***
Уранус Зима закончилась. Был уже апрель, снег почти растаял, пробивалась травка, солнце пригревало, птицы пели наперебой, одним словом — весна. Становилось теплее. Стайки девушек со всех факультетов и курсов выбегали на прогулку между обедом и уроками, а парни просто сидели и наблюдали за девочками и обсуждали предстоящие экзамены. Были и те, кто говорил о турнире. Но многим он стал не интересен. Да и что там интересного, если участвуют всего трое, и лишь один от школы. Его не считали достойным, говорили, что кто-то из слизеринцев или, на край, гриффиндорцев справились бы лучше, Седрик хмурился, так как это он прекрасно слышал, но делал вид, что ему плевать. На этом разговоры о турнире закончились, просто ждали конца Турнира, отъезда заграничных гостей, и долгожданного товарищеского матча по квиддичу. Экзамены подкрались незаметно. Готовились основательно, почти не вылезая из библиотеки, а остальное время проводили на поле и в тренировках. Так что на сон оставалось от силы пять часов. А тут еще Лорд привет передал и назначил встречу. Генри был в панике, не он один. Со мной решились пойти все друзья, Тео и Драко, показать свою поддержку и дать, если что, свои воспоминания, чтобы Лорд не убил Генри. Встречу с Воландемортом назначили на день третьего тура Турнира. Как сказал крестный, у него пока вменяемое состояние и расположение духа, Круциатусами он разбрасываться не спешит. Да и не то магическое состояние. — Значит, когда все будут смотреть турнир, мы будем беседовать с Лордом, — сказал я, в меня вцепился Генри и поддерживал Тео, а Драко боялся Лорда до дрожи в коленях, но нас поддерживал, говорил что переборет страх ради нашей дружбы. А пока мы учились, готовились к товарищескому турниру по квиддичу. Отрабатывали стратегию, связки, комбинации, и надо поблагодарить Крама за его наставления Драко — тот стал куда резче, гибче и снитч ловил не за привычные пятнадцать-двадцать минут, а за десять максимум. И это отличный уровень, по словам болгарина, все-таки это школьный турнир. Вот если бы Драко взялся за игру всерьез, то мог бы потеснить некоторых ловцов в высшей лиге. Эти слова как мед в уши, особенно от слов кумира. Закончился апрель, наступил май. Мой день рожденья прошел в бегах между библиотекой и гостиной факультета. Отметили скромно, подарки отправил домой, на каникулах распакую. Не до этого было. Жара стояла невозможная, все перешли на легкий вид формы, рубашки с коротким рукавом, скинули мантии, галстук расслаблен, но все равно не помогало, было слишком жарко. Спасали лишь подземелья факультета. С жарой и постоянной жаждой выпить что-то холодное пришли экзамены. Мы после каждого сданного предмета бегали к себе в комнаты и наслаждались прохладой. Ненадолго, но спасало. К концу месяца экзамены были сданы. Оценки по предметам, кроме ЗОТИ, на «Превосходно», предмет Поттера мы сдали на «Удовлетворительно» и то исключительно из-за его к нам, слизеринцам, ненависти и презрения. Мы не спорили, принимали все как данное. Да и плевать, мы прекрасно знаем, на какую оценку владеем этим предметом. Да и недолго его терпеть осталось — прошел слух, что Поттера турнут с его места преподавателя. А кто будет следующим — вопрос. И слухи о проклятии должности преподавателя ЗОТИ можно считать правдой. Год, дольше никто не задерживался. — Уран, — позвал меня Невилл, когда я засиделся в библиотеке, ушли даже Тео с Драко, а я листал учебник по Окклюменции и Легименции, а так же созданию артефактов с этим свойством. Делал расчеты и проверял их по таблицам. — Нев, — не понял, что уже поздно, пока не посмотрел в окно. Было