Возрождение Нарнии

Не успел до конца проснуться и сразу же подскочил в панике от того, что находился не пойми где, но сразу же пожалел об этом и почувствовав резкую головную боль — опустился обратно на подушку, пытаясь немного прийти в себя. Воспоминания вихрем пронеслись передо мной. Мне снился лес, который я часто представлял себе по рассказам моего наставника. Он был волшебным, а природа здесь была особо прекрасна. Повсюду были невиданной красоты цветы, растущие на земле и деревьях, лепестки которых на свету отливали золотистым оттенком. Неподалеку находился водопад, вокруг которого скопились валуны, а рядом с ними — два гнома, стоят и техо переговариваются о чем-то. Не было, наверное, уголка этого места, где бы не сидели сказочные существа. Повсюду ходили говорящие животные, кентавры, полу-люди с ногами козы, — они пели, разговаривали и танцевали. В этом вся Нарния, тут жизнь всегда кипит полным ходом. Из всей этой сказочной картины выбивалась только девушка. Она собирала цветы на поляне. Лица ее было не вспомнить, но я знал точно, что своей красотой она еще больше осветляла окружающую обстановку. Незнакомка была небольшого роста, уверен, ее макушка едва достает мне до подбородка, а также стройная фигура. Еще одной запоминающейся чертой в ней было и то, что ее прямые и шелковистые волосы каштанового цвета на солнце приобретали рыжеватый оттенок, отчего она еще больше ассоциировалась у меня с Солнцем. Взгляд непроизвольно зацепился за золотое кольцо на ее руке и кулон в виде звезды, висевший на шее. Стоило мне взглянуть на нее и каждый раз я обнаруживал что-то удивительное в незнакомке Любое ее движение было изящным и грациозным. Ничем особенным она не занималась кроме собирания цветов и периодического поглаживания проходящих мимо животных. Однако я не отрывал взгляда от того, как она руками отодвигала цветы, пытаясь разыскать среди них наиболее красивые и необычные. А как она прикрывала глаза, когда вдыхала аромат каждого сорванного росточка! Как бережно она обращалась со всем, даже когда обвязывала собранный букет лентой, делала это ловко и аккуратно, не заламывая ни одно растение. Она блаженно улыбалась, когда к ней подходило какое-то животное и к каждому из них она проявляла теплоту и нежность. Ни один из них не был обделен ее нежным касанием. Она была настолько притягательна, что взгляд от нее было просто невозможно оторвать. До одного момента она меня не замечала, но однажды она обернулась в мою сторону и уж тогда я не мог двинуться с места. Ее глаза взяли меня в плен, я не мог отвести взгляд от них. Яркие небесно-голубые меня поразили, казалось, они смотрели мне прямо в душу. И как жаль, что наш зрительный контакт продлился недолго. Меня все же разбудили и дальше все проходило в суматохе. Не хотелось верить, что с рождения сына Мираза, мой счет шел на минуты. Трудно осознавать что тех людей, которых ты какое-то время считал своими близкими людьми, тихо отсчитывали время до момента твоего убийства. Но я знал ужасную натуру дяди и прекрасно осознавал, что теперь мне не будет пощады. Неудивительно, что он захотел меня убить в ночное время суток, когда я должен спать. Даже глядя в глаза и собственными руками не захотел это сделать. Как трус подослал стражу и дал команду, чтобы те вели себя тихо. Потом, наверное, рассказал-бы всему свету, что я умер по случайному стечению обстоятельств во сне. Слишком поздно я осознал всю опасность ситуации. Только благодаря своему наставнику мое тело до сих пор не гниет в земле. Не сосчитать по пальцам сколько раз его могли лишить головы из-за моей неугомонной натуры, стремящейся все узнать, и вот, в очередной раз он спас меня. Вот только теперь я сомневался, что когда-нибудь смогу отплатить ему за ту заботу, которую он всегда ко мне проявлял. Доктор Корнелиус был не только моим наставником, но и близким другом. Возможно, ему уже подписали смертный приговор и осознание этого сдавливало горло. Не хотелось оставлять его в замке, но как бы я его ни уговаривал, он наотрез отказывался. Даже на прощание времени не было, учитель только успел вручить мне рог, в который мне надо было протрубить в том случае, если мне понадобиться помощь. (Знал бы я тогда, что протрубив в рог, мне дадут по лицу, то не принял бы такую помощь.) И так, я теперь был наедине со своим скакуном Дистрие, возможно даже единственной компанией мне на оставшуюся жизнь, ведь в замок мне теперь нельзя, а лес, в котором якобы еще существовала нарнийская цивилизация, пустовал, за исключением диких животных. С того момента, как я шагнул за пределы замка, я осознал, что с этого момента моя жизнь навсегда изменится, и теперь как раньше уже никогда не будет. О прежнем быте можно забыть, теперь мне никто не обязан прислуживать и помогать. Мудрых советов не от кого ждать, доктора Корнелиуса, скорее всего, приговорят к казне. О нормальном сне тоже можно забыть, теперь на меня ведется охота, а в лесу, куда я сейчас направляюсь, никто меня скрывать не будет. Как бы сильно мне ни нравились рассказы о Нарнии и Аслане, они также исчезли вместе со своими носителями, теперь и все стало обычной сказкой. Реальность намного хуже, чем то, что происходило во времена Золотых веков правления королей-нарнийцев.Тогда любой незнакомец мог стать для тебя хорошим товарищем и другом, а сейчас от кровных родственников стоит ждать нож в спину. Вот и сейчас несусь куда подальше от обители, которую долгое время считал своим домом, в котором меня при первой же возможности попытались убить. Я подогнал лошадь, когда услышал позади топот копыт и скрежетание цепей, вероятно, стража запустила сломанный мною механизм открытия ворот. Дистрие был быстрым, однако я осознавал, что стража на подходе и хотя я ненадолго выиграл себе время, меня все равно могут быстро выследить. И тогда я наконец, добрался до лесу, в котором было бы труднее искать меня. Ко всему уже имеющемуся, началась гроза, а конь встал на дыбы и стал неуправляемым. Конечно, только этого мне для полного счастья не хватало. Сначала, я думал, что все обойдется, но не тут-то было. Ветка неожиданно появившаяся прямо напротив лица, как будто специально росла для меня. Из-за проливного дождя я не сразу ее заметил. Конечно, я свалился и потерял сознание, пока Дистрие продолжал гнать вперед. Смутно всплывали воспоминания после моего падения, сложно было разлепить глаза, зато я ощущал прикосновения холодных рук к своей шее, а после этого снова темнота. Когда очнулся, то обнаружил, что меня облокотили на шею лошади. Я был, мягко говоря, в растерянности, хотя на самом деле, меня потряхивало, а перед глазами немного расплывалось. Звук задвижки меня привел в чувства. Я соскочил на землю и пошел. Куда пошел — не знал, вокруг была абсолютная тьма без каких-либо источников света, поэтому наткнулся на что-то, или кого-то… А потом, резкая боль — похититель ударил меня по лицу и я застонал, слегка отшатываясь в сторону. Неожиданная молния на миг осветила пространство и тут же исчезла. Я обнаружил, что нахожусь в какой-то небольшой конюшне с единственной лошадью, а большие деревянные ворота, ведущие на улицу уже были заперты