Ведьмино отродье (hag born)

      Несмотря на насыщенный прошлый день и ночную прогулку, Гарри проснулся рано. Ему очень хотелось поделиться с кем-нибудь добытой информацией. Но Рон сонно прогудел, что он пойдет на завтрак в последний момент. Гарри вздохнул и решил поговорить с одной Элайн — Равенкло завтракал обычно рано, когда Гриффиндор только начинал собираться за столом.       Так и вышло. Стол Гриффиндора был еще полупустым, и они с Элайн вальяжно расположились, заняв сразу несколько стульев на самом дальнем конце стола, и спокойно завтракали, не опасаясь, что кто-то будет их подслушивать. Гарри принялся возбужденно пересказывать свои ночные приключения, перемежая их умозаключениями и опасениями. — Подожди, не торопись, — сказала Элайн. — Речь об уникальном артефакте, как кажется. Я вообще думала, такие возможности Хогвартс дает только директору, а тут два оболтуса, пусть и талантливых. В этих делах надо первым делом понять, что именно ты видел, а уже потом делать выводы. Нужна точность как в алхимии. Знаешь притчу о чароплете, магозоологе и алхимике? Вот ты должен быть как алхимик. — Что за притча? — заинтересованно спросил Гарри, надеясь услышать еще одну историю волшебного мира. — Ну… Впрочем, ладно. Попали раз магозоолог, чароплет и алхимик в одну затерянную горную долину и увидели там спящего дракона, который был совершенно чёрным. — Смотрите, — воскликнул магозоолог, — в этой долине водятся черные драконы! — Строго говоря, — заметил чароплет, — мы знаем лишь, что в этой долине водится как минимум один черный дракон. — А если быть совсем точным, коллеги, — сказал алхимик, — мы можем говорить как минимум об одном драконе, черном как минимум с одной стороны. Гарри засмеялся. — Похоже на то, как вы с Роном рассуждали о пауках. — У твоего Рона кстати есть что-то такое, — заметила Элайн. — Ну он любит рассуждать о всяких стратегиях в квиддиче и в шахматы играет неплохо, — подтвердил Гарри, — во всяком случае он играл со старшекурсниками и пару раз даже выигрывал. — Ну надо же, — сказала Элайн, примеряясь вилкой к сардельке, — а по нему не скажешь. С виду олух олухом. — Может, у него спросить, не видел ли он у Фреда и Джорджа что-то похожее? Думаю, нам повезло, что эта вещь оказалась у них, а не у Филча. — Откуда ты знаешь, сколько их? — спросила Элайн. — Я для чего тебе притчу рассказала? — Ну да. Мы знаем, что у Фреда и Джорджа есть как минимум одна вещь, которую они называют «карта», и которая, во-первых, старая, во-вторых, они не знают, кто ее создал, в-третьих, показывает, кто где находится, но вместе с тем покойников… Элайн предупреждающе подняла палец. — Эм… — задумался Гарри, — как минимум одного покойника-героя, но теряет людей… Теряет как минимум меня, когда я был не в Хогвартсе, но как бы и в Хогвартсе, потому что я сидел на крыше. Или на метле. — Кажется так, — подытожила Элайн. — Есть неопределенность в том, видит карта человека на крыше или на метле или не видит, а ты просто исхитрился найти единственную уязвимость и был одновременно и там, и там. Если так, то ты чертовски везучий перец. Тебя случайно в котел с Феликс Фелицис в детстве не роняли? Может, ты и Того-кто-не-должен-быть-помянут так же ухлопал? — Я же не помню, — сказал Гарри. — А что такое Феликс Фелицис? — О! Это зелье Удачи. Его иногда так и называют — Жидкая Удача. Но изготовить его крайне тяжело. Для этого самому нужно изрядно везения. Редкая и ценная вещь. Требует немало знаний, умений, потому редко такое увидишь. Ну и запрещено много где, хотя вроде вне закона не объявляли.       Они еще немного подумали и решили, что в свете открывшихся обстоятельств комната-убежище уже не может являться таковой, и нужно искать новое либо подальше, как-нибудь определив радиус действия карты, для чего нужно следить за хитрыми и осторожными близнецами, либо на крыше или в воздухе, где карта, возможно, сбоит или не работает. — Вот как чувствовала, что не наше это место! — с досадой воскликнула Элайн, даже прихлопнув ладонью по столу от избытка чувств. — Не к душе оно мне сразу было! — На крыше было бы здорово, — сказал Гарри мечтательно, — там красиво. Начиная эдак с апреля — до апреля там будет адски холодно. Только она покатая — стоять там нельзя, упадешь. Держаться не за что. Опасно. — Придумаем что-нибудь, — отмахнулась Элайн, — есть пара идей, из исторических источников. В Тёмные Века работало — и сейчас сработает. О, а вот и Рон!       