Навсегда твоя

Под Новый год все города украшают к празднику. В провинции на главной площади появляются большие ледяные фигуры Деда Мороза и Снегурочки, строят деревянную горку по которой лихо скатываются и дети, и взрослые, украшают главную ёлку разными шарами с большую мужскую ладонь и обязательно ходят несколько ряженых, которые делают фото с горожанами. Красиво, конечно, но с Москвой даже рядом не стоит. Это как сравнивать Кремлёвскую ёлку с утренником в детском саду «Лесная полянка». Столица становится похожа в это время на один сплошной ёлочный шар, окружённый световой гирляндой. Везде стоят высоченные ели и пихты, горят тысячи огоньков, на каждом углу билборды, поздравляющие москвичей и гостей города с Новым годом. Юля, проснувшись утром, не удержалась и пошла гулять. Даже днём город дарил ощущение, будто ты снова попала в детство, и вот-вот произойдёт чудо. Она шла и смотрела на людей вокруг, которые тащились с пакетами продуктов. Большинство хозяек начинали готовить стол ещё ночью с тридцатого на тридцать первое, так что Юле попадались либо мужчины, которых отправили за недостающими для праздничного стола ингредиентами, либо спешащие женщины, которые, может, оставили всё на последний день, а может работали и не успели ничего купить. Девушка смотрела вверх, туда, откуда хлопьями летели белоснежные снежинки и ловила их ртом. Она улыбалась словно маленький ребёнок в ожидании новогодней ночи. Крылова пыталась рассмотреть что несут к себе в дома москвичи, приглядывалась, было жутко интересно узнать что-нибудь о жизни совсем посторонних людей. Вот идёт дядька, в руках небольшая авоська, в которой палка варёной колбасы и банка горошка, кусок какого-то сыра, майонез и ананас. Заметив экзотический фрукт, Юля грустно усмехнулась и отвела глаза. Она так и не подготовилась морально к сегодняшней встрече с бывшим возлюбленным, хотя за последние два дня несколько раз вставала к зеркалу и репетировала взгляд, которым посмотрит на него, и самую ядовитую улыбку, которой, непременно, одарит. Придя домой, она прибралась, вымыла полы, поменяла постельное бельё и провалялась в ванне добрых полтора часа. Юля решила, что новый год начнёт исключительно в чистом доме и никак иначе. Вытащила из шкафа два платья и последний, контрольный раз примерила их, оставшись при своём решении надеть вечером чёрное. Крылова накрасилась, сделав макияж с акцентом на губы; сняла бигуди, в которых провела последний час, и уложила волосы в свои фирменные локоны с небольшим начёсом. Аккуратно надела чулки, чтобы не порвать тонкий капрон, платье, вставила серьги-кольца в уши, а наманикюренные пальчики, на ногти которых нанесла ещё вчера перламутровый лак, украсила золотыми кольцами. Волнами по всему телу то и дело бегали мурашки, заставляя девушку ощущать себя так же, как перед выходом на лёд. Не до конца уверенной, сомневающейся. Сегодня Юля решила не искушать судьбу и не ловить попутку, а потому позвонила в какое-то такси и заказала машину. Когда через десять минут перезвонил диспетчер и сказал, что водитель у подъезда, она повязала на голову светлый шёлковый платок, надела белые сапожки и свою «норку». Подхватила маленькую сумку и два пакета с подарками, после чего выскочила из дома и стремглав побежала в такси, не хотелось заставлять водителя ждать. Дома у Беловых уже был весёлый шум. Саша и Фил обсуждали дела, за что Тамара кидала в их сторону грозные взгляды, мол, хотя бы не сегодня. Космос вызвался помогать Ольге на кухне, хотя она и отказывалась, заявив, что справляется со всем самостоятельно. Пчёлкин устроился