каким-то невысоким человеком в плаще, у которого на поясе висел мой рог. Убивать человека не хотелось, к тому же, ему ничего не стоит выкинуть меня обратно к тельмаринам, да и выглядит он каким-то слабым, по сравнению со мной, поэтому бой был бы не на равных. Впервые за сегодня удача мне улыбнулась, я легко стащил рог, потянув его на себя. Казалось, похититель не слишком сопротивлялся, так как был слишком увлечен своим занятием. Взвесив все «за» и «против» я схватился за рог и протрубил в него. Человек в плаще нагло отобрал у меня рог, а после снова ударил. Второй раз за ночь я потерял сознание. Опять. Теперь я не пойми где, ни пойми с кем. Зато мог двигаться, меня не приковали цепями в какой-нибудь темнице, да и лежал я под одеялом на мягкой кровати. Это уже замечательно. Могло быть намного хуже, но хотя, если меня уже избили, мне нужно быть готовым ко всему. Потянулся к мечу, но его не было и только сейчас обнаружил, что ни рога, ни доспехов, ни сумки с едой, у меня не было. Меня обчистили! Теперь бежать куда-то смысла не было. Без доспехов и меча, сражаться я не могу. В лучшем случае меня бы выследили через пару дней, а не прямо сейчас, когда я еще буду пешком передвигаться. Без еды тоже долго не протяну, хотя в лесу, наверно, найдутся какие-то ягоды. Ядовитые я разберу, слава доктору Карнелиусу за то, что не давал мне спуску на ботанике. Однако тоска по сытной пище напомнит о себе и тогда остается охота. Но и тут, без лука придется ловить какую-то живность голыми руками, что из разряда — нереального. Но в любом случае, оставаться здесь нельзя по многим причинам. Хотя-бы потому, что меня обокрали, и мало-ли чего еще захотят, ну или потому, что тельмарины в процессе охоты на меня возьмут след и заявятся в этот дом. Из-за меня их также могут убить, и тогда на мне будет висеть ответственность за их смерть. А навлекать беду на этот дом мне не хотелось. Пускай они и будут ворами, укравшими мои вещи, но в то же время предоставившие мне временное место под крышей. Хотя могли оставить в какой-нибудь темнице, или сразу же убить. Необходимо взять ситуацию под свой контроль. Надо выбираться отсюда немедленно, прихватив перед этим какое-нибудь средство для обороны. Вот только что? Я осмотрелся вокруг. Комната была небольшая, но достаточно уютная, повсюду были расставлены горшки с различными цветами, за счет которых в комнате витал приятный цветочный аромат. Кроме письменного стола, на котором аккуратно были сложены какие-то свитки, достаточно просторной кровати, небольшого окна перед ней, и прикроватного столика, ничего не было. Рассматривать обстановку было затруднительно, так как света в комнате практически не было. Лишь мелкий луч света проникал внутрь за счет приоткрытой двери, за которой, очевидно, кто-то находился. Чтобы разведать обстановку, спускаюсь на пол и медленно придвигаюсь ближе к двери. Голоса были приглушенными — старались не шуметь, но все равно, один из моих похитителей прикрикивал: — Да надо прирезать мальца во сне, чтобы он сам нас не убил. Это же тельмарин, что с него взять! — Раздался скрипучий и протягивающий с агрессивной ноткой, голос. И услышанное меня, мягко говоря, напугало. Мало того, что притащили меня в свою обитель, ограбили, так теперь еще и к убийству готовятся. Надо-бы побыстрее найти отсюда выход и бежать без оглядки. — Придержи коней, может, все не так, как мы думаем. Дождемся его пробуждения, а там уже видно будет. — Послышался второй женский, мягкий голос. — Виктория права, к тому же, где твои манеры, Никабрик? В конце концов, он совсем еще юн, поэтому убивать его, как минимум, жестоко. — Что ж это радует, придется надеяться, что если меня хватятся, кто-то будет выступать против моей смерти. Стоило мне слегка выглянуть из-за двери, как деревянная половица подо мной заскрипела и эти двое… существ, возле которых была и девушка, повернулись на звук. Ну вот и все, теперь они точно меня попытаются убить. Я по инерции схватил первое попавшееся в руки, готовясь обороняться, только сейчас обратил внимание на предмет, держащий в руках. Это была кочерга, хоть и не очень привычно, но для обороны сойдет. Поэтому крепче взяв свое оружие я принял боевую стойку, отступив поближе к окну, готовясь в любой момент выпрыгнуть. Все равно первый этаж, не страшно. Над головой слабым пламенем загорелись свечи, а в проходе появилась девушка, скрывавшаяся под тем самым плащом. Получается, это она притащила меня сюда и после моего пробуждения, вырубила. С каждой секундой, что я на нее смотрел, я узнавал что-то знакомое в ней. Прямые волосы каштанового цвета, вытянутый и аккуратный профиль лица, небольшой рост. Неужели это та самая девушка из моего сна? Чтобы убедиться, скосил взгляд на ее шею и тот кулон был на месте. В этот момент я и стал сомневаться в реальности происходящего, потому что объект моих ночных наблюдений стоял прямо передо мной, и также как и во сне, она меня поразила своей красотой. На миг даже дыхание перехватило. Ее лицо с мягкими чертами, выделяющимися скулами, пухлыми губами и невероятной красоты светлые, голубые глаза, покоряли, наверное, ни одно мужское сердце. Не удивлюсь, если каждый второй мечтает когда-нибудь быть с ней рядом. Она смотрела на меня и наверное, ожидала какой-то реакции, а я как дурак стою и рассматриваю ее как редкую куклу. Можно было представить мое выражение лица, но по легкой улыбке незнакомки, я и так понял, что со стороны выглядел, в лучшем случае, растерянно. — Как себя чувствуешь? — ее голос вывел меня из небольшого транса, в который я неосознанно впал. — Что это все значит? Кто вы такие и что вам надо от меня? — Я не опустил свое оружие, хоть и понимал, что никогда не подниму на девушку руку. Защитная реакция контролировала мои действия. — Не стоит нас бояться, мы не причиним тебе вреда, если, конечно, ты не попытаешься сделать это первым. — Продолжила незнакомка более серьезным тоном, и в качестве доказательств своих слов, слегка отодвинула край плаща, демонстрируя ножны, закрепленные на ее бедре. — Говори за себя, девчонка. — Откуда ни возьмись, в проеме появился обладатель голоса, который до этого призывал меня убить, и это был гном, который стремительно ко мне приближался с кинжалом в руках. Я уже дернулся в его сторону, но не успел ничего предпринять, так как на выручку пришла девушка, которая быстро оттащила гнома за дверь. — Успокойся уже, я не стану его убивать и тебе не позволю. Поэтому если ты попытаешься что-то предпринять, я мигом заставлю тебя об этом пожалеть. — Если со мной она пыталась общаться спокойно, то с ним она вела беседы жестко и угрожающе, даже взгляд, обращенный к гному стал ледяным. Эта женщина раскрывалась для меня с новых сторон в мгновение и я с первого раза понял, что она в минуты напряженности может быть действительно пугающей. Ее забота о моей безопасности льстила и успокаивала одновременно, поэтому я опустил свое оружие, все еще не выпуская из рук. Почему то я захотел ей довериться. — То же мне, вздумала угрожать! Силенок не хватит. — Злорадно кинул ей гном до того, как дверь громко хлопнула перед его носом, и теперь мы остались в комнате одни.

