Ведьмак - Дыхание луны

      Список ничем таким особым не отличался. Расходники, которые мне требовались, можно было с лёгкостью раздобыть, прикончив всего парочку низших гулей. Это мне показалось лёгким, пока не дошло до самого дела. Оказывается, без своих способностей и косы я стал таким же обычным человеком, как все остальные тут живущие. Я просто охренел, когда это тварь, убивающая одним ударом, чуть не отгрызла мне полруки. Только после этого я понял, насколько я, оказывается, бесполезный без своих приблуд и навыков. Скажите, как можно было потерять навык, который на генетическом уровне в тебе его разбудили? Ты им так легко управлялся, а в один прекрасный день тут же потерял его. Это как потерять умение и инстинкт дышать — уже через мгновение начнёшь задыхаться. Вот так сейчас было со мной, когда я не мог использовать КВС. Сколько не пытался, у меня просто это не выходило. Будто передо мной выстроилась неприступная стена, не пропускающая в свой собственный дом.       Пришлось в том бою ретироваться и придумывать новый план. Милиану я решил не брать собой. Сейчас она готовилась к будущей операции, и требовалась полная тишина и собранность. Отвлекать будущую огранщика мне не хотелось, её навыки мне ещё пригодятся. Я только забрал у неё копьё и пару заточенных до остроты костяных ребра грифона. Теперь с этим арсеналом я могу спокойно хоть как-то драться с этими хищными тварями, а не быть закуской. Также пришлось рассмотреть свою стратегию по сбору нужных артефактов. В моём плане телам семьи Юргена уделялась большая роль, как и их утварь. Следующие несколько дней я занимался отловом гулей. Место, которое я выбрал, очень хорошо подходило для западни. Как раз оно служило переходом между Континентом и Зарриканией. В ущелье я подманивал гулей человеческими трупами. «Прости, Юрген, но это ради моего блага. Клянусь, как только всё это закончится, похороню должным образом», — мысленно произношу это, как по спине пробегают мурашки, я понимаю, какую ошибку совершил. Снова я раздаю свои клятвы направо и налево, ведь та клякса говорила об этом. Теперь мне так просто не отвертеться от своих слов, если не хочу оказаться бесчувственным камнем. Нет, я, конечно, отвечу за свои слова, похороню семью Юргена, но чуть позже. Пока нужно подвести эту пятерку гулей в мою ловушку. Произнеся это мысленно, дожидаюсь, пока последний присоединиться к своим товарищам.       — Пора! — дёргаю за верёвку.       Из-под ног тварей слышится треск. Вся пятёрка падает вниз на смазанные колья. Их тела с лёгкостью насаживаются на пики, словно ножом по маслу. Звуки страдания умирающих гулей было блажью для моих ушей, никто за последующие пять минут так и не вылез. Это означало лишь одно — мне предстояло их добить. Вальяжной походкой с копьём в руке выхожу из своего укрытия. Картина маслом, гули, словно поросята на вертеле, смотрят на меня ненавидящими взглядами. Каждый из них пытался вырваться из своего плена, но сковавшие их колья просто не позволяли двинуться. Причиной тому являлись вбитые в колья гвозди, служившие зазубринами. Их плоть цеплялась за них, а попытка вытащить свою тушку из них приносила невыносимую боль. Потому вся пятёрка увязла в моей ловушке. Оставалось только точными ударами пробить каждому башку.       Следующий час я занимался ловлей гулей в ловушку, а затем их добиванием. В первое время было тяжеловато, затем приноровился, смог играючи разделываться с ними. Теперь из разряда опасных тварей они переквалифицировались в добычу, которую требовалось массово убивать, ведь их популяция в этом районе очень сильно расплодилось, а заняться ими никто не хотел. Моей главной целью стало истребить как можно больше гулей да набить карманы артефактами. Так продолжалось пару дней. Расходники я отдавал Милиане, излишки переводил в местную валюту, а части тел гулей сдавал местным алхимикам и магам. За это тоже получалось частью выторговать деньгами и бартером. Лишними зелья не будут, да ингредиенты для их создания не так легко найти среди каменистых склонов. Вы могли подумать, почему он не стал продолжать вот таким образом зарабатывать, ведь убивать гулей куда быстрее и прибыльнее? Угу. Соглашусь с вами. Если не одно но. Я говорил об этом совсем давно, но ещё раз напомню вам: на Континенте добыть артефакты намного профитнее из тварей, чем в самой Заррикании. От этого их цены тут в сто раз ниже, чем в соседней стране. Это я понял, когда в первый раз стал избавляться от излишка. Идея заняться геноцидом стала для меня последним. Появилось лишь одно желание: как можно скорее набрать нужную сумму, получить свои узоры и начать продвижение на вершину.       — Милиана…       — Да, любимый? — мурлычет она, лёжа в обнимку со мной и проводя играючи пальцем по моей груди.       