BURN IT DOWN

      Когда я покинула участок, был уже поздний вечер. Улицы Бэйкон Хиллс выглядели даже романтично, если не знать, что на них происходит. Свет от фонарей отражался в лужах, сверкали блики машинных фар, и стоял стойкий запах мокрого асфальта.       Я вышла из здания и нырнула в объятия лёгкого тёплого ветра.       Джордан и шериф Стилински остались в участке. По их словам — работы было ещё на следующие несколько лет без отдыха. Скотт сказал, что будет там же, своего рода, охранять Джордана. Лидия позвонила и обещала присоединиться к ним, а потом они с братом запланировали что-то вроде свидания на заднем ряду кинотеатра.       По факту, я была единственной, кто захотел домой. Стайлз подвез меня, и мы, выгрузившись из джипа, зашли ко мне.       Комната тонула в полумраке — её освещала лишь огромная луна в окне. Глаза так привыкли к темноте, что я прекрасно видела все без включённого света.       Стайлз подошёл к моему столу, и я заметила, как его внимание привлекли фотографии, которые я недавно нашла в коробках со всяким барахлом. Мы с Джорданом переехали уже больше года назад, но до сих пор не разобрали некоторые вещи — просто задвинули их на дальний ящик в кладовке. — Вы были близки? — Стайлз взял ту фотографию, что была в фиолетовой рамке. — Ну, в смысле и раньше.       Мне даже не надо было подходить ближе, чтобы знать, что на ней изображено. Я улыбалась во весь рот у ворот зоопарка, стоя в своём новом джинсовом комбинезоне, а Джордан одной рукой прижимал меня к себе, а другой — держал моё шоколадное мороженое.       Это была последняя фотография, когда родители ещё были живы, Джордан не познал ужасов войны, а мы не стали саламандрами. — Ага. Я слышала от других, что иметь старшего брата — это то ещё проклятие, но Джо… он, скорее, был божьей благодатью, — вздохнула я. Мама была бы вне себя от счастья, если бы услышала эти слова.       Стайлз вернул фоторамку на место и взял другую — розовую. На ней мне было лет восемь, самое начало второго класса. Родители держали мой рюкзак с изображением Йоды (заметив это, Стилински усмехнулся), а Джордан прыгал рядом. В тот день я познакомилась с Альмой — моей подругой на следующие долгие восемь лет. — Как вы со Скоттом познакомились?       Стайлз обернулся на меня, а я присела на край кровати. — В первый день начальной школы. Когда он пришёл в класс, там осталось всего два пустующих места — рядом со мной и рядом с Джексоном Уиттмором.       Знакомое имя резануло слух, и я постаралась вспомнить, откуда я его знаю. В голове только и звучало его имя голосом Лидии. Ответ пришёл внезапно. — Канима?       Честно, до меня так и не дошло, чем конкретно Джексон являлся, но Стайлз с умным видом вставил фразу: «порой сущность, которую мы принимаем, является отражением того, чем мы являемся на самом деле». — Можно сказать, в тот день Скотт сделал решающий выбор, — Стайлз хмыкнул. Кончик его губ дрогнул. — Я был кем-то типа Рона Уизли, а Джексон — Малфоем. А Скотт, конечно же, Гарри Поттер.       Я подняла ладони в сдающемся жесте и вскинула брови. — Кто бы что ни говорил, но без Рона и Гермионы Гарри умер бы ещё в первом фильме, — заявила я. — Эллисон была его Гермионой, — Стайлз поджал губы. — Рон — все ещё ключевое звено. Ты замечательный друг.       Я правда так думала, и мне показалось верным поделиться этим вслух. — Пфф, разумеется, — Стайлз скорчился, как если бы вспомнил один из самых неприятных моментов своей жизни. — Если бы не я, Скотт бы тоже не дожил до второго фильма — ну, в нашем случае, до второго полнолуния. Он либо перегрыз бы глотку мне, либо Эллисон, либо самому себе. А ещё хуже, может, примкнул бы к стае Питера и перемочил бы кучу народа и стал местным мохнатым серийником.       Стайлз потянулся, разминая шею из стороны в сторону, и плюхнулся на стул у письменного стола. Я сцепила руки в замок, обдумывая его слова. Эту часть истории мне не рассказывали — по крайней мере, не так подробно.       Было странно осознавать, что Скотт МакКолл — тот истинный альфа Скотт МакКолл, который пытался защитить всех, который был готов пожертвовать всем ради спасения дорогих ему людей — не всегда был таким, каким я его знала.       