***

— Кто ты? — Спросил парень. Он не сдвинулся с места, все еще сжимая в руках свое оружие. Да уж, изрядно напугал Никабрик своими психами несчастного, надо его как-то успокоить и обезоружить одновременно. А то еще не хватало свихнувшегося тельмарина с кочергой, поэтому лучше как-то подстраховаться. Нападать на него — было не лучшим вариантом, за столько времени я подрастеряла хватку, да и он выше меня на голову и похоже, хорошо натренированный. Каюсь, я немного засматривалась пока снимала с него доспехи. И хотя при себе у меня было оружие, я не хотела пускать его в ход. Как бы я не относилась к этим проклятым тельмаринцам, парень почему-то не казался мне агрессивным, скорее растерянным, или даже запуганным. Не хотелось строить варианты развития события, финал которых вряд-ли будет радужным, поэтому я не нашла варианта уместнее, чем не отвечать на его вопрос пока он держит в руках орудие, которое легко может пустить в ход. Приблизилась к нему и прикоснувшись к руке, в которой он сжимал кочергу, забрала и отставила предмет в сторону. Меня удивил тот факт, что его ни капли не напрягало мое близкое присутствие рядом с ним. Обычно в таких ситуациях люди находятся в состоянии полной боевой готовности, а он стоит и позволяет мне быть рядом, особенно после того, как я его дважды ударила. — А теперь поговорим. — Начала я, пока его взгляд до сих пор был прикован к месту, где я его коснулась, а когда он, наконец, поднял на меня свои глаза, я забыла о том, что хотела сказать. Неосознанно сглотнула и не сразу заметила, что в голове мгновенно стало тихо, никакие мысли не забирались, я просто засматривалась в его бездонные карие глаза. И простояли мы в тишине так пару секунд, прежде чем я опомнилась и продолжила толкать речь. — Во-первых, я хотела бы извиниться за то, что дважды тебя покалечила, но тебе не стоит беспокоиться. Пока ты здесь — ты в относительной безопасности, но опасайся Никабрика, этот злыдень не шутил, когда говорил, что может убить тебя во сне. Задушить кого-то подушкой во сне — плёвое дело для него, но я в любом случае вытолкаю его раньше, чем он посмеет об этом подумать. Во-вторых, я еще раз хочу повториться, что тебе здесь зла никто не желает, поэтому ты можешь нам довериться. А меня можешь звать просто, Виктория. — Я выдохнула, протягивая ему руку и парень как-то на автомате ответил рукопожатием и коротким: — Каспиан. — Рада знакомству, Каспиан. А теперь, вернемся к остальным. — Развернувшись, я только хотела открыть дверь, как парень преградил мне путь, неожиданно возникнув перед моим лицом. Удивленно взглянув на него, стала ждать объяснений. — Подожди, я не очень… — начал он, наверное, пытаясь подобрать нужные слова, но плюнув на это дело, просто отрезал. — Давай я тихо уйду и все будут счастливы. Он уже хотел открыть окно, чтобы быстро смыться, но теперь моя очередь была преграждать дорогу, и схватив его под локоть вывела в гостинную, где нас уже заждались. — Что, голубки, наворковались? — Снова послышались ехидные комментарии Никабрика, которые теперь стали действовать на нервы. Я надулась от злости и схватив первую попавшуюся вещь, уже замахнулась на него — Еще одно слово и я тебя… — выскочил Боровик и отобрал у меня из рук тяжелую книгу, ставшую моим временным оружием, и поставил ее на место. Уж не знаю, что именно в высказывании противного гнома меня так задело. Как будто не привыкла к его выходкам, но меня почему-то это взбесило. — Прекрати, Никабрик. Ради святого Аслана, не перегибай палку! Я оставила Каспиана в середине комнаты и сама расположилась на кресле, приготовившись к долгому разговору. — Ну что, Каспиан, рассказывай. — Начала я пытаясь скорее отвлечься от только что закончившейся сцены. — Нет, подождите, это вы скажите! — Его растерянный и слегка напуганный взгляд бегал по присутствующим. А мы с сородичами переглянулись, не до конца понимая о чем он говорит. — Вы что же, нарнийцы? Так, вы же вроде вымерли. — Как видишь, мы живые стоим перед тобой. — Ответил Боровик, кивая в нашу сторону и взгляд Каспиана обратился теперь ко мне. — И ты тоже нарнийка? Я тихо рассмеялась, поражаясь его наивности. — Конечно. По-твоему, в Нарнии одни говорящие животные и эти клопы? — кивнула я в сторону Никабрика и сразу же встретила его гневный взгляд, не предзнаменовавший ничего хорошего. Как в воду глядела. В его руках в мгновение оказался кинжал, который теперь летел в мою сторону, и я резко пригнулась, не давая возможности его мести реализоваться. Кинжал застрял чуть выше уровня моей головы на стене. Боровик тут же принялся мутузить гнома, а Каспиан с широко открытыми глазами смотрел на нас. Оно и неудивительно, мы-то уже к подобному привыкли, а вот он, видимо, был из высшего общества, раз смотрел на привычные будни нарнийцев с таким ужасом. Подумает, наверно, что совсем тронулись умом, и в целом, будет прав. Когда ситуация стихла и вопли Никабрика больше не были слышны, мы продолжили. — А ты кем будешь, юноша? Что забыл в наших лесах? — обратился к нему Боровик, тяжело присаживаясь на стул. Я быстро организовала для друга чай, а для Каспиана — успокаивающий отвар из ромашки. Последний не сильно спешил присоединяться к нам за стол, поэтому я сама усадила его на стул и подала ему отвар и рагу, которое успел приготовить Боровик. — Я — Принц Каспиан десятый, и здесь… скрываюсь. — Ответил новый знакомый, опустив тяжелый взгляд в пол. Мы с компанией снова молча переглянулись, но на этот раз, тревожно. Принц. За столько лет, в Нарнии появляется настоящий принц? Сын Адама, который по предсказанию должен занять трон и вернуть мир на наши земли? Это похоже на сон, не иначе. Либо это может быть какой-то уловкой Мираза, ведь совсем недавно его воины наткнулись на нас и гномы дали отпор, может, в отместку за перебитых людей он так решил выманить всех нас, чтобы прикончить. С помощью этого принца. Конечно, вариант опасности отметать не стоит, как и вероятной лжи с его стороны, однако взглянув на него нельзя сказать, что Каспиан был первоклассным лжецом или актером. Уж больно тогда он талантлив от природы, если так уж умело изображает запутавшегося в жизни юнца. Спустя пару секунд тишины, наконец, я задала вопрос, который всех нас волновал. — Но зачем тебе это? Каспиан вздохнул, очевидно говорить ему на эту тему было тяжело. Взглянешь на него невооруженным взглядом и уже захочется пожалеть. Избитый, мокрый от дождя, уставший от долгой погони, Каспиан, сидел опустив голову, пытаясь взять себя в руки. И у меня появилось непреодолимое желание его обнять, но я быстро опомнилась и подавила развитую, наверное, с самого рождения, потребность всех жалеть. По крайней мере не сейчас, он еще толком не успел ничего рассказать, а я уже готова дать ему носовой платочек. Одумайся и включи холодный рассудок, Виктория, а то периодически он отключается вовсе. Я заткнула свой внутренний голос и внимательно вслушивалась в речь принца. Мы не смели его перебивать, каждый молча переваривал