Дорогой из желтого кирпича

Судьба. Я никогда не верил в судьбу, всегда считал, что то, что мы переживаем - это результат наших собственных трудов, чаяний и тайных желаний. Каждый получает то, что заслуживает, и в этом и есть смысл бытия. Могу привести множество примеров. Правительства довоенных стран решили подраться за оставшиеся в мире ресурсы, выпустили друг по другу ядерные бомбы, и получили выжженную пустыню вместо когда-то плодородной земли. Канцлер Брюс пытался подгрести под себя весь Нью-Рино, якшался с семьями, влез в опасную игру и задел множество людей, а в результате закончил с простреленной головой. Я замочил высокопоставленного политика, даже не позаботившись о том, чтобы меня не поймали, и оказался в тюрьме. Нужно ли продолжать этот ряд? Думаю, нет, все и так понятно. Однако иногда со мной случаются такие вещи, что я начинаю думать, не написал ли кто-то наверху сюжет моей жизни, и не разыгрывает ли его как постановку. Вроде тех театров, которые так любили в довоенное время, и ни один из которых не дожил до наших дней. Нам остались только радиоспектакли на голодисках. Честно говоря, я никогда не думал, что окажусь в Пустошах снова, но это произошло, и вот я снова топтал ногами желтоватый песок пустыни, редкую щетину травы на ее просторах. Ничего невероятного в этом не было, я по-прежнему был узником, а на руки мои были надеты наручники. Просто кому-то в НКР пришло в голову, что неплохо бы перевести часть заключенных в другую тюрьму, где они смогут работать на железных рудниках вместо того чтобы колоть мел и мрамор в карьере. Потом, как я понял, в тюрьму приехало несколько инспекторов, которые стали заниматься излюбленным делом НКРовских бюрократов: переводить зазря бумагу. Часть заключенных отделили от остальных и под конвоем рейнджеров повели сквозь Пустошь на юг, туда, где уже устроили новую тюрьму. Меня забрали, Большого Джока оставили. И я, если честно, даже немного скучал по этому молчаливому здоровяку. Нет, это все шутки, конечно, ни хрена я ни по кому не скучал, и еще сто лет бы никого из них не видел. Но еще меньше мне хотелось отправляться в дорогу, идти куда-то по Пустоши, подвергая свою жизнь опасности. Да, нас охранял отряд рейнджеров, но я толком не понимал, для чего они тут: чтобы никого из нас по дороге не сожрали твари, или чтобы никто из нас не совершил побег. О побеге я даже не думал. Во-первых, потому что понимал, что даже если мне удастся вырваться из-под надзора, то со скованными руками, без оружия, запаса еды и воды, я все равно далеко не уйду. А во-вторых, потому что компания из четверых заключенных уже попыталась сбежать. Их тела, разорванные на куски автоматными очередями, оставили прямо там же, где они и упали, разве что сфотографировали для того, чтобы зафиксировать их смерть. Я так понял, рейнджеры отвечают за количество заключенных, которых им нужно было доставить в новую тюрьму. Но основная их задача - не дать нам разбежаться, поэтому им разрешено применять оружие и стрелять на поражение. Другое дело, что за эти трупы им отвечать тоже придется, поэтому они и снимали их на камеры. Предполагаю, что ничего страшного рейнджерам не грозит, их даже не лишат премии. Думаю, им заранее сказали, чтобы они довели до места хотя бы половину. Хотя, может быть, я ошибаюсь и, как обычно, думаю о вещах хуже, чем они обстоят на самом деле. Единственное, что было хорошо в этой дороге, так это кормежка. За пять лет я успел привыкнуть как к скудному разнообразию тюремного рациона, так и к тому, что еды дают ровно столько, чтобы ты не умер с голода, и никаких излишеств сидельцам не положено. А тут, похоже, кто-то из чиновников подумал о том, что в дороге надо кормить контингент получше, иначе есть риск, что кто-то из них не дойдет не потому что решил сбежать, и был расстрелян, а просто потому, что упал с голодухи без сил. Кормили, конечно, всего два раза в день, а не три, как в тюрьме, причем кормили просто, но зато давали большие порции, и более того, можно было подойти после того, как доел, и попросить добавки. Я уже, если честно, и забыл, что это такое - просить добавки. А тут попросил, и получил еще порцию варева из маиса и браминьего мяса, которую тоже с аппетитом съел. Но это было примерно два дня назад, а сегодня мы были в пути уже пятый