Американец (Bad Boy?)

Окончание недели дается Чон Гуку с большим трудом. Командировка матери накладывает еще большую ответственность. Он настолько напряжен, что искры летят из глаз. Даже переписка с Ю Джу не спасает. У него самый настоящий голод по живому общению с ней. Джей Кей не понимает своих чувств, списывая на усталость и непривычный школьный образ жизни. Он умудряется нагрубить матери по ее возвращении и повысить голос на Со Юн, и все это в один день. — Гук~и, — выставляет вперед руку госпожа Ли, когда Джей Кей намеревается свалить из дома и погромче хлопнуть дверью. — Давай поговорим. Я понимаю, что ты скучаешь и тебе тяжело, но… — не успевает договорить мать, как сын срывается со своего места, обходя ее и пулей вылетает из квартиры. — Мама? — выбегает из своей комнаты Со Юн, — оппа ушел? Он рассердился на меня? Но я не понимаю, что я сделала не так, — подходит ближе расстроенный ребенок. Мама присаживается на корточки и обнимает дочь. — Ты не виновата, милая, — успокаивает, поглаживая спину. — Просто он скучает по Ю Джу, но не признает этого. Злится, не понимая своего состояния. Ему нужно проветрить голову. Пусть прогуляется немного, а потом я ему позвоню, — обнимает дочку, готовую вот-вот расплакаться. Со Юн сопит, поджимая губы и думая о том, что она обязательно объяснит брату, что так делать нехорошо. Однако через отведенное, по мнению госпожи Ли, время на успокоение вулкана по имени Чон Гук время, он не берет трубку, чем вызывает сильное беспокойство матери. Она уже подумывает о том, чтобы позвонить Ча, но все же решает отложить это до выяснения обстоятельств. Через час беспрерывного набора номера, госпожа Ли одевает плащ и собирается отправиться на поиски сына. Однако ее вовремя останавливает звонок от учителя Ли. Он сообщает ей, что Чон Гук с ним и что он скоро привезет его домой. Мать благодарит учителя за содействие и снимает плащ. — Он нас больше не любит, — ревет Со Юн, обнявшись со своим семейством зайчиков. — Мы ему больше не нужны. Злой дракон победил доброго принца, — утыкается в колени матери и горько рыдает. Госпожа Ли поглаживает растрепанную голову дочери, пытаясь подобрать правильные слова и объяснить поведение сына. Она прекрасно может понять его смятение и всплеск эмоций, но вот как объяснить это пятилетнему ребенку, который боготворит брата. — Солнышко, не плачь! Гук~и тебя очень любит. Просто сейчас ему очень тяжело. Он не знает как себя вести и как выразить эмоции. Он очень скучает, но не хочет этого признавать. Думает, что проявление чувств это какая-то слабость. Его так воспитал отец, он тоже всегда считал, что эмоции вредят здравому смыслу, а их проявление вообще признак бессилия. А вот твой папа никогда не скрывал своих чувств ни ко мне, ни к тебе. Он нас очень любил. Жаль, что он сейчас не с нами. Он бы точно смог объяснить все нашему Гуку. Нам с тобой нужно помочь Гук~и понять, что любить это прекрасно, а показывать свою любовь не стыдно. Не сердись на него, Со Юн. Он не хотел тебя обидеть, — поглаживает вздрагивающие плечи дочери. Звонок в дверь вынуждает мать и дочь подняться со своих мест и отправиться ко входной двери. Учитель Ли стоит впереди, открыто смотря в глаза старой знакомой. — Проходите, — приглашает мать, отходя чуть в сторону. За его спиной маячит бледный, растрепанный, с припухшими красными веками и носом, Чон Гук. Они оба заходят в холл, разуваются и направляются в гостиную. Здесь их встречает не менее заплаканная Со Юн. Она порывается подбежать к брату, но, сделав шаг вперед, останавливается. Чон, опустив голову, следует за учителем в полном молчании. — Присаживайтесь, — указывает на диван госпожа Ли. — Чай или кофе? — Лучше чай. Спасибо, — садится на предложенное место и осматривает помещение. Чон Гук же остается стоять подле него словно сторожевой пес. Со Юн теребит подол платья, борясь с желанием подойти к брату, но остается на месте. Госпожа Ли заходит в гостиную с подносом в руках и присаживается возле низкого кофейного столика, разливает чай по чашкам из маленького керамического чайника и придвигает одну из