и счастливое лицо на льду, но он прекрасно понимал, что девушка сейчас сосредоточена и собрана как никогда. Та самая сила. Тот самый вольфрам в пионах. Улыбка, рассказывающая про невероятную мощь девушки. Третья поддержка вызвала у Тамары и Оли испуганный вздох. Дима, закинув Юлю на шею, сделал несколько оборотов. Потом она, сидя на его плече, распрямилась и умудрилась даже с одного на другое перейти, а Ситкин все ещё кружился. Зал взорвался. Они делали невероятно сложные элементы, эффектные. Они буквально управляли этими людьми сейчас. Заставляли их сбивать ладони до алых пятен, до боли, но продолжать аплодировать. Не давали замолкнуть ни на секунду. Третья часть программы была заключительной. Пара зашла на вращение и безукоризненно сделала его. У Вити даже сидя на стуле голова кружилась, как Крылова там ещё не упала замертво? Следом шли параллельные твиззлы, которые выполнили идеально. Следом — дорожка шагов по диагонали. Юля и Дима показывали рёбра, чистейше выполняли элементы. Юля не смогла сдержать счастливого крика на одном из кульминационных моментов музыки. Она действительно наслаждалась катанием. Она сейчас вся была на этом льду. Такая живая. Такая настоящая. В последние секунды программы пара зашла на поддержку. Дима поднял Юлю на руки, подкинул провернув, забросил одной ногой себе на плечо и, когда девушка прогнулась в мостик, прокружил её. Заканчивали они отдельно: Крылова стояла на одном колене вытянув свободную ногу в бок и прогнувшись раскинула руки, Ситкин в выпаде рядом показывал рукой на девушку. Когда музыка стихла, зал просто сошёл с ума. Все кричали, хлопали, кидали на лёд игрушки и подарки фигуристам. Что там на счёт заставить спрыгнуть с крыши здания? Они бы это сделали. Если бы только пара, которая влюбила сейчас в себя абсолютно каждого своим катанием, захотела, то люди бы им подчинились. Не раздумывали бы даже секунду. Они им поверили. И это было уже даже больше, чем возможная победа. Это была абсолютная любовь зрителей. Дима вскинул руку и закричал «Да!». Крылова закрыла лицо руками и расплакалась, подогнула вторую ногу и наклонилась поцеловать лёд. Она прошептала ему «Спасибо» , и несколько капель слёз упали туда же, куда навсегда впечатались её благодарности самому верному другу и соратнику — ледовой арене. В квартире на Котельнической несколько секунд стояла гробовая тишина, которую нарушил Пчёлкин, заорав: — Йес! Все вскочили со своих мест и захлопали, глядя в экран, посылая своё восхищение Крыловой и Ситкину прямиком во Францию. Они стали одними из тех безумцев, готовых идти за парой куда те скажут. Показывали повторы, а комментатор-женщина сквозь слёзы говорила: — Невероятно, просто восхитительно! — Они сделали это! Они показали лучшее катание не только в сезоне, но и за всю историю фигурного катания, наверное, — поддерживал её коллега-мужчина. — Прекрасно! Юля Крылова и Дима Ситкин просто покорили сегодня ледовую арену! — Я не знаю, какое место они займут, но ниже первого их просто не могут поставить. В этот момент ликующий Космос закивал и заявил, что абсолютно согласен с женщиной. Все рассмеялись и стали смотреть за Юлей и Димой, которые сидели вместе с тренерами на диване. — Мамочка, папочка, — говорила Юля в камеру и посылала воздушные поцелуи, — группа поддержки, — им тоже отправились поцелуи. После этого Крылова сложила пальцы в фигуру какого-то крылатого существа, помахала «крылышками» и показала сердечко из ладоней. Все, как по команде, посмотрели на Пчёлкина, который лишь улыбнулся и отпил коньяк. Это он показал ей как делать такой жест, а когда та научилась, то сказала, что это никакая не птица, а пчела. Догадаться, что имела ввиду сидя на диване и ожидая результаты Крылова, труда не составило. Судьи обьявили оценки. Юля и Дима были на первом месте, но впереди выступала ещё одна пара. За ней бригадиры следили, но уже не так внимательно. Итальянцы катались чисто, но уровень поддержек, которые были у Ситкина и Крыловой, переплюнуть не смогли. В тот момент, когда Крылова увидела их оценки и услышала, что пара заняла второе место, они с партнером расплакались оба и крепко обнялись, шепча слова благодарности. Юля сглатывала стоящий в горле ком под овации. Слёзы всё текли и текли, угрожая испортить макияж, но ей было плевать. Она — Олимпийская чемпионка. Сегодня ей позволена капля слабости. По комнате разнёсся счастливый вопль. Все принялись обнимать Пчёлкина так, словно это он выиграл только что золото Олимпийских игр. Хотя, по правде говоря, чувствовал он себя сейчас именно так. В то время, как Юля выезжала на лёд и поднималась на верхнюю ступень пьедестала, шумная компания в московской квартире пили за неё и её победу. Хорошо, что в высотке толстые стены, иначе соседи бы явно были недовольны. Ребята переместились на кухню. Они продолжали восхвалять Крылову, поражаться ею. Если бы Юля сейчас всё это слышала, то непременно бы сидела пунцовая. Но она не слышала, к её же благу, иначе пришлось бы потом прикладывать что-нибудь из морозилки к щекам, чтобы хоть немного успокоить смущение. Где-то через час телефон Вити нарушил ликование. Он только чудом расслышал его за очередным тостом, быстро нажав кнопку приёма вызова. — Мы выиграли! — опять расплакалась девушка. Сегодня эмоции катали её на чёртовом колесе, подкидывали на тарзанке куда-то высоко в небо. — Поздравляю! — закричал Пчёлкин и все остальные присоединились. Они наперебой восхищались её прекрасным катанием, перекрикивали друг друга, чтобы Юля услышала каждого. Заявляли, что столько раз пьют за её здоровье, что теперь Крылова будет жить вечно. Пчёлкин же, дождавшись, когда каждый скажет Юле то, что хотел, отошёл в соседнюю комнату и тихо произнёс: — Я так горжусь тобой, маленькая моя. Ты у меня невероятная, самая лучшая. — Юля, услышав эти слова, собралась с мыслями и произнесла то, что сейчас было самым правильным. Самым логичным. Самым важным. — Я люблю тебя, Пчёлкин.