Рожденная в тени

      Азриель очнулся, сидя в мягком кресле. Он внимательно осмотрел обстановку, не сразу понимая, где находится, и не узнавая Дом ветра. В камине потрескивал огонь, но поленья почти догорели, отчего в комнате было темно.       Аз помнил, а точнее чувствовал, что забыл нечто важное. Забыл, где искал Ризанда, наплевав на его запрет не высовываться. Сифоны на броне мигнули лишь на секунду, освещая комнату синим светом, и вспышка исчезла, как и последние ощущения.       Он не помнил, ни как попал во Двор Кошмаров, ни как встретил худощавую девочку у самой крыши, не помнил ее ледяного прикосновения. Тени не помогали ему, не нашептывали, прислушиваясь к просьбе хозяйки — защитить.       — Опять шпионил? — Мор резко открыла дверь, заходя в зал. Азриель даже не шелохнулся, все еще ища ответы в своем сознании, которые ускользали с каждой секундой. — Аз? — уже громче позвала Морригана, усаживаясь в кресло напротив.       Азриель наконец поднял взгляд на Мор, сразу отмечая ее любимые красные оттенки на платье. Даже во времена тревог и печалей она не унывала.       — Я искал. — Азриель был, как всегда, краток в своих ответах, он точно искал и был уверен, что наконец-то нашел, но не мог вспомнить что.       Мор наморщила лоб, собираясь в очередной раз напомнить Азриелю, что Ризанд запретил его искать, запретил спасать. Запретил покидать Валарис до тех пор, пока он не вернется. Мор слушалась его приказа уже десять лет, Азриель же — напротив. Но, к ее удивлению, Аз продолжил:       — Больше я не покину Двор ночи.       Азриель говорил тихо, словно прислушиваясь к шепоту своих теней. Он неустанно растирал ладонь, даже не замечая отметины на ней, и это движение не скрылось от взгляда Мор. Она быстро встала с кресла и перевернула руку Певца теней, смотря на синеватый ожог, который был слишком свежим, не успевшим зажить.       — Откуда это? — Мор бережно коснулась раны, стараясь не причинить боли, но это прикосновение заставило Аза вырвать ладонь немного резче, чем он того хотел. Прикосновения Мор были обжигающе горячими, будто не такими, какими должны быть касания к его коже.       Мор нахмурилась и села обратно в свое кресло, сдерживая обиду на саму себя, что так бесцеремонно коснулась друга, зная, как он всячески избегает прикосновений, особенно ее.       — Я… — начал Аз и запнулся, изучая ожог, который и сейчас обдавал холодом. — Я не знаю. — Он не врал: он правда не знал, откуда эта рана, как и не знал, как попал сюда и что делал последнюю неделю. Он точно искал зацепки, слушал тени, которые пели ему, но куда это привело, Азриель не помнил.       Певец теней прислушался к Амрене и перестал искать спасения для Ризанда. День за днем он просыпался с чувством, что забыл самое важное, лишился куска собственной души, о которой даже не подозревал. Все его нутро рвалось вперед, но тьма шептала «остановись», и он прислушивался к ней, ни разу его не подводившей. Аз тренировался день за днем, оттачивал мастерство, ждал возвращения своего названного брата ровно сорок лет. Сорок бесконечно долгих лет.

