Ведьмино отродье (hag born)

      Их решение испытать метлу немедленно оказалось весьма своевременным — с середины недели погода испортилась, начались редкие, но неприятные дожди. Земля намокла и превратилась в грязь, липнущую к ногам. Днем погода все еще была относительно теплой и солнечной, но после заката на берегу озера стало сыро и неуютно, поэтому друзья перебрались в замок. Хогвартс, правда, тоже не баловал теплом — замок был огромен, не отапливался и продувался сквозняками, но в нем по крайней мере было сухо.       На собственной шкуре Гарри убедился, что любое удовольствие можно испортить, если сделать его работой — тренировки по квиддичу превратили его восторг от полетов в нудную обязанность. Форма у игроков действительно была, и действительно довольно плотная. Но от холода это не спасало. Зато спасали старые добрые шерстяные вещи. Благодаря Элайн у него нашлись таковые, и свитер и подштанники, но он все равно мерз. Близнецы заметили это первыми, а, говоря откровенно, они были единственными, кто это сделал, и пообещали поговорить со своей матерью, которая, как оказалось, мастерски владела разнообразными бытовыми чарами, в том числе и для вязания, и снабжала отличными теплыми свитерами все свое многочисленное семейство. Гарри был им очень благодарен. Они же просветили его, как вести себя с Вудом. Их капитан был совершенно помешан на квиддиче и заставлял Гарри слушать все эти тактики и стратегии, от которых только болела голова. Гарри искренне пытался их понять и найти свое место во всех этих построениях, пока Фред и Джордж не отвели его в сторону в один мерзкий холодный вечер и не растолковали, что Ловец, в сущности, никак не взаимодействует с остальной командой, и на первых порах Гарри нужно поймать снитч как можно быстрее, пока команда не отстала более чем на полторы сотни очков от соперника, именно столько приносит поимка снитча. Это автоматически принесёт победу команде. Ну и не дать вражескому ловцу сделать то же самое. И не убиться о бладжер. А планы и схемы Вуда можно пропустить мимо ушей — все равно, как известно, первым на поле боя гибнет план боя.       На уроках чар они продолжали изучать чары, как оказалось, относящиеся к бытовым. Левиоса была одними из них, требующимися для переноса тяжестей. Кроме Люмоса, к ним относились продемонстрированные Гермионой в поезде чары очищения (за которые она, естественно, получила дополнительные баллы, раздувшись от гордости) и чары воспламенения, за которые получил балл, к своему огромному удивлению, Рон. Он, уже имевший опыт разжигания камина, без труда зажег спичку одним из первых (к явной досаде Гермионы), а затем сумел впечатлить Флитвика, воспламенив подброшенную смятую бумажку. Впрочем, этого балла Гриффиндор едва не лишился, потому что Гарри немедленно изъявил желание обучиться столь полезному навыку, и они на пару издергали половину блокнота Гарри, засыпав всю парту жирным черным пеплом. Но Флитвик ограничился мягким упреком и одним взмахом палочки очистил их стол. На очереди были Согревающие чары, и Гарри возлагал на них большие надежды в свете нынешней и грядущей погоды.       Отношения Элайн со своими однофакультетниками кажется испортились окончательно, потому что в один совсем не прекрасный день она пришла на обед хмурая и обутая в свои броги вместо обычных туфель. — У меня стащили обувь, — мрачно сообщила она. — Это такой обычай Дома, чтобы показать человеку, что он оторвался от своей земли. Значит, я не прижилась, по чьему-то тупому мнению.       Гарри не понаслышке знал, как тяжело быть изгоем в классе, его кузен Дадли дал ему почувствовать это на собственной шкуре, поэтому он немедленно предложил вмешаться. — А как? — сказала Элайн, — я ведь не знаю, кто это сделал. Жаловаться не на кого. Поди, закинули куда-нибудь, на двери или на окно. Скажут, что кто-то пошутил. — Так что же! — возмущенно сказал Рон, — не будем же мы сидеть и ничего не делать! Это как-то не по-Гриффиндорски. — Они хотят войны, — сказала Элайн, — они её получат. Надо узнать, кто шарится по моим вещам, желательно так, чтобы больше никому не захотелось повторять. Рон, мне нужно поговорить с близнецами. Чтобы Равенкло не видел, не хочу портить сюрприз. — Вообще они не очень-то разговаривают с первокурсниками, — неуверенно сказал Рон. — Скажи, что в основном говорить будет звонкое серебро, а я — только посредник, — успокоила его Элайн.       