Он был запутавшимся, забитым подростком, на которого свалилось слишком многое.       Его уверенный взгляд сейчас, отсутствие тремора в пальцах и сконцентрированные движения — последствия ошибок, провалов и смертей дорогих ему людей.       Раньше я бы назвала его героем — и Лидию, и Стайлза, и всех ребят. Но они не были героями. Они были жертвами сложившихся обстоятельств — теми, кто должен заботиться об экзаменах и будущем, а не думать, как дожить до старости. — Если бы не ты, то я бы тоже не дожила до следующего эпизода после того, как очнулась у Неметона, — напомнила я.       Как давно это было — с того момента, будто прошла вечность. — Приятно слышать, что я именно тот, кто спас твой зад, — усмехнулся Стайлз, раскачиваясь на стуле. — Помню, я позвал Скотта к себе. Глянуть фильм про «Человека-паука» и посмотреть на нераскрытые дела, которые папа оставлял в кабинете. Его он никогда не закрывал.       Я размяла ноги и удобнее устроилась на кровати; она тихо скрипнула. — Думаю, Скотт согласился из вежливости, — закончил Стайлз. Стул опасно качнулся, и Стилински чуть не улетел с него на пол.       Я прыснула. — А у тебя? Были лучшие друзья?       Я положила руки на колени и кивнула, хотя вышло это как-то неуверенно. — Альма. Мы познакомились во втором классе и дружили до моего отъезда из Сакраменто, — я махнула рукой в сторону рамки, где две смеющиеся девушки сидели в фотобудке. — Она была первым и, наверное, последним человеком, который целенаправленно познакомился со мной. — Эй! А как же я? — возмутился Стайлз. Я сощурилась. — Если мне не изменяет память, то ты и Малия схватили меня, точно я главная подозреваемая в убийствах не только в Бэйкон Хиллс, но и во всех штатах, — напомнила я и провела рукой в воздухе, изображая таблоид. — Так и вижу надпись на билбордах, что после поимки Джей Пэрриш Америка может спать спокойно. — А знаешь что! — Стайлз вскочил со стула и приблизился ко мне. — Это все равно было целенаправленно.       Стилински уселся рядом со мной, продавливая матрас чуть ниже. Он повернулся ко мне всем корпусом и прижал меня ближе к себе.       Его тело источало приятное тепло, и одно его присутствие дарило мне ощущение покоя. Будто все моё существование, сжавшееся до этого в противный комок, расправлялось. — И где она сейчас? — Стайлз кивнул вбок, видимо, в сторону фоторамки. — Альма.       Я пожала плечами, опуская голову парню (своему парню!) на плечо. — Не знаю. Раньше мы были очень близки — на моем плече она плакала от неразделенной любви к Джо и все такое. Но общаться на расстоянии оказалось тяжелее, чем я думала.       Мне не хотелось признаваться, что сейчас для Альмы в моей жизни просто бы не осталось места.       Стайлз опустил взгляд — если бы я точно не знала, что он выражает, то решила бы, что его очень заинтересовало моё покрывало в тон занавескам. — Я об этом думал и, честно… — его губы дрогнули. — Я в панике! Это последний год в школе, а потом мы все разъедемся. Официально!       Стайлз дернулся, сцепил пальцы в замок и подергал его, будто проверяя на прочность. Лишь от одного его взгляда в комнате стало прохладно, точно воздух с улицы окутал все тело, как одеяло. — А что дальше? — он поднял на меня свои глаза: было трудно сказать, стояли ли в них слезы или это все отражение луны. — Что дальше, Джей?.. Что, если Скотт мой лучший друг только сейчас? Что, если ты моя девушка только сейчас? А потом мы друг друга и не вспомним!       Я бы соврала, если бы сказала, что сама не думала об этом. Когда-то мне казалось, что Альма будет рядом со мной всю жизнь: поймает букет на моей свадьбе, поддержит, если я решу развестись. А теперь я даже не знаю, встречается ли она с кем-то, собирается ли поступать в Кларк, как собиралась раньше.       Когда-то имена всех близких нам людей затеряются на задворках памяти, а то, что было дорого, окажется там же, где и детские игрушки.       