BURN IT DOWN

      Обычно на то, чтобы проснуться, мне нужно было время: медленно открыть глаза, понять, где именно я нахожусь, ощутить тепло кровати лопатками.       Но в этот раз все было иначе.       Осознание пришло мгновенно — ледяными цепями на кистях и лодыжках, сквозняком, дующим по босым стопам, и запахом сырости и прелости.       Вокруг было темно, это я чувствовала даже через закрытые веки. Колени были прижаты к чему-то твёрдому и влажному; не к полу — больше к земле. Голова раскалывалась на куски, оттого что внутри неё будто били в гонг.       Раздирающий изнутри горла кашель, мурашки по всему телу, потому что на мне не было ничего, кроме бледно-голубой ночной сорочки и жемчужных бус (которые я не сняла перед сном), запах чего-то кислого и мерзкого — все это обрушилось на меня мгновенно.       Сказать, где именно я находилась, было трудно. Когда глаза научились отличать тёмное от очень тёмного, я с трудом рассмотрела помещение, где меня держали. Его конца я не видела (как и пальцев вытянутой руки), но ощущала бетонную стену спиной.       Легче было предположить, что я сейчас в своём последнем пристанище перед смертью.       Слезы тут же брызнули из глаз. Я знала, что рано или поздно окажусь в месте, подобно этому, лишь не ожидала, что в свои семнадцать.       Грудную клетку скрутило спазмом, тупая боль распространилась по телу, точно меня лягнули в солнечное сплетение. Кашель, разрывая лёгкие, вырвался из горла.       Однако это было не самым страшным: я ожидала, что вот-вот вырвется что-нибудь ещё — желудок сигнализировал о токсине. Это был яд, обжигающий внутренности. Нечто подобное я испытывала при отравлении омелой.       Я с трудом встала на четвереньки, пытаясь справиться с диким кашлем и спазмами в животе, когда по мою правую руку раздался голос.       Несмотря на то, что он был ровным и принадлежал девушке, напуганное сознание дало команду бежать, и я дернулась в сторону с такой силой, что влетела в стену. Цепи больно впились в кисти и лодыжки. — Я говорю, если тебя стошнит, то станет легче, — повторили мне, и я присмотрелась к источнику звука.       Слезы застилали глаза, и, несмотря на то, что все мои ладони были выпачканы в пыле и земле, я растерла их руками.       Тьма в помещении оказалась не такой кромешной. Теперь я понимала, что постройка была деревянной в той части комнаты, до которой доставал мой обзор, и бетонной в той, где сидела я. Само помещение напоминало заброшенный подвал.       У другой стены я заметила очертания лица девушки: высокий лоб, пухлые губы, кучерявая копна волос. — Не уверена в этом, — прохрипела я. — Доверься.       Девушка сидела на полу, поджав под себя ноги. Её, ровно как и меня, посадили на цепи, которые были намертво вкручены в бетон.       Я видела лишь очертания её лица, но этого мне уже хватило, чтобы догадаться: — Ты Бри. Бри Леверетт. — Бриджет, если быть точнее, — девушка пожала плечами и тряхнула кудрями. — Сменила имя, как переехала. Откуда ты знаешь?       Я не была уверена, поймёт ли Бри, если я расскажу ей правду — о списке Благодетеля, о профессиональных убийцах, жертвой которых она могла пасть, о её цене в двести пятьдесят тысяч долларов.       Этих бы слов хватило для того, чтобы сдать меня в дом «Эха». Никто из санитаров даже не задал бы и вопроса. — Долгая история, — отмахнулась я. — Я Джей.       Желудок все ещё крутило, но головная боль поутихла. Аккуратно держась за стену, я попробовала подняться, но длины цепей хватило только на то, чтобы остаться в полуприсиде. — А мы, кажется, никуда не спешим, — Бри чем-то зашуршала в своём углу, и я заметила, что одета она была куда лучше, чем я: широкие джинсы, объёмная толстовка. Даже обувь, правда, я не разглядела, какая именно. — Поверь мне, ты не захочешь знать, — игнорируя вопрос, покачала головой я. — Как долго я была в отключке? — О, прости, они не оставили часов, — огрызнулась Бри, но я не услышала в её голосе злости, с которой следовало бы произносить эти слова. — Как и еды, воды, места для туалета и прочих, ну знаешь, излишеств. — Так вот, чем воняет, — я с трудом могла дышать, воздух был спертым и будто ядовитым. — Ну прости.       