темно, да и кроме нас с Невиллом никого в библиотеке не осталось, — что-то хотел? — Рассказать. — Рассказывай, — потер переносицу, распустил волосы, так как начинала болеть голова, — только давай коротко, спать надо, а у меня утром тренировка, через неделю товарищеский турнир, нам еще отрабатывать и отрабатывать новые связки, — он кивнул и сказал все одну фразу: — Генри хотят отравить, — я не сразу понял, он повторил, тогда я попросил развернутое пояснение, — я слышал разговор Уизли и Грейнджер. Они говорили, что этого недопожирателя, прикрывающегося именем брата-героя скоро не станет. Говорили что-то о Турнире и что Лорд возродится, хочет того Недопоттер или нет, его не спросят. Все будет так, как хочет Дамблдор. — Спасибо, Нев, — закрыл учебник, — и если тебе понадобиться помощь… — и тут понял: он не подошел бы просто так, — ты что-то хочешь у меня попросить. Говори, постараюсь помочь. — Поговори с Алиссандрой Ядвиговой за меня. Хочу после пятого курса перевестись в Лукоморье, — я на него смотрел и напомнил про язык. Я его учу почти год, и то едва могу связать слова в краткий рассказ, пишу криво и печатными, но это при том, что моя феноменальная память от рода Яг помогает и кровь этого самого рода на учебу влияет, а он хочет за год научиться. Сказал, на что он ответил: — Знаю, что будет трудно. На первое время, пока учу язык, буду амулет перевода носить, а потом обустроюсь и вольюсь в поток. — Рисковый ты парень, Нев. Поговорю. Я и сам думаю перевестись туда после пятого курса. Если тут не получится жизнь наладить, то попробую на родину к маме переехать. А тут так, на праздники появляться. Дядя и друзья поймут. — Было бы здорово учиться вместе, — я с ним согласился. И с той информацией, что мне предоставил Невилл, пошел к декану. Тот меня сначала отчитал, что я не сплю, не готовлюсь к тренировке, себя не берегу и команду подставляю. Но потом, когда выслушал, то понял: не просто так директор почти два месяца молчал и ничего не предполагал, и теперь понятно почему и что они надумали. Дал задание рассказать все Генри и парням, чтобы мы были настороже, чтобы ничего не ели и не пили, не проверив трижды еду и напитки. Пообещал и ушел в спальню. Генри и Тео все рассказал, те не удивились, согласились за едой смотреть, а Драко расщедрился и свое кольцо-проявитель ядов отдал в пользование. Мало ли что. С этими мыслями мы легли спать. Утром, как и предупреждал Невилл, могло случиться непоправимое. В еду Генри и нашу с Тео и Драко были подлиты определенные зелья. Но Невил не просто так считается на Гриффиндоре темной лошадкой, хоть и были на первых курсах иные эпитеты, может сотворить такое, чего от него не ожидают. И все заговорщики, видя наше с парнями голодание, поняли: кто-то эту информацию слил. Все переглянулись и синхронно посмотрели на парня. Тот пожал плечами и сказал: — А я вашу позицию не поддерживаю! — после этого с ним не разговаривали. А он и рад этому. Сидит с нами, готовится к переводу в Лукоморье, просит у меня записи и все, чему меня учили с первого дня, когда закладывали азы. Я показал все, отдал и сказал, если будут вопросы, обращаться. Он благодарил и улыбался. Лорд с его приглашением не заставил себя долго ждать. Как мы и думали, во время третьего тура нас вызвал к себе декан и крестный. Мы вчетвером пришли к нему в кабинет. Крестный отговаривал Тео и Драко, но те не собирались уходить. Нас назвали гриффиндурками, мол, мозгов у нас меньше, чем у Мародеров во времена их обучения. Я чуть не послал крестного и декана к акромантуловой бабушке, но сдержался. Получил наставления и просьбу не нарываться