С одной стороны это пугало, а с другой — делало каждый момент таким особенным. — Стайлз, я не могу обещать, что буду любить тебя через пять лет, десять или больше, но сейчас мы вместе и сейчас… — я запнулась.       Очень хотелось сказать (воодушевленно прокричать, если быть честной), что сейчас я по уши влюблена в парня по имени Стайлз Стилински. Что каждое мгновение рядом с ним потрясающее, а каждое его прикосновение отдаётся одновременно холодом и жаром по всему телу.       Хотелось — но вместо этого я сказала: — Сейчас, в моем настоящем, ты мне очень нравишься, Стайлз.       Я не могла даже надеяться, что стала такой же важной частью его жизни, как и он моей.       Я боялась, что не смогу выдержать выражение его лица, если он не чувствовал того, что чувствовала я. Поэтому я подорвалась с места, отойдя к столу. — Надеюсь, ты не будешь против, если я, — я быстро разблокировала ноутбук, — кое-что включу. — Если это что-то из Битлов, то… — Стайлз замолчал, будто пробуя звучание на вкус. — О, это тоже неплохо.       Я поставила медленный вальс Moon River от Одри Хепберн, и мелодия разливалась по комнате, с первых строк обволакивая и тело, и душу своим мелодичным звучанием. — Потанцуешь со мной?       Стайлз поднялся с кровати, но нерешительно переступил с ноги на ногу, словно боялся подойти ближе. — Что-то не так? — Лидия, — выдохнул он. — Она говорила, что я танцую ужасно неуклюже. На Зимнем балу я наступил на неё раз восемь по моим подсчётам и тринадцать — по её.       Я поправила ожерелье из маленьких искусственных жемчуженок, что Джордан подарил мне на прошлый день рождения — он знал, как я любила мамино колье из речного жемчуга. — Стайлз, — я подошла ближе и взяла его за ладони. — Я думаю, ты танцуешь отлично. Пару синяков на пальцах я переживу.       Губы Стилински дрогнули в едва уловимой улыбке. Он положил одну ладонь мне на талию, а вторую — на лопатки. Я опустила свои ему на плечи (видела, что делается именно так).       Я едва доставала Стайлзу до плеча, настолько выше меня он был. Мы разулись, как только пришли, и теперь носки мягко шуршали по полу.       За окном вновь пошёл дождь, и запах мокрого асфальта наполнил комнату. Ветер продолжать колыхать занавески. — Красиво, — произнёс Стайлз. Его прикосновения были такими лёгкими, будто он трогал меня впервые и боялся сломать, точно я была хрупкой статуэткой на камине. — Очень красиво. Пожалуй, я даже запишу её на диск.       Я, держа Стайлза за ладонь, покружилась и тряхнула головой, отчего волосы водопадом упали на плечи.       Песня пошла уже по второму кругу, когда Стайлз остановился и взял моё лицо в свои ладони. Мне пришлось привстать на носочки, чтобы заглянуть ему в глаза. Мои зелёные в его карие, цвета крепкого чая. — Джей, я не хочу забывать тебя, — прошептал он.       Каждое его слово долетало до меня тёплым дуновением, а его лицо сейчас, скрытое отчасти полумраком, казалось таким знакомым. Точно я уже когда-то его знала, и оно навсегда отпечаталось на подкорке. — И не забудешь. Я уж постараюсь войти в историю, — моё сердце на мгновение пропустило несколько ударов. Интересно, знал ли Стайлз, насколько сильно мне нравился? — По крайней мере, в твою.       Я смотрела на него из-под опущенных ресниц, когда он наклонился поцеловать меня. Сначала едва касаясь, будто боясь причинить мне вред, а потом настойчивее.       Мы оказались на моей кровати внезапно — просто спина опустилась на матрас, а Стайлз навис сверху. — Настоящую Джей Пэрриш я запомню навсегда.       Руки Стайлза сильнее прижали меня к нему, и в какой-то момент я почувствовала, с какой силой било его сердце навстречу моему. — И какая она, настоящая Джей Пэрриш? — совсем беззаботно спросила я, делая вид, что мне совсем неинтересно.       Стайлз не задумался ни на секунду, прежде чем ответить. — Остроумная. Весёлая. Храбрая. Добрая. Верная. Красивая.       Я зарылась лицом в ладони, хотя даже из-за них должно было быть видно улыбку, которая слишком широко растянула мои губы. — Идеальная? — Можно и так сказать, — кивнул Стайлз, а потом нахмурился. — За исключением одного. — М? — Она не любит морковный сок.       