Я услышала, как цепи на другом конце комнаты зазвенели — Бри подвинулась ближе ко мне. Я решила сделать то же самое. — Ты не приходила в себя около суток, судя по заходу солнца.       Бри села удобнее, вытянув вперёд ноги, насколько позволяла цепь, а я помассировала виски. Голова просто гудела, раз за разом прокручивая это в голове: сутки, сутки, целые сутки…       Двадцать четыре часа. Двадцать четыре часа, за которые мой организм боролся с токсином и не приходил в себя. Сколько ещё мне осталось? Вопрос времени, когда он сдастся.       Бри что-то сказала, но я не расслышала: только разве тон был какой-то надломанный. Подняв на неё взгляд, я попыталась разглядеть её получше, но ничего не вышло.       Естественно, в первую очередь я принялась жалеть себя! А ведь кроме меня здесь был человек, находящейся в таком же положении, если не хуже. — А ты? — я сцепила руки на коленях. — Сколько ты здесь?       Бри молчала, и я было думала повторить вопрос, как она ответила: — Наверное, я оказалась здесь часов на пять раньше чем ты.       Я плохо видела её сейчас, но хорошо помнила фотографию со школьного альбома. Я легко могла представить, как Бри принимают в ряды чирлидерш и она душа компании каждой вечеринки — настолько заразительна была её улыбка. Я без труда могла вообразить и её голос — звонкий и переливчатый.       Возможно, таким он и был. У Бри Леверетт из альбома. У Бри, которая сейчас сидела рядом со мной, голос был хриплым и сломанным, будто она много часов подряд плакала навзрыд. — Как думаешь, зачем мы здесь, Джей? Кто они такие?       Я закусила губу. Как сказать девушке, у которой вся жизнь была впереди, что она отравлена, а её сердце скоро вырвут духи?       Мне даже не надо было представлять, какого это: знать, что с минуты на минуту твоя жизнь оборвется, а все, что ты можешь делать, это жить с ожиданием этого. Абсолютное моральное уничтожение. — Джей? — М? — я тряхнула головой. — Прости.       Почему-то показалось, что если крепко зажмуриться, то все окажется очередным ночным кошмаром. Но как бы не так. — Они бестелесные духи, — неожиданно для самой себя выпалила я, а потом набрала в грудь побольше воздуха: — Когда-то были людьми, учёными и друидами, а потом перешли на тёмную сторону и продали свои души. Теперь они совершают определеный ритуал, чтобы создать философский камень и обрести бессмертие в бренных телах.       Я закончила тараторить и неожиданно обнаружила, что мне стало легче: совсем чуть-чуть, будто с валуна на моих плечах скинули гальку.       Бри молчала, но я была уверена, что почти на физическом уровне слышала, как ворочались шестерёнки у нее в голове. — Ты что… чокнулась? — наконец ответила она, но взгляда не отвела, я все также чувствовала его на себе. — Тебя головой сильно приложили?       У меня не было сил на споры, и я лишь удобнее устроилась (насколько это было возможно в таких условиях) и вскинула рукой. Насколько мне помнилось, никакие факты об оборотнях не сработали лучше сияющих глаз Малии.       Пламя вспыхнуло на моей ладони и осветило ещё часть комнаты. Пыль, обломки, развалины — не больше. Зато теперь мне удалось рассмотреть Бри. От девушки со школьного фотоальбома осталось малое: пухлые губы и длинные ресницы. Лицо было осунувшимся и опухшим. Выглядела она так, точно за эти пятнадцать часов постарела на пятнадцать лет. — Как…? Как ты это делаешь? — Легко, — я присоединила вторую руку, отчего пламя стало ещё больше. — Ты можешь также, верно?       Бри нахмурилась и дернула плечами. Она напоминала мне какую-то актрису, но я никак не могла вспомнить какую именно. — Нет, я не… — начала она и закусила губу. Я видела, насколько сильно она хотела мне поверить.       Я встряхнула руками, гася пламя. Может, огня я и не чувствовала, но вот прохладу — особенно остро. Сквозняк больно впивался в голые стопы, и сама земля словно источала холод. — Тот парень, что сгорел у тебя в гараже? Что с ним случилось? — я подумала, что имею право узнать.       