на Круцио. — Не обещаю, но постараюсь, — сказал мужчинам и мы с парнями дружно шагнули в камин. Генри шел самым последним, я первым. Не скажу, что мне не страшно, жутко страшно, но я постараюсь не показывать вида. Оказались в каком-то доме; все разваленное, разрушенное, даже прогнившее, я бы сказал так. Нас проводили в другую комнату. У Лорда всего двое слуг. Первый — это Хвост, зовут его Питер Петтигрю, тот самый предатель, по вине которого угодил в Азкабан Сириус, а второго я не знаю, но он слегка не в себе. Дерганый и с шальными глазами, бегающими по всей комнате. Нас подвели к обычному, не портальному камину, трещал огонь, по комнате расходилось тепло, и это в жару. По приказу Лорда слуги ушли. А мы делали шаг за шагом, все ближе приближаясь к старому потрепанному креслу. В нем сидел Темный Лорд. От великого и могучего мага, славившегося не только своим умом и пробиваемой любую защиту магией, а еще красотой и привлекательной внешностью, остался лишь уставший старик, худой, с впалыми щеками, серой кожей, обтягивающей скелет, почти без волос; на нем черная видавшая виды мантия, в руках палочка, тонкие длинные пальцы крепко держали рукоять; ему на вид можно дать лет сто, а то и больше. — Вы пришли, — и голос как у старика, измученный, уставший. — Вы звали, мы пришли, — как можно тише и спокойнее ответил. — И не страшно? — слышалась ухмылка. — Страшно, до жути, — не отрицал я, а парни старались лишний раз не дышать. — Похвально, — снова слышу улыбку, — покажись мне, сын Регулуса Блэка, — я подошел ближе, присел на одно колено и сам смотрел на Лорда. Глаза Ягинь меня не подводили. Едва горевшее силой магии ядро и порванная в клочья аура. Но, не смотря на все это, его душу еще можно спасти, глаза Ягинь не обмануть. Он отдал большую часть на крестражи, но не все потеряно, разум борется, душа теплится, — правда, как и говорил Хвост. Ты — копия отца, — и тут протянул руку, — но вот глаза, — откинул челку, — а еще скулы, — провел по щеке, его пальцы как старый пергамент или фолиант забытых времен, сухие и почти мертвые, коснешься — и рассыплется. — Мне говорили. — Но если вглядеться, то разница есть, — опустил руку, устало положил ее на подлокотник кресла, — так о чем ты хотел поговорить, Уранус? — мое имя он пробовал на вкус, оно ему пришлось по душе, — говори, пока у меня есть еще время. — Хотел попросить вас о милости. — Я милостив к тебе. — Не ко мне. — А к кому? К юному Нотту или Малфою? Так я и так к ним милостив. За кого ты просишь, Уранус? — он устал от долгого разговора, пришлось коротко и по существу: — У меня есть еще один друг, почти брат. Генри, пока еще Поттер, — тут Лорд стал жестче, но пока слушал, — он, как и вы, и его брат Гарри жертвы. — О чем ты? — начинал злиться Лорд, — какая жертва?! — Скажу лишь, что вы не по своей воле пошли по темному пути, вас на этот путь вынудили встать, — он был зол, терпение подходило к концу, — я знаю, что нарываюсь, но прошу меня выслушать. Я все объясню. Из вас специально делали Темного Лорда. — Кто? — взревел он. — Есть только один псих, помешанный на противостоянии света и тьмы, — он скрежетал зубами, сжимал с силой палочку, в глазах видел желание приложить меня Круцио, но он пока терпел. — Альбус. — В точку! — я немного осмелел, отвел взгляд и посмотрел на парней, они словно от взгляда василиска замерли и окаменели, даже не моргали, — прошу меня простить, Лорд, но отниму еще немного вашего времени и расскажу, по какой причине я прошу за Генри. Если вы позволите? — Позволяю, — процедил он. — Его близнец, магический близнец, Гарри, был отдан вам как откуп, на