между двумя сидящими на стульях девушками и что-то им рассказывал, а те смеялись во весь голос. Крылова даже из-за входной двери услышала женский смех и, шумно выдохнув, нажала на дверной звонок. Этот резкий, тонкий и протяжный звук, казалось, отскочили от стены и, словно кнут, хлестнул Юлю куда-то по лопаткам, заставляя выпрямиться. — Олька, я открою, — прокричал Белов, направляясь встречать последнюю гостью. — Ну наконец-то, только тебя ждём, Юль, — поприветствовал девушку хозяин квартиры, распахивая перед ней дверь. — Пробки жуткие, всё замело, — обнимаясь с бригадиром, ответила Крылова. — Да ладно тебе, такую Снегурку должны были пропускать. Пчёлкин, который сидел в комнате, внимательно вслушивался в разговор. Он, конечно, знал, что Юля сегодня будет и именно поэтому приехал с девушкой, хотел на реакцию посмотреть, приревнует или нет. Это была подруга той барышни, с которой встречался Космос. Витя знал её всего пару дней, да и то не близко. Юля сняла шубу, которую Саша повесил на плечики, аккуратно поставила сапожки к остальной обуви и прошла вслед за Беловым в гостиную. — Юлечка, — кинулась к подруге Тома и крепко обняла девушку шепча ей на ухо. — Мы не знали что он с кем-то будет, прости. — Всё в порядке, Тамар, — сжимая в объятиях ту, прошептала Юля. — Мы уж хотели за тобой поисковый отряд отправлять, думали, где потерялась, — обнялся с новоприбывшей и Фил. Пчёлкин, которого в этот момент в обе щеки целовали незнакомые Юле гостьи, посмотрел на неё и улыбнулся в своей фирменной манере, обязательно склонив голову набок. Знал, что ей это нравится. Дьявол. — Привет. — Ага, — кивнула Юля, мельком глядя на него, и перевела взгляд на Сашу. — А где Космос и Оля? — А вот где, — подхватив её на руки сзади, громко произнёс Холмогоров и закружил. — с Новым годом, чемпионка! — Ну поставь, уронишь же, — смеялась Юля под пристальным взглядом Пчёлы. Через несколько минут в комнату вошла и Белова, девушки поцеловались в щёки и обменялись подарками. От Оли Крылова получила в подарок фотоальбом, на первую страницу которого уже была приклеена карточка со дня свадьбы Беловых. С фотографии улыбались жених и невеста, рядом стояла довольная Юля с бокалом в руке. Тамара подарила сумку для коньков, которую искала по всей Москве, потому как такие вещи продавались редко, да и то в специализированных магазинах. Когда все расселись за стол, Юля устроилась между Томой и Олей. Подруги окружили её каким-то максимальным вниманием, чтобы фигуристка, которая единственная была без пары, не чувствовала себя одиноко. Пчёлкин сидел напротив и всеми силами показывал, как он наслаждается компанией спутницы. Шутил, что-то шептал ей на ухо, по коленке гладил, пытаясь вывести Крылову на ревность. Она это, конечно, прекрасно видела, а потому всеми силами принимала абсолютно беспристрастный вид. Был даже момент, когда Юля искренне удивилась. Ну какого чёрта? Мало того, что это он изменил ей, так ещё и издевается. Сидит напротив тут, весь такой красивый, довольный, аж бесит. Под бой курантов шумная компания открыла шампанское и, радостно крича «С Новым годом», чокнулась друг с другом. Юля, не убирая с лица милую улыбку, поднесла свой бокал к каждому за столом, случайно пропустив именно Пчёлкина, который лишь усмехнулся на этот жест. Видел он, что сработал план. Ревнует Крылова и ещё как. Ну точно — Дьявол! Устав от разговоров и поздравление, все стали разбредаться по комнате и раскачиваться в танце под приятную музыку. Юля, которая вызвалась помочь Оле убрать грязные тарелки, стояла на кухне, пытаясь набрать в лёгкие побольше