Бри молчала, и если бы не ветер за стенами, я бы слышала лишь грохот собственного сердца. — Его звали Питер, — все-таки выдохнула Бри. Таким тоном сообщают о длинных историях. — Он был довольно жесток и мог меня ударить, а потом на коленях прибегал просить прощение. Я рассталась с ним после второго происшествия — он чуть не сломал мне руку, а его мать умоляла меня не выдвигать обвинения.       Я сжала зубы — история стара как мир, но все ещё до безумия пугающая. Джордан огромное количество раз выезжал на случаи домашнего насилия: каждый четвёртый заканчивался смертью жертвы.       А страшнее всего было смотреть на счастливые фотографии пары в семейном альбоме и понимать: никто не застрахован. — Сначала он плакал мне в трубку, потом угрожал, преследовал меня после школы, — голос Бри дрогнул, и я её нисколько не винила, — а потом заявился ко мне домой. Не помню точно, но под каким-то предлогом мы оказались в гараже. Он умолял меня вернуться, а когда я сказала нет, то он чем-то в меня плеснул.       Что-то скрипнуло, и девушка замолчала. Я затаила дыхание, но оказалось, что это был не больше чем ветер. — Позже выяснилось, что это была кислота, — совсем тихо проговорила Бри. — Я выставила вперёд руки… ну, знаешь, в попытке укрыться, и он… Он просто загорелся.       Я охнула. — Ага. — Знаешь, по личному опыту, все парни с именем Питер — те ещё говнюки, — поделилась я, улыбнувшись кончиком губ.       Дядюшка Хейл, который обратил Скотта и убил родного племянника. Парень с моей школы, который подставил меня на контрольной, и мне пришлось ходить на курсы для отстающих. Тот самый болельщик на лакроссе, что пролил на меня газировку (позже я узнала от Стайлза, что именно так его и зовут).       Бри хмыкнула, но как-то невесело. — Знаешь, я никому этого не рассказывала, но… — я заметила, как Бри царапала ногтем землю. — Я бы могла его спасти. Если бы только помогла ему снять пылающую куртку или принести воды — у нас в гараже всегда стоит бак с водой для полива цветов в саду. Но я… — она выдохнула, — я ничего не сделала. Стояла и смотрела, как он горел.       Где-то я слышала, что проговаривать вслух свои мысли — совсем не то же самое, что обдумывать их в голове. Давая им выбраться из тебя, становится легче, что ли.       То же сейчас произошло и с Бри: я видела, как её плечи расслабились, а спина чуть ссутулилась — она больше не выглядела напряжённой, как струна.       И я ни в чем её не винила. — В мире есть много людей, заслуживающих жизни больше чем Питер, — я улыбнулась ей поджатыми губами, хотя и не была уверена, что она заметила.       Только сейчас я обратила внимание на то, что в помещении стало светлее. Солнце взошло. Под потолком, совсем далеко от меня, все-таки находилось маленькое прямоугольное окошко. Свет за ним был тусклый, но все же пробивался между досок. — Например, мы с тобой?       Я кивнула. А потом вслух сказала, что да. — Но разве мы не монстры? — Бри тряхнула плечами, и кудри закрыли её лицо. — В смысле, эти… способности.       Я покачала головой. В воспоминаниях тут же всплыли слова Скотта. Вот бы мне увидеть его ещё раз! — Мы не большие монстры, чем люди, — ноги затекли, и я постаралась принять положение поудобней. — Таких как мы называют огненные саламандры. Мы духи огня.       И я рассказала Бри всё, что знала сама — об оборотнях, банши, кицунэ, списке Благодателя и прочем.       Она слушала внимательно: я видела, как её брови собиралась над переносицей, как приоткрывался рот и как она теребила пальцы. Но главным было то, что я знала — она мне верила и доверяла.       Оказалось, она знала Лиама и Мейсона — у меня ушло немало времени, чтобы убедить её в том, что Лиам теперь не просто подросток с РПВ, а оборотень, и что он делает успехи в контроле эмоций. — Не поверю, пока не увижу своими глазами, — Бри улыбнулась, но вышло это довольно устало.       Она зазвенела цепями, и этот звук вернул меня в реальность: не то, чтобы я хоть на секунду могла забыть о дикой жажде, сырой земле и ядовитом чувстве неминуемой смерти, просто это послужило очередным напоминанием.       Мы не просто подруги, болтающие о парнях на перемене. Мы — жертвы на убой.