Вопреки словам Рона о подлинно Гриффиндорском поведении, на их факультете тоже было не все гладко. Гермиона также не вписывалась в их шумный коллектив. Гарри с друзьями, делая домашние задания в библиотеке, часто видел там Гермиону, одиноко сидевшую в окружении книг, и часто ловил на себе ее тоскливый взгляд в то время, как они делали задания, шушукались, смеялись или спорили. Пару раз ему даже казалось, что она недавно плакала — ее глаза были красными, как тогда на первой неделе, когда ее уводила куда-то МакГонагалл. Он даже завел как-то об этом разговор с Элайн и Роном. Элайн подтвердила его подозрения, так как сама слышала слухи о том, что какая-то гриффиндорская первокурсница иногда плачет в туалете для девочек. Рон ожидаемо отреагировал скептически: — Если бы ей что-то было нужно, она бы сама к нам подошла. Делать замечания она не стесняется. И постоянно меня оскорбляет. К тому же она девчонка. О чем она с нами будет говорить, об уроках? Мне их и так хватает, благодарю покорно. — Элайн — тоже девчонка, — заметил Гарри. — Пусть повторяет это почаще, чтобы никто не забыл, — сказал Рон, ловко уворачиваясь от тычка Элайн, — а то я думал, что это черт в юбке. К тому же Грейнджер сдаст нас МакГонагалл сразу же. Она же обожает правила. А мы только и делаем, что их нарушаем. Элайн вопросительно посмотрела на Гарри, и тот вынужден был признать, что Рон в чём-то прав. — Может она не специально, — предположил он. — Думаю, она не хотела тебя оскорблять. Мне кажется она просто не понимает. Жила в богатой семье, ходила в хорошую школу, где были всякие там охранники, кураторы и прочие… -… А потом шла домой в свой будуар, — хмуро продолжил за него Рон, — и перебирала драгоценности в сундуках. Где уж ей нас понять! — Сытый голодного не понимает, — подытожила Элайн. — В домашке нам действительно помощь бы не помешала. Но подходить первыми? Вот она попыталась нам помочь, по-своему — и что, помогла? Может, мы для неё так же выглядим — как зверьё, нарушающее устои общества?       Устои общества теперь приходилось нарушать днём ввиду холодных сырых ночей, что оставляло им один день — воскресенье. Летали по воскресеньям в основном Элайн и Рон. Как и предполагала Элайн, Вуд со своими тренировками по субботам доводил Гарри до безумия и боли во всех мышцах, и к воскресенью он был уже сыт полетами по горло. Он был готов уже отказаться от этой сомнительной чести, но его останавливали боязнь потерять метлу и обещания близнецов, что это с непривычки, а потом даже начнет нравиться, особенно когда Гарри вырастет и поймет, для чего нужны девочки. Гарри прекрасно знал, что нужны они для семьи, но до этого было еще далеко, а вот метла нужна была уже сейчас, и он терпел. Больше всего был доволен Рон, который, на правах друга Гарри, теперь часто беседовал о квиддиче со старшекурсниками, и даже смешливые близнецы Уизли стали относиться к нему серьезнее. Впрочем, это возможно было следствием того, что Рон привел им денежного клиента — Элайн все же купила у них что-то запрещённое, но не говорила что, лишь пообещала, что они узнают в свое время.       Элайн пыталась найти новое место для встреч снаружи, подальше от озера, в надежде, что там будет суше и теплее, используя для этого те часы, что Гарри выделял им с Роном вместе с метлой для покатушек. В качестве такого нового места она предложила Запретный лес. — А тебя не смущает то, что он запретный? — с сомнением спросил Рон. — Мы же не знаем, кто там по ночам шляется. Умрем еще жуткой смертью — и привет. — То ли дело — замок, — с сарказмом сказала Элайн, — кто тут шляется, мы уже знаем. И где умереть жуткой смертью — тоже. В коридоре на третьем этаже. — Может, и не умрем, — возразил Рон. — Ты же сама говорила, что это ловушка. Может там и нет ничего. Элайн огляделась по сторонам. — Там сидит трехголовый пёс размером с дракона, — заявила она торжественным шёпотом. — Врешь?! — воскликнул Рон. — Откуда ты знаешь? — Твои братья сказали. — Фред и Джордж? Откуда… Вот же придурки! Они что, влезли туда? Почему они рассказали тебе, а не мне? — Думаю, это потому что ты им всего лишь брат, а я — уважаемый клиент, — важно сказала Элайн. — И что ещё они тебе рассказали? — Что пёс сидит на каком-то люке. — И что там? Под люком? — Им не удалось приручить это чудовище, — сказала Элайн. — Они у меня спросили, чем можно пронять такую зверюгу. Они ему сонное зелье пытались скормить. Не помогло — засыпает только та голова, что ела, а всеми тремя одновременно он не ест. Судя по описанию, это греческий цербер. Их не зря как охранников использовали. — Чарли рассказал, что Хагрид может с любым зверем поладить, — сказал Рон, — и Хагрид явно в этом всём замешан. Наверняка он знает, как пройти мимо цербера. — Твои братья то же самое сказали, — ответила Элайн, — но у них подходов к Хагриду нет. — Но у нас-то есть! — воскликнул Рон. — Сходим как-нибудь в гости. Он же нас сам звал.       