BURN IT DOWN

      Кира все-таки заставила меня сходить в медпункт. Мне пришлось придумать объяснение для медсестры, что я неудачно открыла дверцу шкафчика и та меня поранила. Мне было все равно, что это звучало неправдоподобно, ведь этого хватило, чтобы мне обработали царапины и наложили большие пластыри поверх.       Я переоделась в темно-синюю кофту, которую Стайлз одолжил мне, ещё когда приехал за мной в заповедник. Я все хотела отдать её ему, но забывала. Теперь она как никогда пригодилась.       С ребятами мы встретились после следующего урока и поехали к Стайлзу почти в том же составе, которым болтали с утра.       От нас отделилась Лидия. По её словам, она поехала в полицейский участок достать какие-нибудь новости о новых телах. А ещё потому что Джордан сегодня был на дежурстве, но этого она не сказала.       Зато к нам присоединилась Малия и, слава богу, никто не решил брать с собой Лиама. — Обычно он не такой, ему просто сложно контролировать себя, когда полнолуние так близко, — убеждал меня Скотт. Я не хотела это слушать, но мы сидели в тесном джипе и деваться было некуда. — Он не хотел тебе навредить. Иногда контролировать влияние полнолуния очень сложно. И он… он знал Бретта и Лори лучше всех нас. — Скотт, — я наконец нашла в себе силы прервать его. — Пожалуйста, хватит.       Парень кивнул, соглашаясь с моими словами, и до конца пути мы молчали, пока не приехали к дому Стилински.       Мужская обитель, где жил Стайлз, оказалась такой, как я себе её представляла по сериалам о подростках. Небольшой комод с одеждой, покрывало в крупную клетку поверх кровати и разбросанные вещи по всем поверхностям: от кроссовок на полу до пустых пачек чипсов на столе. Единственное, что выбивалось из общего антуража мальчишеской спальни, это большая доска в углу комнаты.       Я подошла ближе и увидела на ней фотографии парней и девушек, несколько вопросов, выведенных белым маркером, и нитки разных цветов.       Скотт поравнялся со мной, а Малия и Кира сели на кровать Стайлза. Сам Стилински подошёл к нам, и я увидела в его руках ещё два снимка. Он магнитами прицепил их на доску рядом с остальными фотографиями.       Ему даже не пришлось подписывать их, потому что я догадалась сама — это были Бретт и Лори. — Взял у отца.       Я отвернулась, не в силах смотреть на их лица. Такие весёлые, улыбающиеся и живые. Я не знала их так, как Лиам или Скотт, но это были подростки. Такие же дети, вроде меня, которые учились, играли в лакросс и хотели жить.       Я подошла к девушкам, которые сидели на кровати, и присоединилась к ним, собирая ноги под собой. — Мама сказала, они не просто замерзли насмерть, — Скотт отошёл от доски и развернулся. — Они окоченели. — Я слышала, — Кира кивнула, её голос чуть дрогнул. — Миссис МакКолл сказала, что их органы атрофировались и отказали, а температура тела было около шестнадцати градусов. — Почему они не исцелялись? — Малия вскочила с места. Она была единственной, кто не выглядел сокрушенным. — Я не знаю, — Скотт пожал плечами. — Всё произошло так быстро, что в них будто… будто вдохнули смерть.       Меня передернуло, как при сильнейшем ознобе. Внутренности сжались, как при попытке вдохнуть воздух, когда кислород уже закончился. Ребята что-то обсуждали, но я уже не слушала. Кто-то предложил позвонить Лидии, и они набрали её по громкой связи. Я не вникала в слова, слышала только голос Джордана на заднем плане.       Я надеялась, что никто из ребят не заметит (или по крайней мере, не придаст значения тому), что я не участвую в диалоге.       Я отодвинулась за Киру и прилегла на край кровати. Мне мало удавалось поспать ночью.       Последнее время кошмары стали все несноснее и реальнее. Они начались после моего транса и мешали мне спать каждую ночь. Раз за разом во сне я видела, что иду по лесу голыми ногами и прихожу к Неметону. А затем вижу картину, как несколько человек в чёрных длинных балахонах, край которых будто растворяется в воздухе, стоят над пнем, он дымится и горит, а они продолжают что-то читать на неизвестном мне языке.       Эти слова раз за разом ворочались у меня в голове. Я просыпалась с ними на языке, но как не пыталась — вспомнить их звучание не могла.       Ребята о чем-то говорили, я планировала присоединиться к ним минутой позже, но сама не заметила, как провалилась в затягивающую дыру сна.

