***
— Стройся! Стройся! — рявкнул Малкиил. Мятежные ангелы с обвисшими от усталости крыльями пытались выровнять ряды. Весь долгий день шла битва за битвой — где взять силы на еще один рывок? А по равнине снова наступает враг. Канафиил стоял среди друзей. Он был изможден, напуган и не понимал, как хоть кто-то может верить в счастливый исход дела. Каспиил, его ближайший друг, обнял его за талию и притянул к себе. — Всё будет хорошо, — сказал он. — Мы сделаем мир лучше. «Да всё и так было неплохо, — подумал Канафиил. — Мне казалось, это всего лишь пустая болтовня». Он прильнул к Каспиилу, мечтая только об одном — уйти отсюда. Он не хотел быть здесь, где перед ними внезапно приземлился херувим и резко спросил: — Где твое оружие? — У меня нет, — ответил Канафиил. — Чем тебя учили драться? — раздраженно спросил херувим. — Мечом. Копьем. Дагиил, точно. Херувима звали Дагиил. Он пронзительно свистнул, и тут же примчались два ангела и зависли над ним. — Выдайте этому парню копье, — распорядился Дагиил. Копье сразу же сбросили сверху. Херувим поймал его и протянул Канафиилу. — Ты должен драться, — сказал он почти дружелюбно. — Думаешь, тебя пощадят, оттого что ты безоружен? — У нас есть шанс победить? Дагиил неприятно усмехнулся. — Наше дело правое, или забыл? Ты, главное, воюй, а уж думать мы за тебя будем. Он взмыл ввысь и исчез. Враг был уже на подходе, можно было разглядеть оружие в руках солдат. — Вверх! — крикнул Малкиил, и голос его разнесся по всему воинству. Ангелы взлетели, и бой возобновился.***
Его волосы были залиты кровью — он чувствовал это, хоть и не видел. Он сражался — жалко и неумело, но сражался. Момента, когда он вонзил копье во вражеского ангела, он не помнил — осталось в памяти только то, как отчаянно пришлось дернуть за древко, чтобы высвободить оружие, и как кровь брызнула в лицо и на волосы. Тот, другой ангел смотрел так удивленно — а потом его глаза закрылись и крылья обмякли. Он падал сквозь гущу битвы, переворачиваясь в воздухе снова и снова, и в голове Канафиила не осталось мыслей, кроме одной: нужно избавиться от крови в волосах. Армия противника была больше, но соратникам Канафиила удалось получить передышку. Теперь он снова способен был думать. Соратники, его сторона — в какой момент он начал их так называть? Да, он все еще считал, что ошибся, что нужно дезертировать и сдаться на милость врага, но глубоко внутри все же восхищался и гордился своими товарищами. Они сражались умело и храбро — этого не отнимешь. Они боролись за то, во что верили, пусть сам он и не вполне понимал, за что именно. Понимали командиры, и этого пока было достаточно. Канафиил плотно завернулся в крылья и попытался отдохнуть. Когда снова поступил приказ, ангелы начали утомленно строиться под окрики командиров. Канафиил едва мог поднять копье и жалел, что не может его оставить. Во время отдыха все слышали, как военачальники смеялись и перебрасывались шутками. «Может, это скоро закончится? — думал он. — Может, они найдут способ это все прекратить?» — Плотно сомкните ряды, — приказал Дагиил. — По команде «ложись» падайте — не медля и не раздумывая. Устало закивав, они двинулись вперед. Пока они приближались к противнику, Канафиил слышал позади незнакомый звук — будто по земле передвигали что-то огромное и тяжелое. Он оглянулся, но увидел только других воинов, некоторые из которых тоже украдкой поглядывали назад. Сверху плотным неровным строем следовали другие ангелы. Войско остановилось напротив рядов противника, вперед вылетел Люцифер и аккуратно приземлился точно между двумя армиями. Он был великолепен. — Михаил! — выкрикнул Люцифер. — Славно дрался вчера! Воображения тебе, конечно, не хватает, но в целом неплохой пример тактического мышления. Михаил, ясно выделявшийся среди других военачальников, промолчал. — Друг мой, мне больно, что ты не выходишь поприветствовать меня! — издевался Люцифер. — Посмотри, сколько здесь собралось моих друзей, и лишь ты один ко мне безучастен. Твое презрение печалит меня. Мы можем прийти к согласию, Михаил, давай же откроем наши сердца друг другу! Иди ко