день. Будили нас, едва солнце поднималось над горизонтом, все вместе мы съедали то, что оставалось от вчерашнего ужина, после чего отправлялись в дорогу. И шли мы, пока солнце не начинало садиться. Тогда надзиратели начинали готовить ужин, а мы падали прямо там, где стояли от усталости. Ну да, после целого дня ходьбы по песку нелегко удержаться на ногах. Все могло быть еще веселее. На нас ведь могли, например, надеть ошейники со взрывчаткой, как обычно делают работорговцы. Но тогда хоть кто-нибудь наверняка подорвался бы. Я, если честно, был совсем не против, потому что лучше уж лишиться головы в результате красивого фейерверка, чем по семнадцать часов добывать в шахтах руду. Короче говоря, мы были в пути уже пятый день, и я даже не представлял, сколько еще времени мы будем тащиться до места назначения. Но сегодня с самого утра у меня появилось чувство тревоги. Такое бывало и раньше, например, когда заключенным в моем блоке вздумалось устроить мне темную и избить меня, вдалеке от глаз охранников. К счастью, этого удалось избежать, иначе я сейчас вряд ли был жив. Иногда я думал, что чутье на неприятности обострилось за время работы в полиции самого опасного города в этой части НКР. Иногда, мне казалось, что я просто схожу с ума. Дело могло быть как так, так и иначе, и черт его знает, как оно обстояло на самом деле. Но сегодня мне опять было тревожно. Это было совсем не к добру. Я шел в самой середине компании из двух десятков заключенных. Нас разделили на отряды по два десятка для того, чтобы легче было контролировать такую толпу. Все-таки рейнджеры вели почти сотню сидельцев, и хоть их и было почти столько же, сколько нас, все равно держать всех под надзором было не так уж и просто. Шли мы в колонне по двое и своих соседей я знал через одного. Рейнджеры тщательно перемешали народ из разных блоков, чтобы мы не могли сговориться для побега. Они подготовились к своей задаче, приняли все возможные меры предосторожности, но я все равно чувствовал, что что-то не так. И на этот раз угроза исходила точно не от кого-то из моих товарищей по несчастью. Если они попытаются начать драку, то нас быстро разнимут, вряд ли мне успеют что-то сделать. Оторвав взгляд от земли, я осмотрелся, и заметил на горизонте силуэт, который почти тут же пропал. Это мог быть обычный путник, который решил обойти от греха подальше колонну заключенных. Но это укрепило мои подозрения в том, что сегодня случится что-то нехорошее. Мы шли через ущелье, место было узкое, и просматривалось очень плохо. Я, конечно, был уверен, что рейнджеры отправили вперед передовой отряд, как раз для того чтобы проверить дорогу и предупредить, если впереди появится препятствие. У них были рации, и они могли общаться на расстоянии. А еще у них были отличные бронежилеты. За пять лет, что я провел в тюрьме, форменное обмундирование рейнджера претерпело изменение. Раньше они носили армейскую боевую броню, теперь же на них были странного вида бронежилеты, наручи и наколенники. А еще теперь они носили пыльники и странные шлемы с визорами темно-красного цвета. Я предполагал, что их шлемы не просто для красоты такие, а могут работать как приборы ночного видения. Даже не знаю, откуда такие вещи попали в руки НКР, но ничуть не удивлен, что их передали именно рейнджерам. Все-таки это элитные войска, которые помогли Республике победить уже не в одном локальном конфликте, и наверняка были способны сделать это еще раз. А когда земля сотряслась, а впереди раздался взрыв, который расшвырял во все стороны тела рейнджеров и заключенных, шедших в передней части колонны, я почувствовал облегчение, будто нарыв, который дергал и болел, наконец, прорвался. - На землю! - заорал кто-то из рейнджеров. - На землю все, быстро! Я бы с удовольствием исполнил его приказ, если бы он не означал очевидную глупость. Все потому что никто кроме меня этого приказа исполнять не собирался. Заключенные, почувствовав, что внимание конвоиров оказалось отвлечено, рванули в разные стороны. Все, кроме небольшой группы, которая сбилась плотнее и осталась на месте. Одного из них я знал, это был лидер крупной банды, в которой состояла чуть ли не полусотня налетчиков, и в тюрьму он попал совсем недавно, месяца три назад. Похоже, что он был как-то связан с этим нападением. Со всех