***

      Первым, что я увидела, когда проснулась, была темнота.       В комнате был погашен свет, а вот в коридоре все ещё горела тусклая лампа, и сюда дотягивала лишь малая часть освещения. Я провела руками по кровати и поняла, что чувствую ими мягкое покрывало, которое немного скомкалось подо мной.       Я огляделась в полумраке и заметила знакомые очертания: это все ещё была комната Стайлза.       Ребят не было, а вот сам хозяин сидел за столом, вложив щеку в ладонь руки, локоть которой поставил на столешницу. Его рот немного приоткрылся, и он бормотал что-то неразборчивое. — Стайлз, — позвала я, но он не отреагировал. Тогда я поднялась с места и почти наощупь отыскала выключатель. — Стайлз!       Я хлопнула по кнопке, и свет зажегся в комнате.       Лицо Стайлза сползло по руке, и он открыл глаза с паникой, которая приходит, когда тебе кажется, будто ты падаешь во сне. Пару секунд Стилински смотрел чётко на меня с ощущением, словно он не узнает меня. — Стайлз! — я позвала ещё раз, и он наконец встрепенулся. — Который час?       Стилински завертелся на месте и нашёл свой телефон под грудой макулатуры, хотя это и не требовалось — я уже заметила часы на стене. — Час ночи. Пошёл второй.       Как же надолго я задержалась, а ведь Джордан, должно быть, звонил мне не один десяток раз. Я похлопала себя по карманам, но телефона не нашла. Тогда я завертелась по сторонам, стараясь вспомнить, куда кинула свои вещи. — Когда ушли ребята?       Стайлз потянулся с характерным воем, когда каждая мышца в теле приятно растягивается. — Часа три назад.       Я озиралась, пытаясь найти рюкзак, с которым пришла, но его нигде не было видно. И тогда я молча упала на кровать, раскинув в стороны руки и ноги. Я и так опоздала домой уже на добрых четыре часа, теперь одним больше-одним меньше — не важно.       А одновременно с этим я ещё и старалась спрятать покрасневшее лицо от Стайлза. Мне было так стыдно, что я завалилась у него спать и продрыхла столько времени на его кровати.       Он ничего не говорил, но я решила не дожидаться этого и сказать самой: — Займу у тебя ещё минуту и пойду домой.       Я не видела, что именно случилось, но слышала, как Стайлз вскочил в места, возможно, ударяясь коленями о стол. — Стоп, стоп, стоп, что? Домой? Если ты не заметила, там ходит бешеный поджигатель и охлаждатель до смерти, — Стилински громко выдохнул, будто я не понимала таких простых вещей. — С ума сошла?       Я приподнялась на локтях и прищурилась, не совсем понимая, к чему он клонит. — Тогда ты отвезешь меня.       Стайлз вскинул руки так, словно сдаётся мне. — Ну уж нет. Я пас. Умереть? Нет, спасибо, не сегодня.       Я окончательно поднялась и села на его кровати. Дремота все ещё сковывала веки, но я знала, что вновь заснуть мне удастся нескоро. — Что ты предлагаешь? Джордан будет в бешенстве.       Стайлз подлетел к своему столу, взял телефон и потряс им в воздухе. — Ты немного опоздала. Он звонил с телефона Лидии.       Я спрятала лицо в ладонях и пробубнила через пальцы: — Даже не знаю, хочу ли я знать, что он сказал. — Кажется, там было что-то про «правила безопасности в городе и в постели», — Стайлз сделал в воздухе кавычки, и я была рада, что он не видел, как вспыхнуло моё лицо. Казалось, что я сейчас сгорю со стыда. — Не волнуйся, я заверил его, что ты останешься на ночь. И будешь спать отдельно. — Что? — Я уступлю тебе кровать.       