мне, ты ведь видишь, я безоружен! Он замолчал. Военачальники столпились вокруг Михаила, очевидно, умоляя его ответить. Рафаил лихорадочно размахивал руками, а Гавриил тряс Михаила за локоть. «Они тоже не хотят этого», — подумал Канафиил, и ему сразу стало гораздо легче. Раз военачальники обеих сторон готовы прекратить войну, значит, все смогут отправиться по домам. Михаил кратко кивнул, передал Рафаилу свой серебряный меч и перевязь и выступил вперед. Люцифер ждал, вытянув ему навстречу пустые руки. Солдаты противника стали «вольно», а Михаил остановился напротив Люцифера. — Ну? — спросил он. — Сюрприз! — резко бросил Люцифер. Он взвился в воздух, и сразу раздались крики командиров. — Ложись! — заорал Дагиил. Пешие ангелы пали ничком, а воздушные войска взмыли вверх. Вжимаясь в землю, Канафиил услышал над собой такой мощный гром, что тот, казалось, придавил его, распластав крылья по спине. Никогда прежде, во все предыдущие вечности, не существовало такого звука. Когда он прекратился, Канафиил будто оглох. Каспиил резко поставил его на ноги, раскрывая рот в беззвучном вопле. Канафиил почувствовал запах гари, провел рукой по волосам — и вниз посыпались крохотные кусочки раскаленного металла. Он взглянул на свои крылья и с ужасом увидел почерневшие и обугленные перья. Кожа на спине и сзади на ногах — там, где их не прикрывали крылья, — тоже была обожжена. Каспиил схватил его за плечи и повернул в сторону армии противника. Ее не было. Просто не было. Канафиил не сразу поверил, что видит груды изломанных тел и страшные, ужасающие раны. Звуки начали возвращаться, и его затрясло. Каспиил больше не вопил — он хохотал. — Будут знать, как нас недооценивать! Канафиил промолчал. Обернувшись, он ошарашенно глядел на огромные дымящиеся трубы — орудия, которые были спрятаны за их войском. Командиры шумно ликовали и смеялись, Люцифер похлопывал Малкиила по плечу. Канафиил отвернулся. Надо убираться отсюда — должен же быть какой-то выход.***
Утром третьего дня он поглядел поверх войска на скальный уступ, где расположились военачальники, обозревавшие позиции противника. Серафимы и херувимы ярко сияли, от их совершенных тел исходил свет силы и уверенности. Среди них выделялся Люцифер, сидевший выше всех, как и подобает князю — так он теперь себя называл. Канафиил считал, что «серафим» звучит лучше, но кто его спросит? Рядом с Люцифером возлежал Малкиил, небрежно положив изящную руку тому на колени. Вчерашний успех, похоже, их воодушевил. Вдруг они встали, Люцифер хлопнул Малкиила по плечу и указал вдаль. Канафиил вгляделся туда, куда смотрели военачальники, но ничего не увидел. Тут все они взвились в воздух в сиянии крыльев, и раздались знакомые команды: — Стройся! Враг на подходе! У Канафиила упало сердце, когда он увидел войско противника. С каждым новым сражением оно, казалось, только росло; лишь бы командование не решило сражаться в полную силу!.. В вышине парили Люцифер и Малкиил. Два войска встретились лицом к лицу. Канафиил видел знакомых ангелов на противоположной стороне и проклинал свое невезение: в день, когда началась война, он оказался не в той компании. — Не дрожи, — послышался рядом голос Каспиила. — Мы их так проучим, что надолго запомнят. Канафиил промолчал. Всех их ждет гибель — он уже давно смирился с тем, что ангелы могут умирать. Напротив них от войска противника отделилась фигура и медленно подлетела к свободной полосе между воинствами. Это был Михаил — целый и невредимый, будто не было вчерашнего кошмара. Горделивый, уверенный в себе, он лучился силой. Несколько пар глаз обратились на Малкиила, который всегда горячо любил Михаила, но лицо того оставалось неподвижным при виде бывшего друга. — Люцифер! — воззвал Михаил. — У нас численное преимущество, а твои ангелы утомлены. Если ты настоишь на битве, то получишь не победу, а трупы. Люцифер не ответил, только дал знак приготовиться. — Предлагаю тебе выбор, — продолжил Михаил. — Ты можешь сражаться против Небесного Воинства... По рядам прошел возмущенный ропот: «А мы разве не часть Воинства?..» — ...