Общим советом было решено напроситься в гости ещё раз. Потом Элайн оседлала Нимбус и умчалась в сторону Запретного леса. Вернулась она хмурой. — Ты был прав, Рон. Вот и накликал. Она протянула им руку с большим клоком чего-то белого. Рон с ужасом уставился на комок. — Это что — паутина? — спросил он, бледнея. — Она самая, — сказала Элайн. — Ты пощупай, пощупай. Рон отодвинулся чуть подальше. — Зачем? Что я — паутины не видел? Гарри не испытывал к паукам и паутине никакого предубеждения, со многими из них он делил чулан под лестницей, поэтому храбро взял в руки клок паутины и помял его пальцами. — Как будто стекловата в паутине запутана, — поделился он наблюдением. — Что еще за стекловата? — спросил Рон. — Разве такая бывает? — У магглов — бывает, — сказал Гарри. — Может, ветром принесло? — Только это не стекловата, — сказала Элайн, — это тоже паутина, только очень толстая. Там ею целое дерево оплетено, так что точно не ветром. Рон побледнел еще больше, так что все его веснушки проступили еще отчётливее. — Это ж какого размера тогда должен быть паук? — спросил он. — Ужин в лесу будет нами, а не для нас. — подтвердила Элайн, — Есть магические пауки такого размера, но в Шотландии они точно не водятся, только в теплых странах. — Значит, кто-то помогает им зимовать, — заявил Рон. — Или паук акклиматизировался или изменен магией, — ответила Элайн. — Или это обычный паук, измененный магией. Или одержимый паук, — ответил Рон. — Или это гибрид магического паука и обычного, — сказала Элайн, с некоторым уважением глядя на Рона. — Измененный магией гибрид магического и обычного паука, — серьезно сказал Рон. — Одержимого или неодержимого? — спросила девочка. — Возможны варианты, — сказал Рон. — Смотри, это мог быть гибрид одержимого или одержимый гибрид. — Гибрид с магическим, который также мог быть одержимый или неодержимый. — Если только это не гибрид одержимого обычного и неодержимого обычного, тогда встаёт вопрос об обычности гибрида, — задумчиво сказал Рон. — Ну да, обычный одержимый паук — обычный, но его гибриды — они кто?       Они пустились в рассуждения, достигшие, на взгляд Гарри, такой глубины вложенности, что он уже не смог бы поклястся, что речь по-прежнему идет о пауках. Впрочем, его друзья пришли к тому же выводу. — Постой, я кажется запуталась, — сказала Элайн, — и замерзла как паук. — Я тоже, — признался Рон, — и хочу есть. — А я замерз и хочу есть, — сказал Гарри, — а запутался еще десять пауков назад. Вот, держите. Он достал из кармана пару копченых рыбин, завернутых в пергамент, и протянул их друзьям. — Где ты их взял?! — радостно воскликнул Рон, схватив самую большую. — Прямо как знал, что пригодятся! — На столе за завтраком, — ответил Гарри. — Попробовал бы ты летать с Вудом по два-три часа на улице. Иной раз сил нет терпеть, а поешь — сразу веселее как-то. Рон увидел, что сам Гарри идёт с пустыми руками, оторвал половину рыбины и вернул обратно. Они направились к замку. — Почему пауки?! — стонуще тянул Рон на обратном пути. — Почему не бабочки?! — Гигантские плотоядные бабочки или просто одержимые? — невинно поинтересовалась Элайн. — Обычные! Просто бабочки! Хотя на кой чёрт мне бабочки. Вообще ничего, ни одной бабочки! — Наверное, ты слишком много требуешь от вселенной. Не хочешь бабочек вообще — получи одержимого паука.       