сказанное. По итогу у нас сформировалась следующая картина: парень остался без дома, семьи, за ним ведется охота, его наставник и по совместительству, близкий друг, возможно умер, возможно в темнице, а куда ему теперь деваться — он не знает. Даже не знаю, что из перечисленного хуже, и не знаю, за что можно было бы первым делом взяться. Очень жаль паренька, не представляю как переварить все то, что он пережил, не то, что строить дальнейшие планы. Никабрик и тот притих, хотя обычно его не заткнуть, а это еще сильнее нагоняло жути. И я уже в миллионный раз пожалела, что покалечила принца. Бедолаге и так несладко пришлось, так я еще подключилась к этому всему. Похоже долго мне еще муки совести испытывать, или, по крайней мере, когда Каспиан был рядом. — Мне жаль. — Это было единственным, что я смогла из себя выдавить и в знак своей поддержки, накрыла его руку своей, слегка сжимая ее. Он поднял на меня свои взгляд, который можно было-бы увидеть в глазах котенка, оставленного на улице в дождь. Я не удержалась и крепко обняла его, стараясь передать ему капельку тепла. Он сначала никак не реагировал, просто застыл на месте, а после обнял меня в ответ. Спустя некоторое время он отстранился и смотря в глаза прошептал тихое «Спасибо». Неосознанно улыбнулась, мысленно ругая себя за минутную слабость. Сначала подозреваю его, думая, что он подосланный шпион, а после спешу его успокоить после рассказанной печальной истории жизни. — И что ты планируешь делать дальше? — Друзья по-прежнему молчали, поэтому я сама решила уточнить. Принц на пару секунд задумался и пожал плечами. — Не знаю, возможно здесь останусь, если вы не против. — Как же так, и ты не попытаешься все изменить? — спросил Боровик с легкой досадой в голосе. — Что ты имеешь ввиду? — Каспиан, как и мы с Никабриком не понимали, о чем толкует этот барсук. — Каспиан — наше спасение. Впервые за столько времени сюда пришел прямой наследник престола. Мы можем вернуть мир в Нарнию! С этого момента начался долгий разговор, в процессе которого все изрядно выдохлись, потому что не все из нашей компашки отнеслись положительно к тому, что Каспиану надо занять трон. К нашей компании также присоединилась и белка Тараторка, которая сразу же поддержала затею Боровика. Я же, была не в восторге от этой мысли. Как можно сажать на трон того, кого совершенно не знаем? Мы с ним встретились только час назад и уже должны скандировать «Каспиан — король Нарнии»? Боровик со своей надеждой немного забывается о жестокости реального мира. Ну подговорим мы оставшихся нарнийцев к войне, посадим Каспиана на трон, и где гарантии того, что не станет все хуже. Каспиан не казался мне лидером, за которым пойдут остальные, сейчас он для меня запутавшийся и напуганный человек, на которого сваливают ответственность за судьбу нарнийцев. Я и представить себе не могу, что он чувствовал в тот момент. На него столько всего навалилось, так теперь еще возвышают до королевского чина, к которому он, по моему мнению, был совсем не готов. Мы даже не знаем о том, сколько нарнийцев осталось в живых для того, чтобы собрать войско, но очевидно, что по численности отряд Мираза превышает наши значительно. Ни плана, ни грамотного полководца, ни воинов. Чудесный план! Легче уже даже сдаться без оружия прямо им в руки, чтобы лишний раз голову не забивать. Ну это еще что, главное, что мы живы и не хотим умирать, а в остальном на удачу полагаться будем, а еще лучше на Аслана! Да, которого тысячелетие никто не видел после того, как он добровольно ушел в закат. «Аргумент» в пользу возвращающейся к нам четы Певенси, поднимающийся за сегодня раз 20 и вовсе меня рассмешил. По его мнению, простой рог, который когда то носила с собой Сьюзен якобы должен открыть из их мира портал в наш, чтобы те вернули все на круги своя. Ну допустим, так и будет, вот только что они сделают? Они столкнуться с тем же тупиком, у которого мы сейчас и застряли. У нас нет ни возможности, ни опытных воинов, ни полководца, который мог бы выстроить грамотную стратегию наступления, если появится такая возможность. Да даже предводителя у нас толком нет. Взглянула на него и чуть ли снова не пошла его жалеть, он сидел за столом с таким потерянным и отсутствующим взглядом, будто не из-за него вся эта заварушка началась. Его тоже явно не вдохновила эта впечатляющая тирада Боровика о революции. Даже не слушал, глубоко погрузившись в свои мысли. Преодолев расстояние, я присела рядом с ним, он даже не моргнул — Что думаешь об этом всем? — спросила я, пытаясь немного привести его в чувства Качнув головой, он вяло улыбнулся и повернулся ко мне, говоря тихим голосом, чтобы услышала только я: — А ты как думаешь? Это все звучит еще фантастичнее, чем все сказки о Нарнии, у нас нет шансов. — Почему? Думаешь мы такие слабаки? — Я не спорю, что вы можете быть умелыми воинами. Но ты всерьез думаешь, что с этим составом. — сказал он кивая в сторону компании, где Тараторка сейчас верещала на Никабрика с длинной ложкой наперевес за то, что тот «потерял веру и не хочет сражаться». — Мы сможем действительно устроить революцию? Похоже на какую-то странную сатиру — Ты в Нарнии, поэтому все может быть. — усмехнулась я, посматривая на друзей. Они действительно не заслуживали такой участи. За то время, пока я здесь нахожусь, я немало ужасов повидала, но те, зверства, что творили тельмарины порой пугали даже самых стойких нарнийцев. До сих пор иногда мне снятся растерзанные тела одной семьи фавнов, на которые мы наткнулись во время сбора грибов вместе с Трампиком. Оказалось, что они случайно проходили мимо границы Тельмара в сезон ливней, пытаясь отыскать убежище в лесных чащах Нарнии. Вот только именно эта семья была долго оторвана от происходящих событий на этих землях, оставаясь в лесах неподалеку от Орландии. Они не знали, что пока при власти находится Мираз, никому пощады не будет. На них натравили гончих. То что осталось от их тел было больше похоже на кучи обглоданного сырого мяса, даже трудно было понять кем были эти двое несчастных. Единственное что мы могли понять это то, среди них была женская особь, да и к тому же, в положении. Она так и умерла, прикрывая своей рукой живот. Добивает и то, что тельмары решили поступить еще хуже, чем когда либо. Фавнам отрубили головы и забрали с собой, видимо как трофеи. Позже от птиц-говорунов мы узнали, что их головы повесили на городские стены, хвастаясь своими «выслугами» перед местным народом за то, что «доблестные воины избавились от очередных выродков, которые могли навредить безвинным людям». В то время в густой чаще леса так и лежали два растерзанных, обезглавленных тела в своей луже крови. Хуже всего то, что за всем этим наблюдал маленький фавн, прятавшийся в ближайшей пещере, прижимая руки ко рту, чтобы не выдать себя. Его так трясло от страха, что маленькие ножки подкашивались. Увидев меня он еще дальше забился в темный угол, захлебываясь в слезах и желая наверное, провалиться под землю, лишь бы