Выбор

      Если бы кто-нибудь попросил Оби-Вана описать последовательность событий в его жизни за минувшие сутки, он бы вряд ли на сто процентов справился с этим заданием. Сначала его пытался убить генерал Гривус, затем собственные клоны, потом — как минимум трижды — ситх-бывший падаван, после едва не засек имперский крейсер (а может и засек-таки; на этот счет у беглого джедая не было ровно никаких соображений), и вдобавок ко всему, при побеге от самопровозглашенного императора Сидиуса, он разбил два корабля в рекордно короткие сроки. Раньше, в другой жизни, расскажи он о подобном конфузе Энакину, и это бы стало превосходным кладезем для его шуточек как минимум на целый десяток лет вперед.       Кеноби мысленно поморщился. Теперь что-либо рассказывать было некому. Энакин больше не желал ничего слушать.       Оби-Ван проснулся считанные минуты назад, едва ли не кожей ощущая на себе чей-то пристальный взгляд. Но он совершенно не подал виду, что очнулся, поэтому ни один мускул в его теле не дрогнул. Кеноби не спешил открывать глаза, позволяя мыслям медленно заполнить голову, одновременно прислушиваясь к звукам вокруг, к своим ощущениям, задействовав все органы чувств, которые были ему доступны. Он быстро сообразил, что лежал на чем-то мягком, и ощущал, что на левую руку явно падал солнечный свет, отчего она была гораздо более теплой, чем правая. Сосредоточившись и с помощью Силы послав импульс по всему телу, джедай убедился только в том, что все его конечности были на месте, а кости ни в одной не сломаны, что казалось совершенно удивительным, учитывая, сколько раз его телом пытались проломить дюрастиловые стены «колчана», сколько раз за минувшие сутки пытались задушить или пристрелить. В воздухе витал едва уловимый, но хорошо знакомый сладковато-тошнотворный запах, который бы Оби-Ван не спутал ни с каким другим во всем мире — так могла пахнуть только бакта. И вскоре джедай удостоверился в том, что повязки, которые он ощущал на своей голове, груди и горле, были определенно пропитаны именно ею.       Убедившись, что он относительно цел и невредим, Оби-Ван принялся за свои воспоминания. Он послал телу сигнал, чтобы ускорить процесс восстановления, а сам тем временем попытался разобраться в том, что вообще случилось за последние часы. Он помнил, как сражался с ситхом на «колчане», помнил, что успел ввести координаты для прыжка в гиперпространство, а потом… Оби-Ван не был уверен в том, что было потом. Разрозненные обрывки сменяли друг друга, отказываясь складываться во что-то конкретное. Джедай решил оставить их в покое, а затем перешел к моменту удара. Кажется, разбился он феерично. Кеноби не помнил всех подробностей, только то, что планета определенно точно встретила его не слишком приветливо. Было очень мокро и сыро. А еще темно. И, вроде бы, там был кто-то еще. Оби-Ван был практически уверен, что говорил с кем-то, но, наверное, из-за сильного удара при крушении, эта часть воспоминаний тоже оказалась повреждена. Вероятно, человек, которого он встретил, и спас его. Это оказалось приятным разнообразием в череде покушений на жизнь. Почаще бы так.       Оби-Ван продолжал лежать неподвижно, и по-прежнему ощущал на себе чей-то внимательный взгляд. А сосредоточившись чуточку сильнее, он услышал и размеренное, очень тихое сопение неизвестного. Не то чтобы такое внимание мешало Кеноби продолжить анализ своих последних воспоминаний, но все же было бы неплохо, найди наблюдатель какой-нибудь другой объект для своего изучения, нежели побитый джедай. Стараясь не придавать этому навязчивому вниманию большого значения, Кеноби потянулся к Силе, пытаясь понять, сколько живых существ было поблизости, и находился ли где-нибудь среди них ситх. Практически сразу