Навсегда твоя

На рейс в Москву спортсмены с тренерами неслись как на пожар. До конца регистрации оставалось полчаса, а Крылова всё искала где купить сувениры. В Штатах Юля побывала впервые и уезжать без статуэтки «на память» не планировала. Ситкин трижды дёргал её за рукав белой норковой шубы, подаренной отцом на прошлый день рождения, пока партнёрша оглядывалась по сторонам в поисках сувенирной лавки. Уже сидя в зоне ожидания, девушка пошла в «Duty free», чтобы хоть там найти что поставить на полку в шведской стенке. Она набрала каких-то конфет, которые потом оказались с водкой, взяла пару бутылок виски и три плитки шоколада. Тренера, взглянув на её набор, аккуратно поинтересовались, не нужно ли им подыскивать место, где Крылову закодируют. Юлия вообще крепкий алкоголь не пила, а бутылки взяла так, в качестве подарков. На кассе всё того же магазина беспошлинной торговли стояла небольшая фигурка дуба с названием города. Гид, который водил их на экскурсию в первый день, рассказал, что поселение Окленд, в своё время, было так названо из-за большого количества произрастающих в этих местах именно деревьев дуба, а потому он является одним из символом. Крылова вообще старалась запоминать всё, что им рассказывают в поездках, а не просто бездумно кататься на льду. Полёт был спокойным, даже приятным, если игнорировать тот факт, что сидящий рядом Дима ворчал первые два часа, мол, Крылова «нагло украла у него половину чемодана». Им за победу подарили очень хорошие деньги и большую часть суммы девушка спустила на новые вещи да подарки. В её чемодан всё не влезло, поэтому она попросила бросить пару шмоток к Диме. Так у Ситкина оказалось три пары джинс, пять юбок, платье и сапоги. Он тоже ехал из Америки не с пустыми руками, а потому Юля сидела на его чемодане, придавливая как можно сильнее, чтобы партнёр смог застегнуть молнию. Когда парень обнаружил, что не упаковал свитер, Юля предложила надеть тот на себя, поэтому Дима шёл по аэропорту в футболке, двух свитерах и дублёнке. На него смотрели в самолёте как на умалишённого, когда человек-капуста решил снять лишнюю одежду. Маша, жена Димы, встречала его в аэропорту с двумя пустыми пакетами, чтобы супруг переложил шмотки Крыловой в них, хотя изначально грозился вообще отдать так, чтобы в руках тащила. Блефовал, конечно. Ситкин бы в жизни не кинул Юлю. Наверное, за это качество она стала ценить его в последнее время ещё сильнее, чем раньше. После возвращения в Москву ребятам дали три дня выходных, которые они провели в постелях, привыкая к часовым поясам. Юлия звонила маме, Оле Беловой и Томе. Все трое, как сговорившись, поздравляли её с победой и спрашивали когда следующие старты. А следующими были Олимпийские игры во Франции, которые начинались 10 января. До них оставалось полтора месяца. Тренера дали Ситкину и Крыловой выдохнуть. Не нагружали их слишком сильно, даже работа с психологом проводилась. С каждым днём Юле все больше казалось, что её в космос отправлять собираются, не меньше. Тренировки стали не то что бы легче, скорее просто обычными, нормальными. Больше не было изнурительных кругов прокатов под музыку или ОФП на льду. Дима и Юля, наконец-то, смогли почувствовать что-то вроде расслабления и умиротворения. В один из таких «спокойных» дней Крылова выходила на дневном перерыве из ледового в магазин, чтобы купить себе заветный глазированный сырок, о котором мечтала ещё со вчерашнего вечера, когда её окликнул вахтёр. — Юль, — громко сказал мужчина, привлекая внимание девушки, — тебе тут передали, — он протянул Крыловой букет белых пионов, к которым была прикреплена небольшая записка. — Кто? — нахмурилась девушка, хотя прекрасно догадывалась, от кого конкретно могут быть цветы. Где он вообще достал зимой пионы? — Да парень, встречал тебя который несколько раз, — вахтёр, посмотрев в стеклянные двери дворца спорта, махнул рукой по направлению парковки. — Вон он, не ушёл ещё. Крылова практически подлетела к дверям. И правда, уверенным шагом, с развевающимися полам бежевого пальто, запустив пятерню одной руки в волосы, убирая от лица непослушные пряди, шёл Пчёлкин. Юля смотрела ему в спину и была готова поклясться, что её ноги кто-то пригвоздил к полу, потому как мысленно она уже бежала к Вите и обнимала его, лишь бы почувствовать тепло таких родных и любимых рук. Тех самых, которыми он дотрагивался до другой девушки. Знай Пчёлкин, что она смотрит сейчас, как он садится в машину, выбросил бы нахер тлеющую между пальцами сигарету и понёсся бы к Юле, валялся бы в ногах и умолял вернуться к нему. Но он не знал. Выйди Юля на пару минут раньше, они бы встретились в фойе. Но она не вышла. Витя просто сел в автомобиль, завёл его и уехал, пока Крылова раскрывала записку, с двумя короткими фразами.