От её слов я кривлюсь. Сколько не говори ей, она никак не может понять.       — Я просил тебя так не говорить.       — Почему… — наигранно произносит она, не понимая, от чего я такой сердитый.       — Не прикидывайся дурочкой. Тебе прекрасно известно, о чëм я говорю. Но я ещё раз повторю для тебя, мы с тобой не пара, не любовники, у нас нет отношений парня и девушки. То, что между нами происходит по ночам, всего лишь одно из условий, на которые я согласился. — Привстаю на локтях, внимательно смотрю в лицо Милиане. — Впредь заруби себе на носу. Я пока не готов к такой ответственности. — На секунду Милиана обижается, но следующие мои слова разбивают преграду непонимания: — Я не хочу, чтобы враг воспользовался моей слабостью в твоём лице. Потому нам пока нужно держать свои чувства при себе…       — Я твоя слабость! Как это мило, я ещё больше захотела тебя. — Не успеваю я среагировать, как егоза валит меня на кровать, запрыгнув сверху,       Такого поворота я не ожидал. Следующий час мы провели, кувыркаясь в кровати, пока Милиана точно не выдохлась со всеми концами. Мне пришлось постараться, а то девка никак не хотела отдавать доминирование. Она, ненасытная, пыталась выжить меня досуха, будто её главной целью заполучить меня всего. Я смог совладать с этой львицей, взял под свой контроль её и страстный танец на ура. На этом она успокоилась, стала адекватно воспринимать наш разговор. Вот никак не понимал женскую часть, говоришь одно, а они трактуют по-своему, при этом выходит так, как им это выгодно.       — Хан. — Я поворачиваю голову в сторону Милианы. — Я должна признаться тебе. — Настраиваю внимание на её голос. — Узоры, которые ты так хотел, я могла сделать с самого начала нашего нахождения тут. Погоди! Пока ты не стал возмущаться, дай договорить, — она на секунду умолкает, тяжело выдыхает. — Я хотела дать тебе время на раздумья. Ведь этим поступком ты совершаешь ошибку как начертателя и будущего воина узоров. «Путь начертателя долог и тернист. Конечная дорога приведёт к могуществу и славе. Отойдя в сторону от истины узора, окажешься на перепутье между двух дорог: отчаяния и сожаления», — цитирует Милиана слова из постулата дракона единого. — Я не могу тебе запретить делать то, что ты задумал, ведь по моей вине ты сейчас оказался в таком положении. Если за это время ты до сих пор не передумал, я готова уже сейчас начать, — в голосе её проклёвываются нотки надежды, что я передумал, и ей не придётся уродовать будущего воина или глупца.       Если честно, её слова на секунду заставляют меня усомниться в своём решении. Но лишь на секунду идея показалась не такой хорошей. Воспоминания недавнего боя с гулями перекрывали всё. Я давно решил для себя, нужно взять от главного узора как можно больше, а не стоять столбом и наблюдать, как другие используют свой потенциал на полной, а я буксую на месте. Я всё, что хотел, узнал о пути, который выбрал. Поэтому оставалось реализовать свои план по модернизации тела и самого пути. Мало кто знал, как можно было поступить в такой ситуации, в которой оказался ваш слуга. Потому развивать пути узоров от главной в конечности рук и рта оказались самыми лучшими. Ведь благодаря этим путям путь поглощения станет моей козырной картой в будущих битвах. Остаётся только найти себе учителя по местной боёвке. Пускай натаскает меня в боевом искусстве Зарриканцев. Дальше я уже сам покажу, на что способен. Я понимал, для Милианы моя идея дикость и сравнима богохульству. Путь против постулата единого дракона считается грехом для огранщиков и тем более начертателя, но выбор всегда остаётся за самим воином. Если он считает, что ему будет так лучше, тут уже никто не сможет его переубедить. Потому без сожаления я сажусь на кровать, в чём мать родила, разминаю затёкшую спину, подставляя, как художник ставит перед собой чистый холст, даю полное разрешение Милиане приступить к работе. За спиной слышится разочарованный вздох, но Милиана не проронила ни слова.       