я его не тронула. И я в тот момент хотела провалиться под землю, чтобы не было так больно. Я оплакивала эту несчастную семью, пока рыла яму для их могил, недалеко от места, где их настигли. Слезы застилали глаза так, что я плохо различала местность вокруг себя Сердце разрывалось при взгляде на того малыша, которого Трампик быстро увел и разместил у себя дома, пока подыскивал семью, которая могла бы приютить его у себя. Столько страха в глазах живого существа, обращенного ко мне я не видела никогда. Он боялся меня, потому что я была человеком. А все из-за них все из-за тех чужеземцев, пришедших сюда и назвавшихся хозяевами этих земель. Теперь все живущие здесь вынуждены жить в вечном страхе за себя и свою жизнь. Невыносимо. Это не жизнь, а настоящее выживание Не сразу заметила, что принц несколько раз меня позвал по имени, а теперь уже обхватил плечи, заглядывая в глаза. Смутно вглядывалась в его глаза, пыталась разглядеть хоть что-то, однако слезы этого делать не давали. Они скатывались по моим щекам и застилали взор снова. — Виктория, что с тобой? — спрашивал принц несколько раз, пока я молча вглядывалась в его глаза. Если он действительно был тем, кто должен вернуть нам мир, я сделаю что угодно для того чтобы ему помочь. Я не дам ему умереть. Не после того, через что, пришлось нам всем пройти. Даже если он нам лгал, я все равно рискну. Не могу я больше сидеть без дела, не могу смотреть на свою беспомощность. Если он действительно может вдохнуть новую жизнь в Нарнию, я ему доверюсь. — Ты действительно думаешь, что у нас ничего не выйдет? — спросила я тихо у него. Не обращая внимания на то, что все разом смолкли и обратили свое внимание на нас, я продолжала — А если у нас было бы больше воинов и оружия? А если мы все будем достаточно натренированными для войны? Растерянный взгляд, обращенный ко мне сменялся различными эмоциями на лице молодого и красивого юноши. Сомневался, но молчал — Послушай, мы так устали вечно прятаться и бояться. Ты-наша последняя надежда, если не ты, то больше никто не сможет поменять все Прислушавшись к моей речи, барсук навострил уши — Она права. Если мы сейчас не вмешаемся, то упустим момент — поддержал Боровик Смахнув слезы, я продолжила — Не хочу, чтобы это звучало, будто у тебя нет выбора, решение принимать тебе, я всего лишь прошу тебя как человек, который устал закапывать ежедневно трупы своих сородичей и друзей. Я не знаю, можем ли мы верить тебе, но я очень надеюсь на это. В любом случае, мы поможем тебе вернуть трон, если ты поможешь нам установить мир и спокойствие. Никабрик недовольно рыкнул: — Что ты несешь? Никто не соглашался его принимать в наши ряды Проигнорировав его глупые высказывания, я продолжала смотреть в глаза принцу, стараясь добиться его согласия, но видела лишь сомнения в его лице Я чувствовала себя ничтожной и бессильной букашкой, не способной изменить реальность. Которая сейчас пытается ухватиться за спасительную соломинку в лице Каспиана. Была бы возможность, бросилась в пекло, если бы это сказалось на нынешней реальности, но до тех пор, пока я никак не могу все исправить, мне ничего не остается, кроме как надеяться на то, что эту идею поддержит и Каспиан. Однако есть и разумные опасения насчет нашего нового друга. Я соглашусь, что от этого ублюдка-Мираза надо побыстрее избавиться, но откуда мы можем знать, что Каспиан будет лучше. Не то чтобы, я ему не доверяла, скорее сомневалась, что он будет толковым королем. В конце концов, он восемнадцатилетний подросток, какие знания ведения политики у него могут иметься? Хотя, его воспитывали наследником престола… Да уж, я прям из крайности в крайность бросаюсь. Прочистив горло, Каспиан наконец-то заговорил, все еще не отпуская мои плечи. Видимо я его так ошарашила своими эмоциональными качелями, что даже пошевелиться несчастный не мог — Я все еще не уверен, что смогу справиться с возложенными ожиданиями. Хочу вам помочь, но сам представления не имею как это сделать — Не думай об этом, мы поможем. — громогласно объявила Тараторка — Да-да, мы могли бы сначала созвать всех кого можем, а потом обсудим все, составим представления об имеющихся ресурсах и воинах и будем разрабатывать дальнейшие планы. — поддержал Боровик. В разговор снова беспардонно ворвался Никабрик с возмущениями касательно наших сумасбродных идей. Животные активно начали словесно противостоять сожителю, надрывая и без того хриплые голоса. Может мысли у нас и бредовые, но это последнее на что мы можем рассчитывать. Либо ждать, пока нас всех окончательно не перебьют, либо мы сами посодействуем разрешению ситуации, иного пути нет. Слушать ругань, которая еще будет продолжаться еще как минимум полчаса не хотелось, зато вдохнуть свежий воздух не помешало бы. Я быстро покинула душную комнату и вышла на небольшую террасу. Радовало, что дождь, наконец, закончился и на его место пришла легкая прохлада, от которой слегка сводило конечности. Я облокотила руки на деревянные перегородки и тупо уставилась вперед. Не уверена в правильности своих выводов. Слишком много рисков в этой революции, с Каспианом в предводительстве. Мы даже не уверены, сколько вообще нарнийцев осталось, а уже надо бы обмозговать план действий. Хотя бы представление иметь о том, через что нам надо пройти. Может, остальные нас и слушать не будут, пошлют куда подальше и отправятся по домам доживать свой век. Может, вообще придет от силы крохотные толпы, которые даже в один отряд добровольцев не впишешь. Возможно остались только женщины и старики, большая часть мужских особей и вовсе могла погибнуть от рук тельмаров, периодически появляющихся на наших землях. Глубоко вдыхая воздух, я попыталась очистить свою голову от плохих мыслей, но это пока что плохо удавалось. — Все нормально? — послышалось сзади Обернувшись, я увидела притупленный взгляд Каспиана, который видимо начал гадать почему это я сейчас решила заняться дыхательной гимнастикой. Видимо со стороны я выглядела как задыхающаяся на суше рыба. — Да так, ощущение будто воздух резко закончился Он пересек расстояние и встал рядом со мной, также смотря куда-то вперед. — Я знаю что это за чувство. Впечатления не из приятных — он уныло хохотнул. Неприятно осознавать, что на таких грустных моментах наши жизни пересекаются. В этом мы похожи, у нас одинаковая боль, мы задыхаемся от суровой жизни, к которой никто не был готов. — Почему ты плакала? — спросил он, озабоченно поглядывая в мою сторону - Просто это было неожиданно, сначала ты спорила с Боровиком, а потом просишь меня о таком... — Не забивай свою голову этим, все равно ничего хорошего не скажу — уклончиво ответила я, стараясь откинуть снова всплывающие картинки в голове. — Ну, я мог бы выслушать, если тебе хочется рассказать и освободить душу. По себе знаю, как тяжело быть наедине со своими мыслями — ответил он непринужденно. Я посмотрела на него и искренне удивилась, он выглядел так, будто это действительно для него не было чем то особенным. Как