сторон послышались выстрелы, рейнджеры стали падать на землю один за другим. Кто-то залег за укрытием, пытаясь понять, откуда стреляют, другие, потому что их тела оказались пробиты пулями. Я почувствовал панику, которая накатила на меня, в груди похолодело. А мне-то что делать? Бежать вместе с заключенными? Пытаться пристать к этой группе? Но они ведь знают, кто я такой, и точно не будут рады компании бывшего полицейского. И тут что-то заставило меня упасть на землю. Я все-таки бросился вниз, закрыв голову руками, и как раз вовремя, потому что у кого-то из рейнджеров сдали нервы, и он выпустил весь магазин из своей винтовки по мечущимся заключенным. Люди падали на землю один за другим. А потом стрельба захлебнулась, прерванная точным выстрелом снайперской винтовки. Тот из рейнджеров, что стрелял по заключенным, упал, шлем его был пробит тяжелой пулей, и его содержимое наверняка сейчас представляло собой кашу из крови, костной крошки и мозгового вещества. И тогда я пополз. Молясь всем богам, чтобы меня не затоптали, чтобы никто не обратил внимания на ползущего человека, и пару раз не стрельнул по мне для верности. Надо мной свистели пули, несколько раз я замирал, когда слышал гранатные взрывы, но продолжал упрямо ползти к одному из убитых рейнджеров. Преодолев с десяток метров, я поднял голову и осмотрелся. Ущелье превратилось в засыпанный трупами ад, рейнджеры заняли позиции и отстреливались от нападавших, которые заняли позиции на склонах ущелья. Засада явно была подготовлена заранее, а, значит, налетчики знали о маршруте, которым пойдет колонна. Группа заключенных, что в самом начале не потеряла самообладания и сбилась в кучу, двинулась в сторону небольшого прохода в ущелье. Это подтвердило мои предположения о том, кто именно устроил засаду на конвой. Ну и отмороженными же должны быть эти ублюдки, если решили напасть на почти сотню опытных вояк. Уверен, что сейчас рейнджеры соберутся и вдарят по нападающим так, что они костей не соберут. Если, конечно, те не успеют вовремя сбежать, а все, судя по всему, именно к этому и идет. А мне оставалось только ползти вперед к своей цели, все так же надеясь, что на меня никто не обратит внимания. Скоро я добрался до трупа того рейнджера, что стрелял по заключенным. Улегся рядом, прикрывшись его телом от пуль, сорвал ремень винтовки с его шеи, выхватил один из магазинов в кармане разгрузки, заменил, нажал на кнопку затворной задержки. Затвор щелкнул, оружие снова было готово к стрельбе. Кстати говоря, во времена, когда я был полицейским у рейнджеров таких стволов не было. Получается, что кто-то наткнулся на какой-то довоенный склад оружия и брони. Лично я никогда таких пушек в руках не держал, но зато пробовал стрелять из чего-то вроде гражданского аналога, без режима автоматической стрельбы. Так что разберусь. Другое дело, что я понятия не имел, в кого мне вообще стрелять. В рейнджеров? А зачем, если с бандитами мне все равно не по пути, и уйти вместе с ними я не смогу. В налетчиков? А чего ради мне помогать рейнджерам, если они конвоировали меня в тюрьму. Потом ведь все равно меня попытаются разоружить, и заставят присоединиться к тому, что останется от конвоя. С одной стороны были явные враги, но и с другой мне было не по пути. Поэтому я решил, что имеет смысл попытаться ретироваться отсюда. После того как рейнджеры разберутся с нападавшими, они наверняка отправятся в погоню. И скорее всего преследовать они будут большие группы, а не одиночку, что даст мне шанс скрыться незамеченным. Другое дело, что я вовсе не эксперт, когда дело касается выживания в Пустоши. Да, в прошлом мне приходилось преодолевать достаточно большие расстояния, но не теперь, когда речь идет о возможном преследовании. Нет, у меня нет опыта в таких делах, весь мой опыт касается выживания в городе. С другой стороны, сидеть на месте тоже нет смысла. Что мне, ждать, пока меня отправят обратно в тюрьму? К тому же рядом есть прекрасный комплект брони, который как раз и предназначен для выживания в суровых условиях пустыни. Там ведь даже гидратор есть, я и это заметил. Я привстал и, надеясь, что на меня никто не обратит внимания, схватил мертвого рейнджера за руки и потащил в сторону, прочь от поля боя. Там было несколько камней, и я надеялся, что смогу спрятаться за