убой, жертва ради победы. Мнимый Избранный несуществующего пророчества. И декан тут не при чем, его, как и многих, этим пророчеством ввели в заблуждение. Гарри, на которого отвлекли ваше внимание, насильно отрезали от Генри. Его специально отсекли от рода, отдали вам на смерть. — Я так понимаю, меня развоплотило из-за нарушения законов магии? — я кивнул, — а с Поттерами что? Живы? А те, кто был в доме? — Живы, големы, созданные из их крови. — Еще есть информация, касающаяся меня и прошлого? — Если позволите? — легкий поклон. — Говори уже, — злился он не на меня, а на себя, — хочу узнать, для чего все это? Ты знаешь или догадываешься? — а к друзьям обратился: — да не дрожите вы! С детьми не воюю, — а Генри сказал: — и тебя не трону, — тот выдохнул, — говори уже, Уранус! — Догадывался, а теперь знаю, — парни оттаяли, могли спокойно дышать, — любит наш пожиратель лимонных долек судьбами играть, и вы с ним, простите, не сравнитесь. Вы ребенок, а он великовозрастный мужик, играющий детьми и их жизнями, — лорд кивнул, — одного побежденного Темного лорда ГриндеВальда было мало, решил, а не сварганить ли еще, — я начинал распаляться, горячая Блэковская кровь, как говорит дядя, дает о себе знать, — и искал подходящую кандидатуру. И простите, Милорд, вы подвернулись ему под руку. — Это и так понятно. Мальчик-сирота, с огромным потенциалом, способностью говорить со змеями, в роду которого был темный род Гонт, — а они потомки Слизерина, — грех не воспользоваться. Значит, все что я делал, было его установкой? — Не все, но многое. Люди за вами шли не по его приказу, а из-за вашей харизмы и амбиций, ваши слова их вдохновляли, как и идеи за магию и магический мир, отсеченный от магглов, без резкого внедрения в ряды магов магглокровок, да много чего. Я читал дневник отца, с ним говорил и он мне многое поведал. На вас надеялись, за вами шли, — и тут позволил вольность, — до определенного момента восхищались. — Да, душа моя разбита, тело почти мертво, от темного и могучего лорда Воландеморта осталось лишь это, — показал на себя, — ты еще что-то хочешь мне сказать? Говори! — Могу лишь предложить все исправить, — у меня как раз та самая книга с собой, — прочтите и поймете, — уточнил: — камином отправите на имя декана. Семейная реликвия, не хотелось бы получить от бабушки по шее. — Вальбурга может, — сказал лорд и на прощание: — Генри-почти-Блэк, я клянусь тем, что от меня осталось, не трону тебя и не прикажу другому, — магия приняла его клятву, а Генри ответил: — Я, Генри-почти-не-Поттер, но еще и не-Блэк, клянусь не вредить и не мешать Темному лорду Воландеморту, — магия приняла и его клятву. Нас отпустили, всех кроме меня. У лорда был еще один вопрос тет-а-тет. Парней проводили в камин и передали Люцу и Северусу с рук на руки. Я остался. Мне предложили чаю и печенье. Я не отказался. Поставили кресло рядом с лордом у камина. Хвост на меня смотрел странно, оно и понятно, боится. Лорд заметил его дерганность и мой на него обращенный взгляд. — Хочешь его убить? — спросил Лорд. — Нет. Но проклянуть чем-нибудь не прочь, — тот улыбнулся, кривая улыбка, — вы хотели о чем-то спросить? — Регулус. Он? — Мертв, давно. — Жаль, — мне тоже, но он продолжал: — я подвел многих веривших в меня и мои слова людей, его в том числе. Он был перспективным молодым человеком, умным, сильным, — я слушал и понимал: у них была что-то вроде дружбы, если такое возможно, — кто твоя мать? — Яга, — и улыбнулся, не стал скрывать. Лишние проблемы мне не нужны, захочет — узнает. Лучше от меня услышит, чем от шпионов. — Далеко его забросило. — Случайность. Искал какой-то