Следующие часы оказались для меня не самыми приятными. Всё начиналось с безобидного укола, будто гуль провёл ногтем по коже с большой осторожностью, а затем… Вряд ли вы захотите слушать мои крики, душераздирающие мучения. Но знайте, эти страдания были похуже при моём пробуждении после появления эльфа. Вся процедура начертания заняла всего три часа. За это время я много раз хотел послушаться совета напарницы, но, когда она заканчивала свою очередную работу, я чувствовал, как на новых узорах перетекает новая, доселе неизвестная для меня сила. Я ещё ни разу не использовал свою главную печать из-за своего расположения, но с новыми путями…       Закончив, Милиана смотрит на меня выжидающе. Она больше всего боялась за свою проделанную работу. Ведь вместо того, чтобы связать меня, как это делали начертатели, она решила понадеяться на удачу. Может, при невыносимых болях я откажусь от своей идеи. Но она глубоко ошибалась, когда думала, что её план сработает. Милиана не ощущала ту силу, что сейчас протекает по моим рукам. Словно мощный океан нашёл русло в безжизненной земле и стал волнами пробивать себе путь, заполняя и оживляя землю. Я всё чётче ощущал главный узор, он стал со мной одним целым. Может, я совершаю ошибку, это покажется для наблюдателя дикостью, как я мог изуродованные себя, ради одного узора. Но сила главного узора намного сильнее, чем все остальные. Он считается самым главным из всех, если его повредить, то можно попрощаться с силой огранщика, восстановить которую будет практически невозможно, если только не попросить самого лучшего начертателя столицы или старейшин кланов. Но я не собираюсь так просто давать противникам себя уродовать, а наоборот. Благодаря моей идее я лишний раз убеждаюсь, что поступаю правильно. Теперь осталось только дождаться момента, когда я смогу использовать полученную силу в свою пользу. Это уже не за горами, осталось только дождаться лучшего момента. Тогда Милиана поймёт, как глубоко ошибалась. Пока нужно принять лежачее положение и отдохнуть, чувствуя, как организм вымотан утренним сексом и трёхчасовой операцией. С такими мыслями я засыпаю.

***

      — Это просто невероятно! Боец в костяной маске в очередной раз побеждает в тёмном кумите. «Выходят двое, а остаётся один», — провозглашает в очередной раз глашатай главный лозунг этого места. — Давайте попрощаемся с нашим фаворитом до следующего раза. Ведь как говорится: «Однажды пролив кровь в тёмном кумите, частица тебя остаётся в темном кумите», — с этими словами и овациями народного обожания я покидаю место ринга.       Выхожу через специальную дверь, где меня в такой же маске ожидает Милиана. Она в очередной раз кланяется мне, прося прощение:       — Прошу принять мои извинения. Если бы я не настаивала на своём, вы давно смогли добиться успеха, а не… — я выставляю раскрытую ладонь перед ней, останавливая.       — Ты уже десятый раз это делаешь. Я в очередной раз повторяю тебе, хватит этого, я уже давно простил тебе на третьем бою кумите. Ты сама убедилась, насколько сильным может стать боец огранки, если будет использовать свой главный узор гибче, а не топорно двигаться по пути заветам дракона единого. Теперь прекращай это. У нас с тобой ещё много работы. Нужно встретить Высших Баазара, провести очередной разговор на тему разделения влияний. Ведь мы вошли в высшую лигу и должны поддерживать свой имидж, как самые перспективные партнёры. Нельзя в такой ответственный момент падать в грязь лицом. Ведь мы же не хотим в очередной раз опозориться? Когда ты в прошлый раз чуть не убила одного из кланового представителя. Это могло привлечь лишнее внимание, а также проблем со стороны других кланов. Мы бы так просто не отделались бы.       — Но охотник… Я не виновата! Если бы он не стал вести себя так вызывающе… Это его вина! Я два раза предупреждала его, но он не понимал. Пришлось напомнить ему, где его место, — вздёргивает носик обиженно на меня.       — Если бы всё кончилось словами, я бы ничего не сказал. Но ты не остановилась на этом, наоборот стала давить, а в конце вообще разметала всю его прислугу с телохранителями. Откуда у тебя столько злобы? Мне казалось, мы давно решили все насущные проблемы, которые тебя беспокоили.       — Не в этом дело, — отмахивается от меня Милиана.       — Тогда в чем же? — продолжаю давить на неё, стоя на своём. Хватает всего пару секунд, и Милиана сдаётся. Снова это мазохиста хватает себя за плечи и томно дышит.       — У нас… давно… не было… этого… — смущённо произносит она, закрывая лицо ладонями.       Вот никак не могу понять, она дура или актриса. У неё так хорошо получается убеждать в обратном, но при этом противоречить самой себе, это нужно иметь невообразимый талант. Хм… В её словах есть зерно истины. Как только я получил заветные узоры, то совсем позабыл про Милиану. Ведь она молодая девушка со своими тараканами, но девушка с потребностями, с которыми самой будет не так легко справиться. Ладно, она меня много раз выручала, и я не оставлю в беде свою напарницу. Вначале нужно закончить начатое, ведь высшие Баазара так просто не оставят этот лакомый кусок без внимания. Потому я должен показать себя с лучшей стороны, а если гости начнут наглеть, тогда поступлю, как Милиана.       — Сегодня вечером будь готова, — всего несколько простых слов сделали её счастливым человеком.       