Наследник

Друидесса уверенно шагала по коридорам дворца, резкими взмахами посоха раскидывая в разные стороны надоедливых стражников. Артур семенил за ней с обнаженным мечом наготове, но ему почти никто не достался. Огромный колокол на площади звенел так, что стекла тряслись - он поднял на ноги всех, оповещая о сбежавших пленниках. Но сами пленники себя сбежавшими не считали, поэтому, не обращая на всеобщую панику внимания, твердо и неотвратимо шли к своей цели, пока, наконец, не достигли ее. Юный король находился в тронном зале, отдавая какие-то приказы стражникам. И тут тяжелые двери с грохотом отворились, как будто какой-нибудь великан захотел сорвать их с петель, и в помещение, сияя выставленным вперед посохом, вошла Марианна. Вновь в ее глазах было лишь ледяное спокойствие, от которого Гарет невольно съежился, а губы расплылись в отнюдь не доброй улыбке. - Какого черта? - Король Лотиана нахмурился, едва отойдя от шока. Трое стражей, бывших в это время в зале, сразу ринулись в атаку, но кто не попал под магический удар друидессы, ощутил на себе силу короля Былого и Грядущего. - Уйми на время своих псов, есть разговор, - несколько властно сказала Марианна. Гарет заколебался, но все же кивнул стражникам, и те, поднимаясь, направились к выходу и вскоре скрылись из виду. - Мне казалось, мы уже все выяснили - я не стану рисковать своими людьми. - С нами ты, может быть, и выяснил, а с самим собой? Не думай, что я не чувствую, что творится в твоей душе. Она обливается слезами и кровью, она хочет мести, так что теперь ты и сам себе не веришь. Не веришь, что можешь так просто сдаться. Голос женщины, бывший до этого твердым и бескомпромиссным, дрогнул. Артур услышал в нем ту же материнскую заботу и волнение, как и в темнице. Тот же голос, которым она обращается к Кристиану. Вдруг он заметил, как кристалл в посохе Мерлина потускнел, и сразу же вспомнил предостережение Морганы. И тогда все встало на свои места: и странное поведение Марианны, и ее твердость и решительность. Про себя король уже давно отметил, как изменилась друидесса - та заботливая приветливая волшебница, которой он ее знал, будто сгинула в пропасть, когда она была на грани жизни и смерти, а вместо нее в мир вернулась холодная беспринципная особа. Былая кротость лишь мельком проглядывалась где-то в уголках ее глаз, стараясь воскреснуть. И внезапно он снова узнает ее, ту, какой она ему и понравилась, и Артур понял, что дело не в возвращении с того света, а, похоже, в этом треклятом посохе. Это - магическая вещь непонятной ему силы, которая поглощает Марианну, высасывает из нее все тепло, заменяя его презрением. Но ведь Мерлин владел этим артефактом более двадцати лет, и с ним ничего подобного не случилось. Вероятно, старый маг был куда сильнее и сразу преодолел отравляющее действие синего кристалла. А вот друидессе придется нелегко, однако стоит признать, что с ним ее возможности заметно увеличиваются. Так она способна будет составить королеве-ведьме достойную конкуренцию, даже Кристиан не понадобится. Но что будет, если мощь посоха сломит ее, и не лучше ли оставить его, пока не поздно? Но ведь сейчас, в эту самую минуту, она победила его, разве нет? Гарет не сводил взгляд с женщины, пытаясь унять поднимающуюся из глубин соленую волну. Кажется, хитроумная ведьма собирается надавить на самое больное место, но, как бы юноша ни старался, он не видел в ее глазах ни презрения к его нерешительности, как вчера, ни скрытого ликования. Куда вдруг делась эта ее надменная прямолинейность? Но пауза начала затягиваться, и Артур решился нарушить ее. - Мы знаем, чего ты опасаешься. Да, мы, возможно, столкнулись с тем, что нам не по силам, но это не значит, что мы должны отступить и спрятаться где-то, как полевые крысы. Элейн - настоящая зараза, которая накрывает королевство за королевством, и однажды она станет так сильна, что никто в целом свете не сможет ей противостоять. Мы должны сделать это, пока не стало поздно. Мы знаем секрет ее силы, и у нас есть план, как победить. - Вы можете ее победить? - полным растерянности голосом произнес Гарет, что заставило Артура чуть ослабить натиск. Парень явно дал слабину. - Да, мы... в общем... знаем, в чем заключается ее сила, и можем лишить ее магии, и она станет неопасна. - Ты же сам понимаешь, что если мы этого не сделаем - никто не сделает, - снова взяла слово Мари. - Никто, конечно, не возлагал на нас эту миссию, но речь идет и о твоем королевстве тоже. Когда она восстановит силы, то вернется отомстить. И тогда уже никто не сможет тебе помочь. - Мы должны убить ее, пока не поздно? - Об этом мы и говорим. И, как законный король Камелота, я могу обещать, что Лотиан приобретет друга в нашем лице на долгие века, если, конечно, ты поможешь мне. А пока на троне она, мира с Камелотом тебе не видать. Гарет медленно отвернулся. Он не хотел, чтобы они заметили его сомнения, но все равно не мог сдержать урагана, зарождающегося в его душе. Ведьма до сих пор сильна, и нет гарантий, что им удастся нейтрализовать ее, даже зная секрет. Но он вдруг почувствовал неконтролируемое желание понестись туда прямо сейчас и с лету вонзить меч ей в сердце. Как будто с этого стремления, уже давно терзающего его грудь, сняли оковы. Они все умрут там, но во имя чего? Что будет с его королевством, если он сам погибнет? Нет, они все либо