***

      Мне удалось заснуть (если минутные выпады из реальности можно было назвать сном), как нечто выдернуло меня в настоящий мир: крик. Но не банши, а раздирающий вопль человека.       Света было недостаточно, чтобы я видела все чётко, но его хватило, чтобы я заметила главное: четыре тёмные фигуры склонились над девушкой.       Холод в помещении стоял такой, словно я оказалась в морозильной камере. Руки тряслись, а кожа покрылась мурашками с ног до головы.       Я закричала, чтобы они отпустили, хотя прекрасно знала — они не отпустят. — Джей! ДЖЕЙ, ПОЖАЛУЙСТА!       Я с трудом попыталась подняться, придерживаясь рукой о стену. Желудок вновь скрутило, и я думала, что меня стошнит, но невероятной силой мне удалось удержать его содержимое на месте.       Крик Бри разносился эхом, и к нему примешивался мой собственный. Но как бы сильно я не кричала, как бы сильно девушка не вырывалась, Скильхам было все равно. Сквозь темноту я видела, как глаза Бри полыхали огнем.       В один момент они вместе с Бри просто исчезли. Растворились в воздухе, точно их тут никогда и не было. На земле одиноко валялись цепи, ещё недавно удерживающие девушку здесь.       Я осела на пол и меня словно парализовало. В голове шумело — мыслей было много и одновременно не было вообще. Вокруг была тишина — такая, что имеет собственный звук циклично разбивающегося стекла. И лишь мои мысли с грохотом ворочались внутри черепной коробки.       Я не смогла её спасти. Я подвела ту, что так во мне нуждалась.       Грудную клетку раздирало изнутри, а дыхание выходило прерывистым. Тело не слушалось, и я чувствовала, что потеряла контроль не только над конечностями, но и над жизнью.       Я подумала о ребятах. Будут ли они осуждать меня? Никто из них не допустил бы того, что допустила я. Джордан бы предпринял абсолютно все возможное и невозможное, чтобы спасти Бри. Как и Скотт, как и Малия. Даже Стайлз, у которого из наисильнейшего оружия — бейсбольная бита.       Стайлз. Что-то в области сердца закололо. Увижу ли я его хоть раз?       Глаза закрывались, но я знала, что если я поддамся, то заведомо проиграю.       И тогда я закричала — так громко, насколько только были способны мои лёгкие. Это не был зов о помощи или надежда на спасение — это была последняя попытка обессилить настолько, чтобы мне стало не страшно.       Перестала я кричать только тогда, когда в горле запершило, и я зашлась в диком кашле. Теперь связки превратились точно в огромный камень, который мешал даже дышать.       Я, точно в припадке, забилась головой о стену. Это была последняя степень моего отчаяния. Макушка разрывалась фейерверками боли, но я не прекращала — просто не могла.       Вместо этого я принялась царапать ногтями земельный пол. Грязь забивалась мне под ногти, пальцы жгло огнём от активных движений. Потом мне пришла мысль нацарапать послание на случай, если ребята найдут меня после моей смерти, но к тому времени весь кусок земли рядом со мной превратился в месиво.       Я не знала, сколько времени прошло до того момента, как Скильхи появились около меня. Казалось, что их фигуры стали ещё чернее, а плащи — ещё длиньше. Я не сопротивлялась, когда они заключили меня в круг, когда сомкнули свои конечности и когда вокруг все исчезло.       Когда мои стопы коснулись земли, мир все ещё вращался перед глазами. Я согнулась пополам и меня все-таки вырвало на жухлую траву.       Мы находились в лесу — по крайней мере, я решила это из-за того количества деревьев, которые находились в зоне моего видения. Бри нигде не было, зато фигуры обступили меня в круг.       От них исходил такой холод, будто кто-то распахнул форточку в минусовую температуру и теперь ветер дул мне чётко в одно место — на уровне сердца.       Я зажмурилась, ожидая, что вот-вот попрощаюсь с жизнью. Вот и всё. Это конец. Сказала я Джордану, что люблю его? А Стайлзу? — Давайте же, сукины дети! — внезапно выпалила я.       Это была не смелость. Это была последняя стадия страха.       Холод усилился, но боли не последовало. Вместо этого совсем рядом раздался громкий рык.       