Я прыснула, а Стайлз наклонился и поцеловал меня в ключицу, оттянув ворот моей кофты. Его тёплое дыхание обдавало шею, и мурашки покрыли мои предплечья. Одно это действие вызвало томный спазм внизу живота, и я, поддаваясь порыву, стянула кофту с себя, отбрасывая ее в сторону.       Взгляд Стайлза, точно был чем-то материальным, прошёлся по моим ребрам и груди, скрытой фиолетовыми чашками лифчика. Указательный палец аккуратно провел ровную линию от ямочки на шее до ремня на чёрных джинсах. — А ещё она очень горячая, — выдохнул Стайлз мне куда-то в плечо, — в прямом и переносном смыслах.       И не успела я отреагировать, как он стянул с себя футболку, которая тут же оказалась там же, где и моя кофта. Я хрипло выдохнула — почему-то я ожидала, что Стайлз будет таким же худым, как я, но на его торсе вырисовывались вполне ощутимые кубики пресса.       Я еле сдержалась, чтобы не пошутить про то, что тренер Финсток не зря гоняет ребят из команды по полю каждую тренировку, если потом у них такие результаты.       Я положила ладони ему на торс, ощущая, как напряглись мышцы под моими прикосновениями. Значит, он переживал также сильно, как и я. — Взаимно, — отозвалась я; голос почему-то оказался сиплым.       Стайлз ничего не ответил, просто прижался ближе и осыпал поцелуями мою грудную клетку и шею. Его горячее дыхание опаляло, и я забралась пальцами ему в волосы, как бы не давая ему отстраниться.       Было странно ощущать чужое тело так близко к своему (каждый изгиб к изгибу и сбитое сердцебиение), но ещё страннее понимать, что это «чужое» тело на самом деле роднее всего.       Я аккуратно провела ногтями по спине Стайлза, отмечая, с какой скоростью его предплечья покрылись мурашками.       Наши тела плотно прилегали друг к другу, но даже этого мне внезапно стало мало: я обхватила его тело ногами и повалила его на кровать лопатками вниз. Мои волосы свесились ему на лицо, и он обоими руками заправил мне их за уши.       Я поерзала и поняла, что чувствую бёдрами то, что надеялась почувствовать. — Знаешь, — Стайлз издал тихий стон. — Если ты сожжешь меня дотла, то я буду против совсем чуть-чуть.       Только сейчас я поняла, что мир полыхал оттенками красного, а руки были такими горячими, от того, что саламандра внутри меня была возбуждена не меньше.       Я тряхнула головой, продолжая упираться ладонями Стайлзу в грудь. — Ты когда-нибудь делал это?       Стайлз кивнул с поджатыми губами. — Да. В доме «Эха» с Малией.       Я неожиданно для себя самой сморщилась. Это не было каким-то уколом в области сердца: просто я прекрасно жила бы и без этой информации.       Стайлз облизнул губы. — А ты?       Я кивнула. — Пару раз. С Джошем… ну, парнем, из Сакраменто.       Стайлз нахмурился и потряс головой. — Так, ладненько. И слышать ничего о нем не хочу.       Я тихо рассмеялась, наклоняясь к Стайлзу ближе. Напряжение звенело не только на кончиках пальцев, но и собиралось в очень тугой узел в животе.       Его пальцы нащупали застежку на лифчике. Один щелк — и он откинул его подальше, к остальным вещам. Хриплый выдох сорвался с его губ, а я провела пальцем до ремня на его джинсах. Аккуратно подцепив пряжку, я получила доступ к ширинке. — Ты хочешь этого? — Стайлз мягко перехватил мою кисть. — В смысле, активное согласие, все дела.       Я растянула пуговицу и потянула за собачку на замке. Сердце бешено билось у горла, а бедра сами терлись о точку опоры. — Да. Если ты хотел это услышать, то, — я набрала в грудь побольше воздуха, — я хочу тебя, Стайлз Стилински.       Музыка — медленный вальс в исполнении Одри — все ещё лилась из динамика, но в ушах стучала лишь кровь. Хотелось как никогда большего.       Стайлз пошарил рукой под собой, напрочь сбивая покрывало. И через мгновение в его руке в блестящем сине-серебряном квадрате я признала презерватив. — Не думай, что я собирался… в смысле, готовился… или ждал. Конечно, я хочу этого… О черт! Как сильно я хочу, ты бы просто… Ты и так чувствуешь! Просто… Джей, если мы сейчас этого не сделаем, то я просто взорвусь!       