выживут, либо сдохнут к чертям у старых стен Камелота, и никак иначе. Перед глазами юноши внезапно встал образ Лота, и что-то влажное тихонько соскользнуло с его щеки. И тут он все понял. Понял, каким плохим сыном был. Понял, что не желает другой смерти, кроме как смерти за свое королевство и своего отца, и что только он, как нынешний король, имеет право лично остановить такого врага, как Элейн. Гарет сразу почувствовал, что та сила, которую он изображал перед своим народом, действительно наполнила его, от страха не осталось и следа, и тогда он повернул все еще блестевшие от слез глаза к своим новым союзникам. Показывать свои слезы он теперь тоже не боялся. - Предлагаю выйти завтра на рассвете, - внезапно спокойно сказал он. По всему телу прошла мгновенная дрожь, но исчезла так же быстро, как и появилась. - Я объявлю сбор войскам, хорошо, что все еще в Дин-Эйдине, мы подготовимся за вечер, и вы тоже будьте готовы, ибо на вас возложена особая миссия. Услышав все это, Артур не смог сдержать победной улыбки. Он снова почувствовал веяние надежды. - Не волнуйся, мы знаем, что делать. - Гарет, будет неплохо, если Кристиан присоединится к нам. Может, оповестить его? - предложила друидесса, хотя заранее знала, что эти двое будут не в восторге от данной идеи. Первым свой протест высказал, конечно же, Артур. - К черту этого труса, зачем он нужен? Мы и сами справимся. - Я действительно не думаю, что ему можно доверять, - почти шепотом отозвался юный король. - Почему же? Я полностью в нем уверена. - Он обещал... Мой отец... Он обманул меня. Гарет поник, и даже сам себе показался жалким. Но друидесса так не считала. Плавным движением она положила руку ему на плечо, и от улыбки ее глаза чуть засияли. - Не говори так. Это все наша вина, но не его. Наоборот, никто не сможет понять тебя лучше, чем Кристиан, и только ты можешь понять его. Ваша боль настолько схожа, что вы можете помочь друг другу, восполнить пустоту друг друга. Не отворачивайся от него, ведь он будет только рад сделать это для тебя. Вы оба рождены стать великими героями и великими... королями. Так что прими его, пожалуйста. Прими в свое сердце. Молодой король Лотиана глядел на друидессу, не моргая. Он не понимал, почему ее так волнует, что творится в его душе. Разве не следует ей сначала разобраться с душой собственного сына? Но что-то запротестовало в нем, что-то отозвалось в защиту женщины, которую он презирает. Она ведь делает это ради Кристиана, не ради него. И вдруг Гарету показалось, что перед ним стоит его собственная давно умершая мать, по которой он очень скучал. Поддавшись этой издевательской игре воображения, юноша поднял руки, чтобы обнять ее, но остановился, понимая, что это лишь иллюзия. Тогда он сделал глубокий вдох, и наваждение исчезло совсем. - Ладно, я пошлю за ним людей. Где он сейчас? - Скорей всего, в Эалдоре, ему больше некуда идти. - Он не вернется в эту войну, - без капли иронии сказал Артур. Вновь его взгляд выражал лишь презрение. - Ты думаешь, он может оставить нас? - Да разуй же глаза, Марианна! Он уже нас оставил. Но теперь он нам и не нужен, мы сами способны справиться с ведьмой. - Да за что же ты его так ненавидишь?! – сорвалась на крик друидесса. – Чем он пред тобой провинился? Ты что, тоже считаешь его виноватым во всех наших бедах? Или ты винишь его в смерти Мерлина? Я думала, ты понимаешь, что твой друг сам избрал эту судьбу, и уважаешь его выбор. Если бы Кристиан мог, он бы все изменил и спас его, но это невозможно, так что перестань делать из него врага народа и признай, что на этот раз ты сам ведешь себя, как избалованный ребенок! Когда гневная триада закончилась, по тронному залу пронеслась звенящая тишина, кое-где еще сохраняя в себе эхо голоса женщины. Взгляд Артура невольно снова упал на посох Мерлина, засиявший в полумраке, и про себя король начал делать выводы. Значит, он реагирует на гнев Марианны, преумножая ярость и делая ее неконтролируемой. Кто знает, как еще эта штука отравляет ее душу? Но все это не означало, что она не может говорить то, что действительно думает, наоборот, в такие моменты слова выходили из самых глубин подсознания. Значит, она считает его избалованным ребенком. А он всего лишь хочет добиться справедливости, хочет спасти свой народ и свое королевство. И понимает, что союзников у него в этом не так много, и с каждым разом их становится еще меньше. Кристиана они уже потеряли, но он действительно считает, что их двоих – друидессы и короля – хватит, чтобы справиться со всеми напастями. Он чувствовал ее даже лучше, чем Мерлина, чувствовал как напарника, с которым работает уже много лет. Ее душа всегда была открыта для него. Похоже, и его душу она тоже видела насквозь. Именно поэтому он чувствовал, что, отчасти, она была права. - Ты не простишь меня за это, да? – с долей сожаления в голосе, но уже спокойно отозвался бывший король. – Но мне очень нелегко снова поверить в него, как бы самому ни хотелось. Верь, если хочешь, а я не буду зря надеяться на то, что он вспомнит про нас и вернется. - Дай ему шанс, хотя бы ради меня. - Не знаю, о чем вы, но я пошлю за друидом, - прервал их дискуссию король Лотиана. - Однако, если он не захочет, уговаривать и ползать перед ним на четвереньках я не буду. Или он будет к вечеру здесь, чтобы завтра выступить с нами, или мы свергнем королеву без него.