Орден

Яркие лучи света ползут по комнате, добираются до моей кровати и начинают щекотать мне лицо. Надоедливое утро первого сентября в новой школе, что может быть хуже? Я встаю с кровати, и начинаю рассеянно собирать свои вещи. Нахожу поглаженную юбку в клетку, белую хлопковую рубашку, которую я небрежно заправляю в юбку. Спускаюсь вниз, и встречаюсь взглядом с бабушкой. Бабушка - осталась единственным родным мне человеком. Отец погиб до моего рождения, а мама…. Смерть мамы я все еще не пережила. - Позавтракаешь? - заботливо спрашивает бабушка. Я смотрю сквозь нее, стараясь отогнать монстров в моей голове. В голове всплывают картинки. Я вновь вижу пожар, больничную койку, людей в бархатных плащах, собравшихся возле моей кровати. Это все неправда, это выдумка. Мама просто уехала. Уехала навсегда… - Нет, возьму с собой, - говорю я, и начинаю укладывать сэндвич в контейнер. - Так нельзя, - замечает бабушка. - Я иначе опоздаю на автобус, бабуль, - говорю я, складывая еду в рюкзак. - А я говорила тебе, что мальчик из Фостеров может заехать за тобой. Вы дружили в детстве! - Бабуль, в современном мире так не работает. Мы дружили, когда нам было шесть лет. Сейчас нам по шестнадцать, у него есть подружка, и это точно неправильно воспримут. - А я говорила тебе, что нужно остаться в городе и наладить контакты со сверстниками, с которыми ты будешь ходить в одну школу. - А я говорила тебе, что хочу остаться в частной школе. А не переводиться в муниципальную в этой деревне, - закричала я. Бабушка ошарашенно смотрела на меня. Мне было стыдно за то, что я дала своим чувствам проявиться и накричала на бабушку. Она не заслужила такого отношения с моей стороны. Все, что она делала - было для моего блага и только. Никто не виноват в том, что домик в этой деревне стоит дешевле даже самой простой студии в Филадельфии. Несмотря на то, что в частной школе у меня была стипендия, никто не собирался предоставлять мне общежитие. Это не опция для нашей школы. Оставалось только искать общежитие самой и платить за него, а это не вариант, потому что у бабушки нет средств, чтобы обеспечить меня. А моей подработки ни за что в жизни не хватило бы для оплаты счетов. В скором времени, должны, правда, прислать деньги за сгоревший дом, но это слишком ненадежный источник финансирования. - Бабуль, поговорим после школы. Я действительно сейчас опоздаю на автобус, - я подошла к бабушке, поцеловала ее в лоб и вышла из дома. Начинать утро с ссоры не входило в мои планы, но будем откровенны, многое, что происходит со мной не входило в мои планы. Раньше я часто приезжала в Дангенесс, небольшой городок в штате Вашингтон, расположенный прямо на самом берегу океана. Я любила прогуливаться по длинному, бесконечному побережью. Бабушкин дом располагался на самом краю городка, прямо возле океана. Можно было выйти в заднюю дверь, и твои ноги касались раскаленного песка летом. Зимой, конечно, ветра и снегопады не радовали, поэтому на рождественские каникулы бабушка посещала нас с мамой в Филадельфии. Летом Дангенесс оживал, приезжало много туристов, которые заселялись в домике возле океана, различные бунгало и один фешенебельный отель, которым владело семейство Купер. По рассказам бабушки, в детстве, когда мама была еще в школе, она тесно общалась с компанией друзей, в том числе, с Марией, которая позже вышла замуж за наследника отельного бизнеса Джейкоба. Бабушка периодический приглашалась на званые вечера к Куперам, где собирались их старые школьные приятели и влиятельные семьи города. Я никогда не посещала эти мероприятия, но прекрасно была знакома с их дочерью, прекрасной стройной брюнеткой Кристал. Кристал Купер и ее подруга Белла Харольд, дочь мэра городка, были звездами в школе. У Беллы был брат-близнец, Закари. И они были несокрушимой тройкой друзей с самого детства. Иногда я встречала их в городке, особенно в одной кофейне, где летом мне нравилось брать холодный кофе и садиться за уличный столик, чтобы у меня была возможность оглядеть всю улицу. В детстве я тесно дружила с мальчиком из семьи Фостеров. Томас был всегда дружелюбен со мной, а еще нас многое связывало. Он потерял маму в раннем детстве,а я всегда росла без отца. Бабушка подшучивала над мамой, говоря, что Эндрю, отец Томаса был влюблен в нее со школы. Мама всегда отшучивалась, и игнорировала всяческие намеки Эндрю на романтические отношения. Мы с Томасом были слишком маленькими, чтобы вмешиваться в дела взрослых, но я была бы не против иметь такого брата. Когда автобус подъезжает к остановке, я запрыгиваю в него и сажусь в самый дальний угол. На меня обращено одновременно слишком много пар глаз. Я вставляю наушники в уши, и сажусь возле окна. Надеюсь, никто не постарается завести со мной знакомство и не будет приставать с надоедливыми расспросами о моем происхождении, что случилось, почему я переехала в этот богом забытый город. Это все еще слишком больно думать о маме. Думать о том, что она больше не обнимет меня, придя с работы, что больше мы не будем печь блинчики в ожидании, когда приедет бабушка. Я не могу прийти посреди ночи и жаловаться маме на подружек или парня. Все словно потеряло какие-либо краски и смысл. Я знала, что должна продолжать жить, что должна существовать в этом мире, но невольно каждый раз