будто он готов всем нуждающимся помочь, не смотря на то, что у самого наверняка черти в голову лезли. С его-то судьбой. Или я так отвыкла от искренней заботы, не предполагающей ответной реакции, или он был поистине ангелом с доброй душой, желающий искренне помочь всем и вся. Это меня настолько тронуло, что у меня снова чуть ли не начали наворачиваться слезы, а сердце в это время отбивало чечетку. Смотрела я так на него долго и пристально, стараясь разгадать его сущность, что парню стало прямо-таки неловко, что можно было бы заметить по румянцу, тронувшему его прекрасное лицо. — Ты чего? — спросил он смущенно — Да вот, удивляюсь с тебя. У самого в жизни кавардак творится, а ты о мне стараешься заботиться? — Точно — ответил он, отворачиваясь от моего взгляда — Но все мы люди, должны держаться вместе Вот это веселуха. Его же родной дядя хотел убить, стража едва не пристрелила его в собственной кровати, а он тут решается еще и мне оказать максимальную по своим возможностям поддержку. Вот это кадр! — После того, что с тобой произошло ты готов довериться какой то пришибленной нарнийке? — уточнила я, все еще не до конца веря в услышанное. Он заметно развеселился и негромко расхохотался — Ну не так все плохо, ты себя недооцениваешь — Ты же меня не знаешь толком, да и если вспомнить я в первые часы нашей встречи зарядила тебе по лбу. Не боишься меня? Принц повернулся всем телом и начал долго рассматривать мое лицо, на какое то время погрузившись в свои мысли, молчала и я ожидая его вердикта — Нет. — ответил он спокойно и снова отвернулся по направлению леса, напустив на себя загадочный флер, не давая мне никаких разъяснений. — И почему это? — нетерпеливо спросила я, на что тот пожал плечами — Не знаю, ты не нагоняешь чувство опасности. Да и к тому же ты меня могла бы давно убить, разве не так? — Да, могла — согласилась я, смутно принимая вышесказанное Каспианом. Были в его словах недосказанности и пробелы. — И что это все? Неужели только поэтому? Я в конце концов, какое то время была главное защитницей в государстве, дралась с врагами, убивала тельмаров. Неужели я выгляжу в глазах незнакомого человека такой овечкой? Мне казалось, что после всех этих битв и гонений одной моей недовольной физиономией можно детей пугать. — Сложно сказать, у меня просто ощущение, что ты мне вреда не причинишь. Пыталась осмыслить все, что он сказал и все равно в голове оставались сомнения. Ощущения? Да видимо и он сам не мог определиться со своими выводами, раз полагается на чувства. Да мы прямо-таки два сапога пара. И я, и принц одинаково не воспринимаем до конца весь этот сюр с революцией, однако друг к другу также испытываем неоднозначные эмоции. Не знаем достаточно, чтобы говорить о том, что за человек перед тобой, но каким то макаром верим ему. Или хотим верить… — Не знаю тот ли я человек, на которого можно положиться — неожиданная смена беседы заставила меня нахмуриться и усиленно раскидывать мозгами. О чем он? — Ты про восстание, или вообще говоришь? — уточнила я Он взглянул на меня, его грустные глаза теперь заглядывали мне в самую душу и я невольно повела плечами. Мне было некомфортно, когда он находился в таком подавленном состоянии. — Про все, я не гожусь на роль короля Нарнии. — Я не знаю тебя достаточно хорошо, чтобы называть тебя своим королем так уж уверенно. Но то что ты сомневаешься, о многом говорит. Ты не бросаешься сразу с мечом наперевес в бой, а реально рассматриваешь возможности, что говорит о твоей вдумчивости и рассудительности, хотя ты сейчас в том состоянии, при котором даже думать не хочется, а только погружаться в свои мрачные мысли. Это уже в свою очередь говорит о твоей силе Принц невесело усмехнулся — Высоко ты меня оцениваешь, вот только с силой ты промахнулась — Напротив, на твоем месте я могла бы расплакаться — пропустим момент, где я недавно разрыдалась на глазах у всех. — Либо разрушала все вокруг от злости Каспиан напряженно молчал, ни соглашаясь, ни опровергая здоровую реакцию психики на подобный жизненный опыт, с которым мог столкнуться любой. Возможно, он из тех, кто сдерживает все эмоции и не показывает их при всех. В отличие от меня Не знаю что это было у меня, крик души, отчаяние, мольба? Я просто не хотела продолжать жить в вечных гонениях, вот и вывалила все на несчастного Каспиана, которому и до моих жалоб хватало проблем. Зря я это сделала. Может в какой то момент я мысленно и соглашалась с идеей революции, не забывая про наши мизерные шансы на победу, но все равно своими слезами я вынудила его погрузиться в наши проблемы. — Тоже не выход — заключил он, снова глубоко погружаясь в свой думы. Меня пугает то состояние в которое я его загоняю, поэтому надо его как-то что-ли отвлечь от этой темы. Судорожно перебирала всевозможные темы для обсуждения в голове. И тут даже для себя неожиданно выкинула: — Никогда бы не сказала, что тебе 18. Слегка растерянный Каспиан повернул ко мне голову, удивленно вскинув бровь — Ты когда хмуришься и о чем то усиленно думаешь, напоминаешь мне одного кентавра-Гленсторма, когда тот свои подсчеты делает. В какой раз за день я этого паренька в тупое положение ставлю. Вот и сейчас сморозила черт знает что и даже сама не знаю как бы я на это ответила. Лишь бы это за свой счет не принял. — Но если что, это не оскорбление. Не похож ты на кентавра, только выражение лица похоже. Нет, не выражение лица, мимика. Хмуритесь усиленно так, что морщинки проступают, но ему то уже за сотню перевалило, а тебе и 20 нет. В общем, это я к чему, от таких усиленных размышлений так скоро постареешь раньше времени. — тараторила я это так, словно мантру какую-то читала, вообще сомневаюсь что хоть что-либо из этой мути могло уложиться в голове с такой скоростухой читки. — Не кисни И к чему это вообще? Вот что бывает когда ты, Виктория открываешь свой рот, не продумав речь и как выбираться из этого положения. Стыдоба какая, лучше бы молчала Каспиан неожиданно рассмеялся. Не вкурю, это из-за глупости моей, или той околесицы что я ему сейчас втирала? — Ладно, понял, не буду о плохом думать. Тогда скажи сколько тебе лет, а то ты мне одну придворную леди напоминаешь когда на Никабрика ворчишь, ей за 50 — передразнивал меня принц. В этот момент моя челюсть едва не отлетела до земли от такого возмущения. Использует мой козырь против меня? Достойный соперник Усмехнувшись его находчивости я ответила, подыгрывая ему — А вот тут я тебя переплюнула. Я точно старше твоего "прототипа"-Гленсторма Я заметила, как Каспиана слегка зашатало от шока и я была даже удовлетворена этой реакцией, несмотря на то, что мой возраст даже меня слегка пугал и эта тема разговора, как и для большинства женщин за 30, озабоченных потерей молодости — табу. — Это каким образом? — забормотал парень — Ты выглядишь как моя одногодка Я хмыкнула, и собирая всю волю в кулак, морально приготовилась к тому, что теперь мне придется делиться своей грустной историей. И я рассказала ему всю подноготную.