воздуха и вернуться обратно, когда сзади неё раздались шаги и тихий голос прямо над ухом спросил — Подаришь мне танец? — В этот раз нет, — не поворачиваясь, ответила девушка. — А чего так? — Слишком дорого обходится танцевать с тобой. — Неожиданно на её шею опустилось что-то холодное. Она взяла небольшой кулон, который висел на цепочке, уже застёгнутой Пчёлкиным, покрутила тот в пальцах, и тихо спросила. — Что это? — Мой тебе новогодний подарок, чемпионка. — Юля по-прежнему не поворачивалась, а Витя упивался запахом её волос, который смешался с лаком и парфюмом. — Моё сердце теперь в твоих руках. — Такое же холодное, — улыбнулась Крылова, смотря на золотое «сердечко», и, развернувшись, оставила Пчёлкина на кухне в одиночестве. Она принципиально потанцевала и с Космосом, заявив, что тот улучшил навыки и больше не наступал ей на пальцы; и с Филом, и с Беловым. Пчёлкин же вытаскивал на «танцпол» абсолютно каждую представительницу прекрасного пола и вставал ровно напротив глаз Юлии. Не выдержав этой пытки, она села за стол и делала вид, что никогда в жизни не ела ничего вкуснее приготовленного Олей заливного. Она, может быть, и повелась бы на этот его цирк если бы не одно но: за весь вечер Виктор Павлович не поцеловал свою даму ни разу. Чмокал в щёки, гладил по ладошке, но только когда замечал Юлин взгляд на девушке рядом с ним, шептал милые глупости на ухо, но ни единого поцелуя. К трём часам ночи компания стала расходиться. Фил и Тома уехали раньше всех, после отчалил и Холмогоров, прихватив и свою девушку, и Пчёлкина, потому что у Вити «были дела». Виктор Павлович специально почти не пил, чтобы отправиться домой на машине. Юля вызвала себе такси и предпоследней из гостей вышла на улицу, ещё не зная, что бывший возлюбленный отправился следом. — Садись в машину, — подъезжая к девушке, произнёс Витя. — Не сяду, — отрезала она и отвернулась. — Садись говорю, не обижу. — Я уже ответила. — Да твою ж мать, — выругался Пчёлкин и, выйдя из машины, направился к ней. — Будем действовать по-другому, значит. Он, подхватив Крылову на руки, затолкал её на переднее сиденье, несмотря на отчаянные попытки вырваться. Смирившись со своей участью, она отвернулась в окно, и автомобиль плавно поехал по направлению к её дому — Может, поговорим, как нормальные люди? — спросил Витя глядя на дорогу. — А есть о чём? — Я в ту ночь не только тебе изменил, Крылова… — начал парень. — Ещё одной девушке тоже не повезло? — Юля лишь усмехнулась и смело посмотрела на него. Будто и не боялась вовсе услышать утвердительный ответ. Узнать, что у него ещё кто-то был. — Не перебивай, — резко произнёс Пчёлкин. — Я себе изменил в первую очередь. Сидел, всё крутил в голове, думал, нахера тебе быть с таким как я. Ты достойна лучшего, какого-нибудь сына профессора... — …астрофизики. — Ну, типа того, — усмехнулся Витя. — Смотрел на тебя по телеку и понимал, что не достоин. Поехал в «Метлу», нажрался там, ну и подвернулась эта. Я утром только понял че натворил, хотел тебе всё рассказать, да понимал что разрушу отношения. — А так ты их сохранил, конечно, молодец. Они оба замолчали. Витя ждал реакции на его рассказ, Юля пыталась понять, чего она хочет. Люди, которые ещё совсем недавно не могли наговориться друг с другом, мчались по дорогам Москвы в абсолютной тишине. Уже у подъезда девушки Пчёлкин заговорил вновь — Крылова, я не знаю, что тебе сказать, чтобы ты меня простила. — Промолчи — за умного сойдёшь. — Я погибаю без тебя, Юль, с ума схожу, — вдруг как-то болезненно сказал парень. — Мне жаль, — холодно ответила Юлия. — Маленькая