ингредиент для зелья, Северус просил, сам не мог от котелка отойти, вот и попросил друга. Отец согласился, получил точное описание с местом обитания, бродил по лесу, Тайга называется, забрел в чащу и угодил в маггловскую ловушку на зверей. — Капкан. — Точно. Его нашла моя мама, собиравшая травы и ягоды. Отец потерял много крови, заработал заражение, горел три дня, она за ним ухаживала, отпаивала зельями, втирала мази и компрессы. Потом, когда пришел в себя, понял, что сердце его принадлежит только ей. Она ответила взаимностью. — Истинные. — Да, — поник, — мамы тоже нет. Тетя так и не сказала, почему она ушла. А я не нашел, искал, но не нашел. — Долохов рассказывал, про этот род. Необычный, со своими устоями и правилами. А еще про одну особенность, — я слушал, как на лекции, завороженно, внимательно, из него получился бы отличный профессор, зря Диппет его не принял на должность по ЗОТИ, возможно, и войн бы не было, — говорят, в этом старом как мир роду первой должна родить старшая девушка, наследница этого самого рода и семьи, это своего рода дань предкам и традициям; если ее обгонит младшая, то род заберет в уплату за нарушение одну из жизней. И уплатой роду за нарушение магического порядка стала твоя мать. — Да, я думал об этом. — Уранус, я не стану тебя принуждать служить мне, но попрошу не отказывать в визитах, — уточнил: — метку ставить не буду, да и с Рыцарей я ее сниму, как только силы восстановлю. На эту новую жизнь у меня другие планы. Твой отец был отличным человеком, не другом, но собеседником. Он погиб зря, — про крестраж он меня не спросил, но намекнул, — если что-то от него осталось, пусть до поры до времени полежит у тебя. Я этим воспользуюсь позже. — Спасибо за доверие, — поклон и меня проводили к камину. Там меня встречали Северус, Сириус и крестный, мальчишки спали на диване крестного, — я жив, вменяем и на мне не применили Круцио. А еще Лорд адекватнее, чем я думал. И, возможно, он прислушается и проведет тот ритуал, а еще говорил, что снимет метки, как только восстановится. У него на эту жизнь другие планы. — Это радует, — выдохнул декан. — Да, Уран, везет тебе, — выдохнул крестный, но виски допил. Откланялся, сказал, что я молодец и что будет рад видеть меня на каникулах. Я попрощался, захватил парней Левикорпусом и пошел в спальню. Расположил Тео и Генри на кровати, отнес Драко в его комнату, всех переодел с помощью магии в пижамы и сам лег спать. Общение с лордом меня не обрадовало, но и не расстроило. Умный мужик, восстановит душу, вернет разум, и отличный предводитель. Но как и говорил, я за ним не пойду. Вот Камил другое дело. Но он на титул Темного Лорда не претендует, как сказал, бунтарь. Хочет пойти по стопам тети и преподавать зелья или открыть свою лавку. Но пример тети ближе. Школа, дети. И неважно, в какой школе его примут, мастера получит и будет посылать резюме. Утром выслушал нотации от парней, рассказал, что было после их ухода. Получил по шее от Драко, выговор от Тео и просьбу больше не наглеть от Генри. Я постарался сделать вид, что подумаю над этим. Мы проводили время до третьего тура в библиотеке, а я общался не только с Тео, Драко и Генри, а еще и с Тристаном, он подбрасывал идеи к усовершенствованию нашего с Тео артефакта. Рядом привычно сидела Луна. Я был частым гостем в гостиной Когтеврана, на меня даже не обращали внимания. Как и на Луну и Тристана в гостиной нашего дома. Турнир выиграл Крам, никто не сомневался. Кубок уехал в Дурмстранг. Болгарин подошел перед отправлением, еще раз напомнил мне о нашем дальнем родстве, говорил, что будет рад меня увидеть, просил