он уловил присутствие нескольких жизненных форм, среди которых отчетливо выделялся зловеще-темный отпечаток Вейдера в золотистых нитях. Тревога и облегчение причудливой смесью на миг прокатились всем существом джедая. Пусть сейчас Оби-Ван не ощущал никаких конкретных угроз, но все же его крайне беспокоил тот факт, что если бывший падаван придет в себя, то в своем нестабильном состоянии вполне может учинить новую резню. Кеноби не был готов так рисковать ни в чем неповинными чужими жизнями, которые приняли его у себя и позаботились о ранах. И как бы ни хотелось еще хоть самую чуточку притвориться спящим, его обязанностью было увести ситха как можно дальше от мирного населения.       Медленно Оби-Ван открыл глаза и тут же моргнул несколько раз, приноравливаясь к яркому освещению. Как он и предполагал, небольшая комната практически полностью утопала в солнечном свете. Взгляд медленно, но цепко скользнул по светлым стенам, которые были явно сделаны из какого-то особого сорта древесины; после зацепился за несколько полок с искусными деревянными игрушками ручной работы и несколькими датападами, что лежали рядом. Затем упал на причудливое оранжевое комнатное растение, которое стояло в самом углу неподалеку от его ног, гармонично сочетаясь с зеленым покрывалом на кровати, а в конце, описав круг по такому же деревянному потолку и большому окну, остановился на бесшумном наблюдателе. Им оказался ребенок: навскидку Оби-Ван не дал бы ему больше шести. Медно-рыжие волосы, курносый нос, большие серые глаза и обильная россыпь веснушек по всему лицу. Что-то в его облике казалось смутно знакомым, но ухватить какой-то далекий эфемерный отголосок за хвост все никак не получалось. Решив оставить это неясное «нечто» на потом, Оби-Ван сосредоточился на ребенке. Когда же их взгляды встретились, Кеноби показалось, что от напряжения мальчик перестал дышать.       — Здравствуй? — на пробу произнес Оби-Ван и тут же слегка поморщился. Ощущение оказалось неприятным, будто кто-то нарочно царапал горло изнутри острым лезвием.       Мальчик моргнул, а его большие глаза, казалось, стали еще больше. Он осторожно сделал шаг назад, по-прежнему внимательно наблюдая за каждым движением гостя. В руках он держал какую-то фигурку, и инстинктивно прижал ее к себе, когда джедай снова заговорил.       — Не бойся, я не причиню тебе вреда, — продолжил Оби-Ван, стараясь не обращать внимания на неудобства. Рука сама собой скользнула к поясу, и Кеноби сразу же отметил, что при нем не было светового меча. Что ж, немного досадно, но с этим он разберется позже. Медленно поднявшись на локтях, Оби-Ван аккуратно сел, стараясь не делать никаких резких движений и, вновь вернув внимание мальчику, попытался дружелюбно улыбнуться. Губы плохо слушались: казалось, за последние сутки, после всего увиденного ужаса и пережитого кошмара, он напрочь лишился этого умения. — Как тебя зовут?       Мальчик моргнул. Какое-то мгновение он медлил, а затем, набравшись храбрости, спросил в ответ:       — А вас?       — Бен, — не раздумывая ответил Оби-Ван. Ребенок поджал губы.       — А что у вас с головой?       — Оу, это, — джедай аккуратно дотронулся до своей повязки. — Кажется, я поранился, когда мой корабль падал.       — А почему он падал?       — Потому что его системы сломались.       — А почему они сломались?       — Потому что с машинами иногда такое случается.       — А почему с ними такое случается?       Оби-Ван вздохнул, и устало потер переносицу. За минувшие годы на фронте он, кажется, совсем позабыл о том, сколь любопытными и непосредственными бывают дети в этом возрасте.       — Потому что в этом мире нет ничего совершенного, мой юный любопытный друг. Машины ломаются, а люди ранятся. Иногда их можно починить, а иногда нет. На все воля великой Силы.       