Ещё одна жизнь

Мэри искала Марка. Кажется, в последнее время это уже стало привычным делом — звонить ему на работу и слышать, что он уже ушёл и не оставил номера, по которому с ним можно было связаться. Мэри понимала, что превращается в докучливую жену, как Марк ей уже неоднократно заявлял, но ничего не могла с собой поделать — она беспокоилась за него. И за их брак. Они женаты чуть больше месяца, и то доверие, которое между ними было когда-то, казалось ей сейчас чем-то эфемерным. Мэри вздохнула. Она набрала номер Ориент-Экспресса, коря себя за то, что опять ведет себя так, словно не доверяет своему мужу, не дает ему свободы. — Мистер Маккормик… кажется, он здесь. Позвать его к телефону? — Нет, спасибо, всё в порядке, — торопливо ответила Мэри. Вряд ли он будет рад тому, что она выясняет его местонахождение у служащих ресторана. Лучше она поедет туда и поговорит с ним — возможно, за ужином в публичном месте они смогут обсудить честно свои проблемы, не прячась за необходимостью работы или рутиной домашних дел. Марк действительно был в баре, и вид у него был слегка помятый… Мэри не могла точно сказать, в чём было дело. Она поморщилась, увидев в его руке стакан с виски. — О, благочестивая жена пришла проведать мужа, — встретил он её. — Не пытайся ёрничать, Марк, тебе это не к лицу, — сказала она. — Конечно, право язвить у нас зарезервировано исключительно за другими… Мэри смутилась и уже собралась было ответить, как вдруг возникший шум привлёк их внимание. На входе в ресторан показалась пара полицейских, которые взволнованно о чём-то переговаривались, одновременно осматривая зал. — Ладно, Мэри, пошли отсюда, — заторопился Марк. — Проведём вечер дома. — Марк, подожди… Что-то явно случилось. — Тебе действительно интересно, что могло произойти? — Вдруг понадобится врачебная помощь… Марк? — Мэри, я уверен, что тут и без нас есть кому разобраться, — оборвал её Марк. — Пойдём. Он нервно потянул её за руку и зашагал к выходу. Внизу собралась толпа — полиция, репортеры — откуда они только берутся? Такое ощущение, что у них прямой канал связи с полицией. Что-то явно произошло. Ограбление? Скорая… Что случилось? Мэри, не обращая внимания на ворчание Марка, пробралась к полицейскому, который, казалось, был в курсе произошедшего. — Что-то произошло? Офицер, если нужна медицинская помощь, то я квалифицированная медсестра. — Спасибо, мисс… миссис, но помощь не требуется. Жертва мертва. Молодая девушка. Убийцу взяли с поличным. — Убийцу? — Марк каким-то образом оказался рядом с ней, хотя ещё минуту назад он говорил ей, что не желает оставаться здесь и выяснять, что произошло. — Подозреваемого в убийстве, — устало выдохнул полицейский, явно только что вспомнив про презумпцию невиновности. — Задержали на месте преступления. Извините, — он отошел, давая понять, что не желает больше вступать ни в какие разговоры. — Марк, пойдем домой, — растерянно протянула Мэри. Ей абсолютно не хотелось быть в толпе глазеющих зрителей. — Ты был прав… — Подожди, — оборвал он её. — Ты же хотела посмотреть, что случилось. Мэри вздохнула. Она не этого хотела. Её абсолютно не интересовало зрелище задержания преступника. Правосудие сработало быстро, убийцу поймали, вот только бедной девушке уже ничем не поможешь… Она повернулась, чтобы уйти. — Ты только посмотри! — В голосе Марка было что-то такое, что заставило её оглянуться. Двое полицейских вели под руки человека в наручниках, и у Мэри всё похолодело внутри. Мейсон… — Да, кто бы мог подумать, — Марк не умолкал. — А я ведь предполагал, что этим кончится. Мэри попыталась отмахнуться от его слов, попыталась понять произошедшее… Мейсон… как это возможно? Репортеры кинулись к нему, посыпались бесчисленные вопросы: — Вы убили её из ревности или из мести? Возможно, вы побоялись того, что она расскажет, что человек вашей должности путается с проститутками? Убитая была вашей знакомой, мистер Кэпвелл? Мейсон, казалось, не слышал их вопросов. Его лицо застыло маской, он словно отгородился ото всех, и только взгляд выдавал его. — Почему вы убили проститутку, мистер Кэпвелл? Этот вопрос, казалось, на секунду вывел Мейсона из ступора, и он взглянул на вопрошающую — молодую девушку, которая глядела на него с возмущением и нападала со всем пылом вчерашней студентки. — Я не убивал её! — сказал он. Губы девушки изогнулись в недоверчивую ухмылку. — Я никого не убивал! — повторил он с еще большим отчаянием. Мейсон обвел глазами собравшуюся толпу. Горстка репортёров кинулась к появившемуся в дверях Си Си. — Мистер Кэпвелл, как вы расцениваете поступок вашего сына? Си Си брезгливо сморщился и бросил уничижительный взгляд в сторону Мейсона. — Без комментариев. Мэри растерянно посмотрела на Си Си. Казалось, он был готов принять это как факт. Даже не попытался вступиться за сына. Скорее, выражение его лица было осуждающим, а взгляд словно говорил: «Полюбуйся, во