них учителю. — Спасибо, — берет чашку в руку господин Ли. — Я обеспокоен поведением вашего сына, — начинает он тяжелый для него разговор. Он прекрасно понимает положение, в котором оказалась женщина, но вынужден обсудить эту тему. — Он ведет себя вызывающе и агрессивно по отношению к одноклассникам. Конечно случаев столкновения не было после того раза, но… — замолкает, бросая короткий взгляд на притихшего Чона. — С ним невозможно находиться рядом. От него волнами идет агрессия. Многие школьники его откровенно бояться. Особенно это усилилось за последнюю неделю. Что происходит, госпожа Ли? — Учитель, — делает поклон, — прошу прощения за поведение своего сына. Мы только недавно начали привыкать друг к другу, так как долго находились в разлуке, вы же знаете, — делает паузу, чтобы собраться с мыслями. — Я прекрасно понимаю, что взвалила на него непосильную ношу, оставив на его попечение свою младшую дочь. Хотя это моя непосредственная обязанность заботиться о ней. Я осталась без мужа и вынуждена работать за двоих, чтобы прокормить детей. Поэтому Чон Гук занимается Со Юн в мое отсутствие. Я сделаю все возможное, чтобы сократить его нагрузку и восстановить его психологическое равновесие. — Неправда, — бормочет под нос Чон. — Я справляюсь с Со Юн, — поднимает глаза полные слез. — Дело не в этом, — поджимает губы и отворачивается. — В чем же тогда? — подталкивает его учитель Ли. — Объясни нам, Джей Кей, — не решается назвать его корейским именем в таком состоянии, чтобы не усугубить обстановку. — Я… — бубнит Чон, чувствуя как к горлу подбирается противный комок слез. Он не может заплакать! Нет! Только не при матери и сестре! Джей Кей сжимает кулаки до побеления костяшек и до впивания ногтей в мягкую ладонь. Но это не помогает. Слезинка покидает свое место, скатываясь по напряженной щеке. Первой не выдерживает Со Юн. Она срывается со своего места, запрыгивает с ногами на диван, а с него кидается на шею к брату. Чон в последнюю секунду успевает поймать ее и усадить на руку. Девочка утыкается носом в изгиб шеи и громко плачет, обхватив шею брата. — Тише, тише, принцесса, — дрожащим голосом успокаивает Джей Кей. — Я здесь. Я тебя не брошу. — Оппа, — в голос ревет Со Юн, — я тебя люблю. Сильно-сильно! Не уходи от нас. Я буду всегда слушаться, только не уходи, — рыдает Со. — Глупая, — утыкается в волосы сестры Джей Кей, пряча свои слезы, — никуда я не уйду. Я без тебя и дня не проживу, — крепко обнимает и целует в голову. — Сынок, — встает со своего места мать, — помнишь наш разговор, когда ты только переехал к нам? Мы договорились с тобой, что будем открыто говорить о проблемах, чтобы не возникло недопонимания и ссор. Мы слишком долго были в разлуке и отвыкли друг от друга. Ты вырос под влиянием другой культуры, что сказывается на твоем поведении и жизненных ценностях. Поэтому я просила тебя при любых сомнениях или проблемах обсуждать это со мной. Но ты уже в который раз скрываешь от меня информацию. Ты мне не доверяешь? Или не хочешь обсуждать? — Я… — замолкает Чон, отрывая лицо от волос сестры. — Не знаю, что происходит. Я… мне… она… Она уже неделю не приходит, — наконец выдает Чон. — Я скоро с ума сойду. Такое ощущение, что у меня отобрали все, что есть и посадили на цепь. Я чувствую себя зверем загнанным в клетку. Нужно писать конспекты и задания, отправлять ей, следить, чтобы не перетруждалась, а делала лишь самое необходимое. А она ведь ни фига не слушает! Как маленькая! Дажа Со Юн понимает, что можно, а что нельзя. Эти придурки еще на нервы действуют своими сплетнями. Бесят меня! Я этому У Бину скоро все конечности поотрываю. В открытую он действовать боится, зато собрал возле себя шайку мерзости и несут всякую дичь про Ю Джу. Поубивал бы! — Стоп, — прерывает поток речи Чона учитель Ли. — Так это все из-за Ча Ю Джу? С ума сойти! — ударяет ладонями по коленям. Чон Гук хлопает ресницами и понимает, что учитель прав. Его раздражает все, что так или иначе обижает старосту: У Бин со своими сплетницами, задания, которые могут навредить ее пошатнувшемуся здоровью. — Когда ее уже