«Я горжусь тобой. Прости меня»

За две недели до Нового года, в свой заслуженный выходной, девушка поехала в Черёмушки к маме, которая уже напекла пирожков и сварила любимые щи дочери. От выпечки девушка категорически отказалась заявив, что тогда «задница ни в один костюм не влезет». Ольга Николаевна пыталась объяснять, что от одного ничего не случится, но на Юлию это не действовало. А вот суп она поела, даже добавку попросила. Мать и дочь обсуждали прошедшие старты, Юля же подарила привезённую из Америки рубашку. Увидев подарок, Ольга Николаевна насупилась, а Юлия рассмеялась как ребёнок, который сделал шалость и она сработала. — Это что ещё за карнавал? — спросила женщина, примеряя презент. — Ой, мам, — никак не могла успокоиться Юля, — а тебе хорошо, слушай. Выезжай так на трупы, все сразу по струнке ходить будут. — Я тебя спрашиваю, ты зачем это купила? — Да ладно тебе, там так все шерифы ходят. Тут ещё смотри, есть аппликация как значок, — Юля уже задыхаться начала от смеха, настолько комично выглядела родительница. Они пили чай, обсуждая как у мамы дела в прокуратуре идут, и Ольга Николаевна задала вопрос, который волновал её уже давно. — Про Виктора этого расскажешь? — А надо? — смотря в чашку спросила дочь. — Я бы хотела узнать, из-за кого так убивался мой ребёнок. Крылова-младшая спорить с этим утверждением не стала, правдой же было. Да, убивалась, да и не то что бы сейчас, спустя месяц, её отпустило — Ну, тогда слушай, — начала Юля. — Виктор Пчёлкин, двадцать два года. Холост, умён, хорош собой, при деньгах, имеет квартиру на Цветном. — По наследству досталась? — задала, казалось бы, вообще не важный вопрос мать. — Неа, сам купил, — ответила Юля. — Откуда ж такая гора денег в двадцать два года привалила? — А, твой клиент, — кивнула девушка. — Бандитизм, рэкет, всё как надо. — Издеваешься? — Ни чуть, — усмехнулась Юля. — Абсолютно серьёзно говорю, что твоя дочь встречалась без малого полгода с бандитом. — Ой, Юлька, — вздохнула мать, — как тебя угораздило-то? — А он не такой, как у тебя в томах уголовных. Красивый, падла. — Юля! — строго сказала женщина. — Что за словечки подзаборные? — А вот так, маманя, с фраером мутить — это тебе не борщи варить, — ответила девушка и рассмеялась, за что в неё прилетело полотенце. — Базар фильтруй, малая, — поддержала мать и тоже захохотала. — Так и что твой уголовник натворил? — Изменил мне мам, прикинь? — грустно улыбнулась фигуристка и посмотрела в пол. — Пока я золото Европы брала, он какую-то тёлку у себя на подоконнике брал. — Жуть, — вздохнула родительница и, встав со стула, обняла дочь за голову. — Какая мерзость. — Вот такая вот эпидерсия, Ольга Николаевна. Про свои истерики Юля рассказывать не стала. Ни к чему это было знать матери, а то разволнуется ещё, переживать будет. Почти в одиннадцать часов вечера Юля стала собираться домой, чтобы успеть на метро, отказываясь оставаться у мамы, ведь завтра тренировка утром. Уже в дверях Ольга Николаевна сказала, что у неё дежурство по городу 31-го, а потому Новый год она будет встречать в маленькой комнате дежурного следователя. Мать и дочь договорились увидеться уже в 1992-ом году и непременно отпраздновать. Последняя тренировка была аккурат за четыре