Я наконец убрала ладони, хотя все ещё чувствовала, как полыхали уши. Джордан в роли надсмотрщика-родителя был даже хуже, чем я рассчитывала. — Папа разрешил взять надувной матрас, — Стайлз присел на стул и опустил голову. — Хотя вряд ли я вообще буду спать.       Я повернулась к нему и забралась на кровать с ногами. — Почему? — Мне редко удаётся поспать из-за кошмаров, — я заметила, как его губы растянулись в грустной улыбке. — Если они приходят, то лучше даже не пытаться, чем раз за разом переживать это.       В свете последних событий это было мне более чем знакомо.       У меня не было проблем с засыпанием. Но были проблемы с тем, чтобы выспаться. Сны были настолько реальны и заполняли собой все пространство в моей голове, что я будто не спала, а проживала каждый из моментов час за часом. — К слову, — Стайлз махнул рукой на место, где я до этого лежала. — Ты что-то шептала, пока спала. Клянусь, это было похоже на какой-то эльфийский.       Он смотрел на меня так, будто ожидал, что я что-то скажу. Этот взгляд меня обязывал что-то сказать. Но я видела, насколько ему и так было плохо, не стоило сейчас говорить о том, что этот шёпот не мой, а людей в балахонах в моих снах.       Я закусила губу и села поудобнее, чтобы ноги не затекли. — Стайлз, как вы все это выносите? — Раньше я думал, что со всем справлюсь. Вернее, знаешь, мой отец — шериф, я с детства знал, что с хорошими людьми не всегда случаются хорошие вещи, но, — Стайлз нервно втянул воздух через нос. — Ты всегда думаешь, что точно не с твоими близкими, только не с ними.       Я сложила руки в замок и положила на них подбородок. Добавить мне было нечего: мой брат служил в полиции. Мой брат был на войне, из которой и я, и мама думали, что он уже не вернется.       Этим я и решила поделиться. Стайлз наконец поднял на меня взгляд и внимательно молча слушал. Никто никогда меня не слушал так, как он. — А потом случилось то, чего никто не мог ожидать, — я почувствовала, как задрожал подбородок. — То есть, когда человек уходит на войну, ты с ним прощаешься. Ждешь, надеешься, что он вернется, но морально ты готов… если вообще можно подготовиться к смерти близкого. Но когда твои родители умирают в пожаре. Чертовом пожаре!       Я раздосадованно ударила кулаком по покрывалу. Слезы подступили к глазам, и у меня больше не было сил их сдерживать. Пусть Стайлз считает меня слабой, пусть считает маленькой и незрелой — пусть!       Но, кажется, Стайлз не считал. Он перелез со стула на покрывало рядом со мной. — Иди сюда, — сказал он, и я молча нырнула в его объятия.       От Стайлза пахло рифленой картошкой фри и чипсами, упаковку от которых я видела на его рабочем столе. Мы были так мало знакомы, но я никогда не чувствовала себя в большей безопасности — разве что с братом.       После пожара Джордан вернулся сразу, как получил известие, — его первым же рейсом выслали на родину. И он вел себя, как настоящий старший брат, — держался. Убеждал меня, что все будет хорошо, что мы со всем справимся, но я видела, как маска шла трещинами у него по щекам. А плакал он строго в одиночестве, когда думал, что я его не слышу.       Я первая нарушила объятия и отстранилась. Слезы почти отступили, но посреди горла все еще стоял ком. — Кажется, твоя рубашка теперь в моих слезах, — просипела я. — Поверь, это далеко не худшее, в чем она была, — парень чуть приподнял краешки губ. — Как-то я давал поносить ее Скотту, а он, кажется, пошел в ней на тренировку. Вонь стояла просто невыносимая.       