***

Мои родители были родом из мира, существовавшего задолго до появления Нарнии. Называлось это место — Чарн, которое Джадис (более известная, как Белая колдунья), разрушила до основания и после перебралась в Нарнию, в которой сразу же провозгласила себя королевой. Моя мама была сестрой Джадис, и по совместительству, колдуньей, а после того, как ей и ее возлюбленному (моему папе), удалось выжить после уничтожения Чарна, Аслан благодушно предоставил им возможность перебраться в Нарнию. Здесь мама и обнаружила что, колдовать теперь не может, зато после моего рождения поняла, что ее способности перешли мне, и тогда она обучила меня всему, что знала. Она была бессмертна, и папа в том числе (о чем позаботилась мама еще в Чарне), но после того, как они стали жить в Нарнии, стало понятно, что теперь это не так, однако они не старели, и когда им было двести с чем-то лет, у них появилась я. Мой отец был обычным человеком, его история мне смутно известна, мама не часто о нем говорила, но вспоминала, что он был самым потрясающим из всех людей, которых она когда-то знала, а умер он, когда мне было не больше 3 лет. Он вступил в бой со слугами Джадис, совершавшими очередные набеги на дома простых жителей и защищал нас с мамой до последнего вздоха. Его имя — Келестин, маму звали Чарна. Мама умерла, когда мне было всего 9 лет. Она также, как и папа, героически погибла в битве, только на этот раз ее соперниками были одичавшие демоны, отбившиеся из «стаи» Джадис. Мама защищала меня до последнего вздоха, а когда ее последний противник был убит, она сама упала и начала мучительно долго умирать на моих руках. После ее смерти заботой и моим воспитанием занялись нарнийцы, которые взращивали во мне доброту, заботу и любовь. Даже Аслан иногда наведывался ко мне и давал возможность не чувствовать себя сиротой, он стал для меня родным, а когда он по своей привычке начал пропадать месяцами, мое доверие к нему было подорвано. Что касается Джадис, то она не знала о том, что ее ненавистная сестра жива и уж тем более о том, что еще появилась я. Мама не старалась как-то отомстить той, которая буквально разрушила все, что она имела, она разумно опасалась свою поехавшую сестру и тщательно скрывалась. Все что мама хотела-это быть с семьей, и как жаль, что это продлилось для нее недолго. А когда, наконец, пришли короли Пэвенси, я была младше Питера всего на год, — мне было шестнадцать. Тогда же я впервые встретилась с Джадис и у меня сорвало крышу. Убивая каждого ее сторонника, я мстила за каждую минуту страдания моей семьи, за каждую пролитую их каплю крови, и тогда росли мои силы. И собственными руками я убила Белую колдунью, ненависть к которой у меня развивалась чуть ли не с самого рождения. Итак, во времена Золотых веков правления королей и королев, я была на пике своих магических способностей и благодаря доверию, которое я заслужила за верную службу королям и самому Аслану, меня назначили Хранительницей. Моя прямая обязанность заключалась прежде всего в том, что я должна была обеспечить безопасность для их высочеств, народа, и Нарнии в целом. Я была готова ринуться в бой в первых рядах, отбиваться до последнего вздоха (причем не только потому, что я должна была это делать по долгу службы, но и потому, что я любила нарнийцев и королей всем сердцем. Они стали для меня семьей). Я была способна залечивать смертельные раны и наносить такие увечья, которые не вынес бы ни один смертный. Также я поддерживала порядок и следила за нормальным функционированием «природных систем», если так можно выразиться. После правления Джадис мне пришлось все восстанавливать. Приходилось даже связываться с дриадами, чтобы просить их помощи в этом. Моя магия была многогранна. Мне было под силу очень многое, но больше всего, мне удавалось управлять огненной стихией. Я буквально создавала огненные щиты во время битвы с Джадис. И не сразу заметила, что огонь не причиняет мне вреда, как любому живому существу, я была способна засунуть руку в горящий костер и вытащить ее совершенно невредимой. Потом, когда король Питер, король Эдмунд, и королевы Сьюзен и Люси исчезли, — началась паника. Никто не знал куда они могли пропасть и многие из-за этого строили теории об убийстве, предателях и возвращении Белой Колдуньи. Я же была в ужасе, прежде всего потому что моя семья исчезла, а уже потом — короли и королевы. Они просто испарились в воздухе. Я потратила уйму времени и сил на их поиски, привлекла всех, кого могла на поиски, но все тщетно. И тогда, я вспомнила, что они много рассказывали историй про свой мир, откуда они пришли, поэтому приняла решение отправиться туда, так как другого пути не нашла. Но не догадывалась, что решившись на такое, я едва не умру. Заклинание вызова портала было самым сложным из всех, с которыми я когда-то сталкивалась. Оно меня опустошило и чуть не убило, и тогда на мое спасение пришел сам Аслан. Вернуть меня практически из лап смерти даже ему не удалось бы, поэтому он погрузил меня в сон, продлившийся для меня — год, а для Нарнии — тысячелетие. Я не понимала, что это сон, мне казалось, что я действительно умерла в тот день. И все это я узнала только после пробуждения, с помощью рисунков, которые оставили нарнийцы в том самом склепе. Во снах, которые я видела, были Пэвенси, они жили в своем мире, а я была лишь наблюдателем, призраком, которого не замечали. Я много раз пыталась с ними связаться, пыталась колдовать и дать им знак о своем присутствии, но меня не слышали и не видели. Так и прошел год. Кстати, что еще интересно, я также как и мама не старела и за тысячелетие ни капли не изменилась. Потом я проснулась в каком-то темном склепе, походящий на пещеру и не могла понять с чем именно было связано пробуждение. Меня оставили прямо на столе Аслана, а вокруг него кто то расставил цветы, которые за тысячелетие превратились в труху. Прямо как и я, иронично. Выбравшись, я поняла, что все мои знакомые и друзья уже были мертвы. Не описать всего того, что я тогда испытывала, но я как прежде изо всех сил пыталась вернуть всё на круги своя с помощью магии, но обнаружила, что совершенно не могу колдовать. Осознание того, что теперь я осталась одна, без магии, без семьи и друзей, в совершенно новом мире, который был для меня абсолютно неизведанным, обрушилось с такой силой, что я совершенно потеряла себя. Сейчас мне 1021 и с моего пробуждения прошло два месяца. Я стала вести тихую, размеренную жизнь, занимаясь собиранием трав, охотой и ведением бесед с новыми друзьями. Конечно, я много раз пыталась колдовать, но удавалось мне это очень редко и с минимальным эффектом, счастьем будет для меня, если мне удастся зажечь свечу. Это будет максимум того, что я умею. Вот так, с талантливой волшебницы, у которой было все: от семьи, до уважения в обществе, я скатилась до отшельника со склонностью к садоводству.