ними, переодеться и подготовиться к дальнейшей дороге. Большую часть пути мне удалось преодолеть незамеченным. И только под конец кто-то заметил и обстрелял меня, но я юркнул в укрытие за камнем и рывком затащил за собой труп. Теперь я оказался в мертвой зоне, и у меня будет хоть немного времени для того, чтобы спокойно переодеться. Я положил винтовку на камень так, чтобы быстро дотянуться до нее, если кто-то подойдет сюда, и принялся раздевать рейнджера. Ботинки его оказались мне малы, даже удивительно, что у такого здоровяка были такие маленькие ноги. Так что придется оставить мои, тюремные, они хоть и не очень хороши и для дальней дороги не сгодятся, но какое-то время еще послужат. А вот одежда его оказалась мне почти впору. И джинсы, и майка, которую он надевал под бронежилет. Немного велики, но это скорее из-за того, что за последние пять лет я сильно похудел на тюремных харчах. Да и сам бронежилет, и дополнительная защита тоже были вполне впору, если скинуть разницу на универсальные армейские размеры. Скоро я отличался от рейнджеров разве что слишком худым лицом. Бронежилет на мне был такой же, пыльник тоже, а поверх брони была надета армейская разгрузка, по карманам которой были рассованы запасные магазины. В поясной кобуре у рейнджера был Кольт 6520, знакомый и вполне привычный пистолет, такой же надежно служил мне все то время, что я проработал в Нью-Рино. Пробитый шлем я не стал брать, бросил его на землю рядом с обобранным трупом. Все равно он был пробит, к тому же сильно испачкан изнутри кровью, а очищать его времени не было. Да и залатать шлем у меня наверняка вряд ли получится, а даже если кто-то из мастеров и возьмется, то вряд ли это будет очень надежная работа. К тому же пулю этот шлем, очевидно, не держит, а обзор сужает очень сильно. Я взял винтовку наизготовку и двинулся прочь, стараясь, чтобы камни прикрывали меня со спины. Перестрелка все еще продолжалась, но вяло, такое ощущение, будто основная часть налетчиков уже сбежала, оставив несколько стрелков прикрывать свой отход. Если я был прав, и их целью действительно было освободить своего главаря, то это была вполне оправданная тактика. Скоро я нашел небольшую тропинку, ведущую вверх по склону ущелья. Не то чтобы она была протоптана, вряд ли ей кто-то пользовался до этого, но дорога была достаточно пологой, чтобы я мог подняться наверх. По мне больше не стреляли, вполне возможно, что рейнджеры с такого расстояния принимали меня за своего, а до налетчиков было достаточно далеко. Я продолжал взбираться вверх по склону ущелья, преодолевал камни и небольшие кустики. Пару раз тропинка осыпалась у меня под ногами, и я чуть не падал вниз, но оба раза каким-то чудом мне удавалось удержаться на ногах. Я продолжал идти, уже чувствуя, что вот-вот окажусь на свободе. Скоро тропинка расширилась до такой степени, что по ней могли бы пройти двое. Теперь она шла под уклон вниз, видимо, когда-то в древние времена здесь протекала река, которая и пробила этот путь. Стрельба за спиной почти прекратилась, я ускорил шаг, а скоро и перешел на бег. Бежал я недолго, все-таки тюрьма никак не способствовала переносимости длительных физических нагрузок. Скоро я вновь перешел на шаг. Стрельба прекратилась, теперь из ущелья были слышны только одиночные. Очевидно, контрольные. Значит, какая-то из сторон победила в бою, и я подозревал, что это были рейнджеры. Ну не могут налетчики выстоять против закаленных вояк, я никак не верю в это. Однако я продолжил идти. Пару раз мне приходилось перебираться через достаточно высокие холмы, еще несколько раз спускаться по обрыву, рискуя при этом жизнью. Я специально выбирал как можно более извилистый и трудный маршрут в надежде, что рейнджеры собьются с моего следа. Мне не хотелось в тюрьму, особенно сейчас, когда я наконец-то почувствовал такую нечаянную и нежданную свободу. Пожалуй, если бы меня догнали, я бы стал отбиваться до последнего патрона, и, думаю, погиб бы в бою с рейнджерами. Но мне повезло, меня то ли не преследовали, потому что сочли слишком незначительной целью, то ли просто пока еще не успели отправиться в погоню. Окончательно выбившись из сил, я остановился и уселся на песок, вытянув гудящие ноги. Вытащил трубку гидратора, сделал несколько глотков противной теплой воды, которая, как