Мальчик открыл рот, чтобы что-то сказать, как вдруг с другой стороны двери послышался взволнованный женский голос:       — Кирран? Кирран, где ты?       Мальчишка вдруг смешно округлил глаза от испуга, и бегом бросился прочь из комнаты. Кеноби только и оставалось, что озадачено смотреть ему вслед.       — Что ж, приятно было познакомиться, Кирран, — пробормотал он, и, прислушавшись к своим ощущениям, осторожно свесил ноги с края кровати. Радовало, что сапоги стояли тут же. Нужно было поспешить и поговорить об Энакине с хозяевами дома, пока еще ничего не случилось. Впрочем, обуться и встать Оби-Ван так и не успел, поскольку в этот же момент дверь открылась и следом за юным Кирраном показалась и его мать: Кеноби хватило одного взгляда для того, чтобы заметить внешнее сходство. У нее были такого же оттенка волосы и такой же нос. Руки она держала на плечах мальчика, который все еще кидал на гостя любопытные взгляды, прижимая к груди свою игрушку.       — Здравствуйте, — вежливо произнес Оби-Ван. — Прошу прощения, если мое появление доставило вам неудобства. Меня зовут Бен.       — Ничего страшного, — ответила женщина. Внешне она казалась спокойной, но Кеноби без труда улавливал ее волнение и легкое беспокойство. — Я рада, что вы в порядке. Мое имя Лаяна, а это мой сын Кирран…       Она на мгновение запнулась и обернулась, когда из-за двери показалась еще одна рыжеволосая макушка. Это оказалась девочка постарше, и она настороженно заглядывала внутрь комнаты. Завидев мать, она тут же юркнула ей за спину, но все равно продолжала выглядывать, с интересом рассматривая джедая.       — А это Кетани, — пояснила Лаяна. — Простите им, они нечасто до этого имели возможность встретить людей из других миров.       Оби-Ван улыбнулся краешком губ и покачал головой.       — Детское любопытство не порок. К тому же, я давно привык ко… всевозможному вниманию, — неловко закончил он, внезапно почувствовав острый укол в районе виска. Это было неприятно. Видимо, последний удар при крушении оказался несколько серьезнее, чем он полагал вначале. Джедай ощущал, что заметно ослаб и нуждался хотя бы в кратковременном отдыхе, но сейчас не мог позволить себе подобную роскошь.       — Лаяна, вместе со мной на корабле был еще один человек… Он сильно изувечен, поэтому немного не в себе и может представлять опасность. Вы не могли бы отвести меня к нему?       Какой-то миг женщина колебалась, а затем кивнула.       — Конечно. Он еще не приходил в сознание, и мой муж сейчас присматривает за ним, — она повернулась к детям и велела им пойти играть во двор. Кирран и Кетани крайне неохотно, но все же послушались мать.       После того, как Оби-Ван обулся, Лаяна помогла ему встать, и вместе они вышли из дома на улицу. Кеноби почти сразу вынужден был прищуриться, когда яркое солнце ударило прямо в глаза. Но уже через пару секунд он привык и незаметно огляделся: вокруг колыхались бескрайние поля зеленой травы и цветов, щебетали птицы, гудели и свистели, пролетая мимо, какие-то насекомые, и громко чавкало неизвестное животное у небольшого голубого озера неподалеку. Увиденный пейзаж всколыхнул память, и на ум тут же пришло видение, которое посетило его на корабле. У него не было сомнений, что сейчас он находился на той самой планете, что показала ему Сила. Однако это открытие больше огорчило джедая, нежели успокоило: эти люди не заслуживали беды, которую он принес одним своим появлением. Оби-Ван мысленно понадеялся на то, что не задержится надолго… Краем глаза он вдруг заметил, что дети, стоящие на берегу, продолжали с любопытством наблюдать за ним, что-то говоря друг другу на ухо с заговорщицкими лицами. Кеноби на секунду подумалось, что это было очень милое зрелище.       