Временное пристанище удалось найти в той же части замка, где располагалась библиотека, в какой-то заброшенной аудитории на верхнем этаже под самой крышей — из окон даже был виден край черепицы, если подойти к самому подоконнику и задрать голову вверх. Использовалось это помещение для хранения старой учебной мебели, которой было завалено практически все свободное место. Они расчистили небольшую площадку в середине груды хлама. По мнению Рона, получилось ничуть не хуже их прежнего места. Но Элайн по прежнему была недовольна. — Все равно склеп, — ворчала она. — Вход один, Филч о нем знает. Наверняка он же эти доски сюда и стаскал. И холодно. — Снаружи еще холоднее, а тут сухо и ветра нет. Ну давай и тут окно откроем, — защищал Рон новообретенную обитель. — Гарри так же метлу с собой возьмёт, втроём мы на ней уже умеем летать. Удерем, пока Филч будет внутрь ломиться. Просто пока мы внутри, будем двери припирать вот хотя бы этим столом. Даже прилетать можно через окно. Еще лучше даже — можно двери вообще изнутри завалить.       Тут даже Элайн вынуждена была признать, что идея хороша, и они начали обживать новую «поляну». С баррикадированием входа они решили пока повременить, но устроить ночную вылазку, так же воспользовавшись окном и метлой. С окном пришлось повозиться, оно не хотело открываться и не имело ни единой ручки. Разгадать загадку удалось Гарри, несмотря на то, что он один в их компании вырос среди магглов — пока Рон и Элайн гадали, что за чары могут удерживать окно закрытым, он просто наколдовал на него Алохомору. Окно послушно распахнулось, впустив внутрь сырой осенний воздух. — Я подумал, это же волшебный замок, значит все должно управляться волшебством, — пояснил он друзьям, с досадой переглянувшимся друг с другом.       Единственной нерешенной проблемой остался холод. На берегу озера всё решалось костром, но разводить огонь на полу было бы плохой идеей, хотя Рон и предложил сжечь пару стульев. Оставалось ждать занятий по чарам, на очереди как раз были Согревающие. Из-за них, а точнее из-за нужности их для всей троицы, всё и случилось.       На Чарах Флитвик прочитал целую лекцию о Согревающих, их особенностях и способах наложения. Чары требовали тонкого контроля — греть они могли от еле заметного импульса тепла, необходимого, чтобы согреть холодную одежду (ну и человека в ней, разумеется), до кипячения чайника или котла. Флитвик строго-настрого запретил первое время накладывать чары на людей или надетую одежду во избежание ожогов. Пока они не научатся виртуозно контролировать силу чар, тренироваться следовало на простых предметах, для чего им раздали стеклянные баночки. Заклинание считалось удовлетворительным, если баночка согревалась, но не лопалась, и выполненным отлично, если чары принимали вид голубоватого прозрачного пламени, давая ровный поток тепла, опять же не раскалывая стекло. Рон, считавший себя ответственным за их новую базу, вознамерился показать Элайн, что он не зря рождён в семье волшебников, и тоже кое-что может, и усиленно пытался овладеть столь нужными в их ситуации чарами, тем более, что в прошлый раз его Воспламеняющее даже удостоилось похвалы. Но его ожиданиям не суждено было сбыться — лучше всех чары получились, как обычно, у Гермионы — к концу урока она добилась устойчивого, хотя и слабого свечения и теплоты, достаточной, чтобы погреть руку, за что ожидаемо получила балл и сияла как новый галеон. Настроение Рона мгновенно упало до уровня пола. После окончания урока он, не в силах сдержать досады, довольно громко сказал, что Гермионе конечно эти чары нужней, ведь друзей у неё нет, и греть её точно некому, если она не заведёт себе кота, как Филч, заодно с ним можно говорить, чтобы не забыть, как это делается не по учебнику. К сожалению, Гермиона в этот момент находилась рядом. Она поджала губы, подбодородок ее затрясся от сдерживаемого плача, и она промчалась мимо них, прижимая к груди свою сумку. Гарри, плюнув на все их договоренности, пошел было следом, смутно представляя, что он хочет сказать, но Гермиона направилась в коридор, ведущий к туалету для девочек. Соваться туда было глупо, тем более, что не Гарри был виноват в случившемся, поэтому он вернулся обратно. Рон встретил его с опущенной головой и виноватым видом. — А что я такого сказал, — оправдываясь, забормотал он, — она и сама знает, что друзей у нее нет. Для нее это не новость.       На обед Гермиона не пришла. Гарри чувствовал себя немного подавленно, хотя формально его вины в случившемся не было. Рон, повздыхав и поев в тишине, что было для него нечастым явлением, шепотом сказал, что, наверное, перегнул палку и больше так не будет. В этот момент в зал ворвался профессор Квиррел. — Тролль! — возопил он. — Тролль в Хогвартсе! Дикий тролль проник в коридоры!