К этому моменту начали подтягиваться другие гриффиндорцы, среди них был и их рыжий приятель, хорошо заметный благодаря яркому цвету и долговязой фигуре, выделявшейся даже на фоне учеников второго и третьего курса. — Привет, Элайн, — сказал он все ещё слегка сонным голосом. — И чего вам не спится в такую рань? А что там с твоими второкурсницами? Просто я тут встретил Фреда и Джорджа, их нашел Дамблдор и очень мило предложил не продавать тебе больше гной бубонтюбера. Они сказали, что это предложение из тех, от которых невозможно отказаться. Просили передать тебе извинения. Как нам теперь с ними быть? Со второкурсницами, я имею в виду? — Они притихли, — весело ответила Элайн, — после этого случая с троллем. Я сказала им, что у нас банда сорвиголов-охотников на троллей, и с нами шутки плохи. Кстати говоря, ни на что не намекаю, но пора бы нам придумать себе звучные клички. Иначе это сделают за нас. Вы же не хотите получить что-нибудь сопленосое вроде Маленький Защитник или Мальчик-который-смог? Рыжий Троллебойца и Четырехглазый Мясник! Как вам? Рыжий Троллебойца приосанился. — Ты правда сказала, что мы банда? Они поверили? — Ну а с чего бы им не верить, — сказала Элайн, — тролль — вот он, лежит, только ленточкой перевязать. Кто его поймал? Тут она ткнула себя пальцем в грудь. Мяснику его новое имя не понравилось. — Нет, я не настаиваю, — сказала Элайн извиняющимся тоном. — Это я так, для примера. Но лучше с этим не затягивать. — А как ты назвала Гермиону? — полюбопытствовал Рон. — Троллячье канапе, — понизив голос, сказала Элайн, придвинувшись поближе, — потому что она тогда была с палочкой. Смекаешь?       Все трое весело расхохотались. Рона тоже посвятили в тайну существования Карты во всех подробностях — всё же именно его братья ею владели, и кто, как не Рон, мог узнать больше о таинственной вещи. Тот ожидаемо расстроился, он больше всех ратовал за убежище в замке. — Вот ведь хитрые черти, — кипятился он. — И где они её взяли?! Хотя неудивительно, что это именно они — кто еще мог перерыть весь замок и окрестности. — Может, они расскажут тебе, если ты спросишь? — предположил Гарри. — Про такую вещь? — с недоверием тихо сказал Рон. — Ее они будут беречь как собственный глаз, уж поверь! Ты представь, что будет, когда выяснится существование такой карты! — Все узнают, что твои братья могли следить за всеми нами, — сказал Гарри. — Все узнают, что любой мог следить за всем, что творилось под боком у Дамблдора, — воскликнул Рон напряжённым голосом, — достаточно было убить двух оболтусов, которые и так родились в семье магглолюбцев. Вот что будет! — Рон зрит в корень, — философски добавила Элайн, — Карта опасна в плохих руках, а близнецы — не самое надежное место хранения, если спросить любого взрослого. Поэтому эти ребята будут молчать как рыбы и все отрицать. Скажи, Рон, что можно предположить по поводу карты? Что думаешь? — Что я думаю? Я всего лишь первокурсник, — Рон кажется был удивлен и озадачен вопросом. — Ты, Гарри, говоришь, Фред и Джордж предполагали, что создатели карты — гриффиндорцы? Я бы с ними согласился. — Значит, эти люди тоже понимали опасность того, что Карта может попасть в чужие руки, — уверенно сказала Элайн, — и их вероятно было несколько, кто-то играл в квиддич, но не все из них. — Чёрт возьми, с чего вы это взяли? — воскликнул Гарри, — вы что, Шерлок Холмс? — Кто такой этот Шерлок Холмс? — спросил Рон. — Маггл. Он был сыщиком и раскрывал преступления, обдумывая улики, которые никто, кроме него не мог понять, а всем казалось, что это какая-то магия. — Интересно, — сказала Элайн. — Ты не мог бы поподробнее об этом маггле рассказать когда-нибудь? Ты сам-то откуда узнал? — Про него книги есть. Очень интересно, — ответил Гарри, про себя подумав, что это здорово помогало скоротать время в библиотеке, единственном месте, куда Дадли с приятелями точно не сунулся бы по доброй воле, несмотря на предоплаченный абонемент. — Так как вы узнали? — Ну, что это скорее всего Гриффиндор — это просто, — сказал