Я утерла нос рукавом кофты и рассмеялась.       Почему-то мне так не хотелось, чтобы Стайлз пересаживался обратно на стул, подальше от меня, но я не решилась поделиться. А он так и остался сидеть рядом, только опустил голову вниз и начал буравить взглядом сложенные пальцы. — Когда умерли Эллисон и Эйдан, я понял, что мы не всегда будем в безопасности, — тихо произнес он. — Всегда будет шанс, что кто-то из нас не доживет до выпускного.       Что-то в его голосе надломилось, и я услышала это, лишь потому что точно также звучал мой собственный в голове. Мы не можем спасти всех, и мы всегда будем винить себя не за то, что не смогли, а за то, что не попытались.       Стайлз сжал пальцы в замок, тут же разжал, а потом подергал ткань джинсов. Я подумала, не будет ли это слишком — если я дотронусь до него, и я решила рискнуть.       Я накрыла ладонью ту часть тыльной стороны, до которой доставала, и ответила также тихо: — Это не твоя вина. Они умерли не из-за тебя.       Стайлз провел подушечкой пальца по моей костяшке — скорее, неосознанно, чем отдавая себе контроль над этим действием. — Это был Ногицунэ, да, — он закусил губу, но я видела, как тяжело ему давались слова. — Но он был в моем теле, в моей голове. Убивал моими руками. — Стайлз… — Я всегда думаю, «а что, если мне просто надо было больше пытаться?». — Стайлз… — Больше сопротивляться, и тогда… — Стайлз! — закричала я, и парень вздрогнул и посмотрел на меня. В его глазах стояли слезы, в которых отражался свет маленькой лампы под потолком. — Человек в коме не виноват, что он не может выбраться, слышишь?       Он вяло кивнул, едва ли понимая, к чему я клоню. — Человек с парализованными ногами не виноват в том, что не может ходить, — я сжала стайлзову руку так крепко и одновременно бережно, как только смогла. — Ногицунэ был комой, параличом.       Я заглянула в распахнутые карие глаза Стилински и только сейчас поняла, насколько теплыми и медовыми они выглядят. — Ты сделал все, что мог.       Я не знала, откуда это во мне взялось: поддержка. Сколько я себя помнила, утешали всегда меня. Мама с папой, когда школьный засранец облил меня йогуртом, Джордан — на похоронах родителей, Кира на следующий день после того, когда ребята скрутили меня в полицейском участке.       Теперь утешала я. Просто потому что искренне верила: эти ребята хорошие люди. Каждый из них рискует жизнью ради остальных, тогда как я предпочитала отсиживаться в своем теплом коконе. — Знаешь, долгое время я не смотрел ни Скотту, ни Лидии в глаза. Просто не мог, — Стайлз протер переносицу, а я убрала руку (подумала, что уже хватит). — Лидия потеряла лучшую подругу и парня за день, а Скотт… Скотт не смог их спасти.       Впервые я видела Стайлза таким грустным. Даже в моменты полного отчаяния или безнадежности, он мог шутить, вертеться на месте, корчить лицо, игнорируя замечания Лидии, но сейчас он выглядел опустошенно. А когда ты видишь, как веселые люди ломаются, что-то навсегда уничтожается в тебе самом. — Малия была единственным человеком, который, как мне казалось, мог меня принять, — Стайлз улыбнулся одним уголком губ, вспоминая теплые моменты. — Ей было все равно на убийства, на мое прошлое. Мне в ней нравилось то, что она живет настоящим.       Ребята мне не рассказывали, что эти двое встречались. Наверно, потому что когда мы познакомились, они были уже не вместе, и я не знала, насколько сейчас уместно бередить старые раны.       