Дикий лёд

Алина оперлась головой о закрытую дверь, и медленно съезжала вдоль неё, вниз. Взялась за голову, и абсолютно не понимает, что ей дальше делать, словно почва из-под ног ушла. Даниил Маркович спускался обратно пешком, в полной прострации, ноги ватные, и он то и дело, что переваливался с одной ноги на другую, держась за перила, медленно спускаясь вниз. Сам не понял, как дошёл до машины, открыл дверь, сел и тяжело выдохнул. Ему было противно от самого себя. Точнее, от мыслей, что у него возникли, находясь рядом с ней. Это была доля секунды, но он корил себя за это. «Так нельзя», — упрямо твердил он. У него вновь прошли мурашки по коже, когда он прокрутил этот момент ещё раз. Он ничего не мог с собой поделать тогда, не мог контролировать. Единственное, что он мог сделать — уйти, пока это не зашло слишком далеко, или, по крайней мере, могло зайти далеко, гипотетически. У Алины также остался неприятный осадок. Укор самой себе за, кажется, переход черты. Хотя какой такой черты, на самом деле, это лишь в их головах есть одно большое «но». Никто из них не сможет отрицать тот факт, что им нравилось быть там. Быть в моменте вдвоём, это действительно максимальный комфорт, внутренняя свобода, умиротворение, блаженство. Это то, что даёт любовь. Принятие тебя таким, какой ты есть. Этого не стоит стыдиться. Им ещё предстоит это осознать. Она просидела недолго на полу, нервно покусывая губы. Её старая привычка. Провела рукой по лбу, словно смахнула весь негатив, встала, и всё-таки пошла прилечь. Решает не думать об этом, переключить внимание и посмотреть может фильм какой-нибудь. Даниил Маркович глянул на часы, и решил сразу отправиться во дворец. Вечерняя тренировка всё же состоится. Ему тоже следует сконцентрироваться на работе. Отвлечься, тем более, что это не будет казаться чем-то из ряда вон выходящим, когда первые эмоции улягутся, нужно немного времени остыть, и будет легче. Тренировка прошла более чем нормально, рабочая. Он максимально отдавался процессу и концентрации. Что же, это выходило. Он всего несколько раз отвлекался на мысль о том, как она. Что делает, как себя чувствует, но сразу же обрывал это. Этери Георгиевна, после тренировки поделилась «отличной» новостью с Даниилом и Сергеем Викторовичем в тренерской. — У меня для Вас замечательные известия. Даже не представляете насколько, — саркастично заинтриговала Этери. — Что? Что случилось? — недоумённо спросил Даниил Маркович. — Мне звонили из федерации. — Ну и? — просит не тянуть Дудаков. — Нас не допускают на Чемпионат мира, — с угнетённой улыбкой, сказала Тутберидзе. — Что?! Как это не допускают? — шокировано спросил Глейхенгауз. — А ты сам догадайся! — в этой паузе всем всё было понятно, обсуждать не было смысла. — Ладно, мы всё равно ничего изменить не сможем. Мне сказали, это сто процентов и неизвестно насколько долго этот запрет продлится. Никаких международных соревнований… Я думала над этим, этого следовало ожидать, нет худа без добра, как говорится. В нашем случае, я даже не знаю плохо это или хорошо. Оно, может, и к лучшему, у нас и так дело Камилы в воздухе, не хватало ещё там косых взглядов. Саша не хочет, а Ане лучше бы отдохнуть, травма снова даёт о себе знать, может нужна будет операция. Короче, видимо вопрос решился сам собой. Ничего не поделать. Есть как есть. Остаётся в этом сезоне только кубок Первого, — выдала длинный спич Этери. — А он будет? — обречённо спросил Дудаков. — Да, он то как раз таки будет, мне также сказали, что даты сдвигают, скорей всего, будет одновременно с Чемпионатом мира, но они ещё там решают, дадут знать. — Да… дела… — с