ему писать. С Грейнджер они расстались. Абсолютно спокойно. Пешков сказал, что передаст отцу от меня привет. Каркаров приглашал после пятого курса к нему в школу, говорил, не возникнет проблем и труда перевестись, да и раз я одолел его парней, пусть те и нарвались по глупости и не сражались со мной всерьез, потенциал заметен и его надо развивать. Хогвартс мне большего чем есть не даст. Я не обещал, но и не отказал. На этом простились, корабль ушел, как и пришел, через Черное озеро. Французы так же вернулись к себе, шикарная, отделанная золотом и камнями бело-розовая карета, ведомая пегасами, взмыла вверх. Провожал и сильнее всех расстроился концу этого года Хагрид. — Хагрид, вы с ней о чем договорились? Писать будете, а видеться? — спрашивал зареванного лесничего Драко. Друг приложил немало сил и дипломатии в сторону лесничего, чтобы тот не терял возможность наладить свою жизнь. Вводил его в курс дела, как ухаживать за леди, привлекал мать. Кто бы мог подумать, что такой, как Малфой, будет помогать в амурных делах полувеликану? Но он помогал, и вся та его аристократическая харизма в присутствии друзей улетучивалась. Остальные видели его «маску» редкостной сволочи и снобизма, а мы доброго и открытого парня, с ядовитым языком, прекрасным чувством юмора. Хагрид поначалу не доверял Драко, да и кто бы поверил с первого раза сыну Пожирателя смерти. Долго они приглядывались, но лесник его принял. А когда Драко активно участвовал в амурных делах Хагрида, привлекая тетю Циссу, то лесник совсем поплыл. А тетя от объекта помощи была в шоке, но советовала определенную литературу. Хагрид учился, показывал мадам Максим свои умения и старания. Она отвечала ему взаимностью. От слов о расставании и вслед улетающей карете он снова расплакался, притянул нас всех к себе и сказал, что они с ней нашли общие темы, она звала его к себе в школу, обещала поговорить о заочном обучении и принять на должность химеролога. — Так это же замечательно! — радовались мы за друга. — Так то оно так, а вы как без меня? — А камины на что? А порт-ключи? — говорил и пытался дозваться до него Тео, — мы с Ураном многоразовый на коленке сварганим, — набрался слов от дяди, теперь не отучишь, и это чистокровный наследник. Да мне за его лексикон Нотт-старший голову открутит, — тебе дадим и сами воспользуемся, — лесник еще раз хлюпнул носом и пожелал нам удачи на товарищеском турнире. Всего у нас три игры. Сначала первая пара, потом вторая, и финальный матч победителей, за первое место и кубок «Мира», так его назвал любитель лимонных долек. Первые две игры у нас состоялись на следующий день после отъезда гостей. Мы с гриффиндорцами, и Когтевран с Пуффендуем. Мы вынесли Грифов со счетом четыреста тридцать — сто, Драко долго не ловил снитч, не хотел заканчивать так быстро, хотел насладиться летающими над головой Гриффов бладжерами, слетающих с метел близнецов Уизли, а те докрутились: пытались сделать финт ушами, ничего не получилось, только друг в друга врезались. Поттер-олень кусал локти, когда видел Генри в небе. А мы с Тео вдохновляли его на подвиги. Битой, отбив бладжер, он снес с метлы Анджелину Джонсон, вывел из строя ловца, та была в небе, Уизлетта-младшая, но соревноваться с Драко уже не могла. Итог: мы довели до бешенства ало-золотых, их декана и директора. Дальше был матч Когтевранцев против Пуффендуйцев, вороны победили со счетом двести пятьдесят — восемьдесят, поймали снитч быстро, и, как мы, придерживались тактики вынести противников с максимальным уроном. Оторвались за все насмешки и шутки, когда мы и они устраивали тренировки. Вот и досмеялись