моя… — Не смей называть меня так! — Юля, Юленька, — Пчёлкин вдруг схватил её за запястья и начал целовать руки, каждый пальчик, колени, — маленькая моя, чемпионка моя, прости. Я идиот, мудак, придурок, я знаю. Глаза предательски защипало. Она была готова ко всему, но не к этому. Она представляла, что он будет улыбаться, смотреть ей в глаза, да даже была готова к тому, что придёт не один, но только не к такому Вите. Через силу девушка выдернула руки, отодвинулась и молча вышла из машины, уходя домой. В лифте слёзы, которые она так стойко сдержала рядом с ним, хлынули и останавливать их Юля не собиралась. Пчёлкин курил, долго, он сидел и смотрел на её окна минут сорок. Думал, что лучше уехать, оставить её, не мучить, дать спокойно дальше жить. И он бы сделал это, если бы не видел как она напрягается рядом с ним, как контролирует каждое слово и действие. Как превращается в статую, одну из тех ледяных фигур, что стоят на праздничной площади. Дверной звонок нарушил давящую тишину в квартире. Пчёлкин стоял за дверью. Она думала секунды три, не больше, но за это короткое время произошла огромная битва между сердцем и разумом. Первое победило. Юля медленно повернула замок, нажала на ручку и открыла дверь. Крылова опять попала в этот капкан, опять утонула в васильковом поле. Они смотрели друг другу в глаза с минуту. Юля задавала безмолвные вопросы, Пчёлкин отвечал тем же способом. Он сделал шаг и переступил порог. Крылова не шелохнулась. Он сделал ещё один. Она всё так же стояла на месте. Между ними было не больше сантиметра. Витя, понимая всю хрупкость момента, не спешил. Аккуратно взял её лицо в свои ладони, чуть наклонился. Юля потянулась навстречу и их губы соединились в поцелуе. На этом же месте они целовались впервые. Бегло, невесомо. Стоя здесь же через семь месяцев они снова целовали друг друга словно в первый раз, изучая, пробуя на вкус, стараясь не упустить ничего. Она целовала его отчаянно, словно умирающему от жажды дали бутылку воды. Он обнимал её настолько сильно, будто вот-вот отберут. Оторвавшись от Вити на секунду, девушка закрыла дверь и снова прильнула к нему. Не нужны были больше слова, за них всё говорила одежда, которая летела во все стороны по пути к кровати. Не нужны были оправдания, потому что оправдать его поступок было невозможно. Простила ли Юля Пчёлкина? Да, но не в эту новогоднюю ночь, а намного раньше. Ровно в тот момент, когда он вышел за дверь её квартиры. Ей было больно и мерзко, но кое-что пересиливало все эти чувства. В кошмарах ей не снились его измены или другие женщины, ни разу. Засыпая, девушка видела себя одну, без него, с чётким пониманием: она его любит. Не просто влечение или первая влюблённость, нет, глубоко и сильно любит. Кошмары становились ещё более жуткими от того, что испытывала Крылова это не только во снах. Казалось бы, вся эта «любовь» — сущая глупость, пустяк. Девочкам, да и мальчикам тоже, с детства рассказывают, что первая любовь, хоть и прекрасная, но скоротечная и уходящая куда-то в глубины памяти. Как картина, которую закрашивают поверх новой работой художника. Но если ты вдруг захочешь, то подденешь ногтём слой краски, сковырнёшь, и увидишь первозданное произведение искусства. Да, для Юли любовь была именно искусством. Что-то про холосты в тяжёлых рамах, которые висели в Третьяковке; про композиции Бетховена; про танцы по паркетному полу. На битом стекле. Потому что любовь к Пчёлкину была сложной, болезненной, разрывающей ноги в кровь, превращающей их в куски мяса. Но всё ещё самой лучшей из возможных. Абсолютно чистой и искренней.