Она вначале теряется, непонимающе смотрит на меня. Хватает секунды, и Милиана повисает на моей шее, радуясь, как девочка заветной игрушке. Радость не могла длиться вечно, раздаётся стук в дверь. Милиана вздрагивает, берёт себя в руки, от беззаботности не остаётся ни следа. Она умела сразу подходить к делу на полном серьёзе и знала, когда можно расслабиться. Потому она сейчас в такой же идентичной маске встаёт рядом. Дверь никто из нас не открывал, гости по привычке постучались, этикет предрасполагает да и культура запрещает вламываться без разрешения хозяина — это считается моветоном и осуждается высшим обществом.       — Добро пожаловать в тёмное кумите, — приглашающие говорю, величественно восседая на костяном троне.       Я его только недавно сам собрал из остатков гулей. Жаль было разбазаривать добро, вот нашёл применение. На этом месте с маской на лице я оказался устрашающим. Гости не заставили себя долго ждать. Первый вошедший из прислуги очередного Высшего обомлел и побледнел. Он мешкается на секунду и был нагло сбит с дороги хорошим ударом с ноги по спине. Слугу швырнули на добрых пару метров, собирая мордой пыль и грязь.       — Что встал у самой дороги, кусок гнилого гуля! Совсем страх потерял, да я тебе напомню. — Ещё один удар по рёбрам.       Слуга ноет, сгруппировывается, прикрывая жизненно важные органы и закрывая руками голову. Не в первый раз ему достаётся, вот научился, как правильно действовать в таких ситуациях. С любопытством я наблюдаю за зрелищем, при этом придерживая напарницу. Я ощущал, как ей хотелось вмешаться и остановить весь этот беспредел, но моя жёсткая хватка заставляет проглотить свою справедливость. Сейчас нас проверяют на стойкость. Я прекрасно видел игру двух актёров, что не скажешь про напарницу. Она реально воспринимает всё это за чистую монету. Каждый удар телохранителя выровнен и точен. Это под нашим углом было видно избиение малолетнего ребёнка, на деле он бил так, чтобы не задеть жизненно важные органы. Тут мне резко захотелось помочь ему исправить его оплошность. Пока входили следующие гости, я рывком оказываюсь рядом с бугаем, метелевшим бедолагу, и начинаю ногами помогать целенаправленно вбивать его башку в землю. Тут же раздаются правдоподобные крики избиваемого человека. Охранник оторопевает на мгновение, когда я нагло прихожу к нему на подмогу. Когда он замечает первую кровь, пятном расползающуюся кляксой, он пытается меня остановить, набросившись. Тут настаёт очередь Милианы. В спину ему ударяет несколько игл, от чего его парализовало. Грудой дерьма его валит напал. Два тела лежат у моих ног, одно старалось серьёзно выжить, закрывая голову руками и блюя кровью, второе бессмысленно смотрело в сторону входа, где нас уже ждала делегация из высших и их слуг.       Взглядом цепляюсь за общую знакомую со своей белой гвардией. Это сейчас её люди лежали перед моими ногами. Элейна собственной персоной, всё такая же красивая и остроухая. Никак не могу привыкнуть что у клыка могут находиться в подчинении эльфы. Да, только их клан согласился приютить ушастых и даровать им свою защиту перед всемирным вымиранием. Остальная четвёрка представляла из себя тех же представителей из оставшихся кланов. Они ничуть не меняли свои традиции, оставались верными своим кланам. В одних и те же клановых расцветках, холодных оружиях и традициям — всё это делало Элейну белой вороной среди тёмных хищников. Я уже давно знал, кто из них заправляет тут всем, и требовалось быть с ним деликатнее. Ведь клан сердца может точить на меня зуб за тот инцидент с нейтральным кланом. Как раз представителем был сухонький старичок с тростью. Он передвигался медленнее всех и оказался в хвосте всей процессии. Но мы все прекрасно знаем правду, кто тут является кукловодом.       Группа располагается на удобных креслах, на которых обычно восседают царские особы, с мягкими сиденьями, обшитыми дорогой тканью, длинными спинками до самого потолка, вырезанными на них узорами. Как и при всех собраниях, по двум сторонам от лидера стоят суровые видом приближённые. Проведение переговоров было отдано Элейн, она считалась инициатором и той, кто собрала всех нас тут, ей предоставили во временное пользование кресло с резным декором. Первая наша встреча проходила куда грязнее, чем сейчас. Тогда это место было похоже на склад костей и внутренностей тварей. Почему в голову пришла мысль провести встречу именно тут, а не в обычном месте где нет этого беспорядка? Возможно я хотел устрашить своего оппонента ужасами, чем тут занимаются. Но это никак не впечатлило её, а лишь раззадорило приближённых, комментирующих, какой я безответный, грубый мужлан. В тот день у нас с Милианой было плохое настроение, мы только закончили очередной бой, чуть не лишившись жизней. Противник достался мне ну очень сильный и без мозгов. Правду говорят, что хребет держит в себе сынов снегов и берсеркеров. Появление Элейн было не очень удачным, как и комментарии её приближённых. Потому моя спутница не выдержала, показал им, где раки зимуют, и в буквальном смысле этого слова смешала их с говном. Вспоминая тот день, я чуть не пропускаю слова Элейн:       — Как мы все прекрасно знаем, наши кланы не конфликтуют между собой на Баазаре. Сегодня мы тут собрались для того, чтобы решить судьбу тёмного кумите — к кому он присоединится и станет подчиняться, — больше она обращается к своим коллегам, чем ко мне.       — Какого хрена тут происходит?! — возмущаюсь я, немного повысив свой голос.       — О чего вы хотели? Чтобы Баазар, наш общий дом, оказался в пламени раздора? — спрашивает представитель когтя.       — Ну, конечно, куда это без клана торгашей. Если угрожает их карману или интересам, они тут как тут. Не удивили, если честно.       — Зачем так грубо. Мы не хотим вам ничего плохого…       — Конечно. Просто забрать то, что я сделал, не ударив палец об палец. Это же так удобно… Отобрать чужое, чем самим придумать.       — Не нужно так утрировать. Никто не собирается у вас ничего отбирать. Просто вы будете под защитой клана, больше ничего.       — Если я стану вам неугоден, от меня просто избавятся, — заканчиваю за него предложение. — Как это было с Харчевней «Голодный путник». Их тоже защищал ваш клан, и что потом? Сейчас их предприятие находится в руинах, а сама семья зарезана, как скот в подвале. Вы говорите мне о какой-то защите. Единый мне свидетели, я лучше найму наёмников из хвоста, чем доверюсь словам когтя.       — Ха-ха-ха. Смотри, как тебя уделали. Правду говорят, ваша репутация идёт быстрее, чем вы успеваете придумать оправдание, — поддеваем своего коллегу представитель хвоста.       — Брат, ты видишь куда дальше, чем все тут присутствующие. Я готов обеспечить тебя самыми лучшими бойцами. Да под моей защитой ты будешь как за каменной стеной, — воодушевляется такой удачей наёмник, чуть ли не вскочив с места.       — Придержи своих головорезов. Не твои ли наёмники три недели назад предали своего заказчика? Привели честных торговцев из Континента в ловушку. Также две недели назад и прошлую неделю, — коготь также не остаётся в стороне. Решает пойти с козырей, чтобы очернить своего коллегу. Как же это мило с их стороны показывать скелета из шкафа.       — Это тебя никак не касается… — сквозь зубы шипит он.       — Вы готовы довериться им?! Сброду, который продаст вас, как только кто-то заплатит больше. Лучше давайте вернёмся к нашему разговору. Я даю честное слово, тот инцидент был лишь недоразумением. Мы просто не поняли друг друга с хозяином харчевни.       — Сейчас он лежит в подвале со своей семьёй трупами, а ты тут распинаешься, что это лишь недоразумение. Ты смешон, и твои попытки такие же, как твоё скудоумие. Если не смог удержать такое плёвое дело, как махинации с тем рецептом очень интересного ингредиента для стола, то доверять тебе очередное дело, тем более такого масштаба… Не думаешь, это слишком жирно будет для тебя? — берёт слова Элейна, вставив свои пять монет.       — Слишком много сказанного, увиденного. Я получу это, — коротко сообщает хребет.       — Это почему же? — задаёт вопрос наёмник.       — Мы главный поставщик заключённых, — сгибает один из пальцев на ладони. — Тюрьма освобождается, у заключённых появляется стимул жить и сражаться. Это приводит к более зрелищным боям, привлекает больше народу. Доход становится куда больше, — заканчивает свою тираду и показывает всем присутствующим кулак.       — То, что ты сказал, это не пять причин отдавать тебе арену, а всего лишь одна, выходящая из неё. Вы всегда славились силой, но не мозгами. В следующий раз подумай, прежде чем говорить. Так, давайте вернёмся к нашему разговору. Я уверяю вас, мы сможем найти общее взаимопонимание, — всё продолжает пробовать заманить на свою сторону коготь.       Сколько я уже тут нахожусь, никак не могу привыкнуть к человеческой жадности. Каждый, кто видел выгоду для себя, старался всеми способами переманить на свою сторону. Даже хребет, что славятся среди других народов, как великаны, погрязли в алчности, но при этом остаются честны собой. Сразу сказали, что хотят, показали свою заинтересованность и в тот же день поставляли живой товар для представлений, когда другие лишь потрясли воздух своими обещаниями и клятвами. Но даже так, я ещё не готов так просто отдать своё детище кому-то из них. Я должен дождаться главного кукловода, только потом начать действовать, а пока позволю им делить шкуру неубитого гуля. Ведь рано или поздно старик должен отреагировать.       — Сколько ни пытайтесь, господин, но коготь всегда был кланом торгашей и интриганов. Я не хочу связываться с вами или с кем-то из вашего представителя. Ведь однажды мне по чистой случайности удалось переброситься парой слов со старейшиной. Покинул он то место не в очень хорошее настроение, скажу я вам. Так что советую умерить свой аппетит, пока вы сами не оказались на его месте.       — Это угроза?! — вспыхивает он, вскочив с места и потрясая бороденкой.       — Нет. Это лишь дружеское предупреждение, не более. О вас, клан хвоста, я был более высокого мнения. Мне казалось, честь и деньги для вас превыше всего, но видимо я глубоко ошибался на ваш счёт. Если клан наёмников, чтившие свои традиции, так легко отказываются от своих договоров и слов, интересно, как бы на это посмотрел глава клана? — Тут вслед за когтем вскакивает наёмник, сжимая такой знакомый арит. Серповидный клинок также сверкает на моём поясе. — У меня больше симпатии из вашей тройки к клану хребта. Их честность к самим себе делает им честь. Я глубоко уважаю их. — Представитель широко улыбается моим словам, победоносно смотрит на своих коллег, как на кусок говна. — Но даже так, я пока предпочту пока оставить тёмное кумите себе. — От этих слов улыбка здоровяка спадает. — Дело в том, что я вложил много сил в него, и отдавать просто так не намерен. Вложено много средств и жизней. Если отдать его просто так левому человеку, ничего не смыслящему в этой сфере, он просто разрушить всю логистику и, как с харчевней «Голодный путник», окажется в развалинах. Отдавать кому-то часть заработков за мнимую защиту? Я думаю, это не есть справедливо с вашей, стороны обманывать других. — Удар трости по полу привлекает всех внимание к старцу.       — Хорошо слагаешь, молодой воин. Но ты ничего не сможешь сделать. То, что и должно случиться, сегодня произойдёт. Как сказала госпожа Элейн, — берёт лидерство представитель клана сердца. — Мы решаем судьбу вашего предприятия. Ведь вы сделали его на нашей территории, использовали наши ресурсы, убивали наших соплеменников и детей, забирали наши артефакты, дышали нашим воздухом — всё это принадлежит нам, а вы лишь тот, кто смог их грамотно использовать в свою пользу. Но теперь пора отдать, малыш Лэнг, — скрипит он и самодовольно растягивается улыбке.       — Лэнг… Уже как месяц я не слышал этого имени. Выходит, вы в курсе, кто перед вами. Вас не пугают последствия? — более спокойно обращаюсь я к старцу.       — Отчего же. — Немного придвигается вперёд, кладёт обе свои ладони на трость. — Мне интересны твои идеи, как их можно скорее реализовать. Не каждый день видишь, как опасные заключённые сражаются за свою жизнь ради мнимой свободы с теми, кто не считает их людьми. При этом самые ушлые ставят на проигравших или выигравших. Я заинтересован в этом больше, чем кто-либо.       За весь его диалог никто не проронил не слова. Вначале он говорил множественном лице, приписывая других, и тут же перешёл к себе в единственном числе. Все тут прекрасно понимали, кто правитель Баазара, а кто лишь подчинённый. Лидерство кланов в этой пятёрки мнимое, тут снова всем заправлял клан сердца. Не зря в деревне Драген их заместитель лидера клана предупреждал меня об этом. Влияние этого клана распространилось как чума по всей Заррикании. Жаль Рату, у неё будут не самые лучшие времена, сердце так просто не оставит её род в покое. Успокаивало только одно: помощь остальных кланов в случае агрессии другого. При таких ситуациях я оставил инструмент давления и тайный договор с наёмниками. Надеюсь, следующих двадцати лет им хватит на восстановление своего величия.       — Лэнг, мы будем продолжать? Или вы настолько огорчены, что не можете связать даже пару слов? — старческий смех выводит меня из своих раздумий.       — От чего же, — демонстративно начинаю обнажать ладони, снимая плотные перчатки. — Я, честно, был немного сбит с толку, что меня так быстро вычислили. Мне казалось, длань сердца ещё долго не сможет меня достигнуть, но я глубоко ошибался, — с каждой снятой перчаткой телохранители пяти кланов напрягаются. Встаю со своего кресла и делаю пару шагов вперёд, разминая затёкшие плечи.       — У тебя было много времени, чтобы покинуть Зарриканию. Мой господин просил дать тебе шанс. Но ты поступил самонадеянно, оставшись тут. Потому у меня просто не остаётся другого выбора, как выполнить прямой указ, — с грустью в голосе произносит он, ударив один раз тростью по полу.       