и тогда ты будешь побежден и тебя проведут по улицам Града в адамантовых цепях. Или, — Михаил улыбнулся, — можешь встретиться со мной в поединке. Погибнет только один из нас, а ты спасешь всех этих ангелов, которых, по твоим словам, ты так любишь. Оба воинства взволнованно зашевелились. Канафиил с надеждой глядел на Люцифера. «Давай же, — думал он. — Мне не придется ранить друзей. Мне не придется умирать». На лицах соседей читались те же мысли. Должен же Люцифер чувствовать, чего они ждут от него: пусть докажет, что достоин их любви, достоин того, чтобы ради него поднимать мятеж. — Ты что, за идиота меня держишь? — зарычал Люцифер. — Кто решает спор поединком, когда войска уже построены? Ты хочешь обмануть меня, Михаил, не об этом ты просил дозволения Престола. Послышались вздохи разочарования. Люцифер окинул свое войско яростным взором. — Оружие наизготовку! — выкрикнул он. Измученные ангелы вновь подняли мечи и копья, полурасправили крылья и присели в низком старте. Михаил заговорил, и голос его, пусть тихий, услышали все воины. — Я всегда знал, что ты трус. Все повернулись в сторону Люцифера. Тот замер в воздухе, на его прекрасном лице застыло удивление. — Как-как ты меня назвал? — угрожающе прошипел он. Михаил покачал головой, усмехнулся и неторопливо повернулся спиной к противнику. Люцифер взглянул вниз на ряды обращенных к нему лиц — и, сложив крылья, с яростным воплем бросился на Михаила, подобный чудовищному метеору. Михаил увернулся от попытки вцепиться ему в крылья, оставив в воздухе сияющее жемчужное облако перьев. Они бросались друг на друга и отскакивали, сверкая серебристыми мечами. Меч Люцифера переломился, и по войску пронесся крик отчаяния. Тогда Люцифер превратился в исполинского змия, бросился на Михаила и стал обвивать врага кольцо за кольцом. Раздались радостные возгласы и крики поддержки, а в рядах противника послышались горестные стоны. Канафиил завороженно смотрел на то, как чешуя змия переливается множеством цветов. «Как красиво, — думал он, — как же красиво!..» Все наладится. Люцифер победит, и они отправятся по домам, больше никому не придется воевать или гибнуть. Он глазел на то, как Михаил изо всех сил пытается задушить Люцифера, а тот все туже и туже сжимает кольца. Вдруг воздух озарился невыносимо ярким, невозможным светом, и это могло значить только одно — Люцифер был прав, его обманули и бой не был равным. Ангелы вокруг опускали взгляды и закрывали глаза крыльями в благоговейном ужасе. На этот свет невозможно было смотреть, они развернулись и побежали от Него, а воины противника загоняли обратно тех, кто пытался выбраться из толпы оступающих. Перед ними возникла огромная стена, воздвигнутая вокруг Небес. Канафиил оказался прижат к ней вместе со своими друзьями. Под ослепительным светом стена растаяла, как лед. Снаружи была только тьма, и ангелы в ужасе цеплялись друг за друга. Над ними снова послышались звуки борьбы — но теперь Люцифер не пытался раздавить Михаила, а спасался от него бегством. Михаил схватил огромного змия и швырнул его сквозь дыру в стене. — Будь же низвержен, Денница, Сын Зари! — грозно вскричал Михаил. — И воинство твое с тобою вместе! Земля под ногами ангелов заколебалась, стала зыбкой — и они с воплями провалились вниз, не в силах взмахнуть бесполезными теперь крыльями. Взглянув вверх на исчезающие из вида Небеса, Канафиил увидел в Сиянии лицо, созерцавшее их с великой жалостью и скорбью. Он не успел протянуть руки в мольбе — Тьма сомкнулась над ним, и его не стало.***