мне показалось, всосалась прямо во рту, и только сейчас решил проверить содержимое карманов пыльника и брюк. В кармане джинсов оказались часы. Если верить им, то время шло уже к вечеру, а это значило, что нужно будет устраиваться на ночлег. Так будет безопаснее, да и мне было бы очень кстати выспаться, ведь нас будили и гнали в путь ни свет, ни заря. Благодаря знаниям, усвоенным за несколько прошлых переходов по Пустоши, я был вполне уверен, что смогу отыскать более-менее безопасное место. Особенно здесь, в ущельях. Достаточно будет найти какую-нибудь пещеру, и можно будет устроиться в ней, главное тщательно обследовать ее, чтобы не улечься случайно спать в логове какой-нибудь твари. В одном из карманов пыльника был небольшой мешочек. Я открыл его и высыпал на руку несколько кусочков чего-то предельно похожего на дерьмо. Однако я прекрасно знал, что это всего лишь вяленое мясо, поэтому закинул в рот сразу несколько кусочков и принялся тщательно пережевывать. О пропитании тоже забывать не следовало. Придется охотиться. Но ничего, кротокрыса или еще какую такую тварь я завалить смогу даже из пистолета. Как-нибудь прокормлюсь. Во втором кармане обнаружился фонарик. В самый раз для того, чтобы обследовать пещеры, пригодится. Ночью, правда, идти с ним сродни самоубийству, слишком заметно будет. А во внутреннем кармане был небольшой пенальчик, закрытый на молнию. Я открыл его, и вытащил наружу компас. Повертел приборчик на ладони, пытаясь определить, где север. У меня это получилось, компас, очевидно, работал. Там же лежала и зажигалка. Я достал ее, щелкнул кресалом и фитиль пропитанные чем-то горючим, наверное, кукурузным маслом, зажегся. Я тут же закрыл крышку, чтобы не расходовать зазря дефицитное горючее. Уж что-что, а источник огня мне точно пригодится. Куда мне двинуться дальше? И на север, и на юг раскинулись земли НКР, в которых я - беглый преступник, который только что повесил на себя еще и обвинения в мародерстве и присвоении государственного имущества. На западе - большой соленый океан, и там мне тоже делать нечего, утопиться разве что. Оставалось идти на восток. Кто там, черт его знает, но наверняка так же живут люди, бродят твари, да и все такое. Так почему бы мне не посмотреть, что там? Я все ещё молод, так что наверняка смогу устроиться в местах, где никто не будет знать о совершенных мной преступлениях. *** Я был в пути уже третий день, когда мне, наконец удалось выбраться из горных ущелий на открытую местность. Теперь я шел строго на восток, останавливаясь только чтобы поохотиться, переночевать или набрать воды. Счетчика Гейгера у рейнджера не оказалось, хотя, казалось бы, он должен быть готов к выживанию в Пустошах. Похоже, прибор был у кого-то другого в подразделении, и что ж поделать, мне просто не повезло. Пришлось вспомнить то, чему учил меня отец. Он всегда говорил, что, если я окажусь в пустыне, чтобы я никогда не пил воду, в которой не живут насекомые или рыба. Такая вода либо очень радиоактивна, либо отравлена. Но пока что мне везло. Не повезло мне в другом. Этот оазис был первым, встреченным мной на пути - небольшое уютное место, настоящий зеленый уголок с несколькими деревцами, озерцом с чистой и прозрачной даже с виду водой. И словно назло он был занят, здесь остановился небольшой караван. За три дня своего пути я так и не встретил людей. Погони за мной вроде как тоже не было, по крайней мере, никто не пытался меня догнать и убить. Но сейчас выбора у меня не было, вода в моем гидраторе уже закончилась, и мне было срочно необходимо пополнить запасы. Искать другой источник воды у меня не было ни времени, ни возможности. Так что я решил рискнуть. Люди эти выглядели вполне мирно, похоже они были самыми обыкновенными пустошными странниками, теми, кто обеспечивает сообщение между разбросанными в пустыне городами. Какое-то время я понаблюдал за ними, а потом решился, встал, закинул автомат за спину и двинулся к людям. Скоро меня заметили. Охранники повскакивали с мест, занимая позиции и наводя на меня оружие. Может быть, они боялись, что мое появление - всего лишь отвлекающий маневр, а моя банда сейчас обходит оазис, готовясь напасть с разных сторон. Может быть, еще что-нибудь, но я старался не демонстрировать враждебности, и просто шел