Солнце висело в небе невысоко, но на земле не было видно никаких следов ливня, который помнил джедай. И почти сразу же он отметил, что, собственно, до сих пор понятия не имел, на какой планете они оказались. Последние координаты, которые он ввел в навигационный компьютер, должны были привести его в западный регион Внешнего кольца. Но их крушение означало только то, что гипердвигатель в процессе вышел из строя, а значит, их могло выбросить где угодно по дороге.       Немного подумав, Оби-Ван повернулся к Лаяне.       — Изумительная красота. Даже жаль, что мне не доводилось бывать здесь раньше. Что это за планета?       — Стьюджон, — ответила женщина и коротко улыбнулась ему. — Добро пожаловать.       Оби-Ван моргнул и только это, пожалуй, выдало его растерянность и замешательство. Впрочем, Лаяна, кажется, ничего не заметила, в то время как сам джедай был, мягко говоря, удивлен. Стьюджон? Это было последнее в галактике место, о котором он бы подумал как об убежище. Небольшая зеленая планета с голубым небом, мир степей, цветов и мягкой травы — таким помнил Стьюджон сам Оби-Ван, когда был дома в последний раз. К слову, задолго до того, как стал падаваном Куай-Гона. Едва ли такая мирная приятная планета подошла бы для того, чтобы прятать на ней новоиспеченного ситха. Но то, что Сидиус не догадается искать своего нового ученика на родине его бывшего учителя, по крайней мере в самое ближайшее время, было неоспоримым фактом.       Неожиданно открывшиеся перспективы заставили Кеноби нахмуриться. Ему никогда не приходило в голову поинтересоваться за все эти годы, как жили и что сейчас делали его родители или брат — в этом просто не было необходимости. Каждый из них шел своим путем, и в этом не было ничего плохого. Кеноби был искренне признателен семье за то, что однажды они отпустили его, дав шанс прожить жизнь джедая, и более никогда не оглядывался на прошлое. С возрастом его воспоминания о кровной семье все больше тускнели, а сейчас он с большим трудом мог вызвать нечеткие образы, что еще каким-то чудом задержались в памяти. Помимо этого он смутно помнил ощущения тепла и уюта, и даже чей-то смех… Оби-Ван вынырнул из воспоминаний, покачав головой: почти тридцать лет прошло с тех пор. Его родители уже вполне могли быть мертвы, а брат… Брат мог забыть. Эта мысль, впрочем, дарила Кеноби в большей степени облегчение, нежели огорчала — он не собирался контактировать с семьей, и понимал, что лучше будет, чтобы никто из них не узнал, что он вернулся на планету. С таким опасно нестабильным спутником, это было лучшее решение.       — Как долго я спал?       — Чуть больше стандартного дня, — ответила Лаяна. — Мой муж привез вас и вашего товарища вчера рано утром. Сказал, вы пережили серьезное крушение. Вам повезло — он единственный врач в округе и позаботился о ваших ранах.       — О, — это в самом деле было весьма удачное стечение обстоятельств, — тогда я обязательно должен поблагодарить его. На самом деле, я мало что помню о том, как падал. Этого не должно было случиться.       — Главное, что вы оба живы, — заметила женщина, и Кеноби не мог с ней не согласиться. — Сюда.       