выпишут! — стонет Джей Кей, прижимая Со Юн покрепче. Учитель смеется в ответ. А он уже напридумывал себе, что у Джей Кея проблемы во взаимоотношениях с матерью. А тут Ча Ю Джу. — Родители Ча сказали, что в понедельник она выходит на занятия, — информирует он Чон Гука. Тот сияет словно начищенный медный таз и кружит Со Юн. — Но все же советую вам, — обращается к матери тише, чтобы сын не услышал, — провести с ним беседу по поводу контроля над эмоциями. Если потребуется моя помощь, можете рассчитывать на меня, — встает со своего места. — Спасибо учитель, — кланяется госпожа Ли. — Простите, учитель Ли, что доставил вам неудобства, — поставив сестру на пол, делает поклон Чон Гук. — Я буду стараться следить за своим поведением, — честно признается он. — До свидания, — кланяется учитель и направляется на выход. Госпожа Ли спешит за ним следом. — Поговори с ним, — оборачивается возле самой двери учитель, переходя на неформальное общение. — Ю Джу хорошая девочка, может повлиять на его нелюдимость. Главное, чтобы он ее не обижал. Хоть он и готов разорвать на части любого, кто ее обидит, сам он тоже может ненароком ее задеть. Жаль, что он все детство провел с Чоном, а не с тобой. У него доброе любящее сердце, как у тебя, но отец заковал его в ледяные оковы. Тяжело будет их растопить. Потребуется немало усилий и любви. Звони, если потребуется моя помощь, — протягивает ладонь для рукопожатия. — Спасибо большое за поддержку, — отвечает на рукопожатие мать. — Ты единственный, кто знает его с рождения. Ты видел каким он был любящим мальчиком в детстве и видишь каким он стал сейчас. Я жалею о том, что Чон насильно увез его от меня каждую минуту. Но ты прекрасно знаешь, что я ничего на тот момент сделать не могла, — вздыхает госпожа Ли. — Поэтому и предлагаю свою помощь, — кивает в ответ учитель. — До свидания, — открывает дверь и выходит на площадку. — До свидания, и спасибо, — кланяется на прощание госпожа Ли. — Прости меня, принцесса, — шепчет Чон в самое ухо сестренке. — Я напугал тебя. Прости! Но я так больше не могу, — утыкается носом в ее волосы. — Не плачь, — гладит плечи брата Со Юн. — Уже завтра ты ее увидишь. Мы пойдем в парк и будем гулять. Ты расскажешь ей как сильно ты скучал и она тебя пожалеет и обнимет, — успокаивает девочка. Только от этих мыслей Чону совсем не спокойно. Он боится даже подумать о том, чтобы озвучить все то, что у него твориться на душе. Да и выразить это словами он тоже не может. Это просто какой-то адский коктейль чего-то непонятного и невероятного. Но он молчит об этом, чтобы не расстраивать Со и мечтает о завтрашнем дне. — Твою мать! — шипит Чон, ударившись о ножку стола в темноте кухни. Два часа ночи, а он до сих пор не спит, бродит словно призрак по темной квартире, периодически натыкаясь на мебель. После долгого разговора с матерью и извинений, он вымотан и разбит. Он перебрал в голове всевозможные варианты, но ни один не подходит. Ни один вариант не может передать то, что твориться у него на душе. Не может выразить непроглядную тоску по этой растрепанной челке, по задорной улыбке, по съехавшему на бок галстуку, по постоянно сползающему с одной ноги гольфу, по вечно спешащей, деловой и задорной Ча Ю Джу. Ее энергия и целеустремленность, позитив и оптимизм притягивают его словно огонь мотылька. Чон даже чувствует как потрескивает ледяная корка на его сердце, пропуская внутрь тепло и заставляя его биться в два раза быстрее. Но признаться в этом, тем более Ю Джу он совершенно не готов. Поэтому он слоняется полночи, шаркая тапочками по гладкому полу, шуршит простынями, которые уже превратились в скрученные жгуты, сминает подушку, перекладывая ее с одной стороны на другую, и не может уснуть. Сон не приходит даже тогда, когда первые весенние лучи пробиваются сквозь неплотно закрытые шторы, играя на его постели. Джей Кей поднимается с кровати и открывает окно настежь. Весенний ветерок врывается в его комнату, принося с собой свежесть нового дня и надежду на лучшее. Он подставляет лицо под утренние лучи и жмурится словно кот. Сегодня он наконец-то увидит ЕЕ вживую.