вперед. - Стоять! - наконец крикнул один из охранников, рослый детина в кожаной броне. - Кто такой? Чего нужно? - Мне бы воды, - ответил я. - Пустите набрать, и я уйду. - Нет, - был ответ. - Жди, пока мы уйдем, а потом хоть весь оазис выпей. Я нахмурился. Отказать одинокому путнику в глотке воды было просто не по-человечески, пусть даже я и не был знаком с этими караванщиками. Мне оставалось надеяться, что этот охранник не главный, а у меня получится достучаться того, кто занимает пост старше него. - Спокойно, Чет, это же рейнджер, - из-за ряда повозок появился невысокий лысоватый мужчина, в котором без всяких проблем угадывался хозяин каравана. Он повернулся ко мне и спросил. - Я же прав, ты рейнджер? - Точно, - кивнул я. - Рейнджер. Меня Майкл зовут. Личный номер два три шесть, Чарли, Браво, семь. Мое имя могло быть еще на слуху, все-таки убийство канцлера - достаточно громкая история, чтобы забыться, пусть даже и за пять лет. А Майклов в Республике вполне могла быть пара сотен, а то и тысяча, имя-то достаточно распространенное. - А кто твой командир? - продолжал держать меня на мушке охранник. Похоже, что он мне не доверял. - Рейнджер Александер, - назвал я первое имя, которое пришло мне в голову. Не знаю, до сих пор ли он служит в рейнджерах, и не погиб ли он за прошедшие пять лет, но ничего другого мне не пришло в голову. - Я его знаю, - сказал еще один из охранников, внезапно для меня опустив оружие. - Не этого, а Александера. Он сейчас в Шейди Сэндс, и он действительно командует. - Так ты действительно рейнджер? - спросил все тот же здоровяк в кожаной броне. - Да. - снова кивнул я. - А иначе, откуда бы у меня была эта броня? Сам ведь знаешь, их кто попало не носит. - А шлем куда дел? - продолжил допрос охранник. - У тебя должен быть еще такой шлем, с маской и красными окулярами. - Потерял, - ответил я. - Придется на базе ответить, что допустил потерю дорогостоящего обмундирования. Выплатить его стоимость из жалования. - А что тут делаешь один, в таком случае? - охранник никак не хотел успокоиться. - Ваши же по одному не ходят. - Я должен отчитываться тебе о своем задании? - вопросом на вопрос ответил я. - Ты что, президент Тиббетт? Вроде не похож, и юбку тоже не носишь. Охранник недовольно нахмурился, он, очевидно, собирался спросить еще что-то, но его прервал караванщик. Он вышел вперед и спросил: - То, что вы нас встретили, не помешает вашей миссии? - Не помешает, - покачал я головой. - Я шел к этому оазису, собирался набрать воду. Отрапортую, что встретил людей, возможно напишу, чтобы вас поблагодарили за содействие. Как вас зовут? - Эдвардс, - ответил купец. - Я хозяин этого каравана. Ладно, пропустите его, пусть наберет воды. Охранники опустили оружие, и я медленно, стараясь их не провоцировать, двинулся к стоянке. Прошел мимо охранников, один из которых проводил меня злобным взглядом, подошел к озерцу и принялся набирать воду в гидратор. - Мы движемся в Брокен-Хиллз, - сказал Эдвардс, подойдя сзади. - Нам нужно что-то знать? Что-то будет на пути? - Нет, все спокойно, - ответил я и на всякий случай уточнил. - Вы же движетесь на север? - Точно, - кивнул караванщик. - Два дня осталось, немного совсем. - Хорошо, - согласился я. - Будьте осторожны, тут недавно банда напала на конвой. Отряд вел заключенных в новую тюрьму, что на юге, среди заключенных была одна важная бандитская шишка. Налетчики напали и отбили его, убили несколько наших. Это не здесь было, западнее, но мало ли куда эти ублюдки ушли. - А вы следы ищите? - понимающим тоном спросил Эдвардс. - Ну, тех преступников, что напали на конвой. - Точно, - кивнул я. - Ищу следы. Закончив наполнять емкость, я поднялся и двинулся прочь из лагеря. Можно было, конечно, напроситься и передохнуть здесь, но мне не хотелось напрягать охрану, и так явно недовольную моим появлением. Ничего, у меня теперь есть вода, и если я буду растягивать ее, то хватит на пару дней. Как раз до того времени, как я отыщу новый источник. - Вам что-нибудь надо? - спросил караванщик мне в спину. - Мы можем поделиться едой, если надо. - Нет, - покачал я головой. - Все, что надо у меня уже есть. И в самом деле, впервые за пять лет, у меня было самое главное: свобода идти туда, куда я захочу и делать то, что я захочу. А больше ничего мне теперь и не надо.