Древо смерти

Элизабет закусила губу. Очень хотелось напомнить, что она уже не ребёнок, но рука у брата была тяжёлой, поэтому Элизабет, молча, села в машину. До дома ехать ещё минут двадцать. Может брат и остынет. А нет, мать Элизабет в обиду не даст. Машина рванула с места, так что её вдавило в жёсткое сидение. Краем глаза Элизабет заметила светлые волосы и белую рубашку. Фирт стоял возле почтового ящика, смотря прямо на них и даже улыбался. Элизабет залилась краской. Её как маленькую отчитали на глазах у приезжего. Что он о ней подумает? Элизабет чуть шею себе не свернула, пытаясь рассмотреть выражение лица мужчины. Не вышло. Машина уже была слишком далеко. — Куда ты смотришь? Загуляла с кем-то? Элизабет резко обернулась и посмотрела на брата. Руки в кожаных перчатках вцепились в руль. Взгляд не отрывался от дороги. На лице пульсировали желваки. — Нет, конечно, — сказала она. — С чего такое пришло тебе в голову? Джеймс не повернулся к ней, резко крутанул руль. Машина развернулась. Элизабет ударилась бедром об дверь. Брат продолжал молчать. Элизабет вспомнила, как во время визита в Лондон его жена, Матильда, почти каждый день уходила, чтобы встретиться с подругами, а возвращалась под утро, весёлая и довольно пьяная. Добавьте к этому исчезающие из дома украшения, в которых обвиняли очередную горничную, и сына, не вылезавшего из-за карточного стола. И не удивительно, что за последние десять лет Джеймс стал таким дёрганным и грузным. Машина въехала на подъездную дорогу и остановилась у двери. Элизабет тут же дёрнула за ручку. — Прости. Она обернулась. Джеймс скрючился на своём месте, положил голову на обруч руля. Элизабет коснулась широкого плеча. — Что-то случилось? Джеймс долго не шевелился. Казалось, он заснул. Элизабет продолжала сидеть. — Матильда собирается меня бросить. Она, — голос дрогнул, — нашла другого. — Понятно, — Элизабет не знала, что ещё добавить. Слишком очевидным было для неё ещё два года назад, что брак брата скоро развалится. Удивляло, что они в целом прожили вместе так долго. Легкомысленная хохотушка Матильда и практичный Джеймс. Почти двадцать лет. — Мне жаль, — Элизабет переборола себя и добавила. — Может ваш брак ещё можно спасти? Джеймс резко выпрямился. — Может быть. Может. Мне нужно поговорить с отцом, — он распахнул дверь и резким шагом пошёл к дому. Элизабет немного посидела, раздумывая, что значит последняя фраза. Погода становилась холоднее, а в доме было тепло. Элизабет выбралась из машины. Из гостиной слышались голоса родителей. Как хорошо было бы сейчас проскользнуть в свою комнату и спокойно подумать, благо есть о чём, но нужно со всеми поздороваться и сообщить о возвращении. Мама сидела на диване, с обеспокоенным лицом осматривая мрачного Джеймса, севшего в отцовское кресло. — Я вернулась. — Элизабет Оскар Такер! — отчеканила мать. — Сколько раз тебе говорить, чтобы ты не смела в одиночку бродить по деревне. Что было бы, если бы ты пострадала, и я уже не говорю о твоей репутации. Элизабет закатила глаза. — Мама, моя репутация уже никого не интересует. Миссис Такер поджала губы. — Как это никому не нужна? Думаешь, будущий муж закроет глаза на разговоры соседей? Элизабет фыркнула. Она хотела бы сказать, что хорошая репутация до брака отнюдь не означает, что женщина не загуляет во время него. Матильда была этому отличным примером, но промолчала, чтобы не ранить чувства Джеймса. — А где папа? — спросила Элизабет. — У него какой-то важный разговор с управляющим, — Джеймс сложил руки на груди. — Он даже не вышел меня встретить. Шерли, горничная, вошла и поставила поднос с чайником, чашками и имбирным печеньем. Чай был чуть тёплый. Миссис Такер поджала губы. — Ваш муж ещё за месяц мне не заплатил, — ответила горничная на рассерженный взгляд хозяйки. — Что это значит? — спросил Джеймс, когда за девушкой закрылась дверь. — Твой отец совсем замотался. Думаю, просто забыл, — мать с отвращением отставила чашку. — Скажу ему выписать девчонке расчёт. Элизабет чуть не засмеялась. Шерли никто не уволит, ведь из всех трёх горничных только она согласилась продолжать работать за две трети предыдущего жалованья. — Я пойду-переоденусь к ужину, — Элизабет встала и вышла из гостиной, чуть не столкнувшись с отцом. Поднявшись по лестнице, она быстро сбросила с себя платье для прогулок, натянула другое, а затем прокралась аккуратно по лестнице вниз к двери отцовского кабинета. Отец и Джеймс уже были там. Элизабет прижалась ухом к замочной скважине. — Даже не думай! Я никогда этого не сделаю! — отец почти кричал. Элизабет нахмурилась. Что могло произойти? — Отец! Мне нужны эти деньги! — А твоей сестре этот дом! Это её приданное! Повисло молчание. Элизабет вскочила и на цыпочках поднялась обратно. Деньги, дом. Получается у Джеймса проблемы не только с Матильдой, но и с работой в банке? Он приехал, чтобы получить деньги, но отец ему отказал. Элизабет вздохнула: ужин обещает стать «весёлым».