Гость из прошлого

      — …должна ли была я подумать о том, что такое произойдет? Наверное. Я не знаю, почему решила, что вечно буду оставаться в безопасности. Многие вещи, которым я не придала значение, в итоге и привели нас к такому финалу. Но разве я была в состоянии что-либо изменить? Я была убита горем, я чувствовала себя так, словно теряю самое последнее, дорогое мне, и не могла представить, каково бы мне стало, если бы огонь полностью забрал её у меня. Хотя это был бы лучший финал, чем мы имеем. Меня впустили к Чике, совсем ненадолго, и я должна была что-то предпринять, защитить её, а не поддаваться эмоциям. Но как я могла собраться при виде её изуродованного тела…              — Как ты себя чувствуешь?       — Половинчато, — хихикнула Чика, дернувшись от боли. Пускай самой курочке было и забавно с её ситуации, на лице Марионетки и Шарлотты не проскользнула ни единая улыбка. Горестными глазами они осматривали её, аккуратно водя пальцем по обугленным краям маски, и разглядывали подпаленный эндоскелет, покрывшийся пепельным черным цветом. Как же было иронично: маска играла себя, выдавала расслабление и спокойствие, когда же сами внутренности безжизненно кряхтели и искрились, а глаз эндо выдавал лишь грусть и разочарование в самой себе.       — Сильно же тебя потрепало, — неутешительно произнесла Шарлотта. Это фраза не выскользнула из её уст случайно, она желала, чтобы Чика побеспокоилась о себе хоть немного. В конце концов, курица уже давно перестала считать себя кем-то важнее, чем просто поваром на кухне.       — Подумаешь! — фыркнула птица, отведя задумчивый взгляд в сторону, на своё отражение в пластиковом конусе. — Бывало и похуже! Я хоть не выгляжу так, словно меня комбайн задавил.       — Это же не шутки. Чика, а если бы твой чип сгорел, что бы ты мне сказала? «Ну! Хоть я не выгляжу так, словно меня в кислоту опустили!» — возмущалась Чарли, непонимающе мотая головой. Как она могла быть такой беззаботной, находившись на волосок от смерти?       — Навряд ли бы я что-то тебе сказала по этому поводу, — снисходительно ответила курица, виновато взглянув на неё. Чика расслабленно выправилась на ремонтном столе и продолжила глухим голосом: — И навряд ли скажу что-то в будущем…       — Что ты имеешь ввиду? Чика!       — Меня хотят пересобрать, — выдохнула она, уставившись в потолок. — До основания. Пум — и меня больше нет с вами.       — Что ты такое говоришь? — испуганно вопросила Шарлотта, округлив глаза. Она заметалась, мешкая между тем, чтобы позвать Каролину и попросить объясниться перед ней и чтобы остаться с Чикой подольше и скрасить, возможно, последние минуты её жизни.       — Марио…       — Но почему?! Зачем им это делать с тобой! По их мнению, ты что-то натворила?       — Можно начать перечислять все мои косяки с тортами и пиццами за последнюю неделю, но я не буду забивать твой мозг таким триллионным количеством возвратов.       — Но это же было из-за печки, разве нет? Не зря же она взорвалась! — Чарли совершенно не желала находить связь между этими событиями; она не могла поверить, что ещё одного из их банды заберут просто так! Когда он вполне себе работоспособный и полный жизни! Как же это было нечестно…       — Нет, Марионетка, дело не в этом. Это сделала я, — призналась Чика, с легкой улыбкой взглянув на подругу, с шоком и недопониманием всматривающуюся в неё. Она выдохнула и продолжила дальше, так, словно ничего не произошло, хоть голосовой модулятор боил в самых неподходящих местах. — Я знала, что со мной что-то не так, но открыто кому-то боялась об этом сказать. Я думала, что просто накручиваю себя, что это пройдет со временем, через год иль два. Но в один момент я услышала голос.       — Только не говори, что ты…       — Да, Марио, именно так. Со мной происходило всё то же самое, что ты и описывала: я слышала голос в голове, я перемещалась по «Пицца-Плексу», а после даже не помнила о том, как оказалась в том или ином месте. Меня это пугало, я боялась, что сотворю что-то с вами или собой, что учиню очередной проступок. Мне правда хотелось рассказать тебе об этом, но вдруг я задумалась… Так ли мне хочется торчать здесь, без них? Не пойми меня неправильно, когда вы, ребята, составляли мне компанию, я чувствовала себя прекрасно! Будто ничего никогда и не происходило! Но эти розовые очки быстро спадали, когда я видела их выцветшие плакаты и пустующие локации. Тогда я и слышала голос. Он звучал так, словно кто-то проходился ножом по моей шее и убивал меня. Каждый раз впадать в пучины отчаяния, корить себя за то, что случилось, волноваться за жизнь — всё это достало. Я не могла сосредоточиться, я косячила, на меня кричали и кричали, угрожая мне расправой. Тогда я и поняла, что смерть — не самый худший исход. Я могла бы оказаться рядом с ними, в том рае пиццы, откуда тебя выгнали когда-то, Марионетка. Я подумала, что была бы счастлива вновь увидеть их лица там и поиграть с… Поиграть с…       — С кем? — допрашивалась Шарлотта, сочувствующе поглаживая Чику по голове.       — У меня вертится в голове одно имя, но откуда оно взялось — я не знаю, — оправдывалась курица. Она боялась поднять глаза на свою подругу и увидеть там лишь страх, услышать, что Чика совсем тронулась головой и что новая сборка — лучший выход из её положения. Но птица этого не заметила. Чарли внимательными глазами осматривала её, вслушиваясь в каждый сдавленный вентиляционный обдув тела. Курочка доверилась ей: — Имя — Маргарет. Я не знаю, почему оно стало преследовать меня, но это так.       — Маргарет? — изумилась Чарли. «Это же имя старшей сестры Сьюзи! Она упоминала о ней когда-то. Неужели подтеки ремнанта влияют на память Чики?» — рассуждала Шарлотта, отводя глаза в сторону. Услышав тягостный стон, девочка резко переключилась на курицу, вцепившуюся в свою маску и разламывающую её напополам. — Что ты делаешь?!       — Тяжело… Душит! — прокашлялась та. Ремнант стал обильно выливаться из чипа, растекаясь по открытым частям электрики, заставляя ту искриться всё сильнее и сильнее. То «удушье» было лишь следствием попадания ремнантного газа в её чуткие датчики, отчего и создавалось ощущение туманности в голове. Шарлотта нежно повернула голову Чики в сторону, позволяя излишкам стечь на пол, где тот быстро испарялся. «Кажется, стенки чипа лопнули…» — подумала про себя девочка. — Марио, я могу попросить тебя о кое-чем?       — Всё что угодно, — самоотверженно произнесла Чарли, заглядывая ей в глаза.       — Вытащи его из меня.       — Прости, что?!       — Прошу, Марионетка, — взмолилась Чика, заплаканно глядя на неё и криво улыбаясь. — Вытащи мой чип. Он отдает такой тягостью, будто мою голову наполняют горячей водой. Я знаю, что они сделают со мной, что они сделают меня заново, но пересобирать код — слишком больно. Словно из тебя вытаскивают часть твоих органов и вставляют новые. Это не чувствуется сразу, оно приходит со временем, когда ты начинаешь… Когда ты начинаешь видеть двойную реальность.       — Двойную реальность? Как это?       — Когда ты видишь одним глазом твой привычный мир, а другим — старый потертый, смазанный корвалолом, где ты ещё просто курица с тортом, стоящая на сцене рядом с твоими друзьями, а не лицо целой компании; где ты видишь веселящихся детей, радующихся твоему присутствию; где ты рядом со своим создателем, трепетно осматривающим тебя и корректирующим каждую плохо смазанную детальку, каждый не стыкующийся сегмент и многое, многое другое… — пояснила птичка, нежно взглянув на Шарлотту и искренне улыбнувшись ей. Создавалось такое ощущение, словно Чика смотрит на саму девочку, в её нутро и благодарит за заботу, оказанную ранее. Чарли смущенно чмокнула её в лоб и подлезла рукой к разъему чипа. Нащупав его, девочка почувствовала трещины и горестно сглотнула.       — Ты же понимаешь, что всё… Если я его вытащу, то его невозможно будет вернуть? Он слишком сильно… Слишком хрупкий, — спросила Шарлотта, дрожащей рукой сжимая головку чипа. Ощущения были такие, словно ей предстояло отключить умирающего родственника от аппарата жизнеобеспечения. Он смотрит на неё с легкой улыбкой, без капли страха в глазах и согласно кивает, а после засыпает, глубоко вдыхая перед тем, как полностью провалиться в темноту. Туда, где его встретят родные и любимые люди. Чарли сжалась, упала на колени рядом с Чикой и разревелась. — Я не могу сделать это! Не могу! Тебя ещё возможно починить! Это же сродни убийству!       — Марио, — строго сказала Чика. — Ты же понимаешь, что меня будет ждать, если меня всё же починят? Я могла сдерживать голос ранее, но с новой сборкой… Я не уверена, что смогу оставить тебя, Фредди и других в безопасности.       — Я попробую найти способ вылечить тебя! Я попытаюсь побороться за тебя! Просто нужно время…!       — Марионетка, дорогая, я понимаю тебя. Я знаю, как ты относишься ко всем нам. С какой трепетностью и любовью, но это мое решение. Я прошу тебя помочь мне. Я могла бы попросить Фредди, но я была уверена, что он не поймет меня. И я не хотела бы обременять его ещё одной потерей. Уж лучше он думает, что я просто «переродилась», чем была заменена своей другой копией, другой ГлэмРок Чикой, — она виновато вздохнула и сжала руку Марионетки. — Прости, что я заставляю тебя делать это, но ты лучше всех понимаешь, насколько это отвратительно, когда твоей жизнью управляет кто-то, кого ты не видишь, но чувствуешь всем сердцем.       Шарлотта отвернулась, пряча стекающий ремнант. Она не могла не согласиться с её словами, но делать подобное своими руками было слишком больно. Когда она видела Бонни, раздробленного и изуродованного, не поддающегося починке, она могла понять его просьбу. Его чип практически прекратил своё существование, Чарли ничего не оставалось, кроме как подобающе похоронить его. А что сейчас? Сейчас всё иначе… Девочка искрутилась, изломала себя, борясь с чувствами, давящими её изнутри и скручивающими фантомные органы. Она злобно рыкнула, но поднялась с пола, апатично всматриваясь в Чику. Шарлотта снова ухватилась за чип с более четкими намерениями.       — Прощай, Марио, — прошептала напоследок Чика, закрыв глаза.       Чарли выдернула чип, и тело курицы бессильно развалилось на столе.       Ещё один бот присоединился к вечеринке мертвецов.       