Звук удара служит сигналом для остальных к действию. В основном вперёд вышли его люди, а остальные решили остаться в стороне. Я прекрасно понимал, почему они решили так поступить. Сейчас это было битва старика со мной, никто не имел право вмешиваться. Этого требовали традиции Заррикании и внутреннее соглашения самого коллектива. Потому я мог не бояться получить удар в спину. Сколько они не пытались казаться сорвиголовами, каждый из них чтил заповеди, оставленные их предками. Родители вбивали это самого детства: единство, долг, сила, честь, справедливость — пять столбов, символизирующих кланы. Даже если у кого-то возникнет мысль попробовать исподтишка нанести удар, у него сработает триггер, который просто не позволит пойти против своих устоев.       Бойцы из пяти человек, выставляют вперёд щиты, достают свои знаменитые Кали, наподобие палиц. Окружают они меня умело, забирая в кольцо. Они даже активировали свои узоры. Вот что значит воспринимать настоящего врага всерьёз.       — Я не убийца и не мясник. Даю вам шанс вернуться обратно, пока ваши сердца ещё бьются, а родные увидят вас снова, — но мои слова были проигнорированы.       Ощерившись щитами, бойцы сердца сжимают кольцо. Их главная цель сковать противника, а затем одним ударом избавиться от потенциальной цели. Это самая лучшая тактика против одиночек, они просто ничего не успевают сделать. Растянувшись в улыбке дьявола, я активирую узоры на своём теле. Я решил перестать мелочиться, сразу перейти к делу. Что не делает человека послушным, как демонстрация своей силы. Бойцы сердца, завидев необычное свечение, переходящее на мои руки и лицо, принимаются действовать быстрее. Не проходит пяти секунд, как они окружают меня и уже готовятся пронзать, как один из них замечает пар из моего рта. Это должно было послужить сигналом. «Опасно, нужно бежать», но как все обычные исполнители действуеи на автомате. Ему сказали убить, он убивает, а то, что в такую жару у него пар изо рта пошёл, кто знает почему? Может, остаток дыма, который он курил недавно, выходит. Всё может быть, и ему сейчас было на это наплевать. Главная задача — выполнить приказ господина, а всё остальное вторично. Так думалось ему, пока первая корка льда не образовывается на кончике носа. Только это заставляет всех остановиться перед решающим ударом. Им требуется две секунды, чтобы сообразить, что сейчас с ними происходит.       Пока бойцы сердца находятся в замешательстве, я хватаю одного из них за щит. Секунда — он не успевает отреагировать, как оказывается скованным тонким слоем льда. Его тело будто теряет всё тепло, не сильный удар ломает его на мириады осколков. Следующего ожидала та же участь, за ним следует третий, только после их смерти последняя парочка догадывается об опасности и понимает, что щиты их не спасут. Отпрыгивают назад, отбрасывая свои щиты и выхватывая дополнительное оружие. Им оказались тонкие кинжалы, которые солдаты прятали за поясом. Такими хорошо разделывать гулей или других тварей для добычи артефактов и частей тела с органами. Я не стал с ними церемониться. Достаю парные ариты, ударяю друг об друга, демонстрируя, насколько они жуткие, пуская ком искр.       — Я предупреждал ваших товарищей. Вы не послушались меня. Теперь они больше не увидят своих родных, не вкусят свежий воздух Заррикании. Всё это можете сказать спасибо ему, — поднимаю руку с арито, серповидным лезвием указываю на старика.       Двойка продолжает стоять, сжимая основное и дополнительное оружие до белых костяшек. После того, как они увидели мою демонстрацию, их уверенность в победе угасла. Да, когда они впятером были, не таким уж энтузиазмом блистали, но нарушить приказ того, кому они присягнули, просто не могли до этого момента. Сейчас, после потери товарищей, они трижды подумают перед тем, как снова ринуться на меня.       — Хватит стоять столбом. Он один, а вас двое. Убейте его, — приказным тоном говорит старец и ударяет тростью по полу.       Бойцы сердца продолжают суетливо бросать взгляд на выход. Видимо, они просекли, какая ждёт их незавидная судьба. Решают действовать вопреки приказам своего господина. Развернувшись, они двигаются к выходу, обходя стороной всех присутствующих гостей. Никто из клановых не решился препятствовать. Милиана вдруг двигается вслед за дезертирами, как я останавливаю её взглядом. Она недовольно цыкает. Конечно, мне удалось повеселиться, а ей запретили.       — Как же в наше нынешнее время тяжело найти исполнителей, — бубнит недовольный результатом старик. Он сухо наблюдает за мной, когда я приближаюсь к нему. — Ты поднимешь руку на старика? — в голосе слышится столько лицемерного яда. Можно черпать целыми ведрами.       