дня до Нового года. Ребята обменивались поздравлениями с наступающим и обсуждали кто как будет отмечать. Ситкин позвал Крылову к ним с женой, но Юля отказалась, сославшись на планы. Их, кстати, у неё не было, но смотреть весь вечер на женатиков, которые наладили отношения и теперь разве что на лёд в обнимку не выходили, не было желания никакого. Вечером того же дня, когда Крылова придумывала, приготовить себе на Новый год оливье или крабовый, раздался телефонный звонок от Беловой. — Юлька, привет, — почти кричала в трубку Оля. — Как ты там? Пропала совсем. — Привет-привет, да я же на тренировках постоянно. — Давай колись, какие планы на Новый год? — Бокал шампанского и спать, — рассмеялась девушка. — Так не пойдёт, Юль, ждём тебя 31-го у нас в девять. — Нет, Оль, спасибо, но я не приду, — тихо ответила девушка. — Это из-за Пчёлкина? — Ты невероятно проницательна. — Слышать ничего не хочу, — отрезала Белова. — Почему из-за Сашкиных друзей я должна свою подругу терять? Жду тебя и никаких возражений, кладу трубку пока ты не отказалась. Крылова даже слова вставить не успела. Набрала номер квартиры Беловых, но там, ожидаемо, никто не ответил. Она походила по квартире, прикидывала идти или нет, а потом решила — пойду. Какого черта она должна портить себе из-за него праздник? Весь следующий день Юля бегала по заснеженной Москве в поисках подарков. Она точно знала, что помимо хозяев квартиры и неё самой будут Космос, Пчёлкин и Фил с Тамарой. Везти подарки всем, кроме Вити, было бы глупо, да и что дарить бригадирам Юля понятия не имела. Она приобрела для Ольги кружевные перчатки, которые прекрасно подходили под платье, что та надевала в «Аврору» когда они провожали Крылову в Болгарию. Тамаре же девушка взяла помаду «Dior» глубокого винного оттенка. Купила два красивых бумажных пакета, чтобы сложить всё это добро, и ленточки для украшения. Юля в «Берёзке» уйму денег оставила, но выбором подарков осталась довольна. Уже дома упаковала джинсы, что привезла из Америки, и помадку в один пакет, а юбку, тоже купленную на Мире, и перчатки в другой, сверху завязала красивые банты и поставила на комод. Открыв шкаф, она вытащила все до единой вешалки с платьями и кинула их на кровать. Туда же полетели три брючных и два с юбкой костюмы, комбинезон и несколько отдельных блузок. Брючные костюмы Юля отмела сразу: ноги у девушки слишком красивые, чтобы их прятать. Бежевый костюм, в котором была на дне рождении у Власова, и твидовый, в котором ходила в ресторан, тоже полетели в сторону. Платья с первого недосвидания и свадьбы Беловых не рассматривала. Оставалось два варианта: чёрное мини с длинными рукавами и квадратным вырезом, двумя рядами пуговиц спереди и ремнём или голубое закрытое платье с высоким горлом, но разрезом на бедре. Примерив оба, девушка решила, что во втором выглядит как монахиня, да ещё и в сочетании с блондом оно делает из неё какую-то моль. В первом же платье она выглядела как манекенщица, которая только что сошла с подиума и решила заглянуть на огонёк. Надев поочерёдно ещё раз платья она покрутилась перед зеркалом и, всё же, остановилась на чёрном. — Ну просто реквием по мечте, — усмехнулась Юля и стала убирать тот бардак, который устроила на кровати.