Лаяна повела его мимо небольшого огорода и вольера с какими-то мелкими животными к другой деревянной постройке поменьше, что находилась неподалеку от дома. Звуки и запахи, витавшие вокруг, стимулировали память и невольно вызывали размытые, тусклые образы из далекого прошлого. По дороге Оби-Ван заметил висевший в небе серебристо-белый серповидный ободок соседней планеты, и это окончательно подтвердило слова Лаяны. Он каким-то непостижимым образом умудрился прилететь на Стьюджон. Странно было после стольких лет снова оказаться здесь: джедаям не запрещалось посещать родные миры, но куда чаще их обратно приводили миссии, нежели любопытство. Однако Оби-Вану за всю бытность джедаем не выпало ни единой возможности разрешить на Стьюджоне какой-либо серьезный конфликт, поскольку их здесь просто не существовало. Это была мирная фермерская планета, на которой каждый имел свою часть земли, свой честный доход и не претендовал на участки соседей. Умеренный климат приносил неплохой урожай, а расположение в секторе не привлекало особого внимания любителей легкой наживы. Среди всей этой умиротворяющий красоты Кеноби особенно остро чувствовал себя чужим, почти что призраком. Кошмар, который он пережил совсем недавно в Храме джедаев, а затем и на Мустафаре, в его глазах был куда реальнее этого чудесного мира, полного красоты и спокойствия. Любой другой человек на его месте был бы счастлив прожить здесь остаток жизни, но Оби-Ван подобными иллюзиями себя не тешил: впереди у него простирался долгий путь. Если только Сидиус узнает… Кеноби усилием воли заставил себя прекратить думать об этом. Его учили решать по одной проблеме за раз, и именно этим он и собирался заняться.       — Оуэн? — позвала Лаяна, открыв дверь, пока джедай продолжал в задумчивости размышлять о произошедшем. — Оуэн, ты здесь?       Оби-Ван практически сразу вынырнул из своих мыслей, слегка нахмурившись. Это имя всколыхнуло в памяти еще один полустертый образ, а в ушах снова вдруг зазвучал чей-то смех. Практически сразу Кеноби вспомнил о том, что его младший брат имел такое же имя, и это на секунду привело его в замешательство. Неужели?..       — Я здесь! — раздался мужской голос откуда-то из глубины комнаты, и Лаяна поманила джедая за собой. Внутри все напоминало склад с медикаментами: на стеллажах, что тянулись вдоль стен, Оби-Ван заметил коробки с лекарствами и аппаратурой, несколько деталей от медицинских дроидов разных поколений, а также стопки чистых бинтов и растворы с бактой. Но Лаяна вела его дальше, в следующее помещение, что было отгорожено от основного непрозрачной ширмой. За ней едва-едва угадывалась био-кровать, на которой кто-то лежал. Рядом с размытым силуэтом пациента находился врач. Оби-Ван невольно сглотнул и брови сошлись на переносице, образовав складку: его вдруг посетило какое-то необычное ощущение, будто Сила пыталась ему что-то сказать. Стоя здесь и сейчас Кеноби смутно казалось, что он уже начинал понимать ее послание.       И если джедай не ошибался в своих предположениях, впереди его ожидало то самое нежелательное развитие событий, которого он так надеялся избежать.       — Оуэн, наш гость очнулся и хочет увидеть своего спутника, поэтому я привела его с собой. Можешь выйти?       — Да, сейчас.       Через мгновение доктор показался из-за ширмы. Оби-Ван думал, что спустя столько лет не сможет сразу узнать брата, если вдруг встретит его, однако интуиция, как это часто бывало, оказалась куда прозорливее, чем глаза.       Оуэн оказался примерно такого же роста, разве что чуть плотнее, шире в плечах и заметно смуглее. Короткие волосы почти полностью выгорели, став цвета песчаника, на подбородке имелась легкая щетина, а светло-зеленые глаза смотрели пристально и изучающе. Он выглядел заметно уставшим и слегка помятым, будто давно не спал. Глядя на него в ответ, Оби-Ван понятия не имел, узнал ли брат его самого.       — Оуэн, это Бен, — представила джедая Лаяна, и Оби-Ван вежливо склонил голову в знак приветствия, игнорируя неприятные ощущения в районе виска и позвоночника.       — Я очень признателен вам за спасение, — негромко сказал Кеноби, решив ничего не говорить до тех пор, пока будет возможность. Лаяна ранее ничем не выдавала того, что могла знать о том, кем он был на самом деле, поэтому в глубине души Оби-Ван все еще лелеял надежду на то, что младший брат его не узнал ни при встрече, ни сейчас. Это бы спасло их обоих и от неловких разговоров, и от возможных неприятностей в дальнейшем. — И благодарен, что позаботились о моем спутнике. Могу я увидеть его?       Оуэн еще некоторое время смотрел на джедая. И чем дольше это продолжалось, тем сильнее Оби-Вану становилось не по себе. Этот ищущий взгляд наводил Кеноби не на самые приятные мысли, однако в конце концов доктор так ничего и не сказал прямо. Вместо этого он повернулся к Лаяне и произнес:       — Ступай к детям. Мне нужно кое-что обсудить с нашим гостем. Мы вернемся к обеду, хорошо?       Лаяна послала мужу вопросительный взгляд, но тот только едва уловимо качнул головой.       — Что ж, ладно, — явно неохотно согласилась она, и повернулась к Оби-Вану с уже куда более доброжелательным лицом. — Если кто-нибудь и сможет поставить вашего друга на ноги, так это Оуэн. Прошу, не стесняйтесь и обязательно дайте знать, если вам что-нибудь понадобится.       Оби-Ван кивнул в знак признательности. Он чувствовал, что эти слова были произнесены искренне.       — Большое спасибо, вы очень добры.       Лаяна дружелюбно улыбнулась ему и, бросив напоследок неопределенный взгляд на мужа, ушла, негромко щелкая каблуками. Через пару секунд шаги женщины окончательно стихли, а Оби-Ван и Оуэн продолжали молчаливо смотреть друг на друга. И чем дольше затягивалась неуютная тишина, тем сильнее она не нравилась джедаю.       — Ну, — начал доктор, сняв медицинские перчатки и устало протерев лицо руками. — Я мог бы сказать «чувствуй себя как дома», но мы ведь оба знаем, что это тебе не под силу, Бен. Так зачем ты вернулся сюда спустя столько лет?       Оби-Ван ощутил, как против воли вытянулось его лицо после этих слов, и поспешил скрыть свое замешательство. Вероятность того, что брат его узнает, все же существовала, но Кеноби совсем не рассчитывал на столь быстрое разоблачение. Он беззвучно вздохнул, продолжая внимательно изучать лицо Оуэна. Оби-Ван не знал, что можно сказать ему, и отчего-то чувствовал себя не в своей тарелке. Ему было бы куда проще объясниться с незнакомцем, нежели с этим человеком.       — Это очень длинная история, которую, поверь мне, тебе будет лучше не знать, — тихо ответил Оби-Ван. — Ради блага твоей семьи.       Оуэн нахмурился. Джедай чувствовал, что его брата переполняли смешанные чувства, в том числе гнев, растерянность, обида… Голова начала болеть сильнее и Оби-Ван понял, что его ментальные щиты сейчас никуда не годились. Это было нехорошо. Ему следовало как можно скорее восстановить контроль и хоть немного помедитировать, пока еще на это имелось время.       — Оби-Ван, я не идиот, и, как и многие другие, уже слышал новости, — хмуро откликнулся Оуэн, и Кеноби мысленно застонал. Плохие вести и впрямь имели неприятную тенденцию распространяться с необычайной скоростью. — Твой Орден обвинили в измене, а рыцарей-джедаев объявили предателями по всей галактике.       — Это неправда. Палпатин обманул всех.       — Меня это не волнует, — сердито отрезал Оуэн. — Хоть ужасы Войны Клонов и миновали нас, это не значит, что ты можешь просто взять и принести с собой другие беды на наши мирные земли.       Оби-Ван вздохнул. Голова раскалывалась все сильнее.       — Поверь мне, я все понимаю и постараюсь не обременять тебя своим присутствием дольше положенного, но мой друг… — джедай осекся и перевел взгляд на ширму, за которой угадывался силуэт Скайуокера. — Я могу наконец увидеть его?       