сожалением, сказал Даниил Маркович. — Да на самом деле, Дань, я вот тоже сначала расстроилась, но в целом, может так даже лучше. Ничего не происходит просто так, ты знаешь. Хотя, после этого ада в Пекине…я уже не знаю, есть ли вообще смысл в чём-то, посмотрим. Пропустим, что делать, главное, чтоб следующий сезон прошёл нормально. — О, это точно! — подтвердил иронично Даниил. Приехав домой, он думал о том, стоит ли набрать Алину, может смс написать, а лучше ничего не делать. Он уже заезжал к ней сегодня, вдруг это перебор, и будет выглядеть достаточно навязчиво. Но всё же, ей ведь действительно было нехорошо. Также его тревожили и мысли по поводу Чемпионата. Но он понял, что Этери права, Олимпиада их так вымотала, что наверное, взять паузу к лучшему. Нужно что-то менять, вдохнуть свежий воздух. Как-то приостановить эту гонку, и жизнь почувствовать, что-ли. Алина лежала в своей кровати, отдыхала. Сестра уже давно вернулась после школы, в своей комнате. Домой вернулась мама. Прежде, чем зайти к Алине, она обратила внимание на ещё один букет, который был по размерам ещё больше предыдущего. Конечно, она привыкла к бесконечным букетам дочери, но она ведь никуда не выходила, а значит ей принесли. Это уже становится интересным. К ней на кухню вышла Сабина. — Привет, мам. Как день? — Привет, родная, да хорошо. Твой как? Как школа? — Да как всегда. Нудно. — Понятно… но всё хорошо или отметку плохую получила? — Мам… всё хорошо, какие отметки, я же не в пятом классе. — Ладно, как скажешь, а ты не знаешь, этот букет, кто его принёс, это Алине? — Не знаю, я пришла после обеда, уже был тут, а что? — Да нет, ничего, просто спросила. — Ну ладно, я тогда пойду к себе, ок? — Да, конечно, иди. Сабина взяла яблоко и отправилась к себе. Лейсан решила зайти к Алине. — Тук-тук, дочка, можно? — приоткрыв дверь, спросила мама. — Мам, ну конечно можно, привет, — ответила Алина. — Привет, как себя чувствуешь, рассказывай, — Лейсан присела на край кровати, Алина лежит, голова повёрнута в её сторону. — Да как можно себя чувствовать, днём немного плохо было, прямо ломило тело, трясло. Полежала, к вечеру отпустило, — не торопясь, по порядку изложила Алина. — Но ты ведь все лекарства приняла как я тебе сказала? — Да, конечно, — невозмутимо выдала Алина. — Точно? — настояла ещё раз Лейсан. — Да точно, точно, не переживай, — раздражённо выдавила из себя дочь, чтобы мама уже прекратила допрос. — Ладно, я пойду, тебе сейчас супчик горячий сварю, — она привстала, поцеловала Алину в лоб, и намеривалась идти на кухню, как вдруг вспомнила, — Слушай, я цветы видела, такой огромный букет, это от кого? Алину застал этот вопрос врасплох, она об этом явно не подумала, даже привстала. — Ну как, от кого… от кого… от поклонников, — замешкалась она. — Так ты не выходила никуда… — Ну как… они доставили… курьер приезжал, — поток лжи уже было не остановить. Алина говорила первое, что ей на ум приходило. — Курьер? Интересно, так откуда твой адрес знают? — Лейсан сразу заподозрила, что странно как-то, домой от поклонников, обычно в «Хрустальный» передают. — Вот и я удивилась очень. Надо будет выяснить. Мам, ну ты идёшь, или как? Ты суп мне обещала, я голодная, — Алина срочно перевела тему, да она и правда голодная. — Ладно, как скажешь, от поклонников, так от поклонников. Поклонники же разные бывают, — иронично пошутила Лейсан, подняв бровь. — Мам… — возмущённо прервала её Алина. — Ладно. Ладно, я пошла. А вот то, что ты голодная, очень хорошо. Кто-то идёт на поправку, — рассмеявшись, пошла готовить дочери суп. Когда дверь закрылась, Алина плюхнулась головой на