я вспоминала ту ночь, тот вечер, и думала о том, что лучше бы я погибла в этом пожаре вместе с мамой. Почему я выжила, а она нет? Почему я не слышала её криков, когда так отчаянно звала? Пожарные напишут в своем официальном протоколе, что произошел взрыв газа. Пожарные всегда так говорят. Сигналы пожарной безопасности сработали вовремя, пожарные прибыли вовремя, только мама не отвечала на мой крик. Я никогда не видела ее тела, даже на похоронах. Бабушка сказала, что она приняла решение, что тело матери будет кремировано. Даже не спросив меня. Очередной пункт в крышку моего гроба. Я хотела попрощаться с ней, но бабушка говорила, что ее тело было настолько изуродовано пожаром, что оставалось только одно - кремировать его. Дать закончить огню свою работу. Мы развеяли прах мамы над океаном, над местом, которое она так любила, где она родилась и провела свое детство, где встретила единственную любовь своей жизни, и где родилась я. Мама исчезла. Стала пеплом. Была унесена волнами. Ее больше нет. И мне так сложно смириться с этим. Когда я зашла в школу, я поняла самое главное: здесь все друг друга знают. Чего я могла ожидать от школы в небольшом городке? Нет, ну правда, сюда съезжаются ученики из нескольких небольших прибрежных городов, где основная промышленность завязана на рыболовстве, фермерстве и небольшом туристическом сезоне? На меня смотрели абсолютно все. Тысячи пар глаз, повернувшихся ко мне, оценивающих взглядов, мерзких присвистываний. В моей прежней школе такого прежде не было. Все уважали друг друга. Уважали личное пространство друг друга. Я гордо прошла через коридор, устремившись в администрацию. Мне нужно было поскорее получить свое расписание и код от шкафчика. За мной увязалась какая-то девушка, настойчиво идущая у меня по пятам, когда мое терпение не выдержало, я вытащила наушник из одного уха и недовольно сказала: - Что ты хочешь? - рявкнула я. - Меня зовут Джессика Эмерсон, - мягко начала моя новая знакомая, - я не желаю тебе зла, просто я вхожу в организационный комитет нашей школы, и являюсь старостой класса, хотела помочь тебе обосноваться в новой школе и показать здесь все. Я молча кивнула. Джессика Эмерсон выглядела как типичная заучка, звезда класса и школы. У нее обязательно должен быть самый красивый парень в классе, футболист, а она выступать в группе поддержки. Они всегда наигранно добрые с новичками, пытаются подружиться с тобой и выяснить, к какой категории ты относишься: к "ботаникам", "классным ребятам" или "лузерам". Я не собираюсь дарить такое удовольствие Джессике, и позволять оценивать себя. Поэтому иду за ней в администрацию, а дальше следую своему плану, который успешно работал долгие годы: не высовываться. В администрации случилась какая-то накладка, и мне пришлось долго ждать свое расписание, сидя на скамейке в коридоре. Джессика села возле меня, и начала оценивающее водить по мне взглядом. - Я знаю через что тебе пришлось пройти, - говорит она. Задумавшись, она замолкает и начинает смотреть в сторону окна. Я не смотрю в сторону девушки, полностью игнорируя ее существование. Мне неинтересно, что она думает, и как хочет выразить свое сочувствие. Мне плевать. Она даже не представляет, через какой ад мне пришлось пройти за последние полгода. - Джессика, извини, что мне приходится так грубо отвечать, - ярость вскипает внутри меня. Она растекается по моему телу, я ловлю ее и направляю на Джессику. Я не знаю почему, но мне хочется причинить ей боль, чтобы она хотя бы на каплю себе представила, что такое настоящая боль, когда твоя мама умирает почти у тебя на глазах, когда ее тело настолько изуродовано огнем, что ты не можешь с ней попрощаться. - Джессика, - вновь повторяю я, - я хочу чтобы ты поняла, нет, чтобы ты зарубила у себя на носу: я не обсуждаю свое прошлое. Ни с кем. Точка. Если ты не можешь держать свой язык за зубами, то просто заткнись, умоляю, заткнись. Джессика отскочила от меня, уставившись на меня глазами, полными удивления. - Я не сломанная игрушка, которую ты сможешь починить, - говорю я. - Я просто хотела тебя пригласить на сегодняшнюю вечеринку, которая будет проходить у меня дома. Я организую ее вместе со своим парнем..Томасом Фостером, он капитан футбольной команды. Да, Джессику было легко прочитать. Конечно же, у нее парень капитан футбольной команды. Но при упоминании Томаса мое сердце немного вздрогнуло. Я вспомнила, как много времени в детстве мы проводили вместе. Интересно, вспомнит ли он меня? И разве посещение вечеринки не выходит из моего правила: не высовываться? - Я приду, - говорю я, - Джессика… извини за то, что я сказала раньше. Мне не нужно сочувствие. Если мне понадобится поплакать у кого-то на плече, то для этого у меня на быстром наборе есть психотерапевт, а в сумочке таблетки Ксанкса. - Понимаю, - Джессика кивнула, - если ты не против, мне нужно бежать на урок. Я тебе скину адрес вечеринки на телефон. - У тебя уже есть мой номер? - удивлённо спросила я. - Конечно, я же староста класса, ты забыла? - Джессика подмигнула мне, взяла свою сумочку и побежала по коридору. Похоже, я не единственная, кто навёл справки на всех моих новых одноклассников и их родителей. Да уж, год предстоял тяжёлый, и самое главное, я должна была узнать, кто подстроил убийство моей матери.