Я распахнула глаза, и в эту же секунду передо мной на поляну в стойке приземлился Лиам. Его лицо было заросшим, а в темноте глаза отчетливо светились янтарным. Однако теперь его гнев был направлен не на меня — на монстров позади.       Лиам с резким рычанием бросился вперёд, стараясь оцарапать существо когтями. Сквозь деформированную речь через клыки я услышала, как он крикнул мне бежать.       Моё тело застыло, и лишь когда в разгар драки я оказалась на земле, я нашла силы подняться.       Я не знала, на какой автоматической коробке передач, я двигалась дальше. Внутри меня не осталось ни одной мысли, лишь оглушительный крик, подобный крику Лидии, о том, что надо бежать.       И я побежала.       Ноги заплетались друг о друга, голени сводило, а голые стопы царапались о ветки и камни — у меня не было ни секунды, чтобы взглянуть себе под ноги.       Не прошло и минуты, как я рухнула вниз, но боли от столкновения с землёй и камнями не последовало. Чьи-то руки подхватили меня и удержали в вертикальном положении.       Моей первой мыслью было — вот и всё. Скильхи схватили меня, и сейчас эта самая конечность проделает во мне дыру, и за считанные секунды мое сердце отделится от туловища.       Я хотела начать вырываться, но сил не было, поэтому я плотно сжала челюсти, приготовившись к худшему.       Но боли не было. Моё сердце все ещё оставалось во мне.       Вместо этого руки меня встряхнули, и я услышала над собой знакомый голос: — Джей, убирайся отсюда!       Я вскинула голову и встретилась взглядом со Скоттом. Его щеки были покрыты шерстью, кончики ушей выглядывали из-под волос, а глаза светились ярко-красным, но это точно был он. — Джей, тебе надо убираться! — прокричал он через клыки.       Я знала, что мне надо было бежать, но вопреки его словам я крепко стиснула в кулаке его светло-серую футболку. — Скотт… Она… они… её забрали, — слова вырывались с рваными выдохами и никак не хотели собираться в предложение. — Кто? Джей!       Скотт схватил меня за плечи и тряхнул, на мгновение я даже перестала касаться земли. — Бри, — выдохнула я. Совсем недалеко от нас послышался шум и звуки борьбы. — Бри Леверетт.       Несмотря на клыки, наполнявшие его рот, Скотт поджал губы. На долю секунды его взгляд метнулся к земле, а затем сконцентрировался на единой точке на моем лице. — Она мертва, Джей.       Внутри меня что-то с грохотом упало, а пальцы перестали сжимать футболку Скотта.       Звуки сражения раздались теперь совсем рядом. По ним было трудно понять, кто побеждает, но их хватило для того, чтобы все мои органы сжались в ком, а ноги дали слабину.       А затем из-за деревьев вылетел Лиам. Сбитый с ног, он проехался спиной по траве, явно сдирая кожу до крови. От столкновения с землёй раздался хруст. Его рука оказалась вывернута совершенно диким образом, но зарычав Лиам поднялся на ноги и быстро оказался в стойке.       Скотт схватил меня за плечи сильнее, чем следовало бы в обычной ситуации, но достаточно для того, чтобы я пришла в себя. — ДЖЕЙ, БЕГИ! — это был крик не только моего альфы, но и моего друга.       Он выпустил меня из рук и кинулся вместе с Лиамом вперёд. Их совместное рычание заполнило лес.       Я бросилась бежать, не разбирая дороги. Руками отодвигая острые ветки (некоторые все равно били меня по лицу), я неслась дальше и дальше, как преследуемый рысью олень.       Я не знала, куда именно бегу и что ждёт меня впереди. У меня был лишь один ориентир — вперёд.       Листья, стволы деревьев, ветки — все это смешалось у меня перед глазами в одну картинку дешёвого калейдоскопа.       Я слышала звуки борьбы совсем близко, как бы быстро не бежала, (или это просто кровь стучала в ушах). От виска до виска бил гонг.       А потом что-то схватило меня сзади.       Я вскрикнула, оборачиваясь, но это оказалась ветка, за которую зацепилась моя сорочка. Потянув её на себя, я услышала звук рвущейся на части ткани. Теперь она едва доставала мне до середины бедра.       Я кинулась дальше. Ноги казались чем-то инородным и перебирать ими было все тяжелее. Тело было готово рухнуть на землю не в силах подняться. Я с трудом пересилила это желание, понимая, что тогда оно окажется последним в моей жизни.       