подушку. «Оххх», — тяжело прозвучало от неё. Уже рвётся на тренировки. Всего лишь второй день, а ей уже надоело дома сидеть без дела толком. Сейчас активная фаза сезона закончилась, проекты особо тоже. Относительное затишье, хочется верить, что перед бурей. Она решает набрать Этери Георгиевну. — Алло, слушаю, — спокойным голосом, подняла трубкуТутберидзе. — Добрый вечер, Этери Георгиевна, это Алина, можете говорить? — Алин, ты смеёшься? Я читать умею, у меня написано кто звонит, — рассмеялась Этери, — Как ты себя чувствуешь? — Уже намного лучше, ну как, относительно, — робко ответила Алина. — Температура есть? — Днём была небольшая, сейчас уже вроде нет. — Ну и здорово, когда сможешь вернуться? — Я думаю, может завтра? — Завтра? — удивилась Тутберидзе, — Дорогая, завтра это, конечно, хорошо, но если температура ещё сегодня была, то не стоит. Давай так договоримся, жду тебя послезавтра на утренней, если что изменится — звони. Договорились? — Да, благодарю, Этери Георгиевна, послезавтра буду. — Выздоравливай давай, обнимаю. — Спасибо большое, спокойной ночи. — Пока пока. Положив трубку, Алина услышала запах горячего супа, и отправилась за ним на кухню. — Ой, как вкусно пахнет, — одухотворённая, залетела на кухню Алина. — А то! — ответила Лейсан. — Уже готово? — нетерпеливо спросила она. — Да нет же, куда, хотя бы минут пять ещё… — Ох… не могу ждать… может нальёшь? — Куда? — рассмеялась мама, он же ещё не готов. — Ну хотя бы чуть-чуть, я попробую. — Ладно, голодающая, садись, — саркастично кинула на неё взгляд Лейсан. — Ура, — охотно села Алина за стол, мама поставила тарелку с супом. — Ну как? Только подожди, горячее… не обожгись, — Алина подула на ложку, и попробовала суп мамы. — Очень вкусно, — улыбка во все тридцать два зуба. — Господи, как ты ешь, он же не готов… — Не знаю, мне нравится. — Ну на здоровье… — после маленькой паузы, погладила её по голове, и добавила, — Слушай дочка, а вот Даниил Маркович… он… как? — Что, как? — удивлённо спросила Алина, перестав наслаждаться едой. — Ну… он женат, или? — аккуратно прощупывает почву Лейсан. — Мам, откуда я знаю? Вернее, не женат он. Мы вообще это никогда не обсуждаем, зачем ты спрашиваешь? — старается сдерживать себе Алина, и не подаёт виду. — Да так, просто интересно. Приходил же вчера, интересный молодой человек, воспитанный, скромный. — Мой тренер! — акцентировала Алина, и опустила выпученные глаза в тарелку. — А девушка есть у него? — продолжила Лейсан, а она не сдается. Ну уж очень ей интересно стало. — Мам! Ну хватит! Я не знаю! Какая девушка! Почему мы вообще это обсуждаем?! — возмущённо, по-детски вскрикнула Алина, она уже и покраснеть успела. — Тю, а что здесь такого? Просто интересно узнать как он, что он. — Ну а мне неинтересно! Я не знаю, да и какая разница, мне какое дело… — Лейсан наблюдает за мнимым безразличием дочери, её это и умиляет и смешит. Получился монолог Алины, которая сама себя убеждает, что ей неинтересно. — Ну да, ты права, ешь, ешь, мой помидорчик… — похлопала дочку по плечу. — Ну а это тут причём? — Ну как? Ты же у меня красная, как помидор. Вот и помидорчик, — шутит Лейсан. — Мам, ты что? Издеваешься? У меня может быть температура опять поднялась, а ты… — пытается как-то оправдать своё смущение Алина. Мама потрогала её лоб. — Не переживай, это не температура, в этот раз, — с улыбкой, произнесла она. Лейсан уже достаточно зрелая и опытная, чтобы понимать и чувствовать такие вещи. Было бы ей всё равно, она бы так не возмущалась и не возникала, а просто ответила бы. Да и с цветами странно. Ладно, понаблюдаем, посмотрим, что будет дальше.