Канафиил пришел в себя от жгучей боли — он лежал в озере темного пламени. Его друзья — лжецы и смутьяны — тоже были здесь, стеная от боли и ужаса. Он вздрогнул: рядом медленно открывал глаза Шамарил, еще недавно зарубленный в битве. — Я думал, тебя убили! — воскликнул Канафиил. — Как ты здесь оказался? — Понятия не имею. Я ничего не помню до того, как очнулся здесь вместе с вами. Где мы? Никто этого не знал. Они собрались жалкой кучкой и полетели к каменному утесу, прорезавшему поверхность жуткого озера. Им пришлось драться с другими ангелами, чтобы отвоевать себе хоть немного места. Канафиил искоса поглядывал на приятеля, которого до этого видел убитым. Раз тот не погиб... — ангел нервно прикусил ноготь, — может, тогда и все другие как-то остались живы. Может, тогда и он сам не убийца?.. Он изгрыз все ногти, едва замечая, как прибывают другие и требуют потесниться. К тому времени, как кто-то из командиров нашел их, черный утес стал белым от усеявших его ангелов. — Подъем! — крикнул нашедший их херувим. — Князь и командование в той стороне! И стремительно улетел. Им было больше некуда податься, так что они последовали за херувимом и прибыли к другой скале — эта была гораздо больше. На вершине главнокомандующие горячо спорили между собой, некоторые из серафимов дошли до драки — и Люцифер их не останавливал. Низкоранговые офицеры торопливо поделили ангелов на роты и дали задание исследовать новую территорию. Рота за ротой взлетала, освобождая место для новоприбывших. Офицеры пообещали дать им отдых, прежде чем тоже отправить на разведку. Канафиил, дрожа, вглядывался во мрак. Какое ужасное место — темное, и жаркое, и безмолвное. Он вдруг понял, что не знает, в какой стороне Престол, — раньше всегда ощущал его присутствие, но теперь в этом месте сознания как будто образовалась дыра. — Страшно как, — пробормотал он. Каспиил услышал его, обнял и начал перебирать перья у основания крыльев. Канафиил закрыл глаза и постарался не думать ни о чем, кроме приятных ощущений. — Здесь жутко, — прошептал он. — Хочу домой. — Тсс. Мы выберемся отсюда, — сказал Каспиил и больно выдернул перышко из его крыла. — А как же иначе?***
Много позже, когда они стояли в огромном дворце Пандемониума и приветствовали речь Люцифера о свободе от угнетения и о том, как они создадут свои собственные Небеса, Краули — он выбрал это имя, когда было приказано отвергнуть старые ангельские имена, — понимал, что никто из них уже никогда не обретет свободу. Он смеялся и аплодировал вместе с остальными — потому что видел, как ангелы искоса поглядывают на соседей, а потом нашептывают на ухо офицерам. Ему совершенно не хотелось подвергаться наказанию — такое уже случалось с другими у него на глазах, и его приводило в ужас то, как извращенно теперь работала фантазия начальства. Он чувствовал эти перемены и в себе, когда смеялся над чужими бедами. Сначала он делал это, чтобы не выделяться на общем фоне, но теперь самые ужасные вещи искренне его забавляли. Он ненавидел это в себе. Он ненавидел это место. Доносить на друзей и передавать их частные беседы ему оказалось не по душе, хотя он и не был настолько наивен, чтобы ждать такого же отношения от других, и поэтому в компании тщательно подбирал слова. Что поделать, значит, у него нет способностей к политике. Каково же было его удивление, когда к нему явился старый друг Каспиил — теперь он звался Кашкешетом и работал на Дагона, — морщась при виде его невзрачных украшений. Все вокруг носили сейчас множество драгоценностей и богатых одеяний, стараясь превзойти друг друга роскошью. Теперь, когда сияние Небес было недоступно, им оставалось только сияние золота. — У меня для тебя задание, — презрительно бросил Кашкешет. Он теперь был важной шишкой и уже целую вечность не общался со старыми друзьями. — Хоть на что-то сгодишься. Смотри, не опозорь меня. Кашкешет пришел не по старой дружбе, понял Краули. Кто-то вспомнил о его существовании и решил, что такое знакомство постыдно для чиновника, восходящего по карьерной лестнице. Этот визит не для блага Краули — его просто убирают с дороги. — Что я должен делать? — спросил он. — До тебя наверняка доходили слухи: Творение в самом разгаре. Ты должен пробраться наверх и устроить какой-нибудь переполох. — Отправлюсь немедленно! — воскликнул он, надеясь, что готовность услужить как-нибудь ему зачтется. — Зайди ко мне в кабинет. Тебе потребуется материальное тело; я ускорю рассмотрение твоей заявки. Тело держи в хорошем состоянии — это вверенная тебе экипировка, а не подарок. Он вежливо кивал, скрывая радостное возбуждение, и едва слышал дальнейший инструктаж. Он сможет уйти отсюда — хотя бы ненадолго. Он сможет притвориться свободным.