Шарлотта грохнулась на желтый корпус и разревелась, да так, что свет в отделе заморгал. «Ло…и! Шарло…а! — пытался докричаться до неё Марионетка. — Нам п…ра! Сюда уже…! Нам н…но уходи…!» Я не хотела обращать внимания на эти крики. Мне было всё равно, что сделают со мной техники, обнаружив, что я стащила чип Чики. Разберут, пересоберут, удалят навсегда — всё равно. Я корила себя за то, что сделала с ней. Она могла бы продолжать радовать людей вкусной едой, если бы я смогла найти способ спасти её от влияния дяди. Он не слишком сильно влиял на неё! Я бы наверняка смогла бы сделать хоть что-то! Но нет. Я лишь наблюдала, тратя своё время на погоню за невидимым охранником, которым являлась сама. Марио убежал, он унес меня от тела под крики разъяренных мастеров, заметивших пропажу. С того момента жизнь будто пошла по наклонной. Я жила с Роксаной, у нас всё было прекрасно, мне даже показалось, что они с Марионеткой стали очень близки, как когда-то с Фокси. Но я не думала, что их «позабытый» конфликт с мисс Ромеро сможет перерасти в ненависть друг к дружке. И всё из-за одного случайно пролитого кофе на одежду Каролины! Они столкнулись на перекрестке и облили друг друга. Какой же ор стоял… Словно они что-то сломали себе. Монти ходил сам не свой, постоянно огрызался и крушил всё, что попадется ему на пути. Будто его с цепи сорвало. Этот аллигатор только за одну неделю умудрился обезглавить около сотни работоботов. А когда я пыталась что-то узнать у него, тот кричал на меня и небрежно отталкивал: «С дороги, кукла!» Если же ему попадался на пути Солнце, то Монтгомери без замедлений обрушал на бедного воспитателя весь свой не пойми откуда взявшийся гнев, порой доводя его до слезливых истерик. Я никогда столько не сидела и не успокаивала его, как на этих неделях. Всё дошло до того, что Солнышко вообще перестал покидать «Детский сад», пугливо шугаясь при каждом упоминании Монти. Из хорошего был лишь Ди-Джей. Этот огромный паук специально создавал для меня песни, чтобы я смогла прийти в себя. Иногда даже позволял паучатам играть со мной. Они так мило перебирали своими тонкими ножками и щекотали меня. Это хоть как-то помогало уйти от реальности, в которой я не могла узнать, как там мои родные и папа. Я чувствовала, что там творится что-то. Что-то плохое. Но попасть туда я не могла! Ни в какую. Будто дорогу в этот мир мне кто-то перекрыл… Благо я и без того мира смогла придать чип Чики огню. Ремнант Сьюзи оказался каким-то уютным и родным, пусть я никогда собаки и не имела. Я сразу представляла, как Сьюзи бегала со своим озорником по паркам, играя с ним и резвясь до самого вечера, как её старшая сестра расчесывала белокурые волосы и как они вместе отмывали испачкавшегося за день песика. Эти мысли хоть чуточку обогревали меня… Чику собрали, но это больше не была та хозяйка, которая бы вкусно накормила тебя и выслушала все байки, которые ты скопил. Эта была жалкая пародия, легкомысленная и ничего из себя не представляющая, которая являлась лишь стереотипом, а не настоящим характером. С ней вести диалог было практически нереально: если раньше я могла поболтать с ней о всём, что гложет сердце, то теперь только о том, что гложет современных певцов и певиц. Даже готовить она не умела. Успокаивая себя день за днем, я всё больше и больше теряла контроль над ситуацией. Да, я пыталась помирить Каролину и Роксану, но мне не хватало мозгов понять, что две высокомерные женщины никогда не найдут общий язык. Каждый из них пытался подавить другого, и каждый не спешил уступать. Однажды всё дошло до того, что мисс Ромеро смогла довести Рокси до слез. Она сказала: «Если твоё ЧСВ связано с тем, что ты выглядишь превосходно по твоим меркам, то представь, что случиться, если тебя оставят без этой всей сахарной штукатурки? Ты никому не будешь нужна без твоей красоты!» Я потратила всю ночь на то, чтобы успокоить Роксану. Она хоть и отмахивалась от меня, говоря, что всё хорошо и что ей всё равно на слова «тупой блондинки», но всё равно я слышала из своей старой доброй шкатулки её тихие всхлипывания. Я хотела сделать что-то! Но я не представляла, что именно! И это было моей второй ошибкой.       — Тебе не кажется, что стало как-то слишком тихо? — спросила Чарли у Марионетки, прогуливаясь рядом с ним по третьему этажу комплекса.       — В санитарный день по-другому не бывает, — пожал плечами Марио, осматриваясь по сторонам, — но я согласен. Я не слышу даже привычных злобных криков наших девушек.       — Нам стоит поискать их! Вдруг что-то случилось!       — Разве у них сейчас не техосмотр?       — Да какая разница! Пошли! Я хочу знать, что у них всё в порядке! — девочка помчалась вперед, будто ветром окрыленная, а Марионетка лишь обвел территорию подозрительным взглядом и поспешил за Шарлоттой, оглядываясь себе за спину.       Они посещали локацию за локацией, но так и не находили никого, кроме выключенных работоботов и призрачных признаков жизни. Чарли было не по себе, её словно сжали в тисках и скрутили сердце; она бродила от одного уголка к другому, даже под небольшими коробками высматривая прячущихся паучков. Только Ди-Джей был на месте: немо спал, как обычно. Марионетка мнительно поглядывал на мелькающие мимо тени и с подозрением относился к каждому найденному боту.       — Мне кажется, что здесь что-то не так. Что тут что-то происходит, а мы, как, впрочем, и всегда, не в курсе! Меня уже раздражает это! — вопила девочка, устало перебирая ногами по полу.       — Мне кажется, что нам стоит с тобой где-то спрятаться, — вдруг подал голос Марио. Шарлотта с недопонимаем взглянула на друга. Он не дрожал и не выглядел напуганным, но зеленые сверкающие глаза выдавали его замешательство. Марионетка хаотично осматривался по сторонам и нервно переминался с одной на ноги на другую. — По крайней мере, тебе точно.       — Мы не можем спрятаться! А вдруг снова кого-то из наших захватил дядя, а мы даже не узнаем об этом! Ну же! Не раскисай! — воодушевляла его Чарли, решительно хмурясь. Он вздохнул и опустил голову, рассматривая свои руки. Он менял четкость изображения, менял ширину зрачка и «щупал» два варианта развития событий. Шарлотта никогда не могла прочитать его мысли, что он в свою очередь делал с легкостью, и терялась в догадках о том, что же сейчас происходит с ним. Она, конечно, могла попробовать залезть в его голову, но только бы узрела миллиардный набор нулей и единиц, сбивший с толку бы девочку-подростка.       — Хорошо, мы продолжим поиски, — решился наконец Марионетка, бодро зашагав вперед. Он не дал даже оклематься своей подружке, как рванул в неизвестном направлении с такой скоростью, будто он опаздывал на важное совещание. Чарли вознеслась над землей и на ветре кинулась в погоню за решительным Марио.       Через несколько мгновений они вдвоем уже оказались около входа в подсобное помещение. Марионетка набирался сил и трясущимися руками упирался в стенку, стараясь успокоить взволнованные системы. Вокруг него витала Шарлотта, но он не замечал её бесчисленных вопросов: Марио силился открыть дверь. Он прислушивался к трепету шестеренок, к томительному ожиданию валов и внутренним сигналам чипа. Пиб, пиб, пиб — повторял раз за разом датчик; сигналил о нарушении протоколов и отступлении от своей работы. Такой мерзкий и противный звук он слышал очень давно, когда вышел в ту роковую ночь за территорию Пиццерии. «Я всегда старался следовать правилам. Всегда старался быть примером для подражания. Осуждал грубость и нетолерантное отношение друг к другу. Я старался быть таким, как и вы, мой создатель. Я хотел быть такой же опорой для вас, как и для вашей дочери. Чтобы она, даже не будучи с вами, всегда помнила о вашей неизмеримой доброте и честности, обладать которыми могут только самые лучшие люди. Сейчас же, как и тогда, я остаюсь преданным не своей программе или протоколам, а вашим душам. Пока я буду уверен, что вы в безопасности, я буду нарушать всё что угодно. Я пойду на всё ради вас!» — Марионетка решительно вскрыл дверь и застыл в ожидании.       — Господи! — взвизгнула Шарлотта, закрыв рот руками и пустив слезинку. На полу небольшого помещения лежало окровавленное тело с отгрызенной лобной долей. Это была Каролина. Марио холодным взглядом осмотрел её тело и встал в защитную позу, готовясь к атаке. Девочка посмотрела в темный угол, где горело два оранжевых глаза, и не успела вскрикнуть, как Марионетка втянул её в себя и мастерски увернулся от разъяренной Роксаны. Вылетевши в коридор, волчица предстала в ужасающем свете: её пасть, окрашенная красным, оскалено дышала, зрачки сжались в тонкую линию, а конечности припали к полу, словно вокруг них кружил самый настоящий волк.       — Зачем тебе была нужна она? Что она сделала тебе, демон? — хладнокровно спросил Марионетка, нахмурившись и сжав кулаки до хруста. Марио старательно подавлял власть Чарли и не позволял ей даже лишний раз пискнуть, лишний раз вылезти из его тела; он не хотел драться с его друзьями у неё на глазах. Рокси агрессивно рыкнула и с новыми силами кинулась на Марионетку, вновь ускользнувшего от её когтей. — Я думал, что ты выше этого. Выше того, чтобы убивать невинных. Здесь были мы с тобой, и никого более, но ты зачем-то решился на это. Неужели жажда крови настолько сильна, что ты готов затрагивать тех, от кого тебе совершенно не будет выгоды! Словно крыса!       — Ты думаешь, что ты лучше меня?! — злобно прокричала Роксана, набросившись с дивана на Марионетку. В последнее мгновение он успел схватить первый попавшийся стул и резко ударить им по подлетающей зубастой пасти, откинув ту от себя. Рокси от боли взвыла, но быстро поднялась на ноги, вцепившись острыми кольями прямо в шею Марио. Своими тонкими пальцами Марионетка пытался перебороть силу тисков и с натугой смотрел на лицо Роксаны, откуда струйкой стекала кровь Каролины Ромеро. Когда-то он спас её мать от смерти, но дочь не смог уберечь. Разъяренный Марио оттолкнул от себя хищницу, повалившуюся на спину и простонавшую от удара, и кинулся в сторону охранного офиса.       Преследуемый волчицей, он выбежал на первый этаж и хотел уже подняться на эскалаторе, как ему дорогу перегородили Чика и Монти, бешено дыша и дергаясь в конвульсиях. Они походили на зомби, с пустыми глазами, безвольно шедших на запах свежего мяса и чуточки мозгов, ещё сохранившихся у Марионетки. Он попытался на нитях подтянуться ко второму этажу, но маленькие паучата распутали его веревки и обрушили их к нему, даже немного подрезав их. «Я в ловушке», — рассудил Марио, медленно отступая к углу, где располагался магазин еды Чики.       