Оуэн еще какой-то момент продолжал сверлить брата сердитым взглядом, но потом все же отошел в сторону, открывая дорогу. Оби-Ван отодвинул силиконовый пласт ширмы и вошел в небольшую операционную. Здесь было много света, инструментов, лекарств и один медицинский дроид. Энакин лежал на био-койке, как и на корабле Ганрея, почти полностью опутанный трубками и датчиками, что фиксировали каждое изменение в его организме. В некоторых местах на теле обгоревшая кожа была аккуратно заменена синтетическим аналогом, где-то Оуэн ограничился повязками с бактой. Шрам у правого глаза отчетливо выделялся на бледном, практически обескровленном лице Скайуокера. Из респиратора до ушей присутствующих доносились размеренные вдохи и выдохи, а грудная клетка едва заметно следовала этому статичному ритму. Оби-Вану было достаточно одного взгляда, чтобы понять: Энакин находился в целительном трансе. Но стоит ему набраться сил и выйти из него, и кошмар, начавшийся на Мустафаре, продолжится.       — Ему бы не помешала ванна с бактой, но в моем распоряжении такой нет, — сказал Оуэн, встав рядом и скрестив руки на груди. — Если честно, учитывая степень его ожогов, количество повреждений внутренних органов и прочих… вмешательств, удивительно, что он вообще жив. Что с ним случилось?       — Я, — глухо ответил джедай. Краем глаза он заметил, как застыло лицо Оуэна и добавил: — Он не оставил мне выбора. Это… сложно объяснить.       Оби-Ван на мгновение прикрыл глаза. Он чувствовал едва осязаемое присутствие липкой леденящей тьмы вокруг себя. Словно тонкая паутина, она опутывала его своими нитями, пробуя на прочность его защиту. В сознании на огромной скорости тут же замельтешили обрывки из недавнего прошлого: тяжелый изматывающий бой, крики, вулканические испарения, что обжигали легкие и… боль. Много боли. Она разливалась по всему телу вместе с кровью, оседала на костях, проникала в мозг, вызывая чувство вины, стыда и сожалений. Кеноби с трудом прогнал видения, усилием воли возвращая себя в настоящее.       — По меньшей мере это отлично объясняет отметины на твоей шее, — сказал Оуэн, но джедай едва ли слышал его голос. — Странно, что они еще не зажили.       Оби-Ван покачал головой.       — Это неважно. Я очень благодарен тебе за то, что ты сделал для моего друга, но больше тебе не стоит приближаться к нему. Советую пока держать его на транквилизаторах и не давать прийти в сознание, пока я не решу, куда двигаться дальше.       Кеноби чувствовал, что брат осуждающе посмотрел на него, но у джедая не было сил, чтобы ответить на этот взгляд. Ему становилось хуже с каждой секундой, и Оби-Ван знал причину: дело было в ситхе. Не восстановив свои ментальные щиты, находиться рядом с Вейдером, даже пока тот в таком состоянии, было неразумно и даже опасно.       — Мне все равно, что между вами произошло, но пока твой спутник не очнется — он мой пациент. И я не стану пичкать его успокоительными только потому, что ты так сказал.       Оби-Ван покачал головой и обернулся к брату.       — Ты не понимаешь. Я… пытался его спасти, но пока не преуспел. Этот человек опасен так, как ты и представить себе не можешь, Оуэн. А я не уверен в том, смогу ли защитить вас сейчас, если он вдруг очнется.       Младший брат смотрел на него долгих несколько секунд, слегка прищурившись, в то время как голова Оби-Вана все сильнее раскалывалась на части. И ему было сложно понять, что значило это выражение на лице Оуэна.       — Ты же говорил, что он твой друг.       Кеноби отвернулся от Скайуокера и направился в сторону ширмы, почти отчаянно желая оказаться на свежем воздухе как можно скорее. Полные ненависти крики Энакина набатом звенели в ушах, мешая сохранять ясность мысли.       — Много истин, за которые мы так цепляемся, зависят лишь от точки зрения на них, — на одном выдохе произнес Оби-Ван. — Но если бы ты сейчас спросил о своем пациенте любого другого джедая, ответ ни одного из них не совпал бы с моим.