С другой стороны, сегодня была ночь откровений. Была — не была, — подумала я. — Почему вы расстались?       Мысленно я приготовилась к тому, что Стайлз сменит тему, а еще хуже, может, скажет, что это не мое дело, но он лишь ухмыльнулся. — Она не смотрела «Звездные войны», — наконец-таки сказал он, а потом будто перебил самого себя. — Да и ей нужен другой парень. Ты его не знаешь, упаси господь, что я вообще это говорю, но может кто-то вроде Айзека Лейхи.       Я слышала от Лидии, что он был близким другом МакКолловской стае и что они со Стайлзом недолюбливали друг друга. — А кто нужен тебе? — Хм, — Стайлз поднялся с места и сделал несколько шагов по комнате, остановился он у окна. — Раньше я думал, что кто-то вроде Лидии.       Мое сердце замерло. Я сама будто затаилась на кровати в ожидании следующих слов — понятие не имела, почему так. Надо было признать, что Стайлз и Лидия смотрелись вместе органично, но, скорее, как пара друзей, которые через многое прошли.       Но, может, я одна так думаю? Может, Стайлз все ещё мечтает о ней ночами?       От этих мыслей что-то потянуло и засосало за грудной клеткой, как царапины, которые посыпали солью. — Не подумай, Лидия потрясающая и классная, — парень пожал плечами, я наблюдала за ним в отражение на стекле. — Подруга.       Стайлз замолчал — уж не знаю, о чем он думал, но продолжать он не собирался, лишь смотрел в темноту за окном. Тогда я решила присоединиться: — Я думала точно также о парне из Сакраменто. Он был милым и добрым, хорошо ко мне относился, — мои щеки снова стало заливать краской, хотя я ничего не чувствовала к нему уже долгие месяцы. — Мы ходили гулять, переписывались и болтали. Он забирал меня после уроков. Конечно, после всего этого я решила, что это любовь.       Сейчас было так глупо об этом говорить, что я ожидала, что Стайлз с минуты на минуту повернется и рассмеется мне в лицо, но он лишь поджал губы и покачал головой так, что я поняла: он полностью разделяет мои чувства.       Первая любовь не будет вечной.       Позади меня раздался стук, но такой аккуратный, что я даже не вздрогнула. — Дети, готовьтесь спать, — мягко сказал шериф Стилински и потер переносицу. — Завтра нас ждет сложный день. — Конечно, пап, — также устало вздохнул Стайлз. — Хорошо, шериф Стилински.       Мужчина нахмурился и отмахнулся с усталым видом. — Джей, в моем доме зови меня Ноа. — Хорошо, шериф Стили… Ноа, — имя как-то необычно царапало горло. — Ноа, я запомню.       Мужчина улыбнулся мне поджатыми губами, и даже этот жест вышел у него таким вялым, будто он не спал ночами.       Лишь когда шериф ушел обратно, я зачем-то прошептала: — Он знает о твоих ночных кошмарах?       Парень опустил голову и присел на край кровати. — Да, да, он знает, — он посмотрел на свои руки и зачем-то растопырил пальцы. Мне даже показалось, что он их пересчитал. — Иногда кошмары настолько сильные, что я кричу во сне.       Первое время после пожара мне тоже снилось то, от чего кровь стыла в жилах. Меня пугал не огонь, а смерть. — Знаешь, нет ничего хуже, чем проснуться в холодном поту и увидеть, как папа стоит в дверях, уставший и напуганный, а мне нечего ему сказать.       Стайлз покачал головой. Я подумала, что не будет лишним, если я вновь дотронусь до него. Поэтому я положила ладонь ему на плечо и слегка сжала.       Этой ночью Стайлз не кричал, а мне не снился Неметон.