Барсуки. Не тренировались и попали. Финальный матч между нами и воронами был трудный. Нос к носу. Они не уступали, разве что ловец у них чуть хуже нашего Драко. Итог в нашу пользу двести двадцать — шестьдесят. Драко поймал снитч и мы выиграли. Когтевран поблагодарил за игру и пообещал в следующем году стараться и тренироваться не меньше. Мы пожали руки, Тристан улыбнулся и поблагодарил за игру, а бежавшая ко мне Луна растолкала своих одногруппников, чмокнула в щеку. На нее вороны смотрели спокойно — все на ее факультете в курсе наших отношений, и никого против нет, они знают, я за нее даже с болгарами дрался и вынес троих старшекурсников. — Папа ждет разговора с тобой, — шепнула мне девушка. — Думаю, на платформе 9 и три четверти пообщаемся. Или он хочет сегодня? — я видел его на зрительских трибунах. Он улыбался, но глаза его на меня смотрели странно, я улыбнулся в ответ и прижал к себе Луну, пообещав: — когда угодно, я всегда готов. Все нас поздравили. Даже кислые лица некоторых были наградой. Как и искусанные локти. Обещали с Драко и Тео написать Маркусу, чтобы он Вуду при встрече все в красках пересказал. Пусть друг друга пожалеют. В этом году и кубок школы тоже принадлежит нам. Все сияло серебром и зеленью. Декан цвел улыбкой, а все остальные — Поттер, МакКошка и директор, сидели хмурые и отстраненные, другим все равно, лишь бы живы и здоровы, так сказал Флитвик и Синистра. Спраут выражала восхищение прошедшему Турниру, успокаивала Диггори, говорила, что факультет им гордится. И, конечно, прощальная и напутственная речь директора. Мы собрали вещи и зашли в поезд.***
Отступление — Этот год меня расстроил, Фоукс! — склонившись над чашкой чая, закусывая лимонной долькой, сказал директор Альбус Персиваль Вулфрик Дамблдор, — и снова помешал моему великому плану, Пожирательское отродье. Чертов Блэк, зря я его на первом курсе не отравил, а как хотелось! Птица сидела на своем привычном месте, на жердочке. Никто его слов не слышал, кроме алой птицы, картины были заморожены, он был один в своем кабинете, мог говорить и делать что угодно. Он и делал. Жаловался собственному фамильяру. Фоукс внимательно слушал и податливо клекотал, поддерживал. — Вот, ты меня понимаешь, — откинулся на спинку кресла директор, — а они нет. Я же для них стараюсь! Чтобы знали — зло не дремлет! А они? Сириус — псина неблагодарная, я его в люди вывел, от семейки темной спас, путь света показал, а он? — Фоукс склонил голову, — как только скинул внушение, развеял зелья и обрел мозги, вернулся в свой дом и семью, забыв все, что я ему подарил и чем обеспечил. А такой перспективный юноша был! Мог бы Аврором стать или в палату Лордов попасть, а теперь только на семейное кладбище, — птица перебралась ближе, — а Северус! Этот пожиратель поневоле, я ему устроил такой курорт: дети, школа, лаборатория личная с запасами для зелий, живи и радуйся, но иногда про лорда говори. А он? Скинул все обеты и ждет выпуска своих подопечных, — птица снова клектнула и подтвердила слова директора, — а Поттер-старший? Он же идиот! Говорил ему, держи сына в ёжовых рукавицах, воспитывай как героя, а он? Позволил парню выбирать и попал под внушение слизней. Профукал титул Героя и Избранного. Пошел по темному пути. А все из-за кого? Из-за отпрыска пожирательского, Блэка этого, Урануса. Змея скользкая, — в глазах директора ненависть, желание свернуть парню шею, — но ты у меня в следующем году пожалеешь, что на свет родился, что мне палки в колеса ставишь. Узнаешь, каково это — мешать планам по спасению мира! У меня для тебя особый год запланирован, не отвертишься, щенок!