***

Рассказ мой длился больше получаса, и за все это время мой собеседник не проронил ни слова, просто смотрел на меня с широко открытыми глазами и периодически приоткрывал рот от удивления. А я была окончательно разбита, каждый раз от воспоминаний разрывается сердце, а сейчас, когда я разделяла эту боль с другим, становилось еще хуже. И я уже смирилась с осознанием того, что мне придется с этим жить до конца своих дней, и по крайней мере в одиночестве, я переносила это спокойно, но сейчас, с Каспианом я снова сдалась и позволила воспоминаниям добить меня окончательно. В горле стоял ком, было трудно выдавливать каждое слово, но я не прекращала и почему-то решила рассказать Каспиану все, без прикрас. Я изо всех сил сдерживала себя, чтобы не разрыдаться. — Мне так жаль… — это было первое, что он сказал после переваривания всего сказанного. Принц затоптался на месте, будто не знал что ему делать и куда деваться. Оно и понятно, я ни с того, ни с сего решила вывалить на него все сразу, конечно, он не знал что делать с этой информацией. Неожиданно, он заключил меня в объятья. Такие теплые и обволакивающие. Трудно было сравнить с чем либо. Это похоже на то, когда на тебя светят солнечные лучи, согревающие и успокаивающие. Чувствовала как в груди сердце забилось чаще, а в животе разрасталось приятное ощущение, распространяющееся постепенно по всему телу. Почему он так на меня воздействует? Почему я не могу его оттолкнуть? Он же простой парень, как ему удается заставить меня обмякнуть в руках. Да еще и за такой короткий срок. Может в еду подмешаны травы усыпляющие? А может и он способностями какими-то обладает? Я была так тронута его реакцией, что даже не попыталась хоть как нибудь показать себя сильной личностью, способной преодолеть все преграды. Я просто пристроила голову на его теплой груди, пока он нежно поглаживал меня по голове, нашептывая всякие милости в ухо. С глаз капали редкие слезы радости. Мне не было плохо, я чувствовала себя спокойно. Впервые за долгое время Может мне нужно было выговориться? Не знаю сколько мы так стояли, но я не хотела чтобы это заканчивалось. Не моя истерика, а объятия. Впервые за все время, я почувствовала, что кому-то было на меня не плевать. И этим неравнодушным оказался именно Каспиан, с которым я знакома пару часов. Не то, чтобы я так просила о поддержке, это больше походило на спасение утопающего, но тем не менее он был рядом. Не те друзья, с которыми я спелась за два месяца, не те знакомые, с которыми я пересекалась ежедневно, а парень, которого я знаю всего день. Хватило дня для того, чтобы он так на меня повлиял Тогда же мой скептицизм к нему снова пошатнулся и теперь я знала, что он точно достоин того, чтобы к нему прислушивались, и нет сомнений, что мое уважение он заслужил. И это удивительно, потому что сейчас мое уважение мало кому удается получить, хотя с другой стороны, никому это не надо. Принц выпустил меня из объятий только после того, как убедился, что мне лучше. А я поспешно вытирала слезы, мысленно убеждаясь в том, что рассказала ему не зря. Во-первых, потому что мне действительно стало намного легче, а во-вторых, это открыло мне глаза на то, что Каспиана надо воспринимать всерьез. — Ты как? — спросил он, смотря на меня жалобным взглядом. Я выдохнула, хотя я и была ему премного благодарна, но сейчас была слегка недовольна, потому что не могла нормально реагировать на такой взгляд, как будто я умираю от смертельной болезни и мне осталось жить какие-то минуты. Но я вовремя заткнула внутренний голос и спокойно ответила — Я в норме. Спасибо, что выслушал, это правда было мне нужно. И извини, что снова пришлось меня успокаивать, просто все так навалилось… — чувствуя все еще легкий мандраж после этих ярких впечатлений, я надеялась сохранить остатки самообладания и гордости перед принцем. — Ничего, я рад, что тебе легче — улыбался он так очаровательно, что я едва не поплыла сама от блаженства. — Вообще то это мне следовало бы тебя успокаивать, я же тут старшая — сказала я и неожиданно услышала добродушный смех. Переживая чувство искреннего негодования за свою слабость, я видела себя сейчас уязвимой. И в то же время, замечаю, что не испытываю малейшего беспокойства за это. Не знаю что оказывает на меня такой нейтрализующий эффект. Но я сейчас почему то позволяла себе распускать сопли перед Каспианом. Очень странно — Не думай об этом, главное, что тебе полегчало. Такая самоотдача меня когда нибудь в могилу сведет. Ну ей богу, за себя хоть думал этот парень? Что за благочестивый воин нам попался. Благородный, добрый, эмпатичный и смелый. Мне бы поучиться — Ладно, теперь надо бы возвращаться. А то заболтались мы — едва я ступила шаг в сторону дома, так и остановилась как вкопанная, услышав: — Вообще-то я ухожу. С какого дуба рухнул этот принц? Куда уходит? Это не за ним ли охоту по всему лесу ведут, не его ли убить хотят? — Что? Куда это? — Нельзя здесь оставаться, даже если захочу. Стража придет и сюда А вот сейчас его озабоченность в обеспечении нашей безопасности, стала немного раздражать. Нет, ну правда, это абсурд! Пришел он, толкнул такую речь, что все почти слезу пустили, заставил нас ему довериться, его поддержали, еще чуть-чуть и красную дорожку к трону расстелили бы, даже я уже всплакнула на его груди, и он тут решает позаботиться нас? — Ну выйдешь ты один в лес, заплутаешь, тебя мигом найдут и убьют, а ты и убежать далеко не сможешь. Во-первых потому, что тут полно ловушек для тельмаринов, во-вторых, тебе и стараться не придется, чтобы наткнуться на какого-нибудь незнакомого гнома с луком. И дальше-больше, если хочешь я могу продолжить. В любом случае, это будет неразумно. — Оставаться здесь и подвергать опасности вас, я точно не стану. Вроде взрослый мальчик, а как ребенок, ей Богу! Уперся в свое «не буду» и никак не сдвинется. Я закатила глаза. — Не надо так беспокоиться, мы не такие беспомощные как ты думаешь! А если тельмарины сюда явятся, мы сразу же им дадим отпор. Поверь, в этом опыт у нас имеется. И к тому же, не делай жертву Трампика напрасной, его схватили, когда я увозила тебя сюда. Мы знали на что шли, и если надо будем сражаться до последнего. Каспиан вздохнул, видно решение ему далось нелегко, но он знал, что я была права. И поэтому согласился остаться. Мы вернулись в дом и наша компашка снова была в полном составе. Только сейчас до меня дошла абсурдность этой ситуации, — ну здесь прямо-таки цирк на выезде, кого здесь только не было: гном, белка, барсук, бездарная бывшая колдунья и депрессивный, запутавшийся подросток. Сидим тут решаем судьбу Нарнии. Ох уж эти типичные будни нарнийцев!