Вот момент истины, Элейна трепещет в предвкушении, когда остальные истуканами стояли в стороне. Они никак не выказывали свою заинтересованность, а тем более сочувствие. Всё, что происходило тут, наоборот было им на руку. Больше всех свою заинтересованность проявляла Элейна. Ведь сегодняшний день должен стать… Увиденное повергает её в шок. Она не рассчитывала на такой поворот. Нет, она просто не могла поверить в это. Вместо убийства главного конкурента Хантер прогнул спину…       — Это огромное недоразумение, высший. Я поступил неправильно, когда решил сопротивляться вашим воинам. Приношу свои глубочайшие извинения. Я хотел лишь показать, как вас ценят ваши коллеги. Те, кому вы доверили свою жизнь, — делаю глубокий поклон, прогнувшись до самого пола. — Они, подобно коршунам, ждут, когда я вас убью, чтобы в конце разделить ваши территорию.       — Как это смело с вашей стороны, открыть мне глаза. Я давно подозревал, их сговор против меня. Элейна, — торжествующе смотрит на эльфийку, — ты всегда ставила мне палки в колёса. Я много раз закрывал на это глаза. — От улыбки старика ничего не осталось. На неё смотрит прожжённый жизнью старый паук, поймавший в свои сети всех клановых представителей.       — Господин Арален, вы поверите этому человеку больше, чем мне. Да, у нас были разногласия, но они не сравнятся с тем, что наши кланы всегда были в мире. Вы же мудры и должны понимать, какой бред несёт он. Мы с вами держим Баазар уже практически тридцать лет. Сейчас вы позволите какому-то мальчишке рассорить нас? — пытается она состроить из себя жертву.       — Хватит, Элейн. Ты уже всё всем доказала. Пока моих бойцов убивали, ты с предвкушением наблюдала за этим. Когда он приблизился ко мне и поклонился, ты разочаровалась. Это уже доказывает, насколько тебе дороги наши узы.       — Арален…       — Хватит, Элейна, — он поднимает раскрытую ладонь, останавливая её. — Я не хочу слышать больше ничего. Всё, что ты хотела, уже сказала. Лэнг, порадуй старика, избавься от этих предателей, — махает рукой в сторону бывших коллег.       Воины четырех кланов выходят вперёд, закрывая своих господ. Они ощеривают свои орудия в мою сторону, приготовившись защищаться.       — Перед тем, как я уничтожу ваших врагов, позвольте мне получить ваше благословение, — я преклоняю перед ним колено.       Старик спокойно прикасается раскрытой ладонью к моей голове.       — Единый с тобой, дитя драко… — не успевает он договорить, как его рука начинает дрожать.       Мгновение — и она усыхает у всех на глазах. Он с ужасом пытается отдёрнуть руку, было слишком поздно. Она просто не слушается его до самого плеча. Он пытается было оттолкнуться назад, но я придерживаю его, за трость притягиваю к себе. Хватаю за горло, с улыбкой безумца произношу:       — Вы, клан сердца, подобно опухоли раскинулись по всей Заррикании. Вашей алчности и жадности можно только позавидовать. Даже коготь имеет свои рамки дозволенного, но только не вы. Вам всё мало, вы хотите подмять под себя все кланы. Каждый был под вами. Я исправлю это положение в обществе. Кланы больше не будут вашими слугами. Вы будете остановлены и уничтожены. Я прослежу за этим. — Узоры на моём теле вспыхивают ярким светом.       Старик беспомощно пытается вырваться одной рукой, другая плетью свисает, как засохшая веточка. Прямо перед всеми представитель сердца стал высыхать. Я жадно поглощаю последние крупицы жизни и энергии этого человека. Пять секунд, и тело старика осыпается прахом.       — Я уже думала, ты реально хочешь присягнуть клану сердца. Ты был так убедителен… — Элейна резко сдувается от напряжения. — Я счастлива, что ты сдержал своё обещание. Хочу…       Я останавливаю эльфийку на полуслове:       — Прекращай этот цирк, Элейна. Мы все и так прекрасно знаем, какая ты лицемерка и стерва. Ты с самого начала знала, кто я, решила воспользоваться этим моментом. Я не стану придавать этому значению. Но в следующий раз, если ты захочешь воспользоваться мною ради своих корыстных целей… — я бросаю на неё замогильным взглядом, от чего по телу Элейны пробегают холодные мурашки.       — В… Вы поглотитель? — задаёт вопрос один из троицы.       Не интересуясь, а больше опасаясь, что он окажется не прав. Но мой кивок оказывает на него сильный эффект. Он громко сглатывает комок страха, делает несколько шагов в мою сторону, оставляя свою охрану позади. Я напрягаюсь, сжимаю рукоять арита. Приблизившись ко мне, он падает на колени, склонив голову. Этого никто не ожидал от клана когтя. Высокомерные, падкие на всё ценное и выгодное вдруг присмирели, признали меня, даже проявили уважение. Как-то это странно, не находите, мне казалось они себе на уме. Но сейчас выходили из своего образа, из-за чего это бросало в диссонанс. Никто из присутствующих не мог поверить своим глазам, когда увидели коленопреклонённого представителя так ненавидимого когтя. Приблизившись к нему, я вопросительно приподнимаю бровь в ожидании объяснения. Ответ следует незамедлительно:       — Я, Зафар, приветствую тебя, пожиратель, — раболепно произносит он, не подымая головы.