Вдруг послышались саркастичные хлопки со ступеней эскалатора, и перед Марионеткой предстала фигура девушки в самодельном костюме бело-коричневого кролика с безумным оскалом и огромными красными глазами. Она вышла вперед, к своим верным помощникам, не переставая аплодировать. Вокруг неё замигали датчики Марио, выдавая одну ошибку за другой; он подумал, что сошел с ума. Системы пискляво вопили, камеры забились помехами, а рассудок стал потихоньку покидать его разум, размывая картинку и погружая мир в темноту.       — Это было похвально, Джереми, — вдруг подала голос девушка, остановив свой поток сарказма. Несмотря на то, что говорила она без каких-либо фильтров и помех, Марионетка всё равно не мог не отметить мужскую хрипотцу в её звучании, будто она была вовсе не одна в её теле. Марио поклонился, как бы принимая такие почести, но всё равно сделал шаг назад. — Ты так долго скрывался от нас! Уму не постижимо! Если бы я не смог увидеть всё своими глазами, то я бы и дальше считал тебя заумным ботаником, сбежавшим в другую страну от нас. На что же ты готов пойти, чтобы спасти парочку призраков…       — Эти призраки куда живее многих людей. И гуманнее некоторых животных, — грубо отозвался он, следя за реакцией остальных ботов. Они остановили преследование, что означало только одно: Афтон хотел самолично разобраться с его предателем-последователем.       — Как грубо. Он желал тебе только добра, твоего роста как личности! А ты кинул его! Когда он раскрыл тебе все свои тайны! — заяц покачал головой, цокнув языком. Сейчас в голосе преобладала женственность: последователь вышел на контакт с ним. — Крыса — вот, кто ты есть, Джереми.       — Я благодарю, что вы оставили мне такое рекомендательное письмо, но шанс того, что я прислушаюсь к нему равен нулю процентам, — отмахнулся Марионетка. Он заметил легкое раздражение в глазах существа, однако, Марио и сам не понимал, как он мог чувствовать нечто, скрытое за маской.       — Так ты ещё и выбрал это уродливое существо для твоей одержимости, — с осуждением, раздраженно процедила женщина сквозь зубы с манерной хрипотцой. Роксана рыкнула и хотела уже кинуться к Марио, но та придержала оскорбленную волчицу и приказала сидеть тихо. Рокси послушно отошла к Монти и Чике, внимательно рассматривающим Марионетку.       — Извините, мистер Афтон, но разработки господина Эмили всегда казались мне куда более красивыми и лучшими, чем ваши уродцы, — снисходительно ответил Марио, сжавшись в углу. Он хотел открыть дверь, ведущую в доки, но та, очевидно, оказалась заперта, и зайчиха грубо посмеялась.       — Я, конечно, Афтон, но не тот, — усмехнулась девушка, щелкнув подушечками кроличьих лап. Глаза аниматроников вспыхнули красным, и они устремили свои уничтожающие взгляды на беспомощного Марионетку. — Мы бы могли с тобой и дальше поговорить, но я не терплю конкурентов. Взять его.       Словно озверевшие животные, боты кинулись к Марио, заметавшемуся в углу, и почти настигли его, когда тот нащупал решетку вентиляции и занырнул внутрь. Монти ухватился за плащ и потащил его на себя, словно сеть, закинутую в море. Марионетка вцепился своими пальцами в вентиляционный проход, сопротивляясь всеми силами. Наплечники хрустели у него на теле, корпус медленно расслаивался и дробился от силы аллигатора, но Марио, даже испытывая такую адскую боль, тщетно продолжал ползти вдоль вентиляции, оставляя на боковинах следы от пальцев. Наконец плащ вместе с крепежами оторвался от плеч Марионетки, и тот, сдерживая крик боли, ударяя по металлу и ругаясь про себя, пополз дальше по вентиляционной трубе, услышав напоследок расстроенные вздохи роботов. В этот момент я видела всё его глазами, но я никак не могла поучаствовать в его спасении! Он будто хотел справиться со всем сам, но как же тяжело ему было… Он не мог переждать в вентиляции, пока всё уляжется: за Марио тут же запустили пауков, которые бы даже своими маленькими ручками смогли бы его разобрать; ему пришлось ползти так, с ранеными плечами и волнующейся головой, не утихавшей после встречи с последовательницей. Он вылез в какой-то коморке, откуда наверх он смог бы попасть только через нижние кухни, куда тот и направился, с подбитой шеей и еле слушающимися руками. Даже так он не позволял мне сказать и слово, он железной хваткой держал контроль над своим телом. Я поражалась его выдержке, но и не меньше переживала, так как на полпути Марио раскашлялся, кашлял кровавым ремнантом, вытекавшим через его рот, но он все равно продолжил свой путь, проплевавшись в комнате охраны. Там он постарался вызвать полицию, но телефон оказался вне зоны доступа действия сети, и Марионетка вздохнул, поплётшись дальше.       «С чего он решил, что я именно Джереми? — размышлял Марио, одной рукой упираясь о стену раздевалок, а в другую бесконечно откашливаясь. — Чертово кровотечение… Ладно, это вполне логично, у меня его голос и повадки. Думаю, что это лучше, чем если бы он знал о Чарли. Я чувствую волнение в своем животе, будто рыбка бултыхается. Как же ей сказать о том, что ей уже не о чем беспокоится?..»       