Рон, — Смотри, если карта случайно попадет в чужие руки, его создателей можно отследить. Логично внести в карту сбои, чтобы башня Гриффиндора и некоторые ее обитатели периодически отображались неверно или не показывались вообще. Тогда враг не сможет воспользоваться ей против тебя. — Тогда почему просто не исключить себя из карты, — возразил Гарри, — так оно надёжнее. — Тогда враг может увидеть, что нескольких человек никогда нет на карте, а физически они среди всех. С чего артефакту выделять определенных личностей? Да с того, что это и есть ее создатели! Карта раскроет их личности, не раскрыв их! Смекаешь? — Рон уже начал употреблять словечки Элайн, и Гарри понадеялся, что уж он-то сам не цитирует подругу столь явно. — А вот с чего Элайн решила, что их несколько и они играли в квиддич — тут я пас. Эта она — твой чудесный маггл. — Я просто пошла дальше. Создатели могли предположить, что карта попадёт в недобрые руки и оставили себе лазейку, такую, чтобы она была неочевидна. Предположим, что она отображает карту Хогвартса. Но не отображает крыши и воздушное пространство. Для человека, проводящего на земле практически все время, это совершенно не очевидно, а игроки в квиддич привыкли мыслить трехмерно, они могли передвигаться на метле совершенно свободно. Но тогда с чего им исключать крыши — вдруг кто-то все же там окажется? Предположим, их было несколько, но метла была не у всех, и кого-то приходилось оставлять в местах, не отображаемых на карте — в лазейках. Вот крышу и пришлось оставить неотображаемой. Тот, кто не летает, о них, как о доступной поверхности не думает. — Элайн, ты этот самый чертов маггл! — с восхищением сказал Рон. — Вот это я называю Равенкло! — Ты тоже ничего, — сказала Элайн, — котелок варит. — Интересно, близнецы это понимают? — задумался Гарри. — Раз уж я понял, то и они поняли, — погрустнев, сказал Рон, — они же тоже Уизли. Последнее он произнес с толикой гордости. — Но поняли ли они, что мы это поняли? — сказала Элайн. — Если нет, то крыша — по прежнему наш вариант. Они же думают, что карта видит всё, метла есть у каждого из них, им не надо думать о других — о Гарри на крыше они не знают. — Только как на ней удержаться без метлы? — спросил Рон. — У нас она одна на троих. — Если наши предложения верны, то создатели Карты были в том же положении, — сказала Элайн. — Очевидно, по степени вложенности их предосторожностей, они явно не были идиотами и многое предусмотрели. Значит есть способ. Тем более у меня есть идеи на этот счёт. Магия — сила! — Ты что-то вычитала в кровавых историях? — оживился Рон. — Давай ты будешь учить нас Истории магии вместо Биннса, — предложил Гарри, — тогда уж точно никто на уроках спать не будет. — Ага, — сказал Рон, саркастически улыбаясь, — тогда половина курса будет потом спать по ночам при свете или вовсе не спать из-за кошмаров. Я из-за рассказов Элайн полночи заснуть не мог, все какая-то дрянь по углам мерещилась. Гарри отнёсся к этому заявлению весьма скептически — на его памяти Рон спал как убитый — но спорить не стал, вдруг тот и впрямь мучился от кошмаров. Внезапно ему в голову пришла ужасная в своей простоте мысль. — Постойте, — выпалил он, — мы исходили из того, что Карта делалась незнамо как, просто раз — и всё. А что, если это какие-нибудь чары картонаносимости, и для них тоже надо задать магии цель, как учит нас Флитвик? Тогда создателям Карты пришлось обойти весь замок, чтобы её создать, а так как в некоторые места им попасть было затруднительно — не могли же они побывать везде, замок огромен и изменен магией чуть меньше чем полностью — некоторые территории они представляли себе смутно, так как не видели их целико́м, например, чужие гостиные. Поэтому там теперь сбои — чары просто легли не как надо. А воздух на Карту вообще непонятно как наносить, чары его, возможно, просто не видят. А крыш нет, потому что у них вообще не было метел. И соответственно создатели — точно не гриффиндорцы-квиддичисты! Рон и Элайн смотрели на него как громом пораженные. — Рон, — сказала Элайн, — а ведь он полностью и безоговорочно прав. Не зря ты, Гарри, читал о том маггле-сыщике. Кажется, у нас есть еще одна теория Карты. — Фред и Джордж говорили то же самое, — хмуро сказал