Ледяной холод подкрался со спины, ветер буквально начал задувать мне в затылок и шею, словно кто-то распахнул окно точно за моей спиной. Я не нашла в себе сил обернуться. — ПРИГНИСЬ!       Я не знала, отчего именно: от крика или ямы, в которую попала моя лодыжка, я упала на землю. Колено приземлилось точно на камень, и острая боль пронзила ногу. Я застонала.       В паре метрах от меня стоял мужчина — сначала я заметила его тяжёлые берцы, а затем форму камуфляжных цветов. Он стоял в стойке с арбалетом, который был направлен куда-то мне за спину.       Он выглядел точно как мистер Арджент с фотографии, которую мне показывал Стайлз. Разве что старше, с более заросшим лицом и морщинами вокруг глаз.       Я, хватаясь за колено рукой, отползла чуть дальше. Ладони покрылись липкой кровью, а все предплечья были разодраны ветками и кровоточили, зато теперь я видела, в кого целился мужчина.       Один из Скильхов, в своём чёрном одеянии, стоял между деревьев. Он выглядел ни живым, ни мёртвым — точно ожившая тень, его балахон проходил сквозь стволы деревьев и колыхался на ветру.       Мистер Арджент смотрел прямо на существо. Ни один его мускул не дрогнул, когда он выпустил из арбалета стрелу. Наконечник попал Скильху под капюшон.       До этого мне казалось, что там нет абсолютно ничего, кроме темноты и черноты, но стрела вошла точно в цель; от неё и загорелась зелёная искра. Мне пришлось прикрыть глаза, потому что свет становился все ярче и ярче, пока не осветил всю поляну. Он прорывался будто из-под плаща и становился все ближе.       Выглянув между пальцев, я заметила, как каждая часть тела существа накалилась, а потом рассыпалась на множество осколков. Пыль разлетелась по ветру, и кроны деревьев зашуршали. — Вставай, — произнёс мистер Арджент надо мной.       Ноги не слушались, а теперь к этой боли присоединилась ещё и ссадина на колене. — Поднимайся, — его руки помогли мне принять более-менее вертикальное положение. — Недалеко отсюда на обочине стоит джип Стайлза. Садись в него и убирайтесь отсюда!       Я хотела сказать, что не уеду без Скотта и Лиама. Что я не хочу бросать своих друзей. Что мы выберемся отсюда все вместе.       Хотела — но губы пересохли, а в горле запершило так, что, казалось, я сейчас выкашляю свои лёгкие.       Когда я перестала сгибаться в спазме, мистер Арджент держал меня только за локоть, но этого было достаточно, чтобы я, как тряпичная кукла, не рухнула на землю. — Я заберу ребят на своей машине, — ответил мистер Арджент, хотя я не произнесла ни слова. — А вы со Стайлзом убирайтесь отсюда!       Я кивнула, а он придержал меня за плечо. В свете луны я видела его яркие ясные глаза. — Джордан однажды спас мою жизнь. Я спасу жизнь его сестры в ответ.       Я ничего не ответила, но ему это было и не нужно. Мистер Арджент отпустил меня и, перехватив арбалет одной рукой, удалился в сторону, откуда все ещё слышалась возня и волчий рык.       Раны неприятно ссаднили: колено превратилось в кровавое месиво, а смотреть на предплечья было страшно — на них не осталось живого места без царапин от веток.       Я дошла до места, где лесной массив заканчивался и переходил в проезжую часть. Однако никакого джипа поблизости не было (или я его не видела в темноте).       Из меня вырвался всхлип. До этого я не плакала, но сейчас это было спусковым крючком к тому, чтобы разрыдаться в голос.       Силы окончательно покинули моё тело, и я была готова осесть на землю, как вдруг стоять стало резко легче — точно я оказалась на подушке безопасности. Очередные руки подхватили меня.       Руки в знакомой клетчатой рубашке.       Стайлз прижал меня к себе, и я уткнулась ему в грудь лицом. Окружающий мир медленно ускользал: не как при потере сознания, а как после очень насыщенного дня от столкновения с подушкой.       Я вцепилась рукой в стайлзову рубашку и понимала, что ничто в мире сейчас не заставит меня отпустить её.       Я знала, что сейчас, в эту самую секунду, нахожусь в безопасности. С человеком, который ради моей сохранности, сделает абсолютно все. — Я люблю тебя, — одними губами проговорила я, перед тем как окончательно отключиться.       Стайлз, должно быть, не услышал.