что ты меня втянул». «Он же ему не верит, — со внезапной отчетливостью поняла Мэри. — И Марк не верит». И Мейсон, казалось, это понимал, потому что в его взгляде, брошенном в сторону отца, не было никакого удивления — только обреченность человека, понимающего, что ему не поверят. Верила ли она? Мэри искренне пытала свое сердце на предмет сомнения. Могла ли она поверить, что Мейсон способен на убийство? Мэри встретилась глазами с Мейсоном и вздрогнула. Казалось, он видел её насквозь, все её сомнения, то смятение, которое сейчас бушевало в её душе… Он посмотрел на неё, словно ища чего-то в её лице, и выражение его глаз сменилось болью. Он отвернулся, а Мэри застыла, потому что её захлестнула волна… вихрь… картинок, чувств, эмоций… Мейсон… во всех её видениях был Мейсон. «Найди меня… пообещай, что ты найдешь меня снова!» Мэри вздрогнула и бросилась к дверям, чтобы догнать его, снова взглянуть в его глаза, понять, что происходит. Но Мейсона уже затолкали в полицейскую машину, и Мэри осталось только растерянно смотреть им вслед. Произошла какая-то ошибка… его допросят и отпустят, она в этом не сомневалась. Мейсон не был убийцей. … — Сейчас будут христиане, — раздался над её ухом резкий голос. — Жалкое зрелище. Почему рядом с ней Марк в костюме знатного патриция? Да и она сама в незнакомых белых одеждах, закрывавших её с ног до головы. Мэри бросила взгляд вниз, на арену. Арена… львы, скоро будут львы. — Ты знаешь, Маркос, говорят, эта зараза распространилась и в наши круги, — сказала девушка, сидящая рядом. «Терция» — Мэри внезапно поняла, что знает её имя. И её саму звали… нет, не «Мэри»… как-то ещё, совсем непохоже, и она вот-вот это вспомнит… — Говорят, что вчерашняя облава должна была принести большой урожай. Возможно, среди них даже кто-то, кого мы знаем, — он ухмыльнулся, и у неё внутри всё передернулось. Она тоже должна была быть внизу, в центре арены… Что будет, если Маркус узнаёт? Он бросит её львам, в этом нет сомнения. Разве она сама не поступила бы так же совсем недавно? — Ты такая молчаливая сегодня, сестра. Соглашусь, это скучное зрелище. Подожди, потом будут гладиаторы… А здесь никакого удовольствия, просто бойня. Но необходимая для процветания империи. — Говорят, они едят младенцев. Приносят их в жертву. Это просто ужасно, — сказала Терция. — А ещё они поют. Перед смертью. Словно не чувствуют боли. Вводят себя в какой-то транс, наверное. — Давайте уже, кончайте с ними, — Маркус сделал брезгливое лицо и вытянул вперёд руку, опустив большой палец вниз: — Казните их! Он повернулся в её сторону: — Ну, что же ты? Император на тебя смотрит, улыбнись! Мэри бросила взгляд на трибуны, улыбнулась императору. Она не хотела смотреть вниз, на арену… Если бы Маркус знал всё про неё… Если бы знал о её падении. Она зажмурила глаза. Но уши не зажмёшь, и и она отчётливо слышала пение. Она знала этот гимн… — Вот уж не думал, что ты чувствительна к виду крови. — Маркус, перестань, — она открыла глаза и заставила себя взглянуть вниз. Встретить взгляд этих глаз — как черные озёра, бездонные, затягивающие в свою глубину… Всю её пронзило что-то невероятное. Всё закружилось, понеслось куда-то… «Прости меня… прости… пожалуйста, найди меня снова! Найди меня…» Мэри вздрогнула и проснулась. Сон был настолько ярким — краски, запахи, ощущения, — что она не сразу осознала, где находится. Встала и пошла в ванную, пытаясь стряхнуть с себя этот сон, как наваждение. Когда Мэри пришла на кухню, Марк уже сидел за столом с утренней газетой, и на его лице было выражение какого-то облегчения. Он поднял на неё глаза, и это выражение мгновенно исчезло, сменившись улыбкой. — Доброе утро, — приветствовал он её. — Как спалось? Мэри присела рядом. — Мне снилось что-то странное… кажется, Древний Рим… христиане, брошенные на съедение львам. Она бросила взгляд на Марка, представила его гладко выбритым и в одеждах римского патриция. Мэри вздрогнула — настолько яркой была картинка. Рассказывать подробности сна внезапно расхотелось. — Ты перенервничала после вчерашнего, — пожал плечами он. — Я тоже плохо спал. И кстати, о львах… Не знаю, как там в древнем Риме, но здесь кое-кого уже готовы разодрать в клочья, и думаю, заслуженно. Он хихикнул, довольный своей шуткой, но Мэри не поддержала его веселья. — Ты о чём? — Вот, полюбуйся, — он протянул ей газету. На первой полосе была фотография Мейсона, и заголовок статьи гласил «Помощник окружного прокурора обвиняется в убийстве проститутки». Мэри похолодела. Значит, всё серьёзно. Вчера она весь вечер надеялась, что это просто недоразумение, что Мейсона отпустят после выяснения всех обстоятельств. Он не может быть виновным в убийстве! Она резко встала. — Ты уже уходишь? Не знал, что у тебя так рано начинается смена. — Мне нужно кое-куда заехать перед клиникой. Ей нужно было увидеть Мейсона. Нужно было сказать ему… Ей просто нужно было его увидеть.