Гарри. — Если мы бы знали, в каких еще гостиных происходят сбои, мы могли бы догадаться, куда не попали создатели, и соответственно, откуда они сами, — заметил Рон, напряжённо морща лоб. — Если только они этого не предусмотрели и не нанесли умышленно плохо и свою гостиную, — возразила Элайн, — тогда это снова могут быть гриффиндорцы-квиддичисты. — Да что не так с этим Хогвартсом! — досадливо воскликнул Гарри. — Раньше мы шарахались от каждой тени, а теперь за нами следят те, кого мы даже не можем увидеть! Это неправильно! — Добро пожаловать в наш мир, — сказала Элайн, — тут вообще всё неправильно. Кажется, я это уже слышала. Тебя, наверное, Гермиона покусала, и ты начал превращаться в неё. — Незавидная судьба, — сказал Рон. — Как оборотень, в полнолуние? Или как вампир, навсегда? Но при любом раскладе ты — всё равно наш друг. Мы будем носить еду тебе в библиотеку, пока ты будешь умирать за книгами, и вылавливать тебя в туалетах. — Рон будет вылавливать тебя в туалетах, — сказала Элайн. — Я теперь думаю ходить в туалет в коридорах, в ниши за гобеленами — так меня не застанет врасплох тролль. — Если троллей не будет два, — заметил Рон, — по обоим концам коридора. — Пора завязывать с рассуждениями, — сказал Гарри, которому перестало нравиться направление разговора, — а то у меня уже голова от них болит. Или не болит, но не голова. Смотрите-ка! Что это со Снейпом?       В зал вошёл их преподаватель зельеварения и, прихрамывая, направился к своему месту. — Кажется, он повредил ногу, — сказал Рон, — и наверное, серьезно. Он же зельевар, мог бы и сам себя вылечить. — Или кто-то ему повредил, — сказал Гарри, в котором мгновенно проснулись и его подозрения, и вся ненависть к этому человеку, — и это явно был не тролль. А помните, он бросил своих студентов и куда-то слинял, когда мы пошли за троллем? — Ты думаешь, он и есть одержимый и пытался… — начала Элайн. — …отвлечь нас всех троллем и залезть в комнату с цербером за Камнем! — возбужденным шёпотом завершил Рон. — Гарри сегодня просто в ударе! Это Снейп — одержимый! — А кто-нибудь видел в этот момент кошку с Филчем или Малфоя? — спросила Элайн. — Они не хромают, — возразил Рон, едва не подпрыгивая на стуле от охватившего его возбуждения, — а Снейп точно хромает. Наверняка этот пес его цапнул, его же не берут зелья, Фред и Джордж проверяли. — Это зелья Фреда и Джорджа не берут, — с сомнением произнесла Элайн. — Снейп мог сварить и позабористей. — Дальше тянуть нельзя, — сказал Гарри, — нужен способ проверки на одержимость. Элайн, можно как-нибудь узнать? Ты говоришь, твоя тетя…? — Я могла бы у нее спросить, но это не почтовый разговор. Представьте, я сейчас напишу: «Дорогая тетя, как распознать одержимого злым духом, возможно самого Темного лорда?» Такое надо лично спрашивать, как бы между прочим. — Мдааа, — протянул Рон, — если я такое письмо напишу, мама сюда с отцом нагрянет, а потом прикажут Перси караулить меня и днем и ночью. А доказательств у нас нет. — А если мы ошиблись, — добавила Элайн, — то настоящий одержимый затаится, и мы его вообще не найдем, пока он не окажется у нас за спиной. — Ладно-ладно, согласен, — сдался Гарри. — А что же делать? — Я могу домой попасть только на Йолль, — сказала Элайн, — тогда всех желающих отпускают на зимние каникулы. А до того момента можем попробовать поискать самостоятельно. Я уже отработала все нужные заклинания, так что нас в общем-то ничего не держит. — Что ж, — сказал Гарри серьезно, обведя друзей взглядом, — значит, решено. Элайн и Рон слегка кивнули с той же мрачной решимостью.       Они еще немного поболтали ни о чём — обсуждать серьезные вещи стало нельзя — ученики уже сидели повсюду, Гермиона так вообще уселась рядом с ними, делая вид, что занята едой, однако время от времени бросала робкие взгляды на троицу — потом Элайн засобиралась на уроки. Дальнейшее обсуждение было предложено перенести на поход к Хагриду — это предполагало и время вне стен наедине, и возможность что-то выяснить у Хранителя Ключей по поводу разной волшебной живности, свидетельств существования которых накопилось уже предостаточно. Элайн с усмешкой назвала это: «Одним зайцем сразу двух убить.»       И школьная жизнь продолжилась своим чередом.