Не давая ему договорить, я опустилась ниже, касаясь голой грудью его разгоряченной кожи, и поцеловала его в губы, которые растянулись в протяжном вздохе.       Было неловко и страшно, но Стайлз быстро стянул свои джинсы, пока я сняла свои — гора одежды на полу росла.       Стайлз покрывал мою кожу поцелуями, лишь один раз прикусив её на правой ключице и шее (я уже морально готовилась просить Лидию замазать мне засос), когда что-то внутри меня взяло верх: я больше не хотела ждать.       Я оказалась на нем сверху, а Стайлз что-то промычал себе в ладонь. Тело била такая дрожь, что волнами концентрировалась внизу живота. — Воу… Ох, Джей, я… Ох боже мой!       Взгляд Стайлза ощущался кожей — раскаленным огнём, который цеплялся за разгоряченные щеки, шею, грудь.       С моих губ сорвался хриплый стон, когда Стайлз перевернул меня на живот, а сам крепко сжал бедра пальцами. Тело плавилось, и каждый толчок и стон, срывающийся с губ — моих и его — отдавался фейерверком изнутри.       Я не знала, сколько прошло времени, когда Стайлз несколько раз толкнулся мне навстречу, что-то вскрикнул и обессиленно рухнул на кровать. Только сейчас я заметила красные отметины у него на спине — от моих ногтей и опаляющих ладоней.       Он осторожно коснулся моего плеча и прошептал одними губами: — Я так влюблен в тебя, Джей Пэрриш.       Я в сладкой истоме потянулась, целуя его в кончик носа. — И я в тебя, Стайлз Стилински.

***

      Проснулась я ровно в полчетвёртого — о чем заботливо сообщили мне часы на тумбочке у кровати. Стайлз тихо сопел рядом, улегшись лицом в подушку.       Больше в комнате никого не было (о чем я могла судить, лишь осмотрев её), но липкое ощущение чьего-то взгляда ползло по коже.       С трудом выбравшись из-под руки Стайлза, я ступила на пол. Наша одежда все ещё валялась здесь. Я нашла в себе силы только на то, чтобы накинуть на себя ночную сорочку и нижнее белье, перед тем как лечь спать.       Выйдя из комнаты, я медленно спустилась на первый этаж, прислушиваясь к каждому постороннему звуку. Джордана все ещё не было — он вполне мог остаться в участке или свидание с Лидией плавно перетекло в завтрак в постель у девушки дома.       Прохладный ветер дул по полу, и я пожалела, что не додумалась обуть тапочки. Налив кружку воды, я разом опустошила ее и налила вторую.       Однако поднести край к губам я так и не успела — нечто схватило меня за шею, заставляя безвольно болтать ногами в воздухе.       Кружка упала на пол, вдребезги разбиваясь о твёрдый пол, а я заметила тех, кто так легко поймал меня в капкан — четыре тёмные фигуры в балахонах.       Скильхи выглядели как ожившие тени. Обступив меня со всех сторон, они словно заточили меня в живой круг, состоящий из тьмы и темноты. Даже на всеобщем фоне кухни, где я так и не включила свет, они выглядели чернее и мрачнее. — Пожалуйста, — прохрипела я, понимая, как глупо это на самом деле было.       То, чем один из них меня держал, не было рукой или вообще конечностью. Нечто, заточеное в длинный бесконечный рукав плаща, сжимало мою шею, как воздушная подушка.       Мысль о том, что это кошмар, продолжение безумного сна, я отмела сразу: слишком реально было кислородное голодание, вызываемое удушьем, слишком ледяным было прикосновение и слишком страшна реальность. — Джей? — с лестницы послышался голос Стайлза.       Должно быть, разбуженный моей разбившейся кружкой, он спускался вниз.       В груди тут же забился страх, а лёгкие обожгло огнём. Что, если Скильхи схватят не только меня, но и его?       Впервые в жизни мне было не просто страшно за другого человека: это был животный испуг. Тот самый, что заставил меня, как в припадке, заколотить ногами и руками в воздухе — не в попытке вырваться, нет.       В попытке отвлечь внимание.       Впервые я была готова заглянуть в глаза собственному страху, и я крепко сцепила зубы, стараясь всеми силами заставить саламандру внутри себя сделать хоть что-то.       Огонь вспыхнул, как лучина, но кроме этого ничего не случилось: как можно поджечь бестелесное?       Стайлз позвал меня ещё раз, но подойти ближе не успел: что-то ударило мне в голову и перед глазами померкло.