***

      Алара обрезала волосы поварским ножом, желая расстаться с напоминанием о своем рождении. Грязный кусок спутанных волос комом упал на пол вместе с ножом. Две девушки-близняшки увидели это, сестры застыли на одном месте, испытывая неоднозначные чувства. Они хотели сбежать, но что-то их остановило. Что-то заставило склонить головы перед незнакомой девочкой.       — Госпожа, — хором проговорили они, не поднимая взгляда.       Алара замерла, обдумывая их слова. Она заглянула в их души, сотканные из тьмы, и склонила голову в ответ, но не вставая на колено.       — Не делайте так более. — Ребенок больше не пугал сестер. Они знали, что она им не навредит, и лишь кивнули, молча соглашаясь.       — Госпоже принести воды? — Одна из сестер посмотрела на девочку, отмечая грязь на исхудалом теле.       Алара задумалась: она ни разу не мыла этот сосуд, последний раз тело очистил снег, когда ее оставили за высокими дверьми умирать. С тех пор прошло четыре года.       — Да, — согласилась девочка, неотрывно смотря на близняшек. — Возможно, мне следует одеться.       Внешний вид нисколько не беспокоил Алару. Ее не тревожил холод, голод или отсутствие горячей ванны. Но, смотря в глаза служанок, она согласилась, не желая оскорблять прислужников тени отказом. Близняшки не помогали девочке принимать ванну или одеваться, но они заботливо принесли горячий чай, кусок хлеба с вяленым мясом. Алара даже не взглянула на еду, застегивая на поясе кожаный ремешок, утягивая свободные брюки. Ботинки она так и не смогла надеть, предпочитая остаться босой. Служанки наполняли ванну водой ежедневно и каждый раз приносили еду, как и подношения, не обращая внимания, что девочка не съела ни крошки с подноса. Больше близняшки не видели девочку, но они знали, что та как призрак живет в Подгорье, не имея возможности выбраться из клетки, куда заперла сама себя.       Алара знала, что не может выбраться раньше. Она могла убить каждого, почти каждого, но это не исправило бы ее положение и не открыло бы выход из клетки. Каждую ночь, засыпая в тени, скрываясь под высоким потолком, она видела его. Мальчика, которого научила слушать пение тьмы. Она знала, что он появится на крыше, и знала, чем закончится его жизнь, если не отправить его в безопасное место. Так она и поступила, отправляя Азриэля домой, оставляя ожог цвета сифонов на его броне. Ожог, который никогда не пройдет.       Все течение времени сводилось к этому моменту, когда на пол перед ложной королевой бросили человеческую женщину. Ее руки были в крови, одежда перепачкана, Алара смотрела на нее с самой верхней балки, не испытывая желания помочь. Каждому мать заготовила свои испытания, и только сегодня начались испытания для Фейры.       Алара видела, как ее избивают, слышала, как ломается ее нос, но ничего не дрогнуло в ее душе.       Боль — лишь путь. Лестница, где каждая ступень делает сильнее.       Девочка давно выросла, ее волосы были чисты, сила — крепка. Но ни разу ее мертвое сердце не забилось в груди. Ни одна жестокая пытка не заставила ни одну струну дрогнуть в ее душе. Порой ночами она смотрела, как спит фейский мужчина, ей не нужно было знать имени, чтобы понимать, что только его связь со смертной женщиной сможет освободить. И не только ее. Алара не раз отправляла его разум парить, видеть ту, ради которой однажды он умрет, — свою истинную пару.       Аларе нравилось путешествовать вместе с его снами, так она могла найти выход из своего заточения.       Однажды в одну из таких ночей ложная королева проснулась, но не увидела ничего, кроме красных зрачков, смотрящих в ее суть. Алара хотела протянуть руки, сжать тонкую шею и отделить голову от тела. Но она не могла.       Единственное, что было ей недоступно, — убить собственную мать.       Алара показала ложной королеве ее смерть. Не кто ее убьет, не причины. Она показала, как горит ее лишенное головы тело. И страх в глазах ложной королевы стал лучшим воспоминанием после встречи с Певцом теней под крышей Подгорья.       В тот день Амаранта убила четверых своих стражников, четверых фейцев, преданных ей до мозга и костей. Алара вновь улыбалась, видя, как собственными руками ложная королева ослабляет свою охрану.       После избиения человеческую женщину бросили в самую темную камеру. Алара хотела бы помочь, но женщине было суждено умереть в стенах Подгорья, освободить своей жертвой всех.       Разрушительница проклятия.       Рыжеволосый мужчина сидел на кровати в своих покоях. Алара видела часть его лица, вторая была скрыта под маской. Она заглянула в его душу, пытаясь понять, достойный ли он посланник.       В его груди была лишь боль, и боль эта — лишь начало испытаний. Алара видела нить, которая вела его за стену. Нить, которая причинит ему больше боли, чем любая физическая.       Алара была лишь тенью, она аккуратно опустилась за спиной мужчины в маске лиса и обняла его душу, не прикасаясь к телу. Давая выбор, хочет ли он увидеть эту нить к своей истинной паре или хочет жить.       Мужчина в маске мог встать и даровать спасение смертной женщине, а мать в ответ преподнесла бы ему лучший и худший подарок одновременно — любовь и смерть.       Но также он мог остаться сидеть в комнате и ждать. Это спасло бы его, связывая со зверем, которому он подчинялся, навечно.       Алара не заставляла его выбирать. Она обнимала его душу, зная его выбор. Мужчина встал, поправляя камзол с богатой золотой вышивкой, и вышел за дверь. Алара легла на его постель, вдыхая сладкий запах весны, который принес с собой мужчина.       Ласьен сделал выбор: он облегчит страдания человеческой женщины. А мать в ответ подарит ему любовь, которая убьет мужчину.       Первый раз Аларе стало жаль.

***

      Ноги Алары тонули в грязи, червю было безразлично на нее. Она двигалась бесшумно как тень, она не пахла как человек, не будучи живой. А вот человеческая женщина проигрывала. Она бежала там, где должна была нападать.       «Кости», — шепнула Алара, и этого стало достаточно, чтобы человеческая женщина вспомнила, почему мать выбрала ее. Но и этого было мало. Алара знала, если женщина не поранит руку, она не сможет выбраться из золотой клетки, которая скоро захлопнется. И человек выбрал, поранив руку, заражая тело болезнью.       Алара ушла. Больше не вмешиваясь в ход испытания, она подтолкнула каждого лишь раз, зная, что последующие решения они выполнят без ее участия. Так как их судьба связалась плотными узами. Алара ушла в тень, не спускаясь с балки у крыши больше ни разу до финала. Видя, как смертная душа собирается покинуть тело, наблюдая, как нить, только появившись, натягивается. Но Ризанд смог удержать ее душу, он смог.       Близняшки продолжали наливать воду в ванну и приносить пищу даже несмотря на то, что Алара больше не приходила, дожидаясь освобождения из пятидесятилетнего плена.       Как только голова Амаранты отделилась от тела, как только сердце издало последний удар, Алара, больше не привязанная к телу убитой, обрела свободу от заточения.       Она ступила ногами по каменному полу, прощаясь с Подгорьем. Время, проведенное тут, было как зыбкий песок: она чувствовала каждую секунду, но понимала, оно придет, оно всегда приходило.       Близняшки оставили плащ, сотканный из черных плотных нитей, Алара провела по нему пальцами и улыбнулась мягкости. Первое ощущение за последние годы или столетия. Она набросила плащ на плечи, пряча белоснежные волосы в глубокий капюшон, и растворилась в тени. Не зная, куда ей идти дальше, первый раз не видя цели перед собой.