Внезапно до сенсоров Марионетки дошел тяжелый стук металлических ног. Он спрятался в одной из душевых кабинок и услышал сладостно-пресный голос новой Чики: «Эй-эй! Эта зона закрыта для непослушных роботов!» Курица быстро прошагала мимо, загипнотизировано глядя перед собой. «Кто из нас тут ещё и непослушный!» — возмутился Марио, быстро пробежав мимо неё к проходу в раздевалку. «Ты можешь прятаться, но ты не сможешь спрятаться!» — прокричал Монти, с усилием перебирая тяжелыми лапами. Он внимательно осматривал каждый закоулок, отряхивая пальцы от проткнутой им ткани плаща, волочащегося за ним по пятам и скрежещущего о кафель металлическими наплечниками. Марионетка едва не налетел на него, но смог вовремя прижаться к стене и остаться незамеченным. Всё же без плаща было куда проще перебираться: ничего не выдавало тебя и ничего не торчало из-за угла на виду у всех. Монтгомери, уже достаточно уставший от всего этого лязга, озлобленно замахнулся плащом и ударил наплечниками по металлическим шкафчикам, сорвав дверцы с петель. Он снова и снова повторял это действие, гневно фыркая и ворча себе под нос; Монти поднял такой шум, что услышать быстрые перебежки Марионетки между рядами шкафов было практически невозможно. «В этом плюс того, что тебе подчиняются по собственной воле: подчиненный всегда будет думать о результате, а не о собственных нуждах», — хмыкнул Марио, наконец дошедший до зоны кухни. Он услышал механизированные повороты головы и резкие вдохи. «Ты не можешь прятаться вечно», — с презрением произнесла Роксана, по всей видимости, охранявшая ещё один пост охраны, стоя на лестнице сверху. «Вот черт», — вырвалось у Марионетки, припавшего к стене и поползшего вдоль неё, чтобы глазастая Рокси не увидела его силуэт под собой. Он быстро перебрался в сторону прачки, откуда до выхода с этой локации было рукой подать — нужно было лишь пройти несколько метров кухни, и ты на свободе. Марио выждал момента, когда Роксана отвернет голову в сторону тех помещений, откуда он пришел, и рванул к выходу.       Он молниеносно открыл дверь, и тут его окатило порцией электричества прямо в грудь. Марионетка вскрикнул, сделав шаг назад. Он не отключился, но выдал своё положение и потерял большое количество заряда.       — Хорошая попытка, — вновь похвалил его зайчик, ударяя корпусом электрошокера по руке. — Только ты не учел одного, Джереми: мы давно уже в этом комплексе. В каждом его уголке. Ты не сможешь сбежать просто так. Особенно, не попрощавшись со своим другом!       Марио настроил четкость сбившихся ок и увидел пару фиолетовых глаз, смотрящих на него из темноты. Силуэт сделал шаг вперед, и перед Марионеткой предстал Фредди, апатично всматривающийся в его физиономию.       — Фредди… Нет, — не веря своим глазам, прошептал Марио, отходя назад к другим дверям, но, как будто чувствуя его намерения, оттуда выкатилась армия работоботов с разукрашенными лицами. Их маски ужасно походили на Кошмарионетку, одного из монстров, придуманных Кэсседи для запугивания Майкла. Они, как бешенные звери, смотрели на Марионетку, бывшего когда-то их другом и наставником, и ждали указа, возможности разорвать его на части, как когда-то Фокси. С противоположной стороны от них вышли эндоскелеты. Они огорченно вглядывались в лицо их предводителя, будто эндо говорили: «Мы не хотим причинять тебе вред, но нас вынудили. Прости нас, пожалуйста». Марионетка всплакнул при виде всей этой картины. Он не мог поверить, что вся его работа, работа его девочки пошла прахом. Что сейчас на него обратили всех тех, кого он любил и кому доверял. Пускай Марио и не показывал этого так часто, но он любил обучать работоботов нетрудным танцам или же этическим манерам речи: он будто бы смотрел на себя когда-то, обычную куклу, которая нужна лишь для того, чтобы охранять детей, но которая смогла вырваться куда-то выше. Ему нравилось учить эндоскелетов; они всегда были для него, как дети. Большие и неопытные дети, способные разорвать тебя, просто стиснув в объятиях. Марионетка обожал видеть результаты своих трудов, когда эндо заместо того, чтобы накинуться на кого-то, помогали им добраться до медпункта или даже сами оказывали помощь! А Фредди и остальная тройка… Они оставались семьей для Марио. Хоть она и была разномастной, никудышной, временами несговорчивая, но всё же семья. Особенно Марионетка гордился своим лидером: мишка продолжал держать себя в руках всё это время, помогал ему сбегать искать автоматы и даже защищал от взрывных эмоций Монти. Теперь же видеть его таким, бесчувственным и податливым, готовым повиноваться этому монстру, что смог захватить разум бедной девушки и вертеть ей, словно куклой на ниточках, было нестерпимо больно. Будь он один сейчас — сдался бы, ибо принял захват медведя как полное его поражение. Но он не был один. Сжав руку на перекладине плиты, Марио ожесточенно произнес: — Хочешь убить меня? Так давай! Чего ты ждешь! Я никогда не признаю, что совершил ошибку, уйдя от тебя! Ты — монстр! И всегда им останешься для меня! В тебе нет ничего человечного! Даже эти бедные создания относились ко мне более ласково, чем тот, кто хотел отвести меня «в райское бессмертное будущее»! Я переоценил свои силы, да и пускай! Я хотя бы попытался! Я пытался восстановить свою честь и своё имя! А не продолжил жить как паразит, изъедая одного человека за другим в попытках сбежать от того, что рано или поздно придет к тебе! Смерть — это прекрасно! Я, конечно, никогда бы не променял свою жизнь на что-либо ещё. Моя жизнь, оказывается, была лучшим подарком, который я когда-либо мог получить, но я всё растратил! И между существованием в виде твоего раба и в виде этой куклы, принадлежавшей девочке, которая смогла от тебя скрыться, я выбрал второе! Если твой последователь слаб или глуп, то с такими тебе и работать, но я никогда не отдам тебе ни капельки себя! Я не позволю снова терзать своё тело день ото дня! Только через твой труп!       — Какая трогательная речь. Я аж всплакнул! — зайчиха демонстративно вытерла свой глаз и прокашлялась. — Ладно, а теперь к делу. Убей его.       Фредди молниеносно оказался рядом с Марионеткой, с силой сжав его за шею и подняв над полом. Он попытался отбиться от хватки медведя, но тому это никак не вредило: его корпус был прочнее Роксаны. Ведомый мечтами маньяка, Фредди подошел к одной из столешниц и принялся колотить головой Марионетку об уголок, дробя его череп на части. Марио еле держал себя в руках, чтобы не вскрикнуть от боли, не показать свою слабость перед лицом Афтона, этого отвратительного демона. Раз за разом, кусочек за кусочком — маска всё сильнее и сильнее осыпалась на плитку, а сил сдерживаться было всё меньше и меньше. В один момент Фредди вновь поднял Марионетку над полом, осматривая его состояние.       — Что… И это всё? — спросил Марио, выхаркивая ремнант через нижний край маски. — Я уж думал, что вы пытать тут… собрались! Детский сад да и только!       Медведь повернулся к девушке, и та разрешающе кивнула. Фредди потащил за собой сопротивляющегося Марионетку, чей заряд уже практически был на нуле. Сдерживать Чарли становилось всё труднее и труднее, но Марио не мог позволить ей увидеть себя разбитым и изничтоженным руками врага. Хотя бы он желал отсрочить это действо, чтобы Марионетка никогда не узнал о том, что Шарлотта видела его поверженным.       Медведь вытянул его перед собой, и Марио увидел пустоту, черный тоннель, похожий на кишку хищника. Это был мусоропровод из-под пресса.       — Мы бы выбрали способ пожестче, но, к сожалению, ты нам нужен не полностью убитый! — расстроенно выдохнула девушка. — Здесь где-то метров двадцать, может больше! Ты окажешься в аэротрубе, разве не прекрасно? А когда приземлишься, ты почувствуешь лишь как тебя разорвет на миллионы, миллионы и миллионы кусочков! Пока, пока, Джереми.       — Пошел ты…       Фредди отпустил его. Зайчиха безумно рассмеялась, схватившись за скулы маски, провожая Марионетку в последний путь. Капли ремнанта, словно бы застыли на мгновение в воздухе. Или же это так казалось Марио? Он умиротворенно выдохнул, отправляя слезы в свободный полёт, расслабленно вытянулся и напоследок потянулся к Фредди, осматривающему свою руку, покрытую ремнантом Марионетки.       — Прощай, Лотти, — прошептал Марио, выпустив из своей побитой груди белый подарок, влеченный своим собственным кровавым остатком.       — Марио! Нет! Нет! Нет! Нет! Нет! НЕТ! — прокричала ему Шарлотта, теряя связь с его телом.       Марионетка удовлетворенно улыбнулся ей и отключился, поглощаемый тьмой туннеля. Мгновение — и силуэт куклы растворился в черноте.       — ТЫ! — прокричала рассерженная Чарли, повернувшись к зайчихе, которой, как оказалось, уже и след простыл. Как и остальных её бывших друзей. Ревя и убиваясь горем, она продолжила кричать, несмотря на то, что здесь никого не было, кроме одиноко стоящего мишки. — ВЕРНИСЬ СЮДА, ТЫ, МЕРЗКОЕ ЖИВОТНОЕ! ОЧЕНЬ ЛЕГКО УБИТЬ ОДНОГО ЧЕЛОВЕКА ТОЛПОЙ! ПОЧЕМУ ЖЕ ТЫ НЕ ЗАХОТЕЛ ОДИН НА ОДИН! ТЫ ПРОСТО ТРУС! ОТВРАТИТЕЛЬНОЕ И ГРЯЗНОЕ СУЩЕСТВО!..       Девочка сжалась в комок на полу, вырывая себе волосы и от этого плача ещё сильнее. Ей хотелось переломать себе всё тело, умереть самой страшной смертью, которую она заслуживала, только бы не видеть, как единственный, верный ей родственник, ставший за это время всем для неё, летит в пучину, откуда знает, что не вернется. И Каролина тоже… Эта женщина всегда относилась к ней с любовью и пониманием, не допрашивала лишний раз, когда девочка уклонялась от ответа, и защищала от администрации «Пицца-Плекса», будучи всего лишь главным бухгалтером! Мисс Ромеро неоднократно выручала её из самых трудных ситуаций, давала ответы на важные вопросы и просто помогала решить проблемы в коллективе. И её лишили жизни из-за помощи Марионетке, из-за помощи ей! Было ли это местью за спасение одного из детей, на которого у Афтона были планы, или же просто уничтожение всех значимых людей в её жизни, чтобы Шарлотта поняла, насколько же она беспомощна… Её не просто лишили друзей, родных и близких: они сделали её сиротой.       — Ха? — вдруг подал голос Фредди, непонимающе осмотревшись вокруг. — Что я тут делаю?       — Фредди…? — всхлипнула Чарли, подняв удивленные глаза на мишку.       — Что это за голос? Кто тут? — он быстро начал осматриваться вокруг, пугливо вращаясь вокруг оси.       — Быть не может… — очумела девочка, вытирая слезы. — Эм, Фредди, ты слышишь меня?       — Да, да, но я тебя не вижу! Где ты? Ты потерялась? — Фредди полностью потерял связь со всем происходящим здесь.       — Посмотри вниз, Фредди, — позвала его Шарлотта, злобно зыркнув глазами. Мишка посмотрел вниз и от неожиданности чуть не упал в ту же пропасть, что и Марио, забалансировав на краю.       — Ого! Извини, у меня сбились аудио-настройки, я не хотел тебя смущать! Ты выглядишь знакомо, мы могли где-то видеться? — как ни в чем не бывало, спросил мишка, присев на корточки.       — Послушай, Фредди, нам надо вниз! Ты знаешь, как быстро попасть в мусорный отсек? — протараторила Чарли, от напряжения покусывая ногти.       — Конечно, но зачем нам туда? — подивился мишка, никак не ожидавший от ребенка подобных просьб.       — Там Марионетка! Он умирает! — вновь заплакав, произнесла Шарлотта.       — Что?! Как это случилось?! — изумился медведь, испуганно округлив глаза.       — Я тебе потом расскажу! Нам нужно быстрее туда бежать! Иначе плохие люди могут обогнать нас! — молила девочка, слезливыми глазами всматриваясь в него. — Прошу, быстрее!       — Сейчас… Сейчас! Бежим! — помчался мишка к лестницам, а за ним, будто пылесосом присосавшаяся, полетела Чарли. Её не волновало то, что спустя столько времени кто-то из других аниматроников увидел её призрачную форму; Шарлотта хотела лишь одного — найти тело друга раньше, чем до него доберется Афтон.       «Нет, так слишком медленно… Слишком медленно. Слишком медленно!» — прокричала про себя Чарли, сожмурив глаза. Она пожелала сейчас же оказаться около её друга, с силой стиснула руки на шее мишки, даже не замечавшего подселенца, и… Они влетели в кирпичную стену, выпускающую пар и скрипящую под тяжестью металлических труб. Не тоннель, настоящая кишка вела к месту складирования мусора. Там, освещенный светом маленьких лампочек, виднелся черный силуэт Марионетки, безвольно валяющийся на подушке мусорных мешков.       — О нет, — прошептал Фредди, не веря своим глазам. Он даже и не понял, что переместился на несколько этажей ниже за одну секунду, но кого это будет волновать в такой ситуации? Медведь и Чарли подлетели к его телу, осматривая поломки и стараясь пробудить его от спячки. — Кто его так…       — Тебе не понравится ответ, — мрачно ответила Шарлотта, горестно плача ему в плечо.       — Ты хочешь сказать, что это сделал я? — его голос звучал так, словно в этот момент кто-то сильно ударил его в солнечное сплетение. Он буквально задыхался, осознавая свой поступок. Фредди схватился за голову, склонился над Марионеткой и пустил слезу ремнанта. Маленькая капля упала на тело Марио, и тот вздрогнул, оглушительно провентилировав. Кукла быстро обвела взглядом всё, что происходило вокруг, и увидел сидящего рядом медведя. Он дергано усмехнулся и провентилировал системы.       — Марионетка! — радостно прокричала Чарли, но её радость быстро притихла, когда та поняла, что не чувствует никакой связи с ним.       — Ты уже нашла себе нового защитника, не так ли, Лотти? — глухо спросил Марионетка, довольно ухмыляясь. Фредди непонимающе посмотрел сначала на девочку, а потом снова на куклу, устало вентилировавшую системы.       — Я не понимаю, какого нового защитника? Почему я сделал это с тобой, Марио? Я бы никогда… Я бы не захотел! — с горестью кричал мишка, выплакивая капли ремнанта один за другим.       — Ну, тише, тише, — попросил его кукла, смутившись громкостью голоса. Он, дергаясь при каждом слове, любовно смотрел на них и спокойно отвечал. — Ты ни в чем не виноват передо мной. Я знаю, кто тобой руководил, и не виню тебя за то, что случилось. Спасибо, что не придавил меня прессом, прежде чем выкинуть сюда… Не говори мне ничего, не перечь и не прерывай. Я вижу, что Лотти с тобой: твои глаза светятся белым, как и у меня когда-то. Она, скорее всего, сейчас плачет и думает о том, что виновата во всём, что случилось. В который раз я буду повторять, что её вины — нет. Когда я просил её спрятаться, я лишь пытался оттянуть момент, когда покину её. Но я знал, что она скажет. Она не могла по-другому. Я не знаю, что бы я делал, если бы её не было со мной. Фредди, пообещай мне, что сохранишь её. В память обо мне и моем хорошем друге Левше. Мы с ним… Мы с ним старались. Но каждый из нас провалился в том или ином моменте… — грудной отсек Марионетки открылся и оттуда показалась игрушка Левши, которую Фредди вытащил и прижал к себе. — Теперь вся наша надежда на тебя… Пускай вы можете расходиться в чем-то, но вы определенно найдете с ней общий язык. В конце концов, ты столько времени жил с ней под одной крышей, даже не подозревая о её существовании… В одном теле будет трудно, но вы справитесь. Вы оба — мои суперзвезды, мои мелодии… Спасибо, что позволили увидеть вас напоследок. Так приятно осознавать, что я не оставил тебя, Шарлотта, одну. На произвол судьбы. Береги её, Фредди, я прошу тебя… Защитите «Пицца-Плекс» и обретите мир… Заставьте эту куклу вами гордится…       — Я… Я постараюсь. — ответил мишка, пряча своё заплаканное лицо за игрушкой. — Но… Неужели нет возможности починить тебя? Совсем нет?       — Не знаю, — честно ответил Марио. — Я чувствую, как вся моя спина трещит по швам… Или как это будет правильнее на вашем?..       Перед тем, как уснуть, он усмехнулся и, устроившись поудобнее, проиграл мелодию своей шкатулки. Она была рванная и замедленная, но знакомая сердцу и душе. Под неё он готов был проститься с этим миром. Свет в его глазах потух, музыка замедлилась, и Марионетка погрузился в свой заслуженный сон. Шарлотта обессиленно рухнула рядом с ним, обнимая за руку и рыдая, умоляя его вернуться к ней и не бросать, но шкатулка уже доиграла свою мелодию, в обратную сторону уже было не вернуть. Фредди аккуратно прижал к себе девочку-призрака, сначала отбивавшуюся от его рук, а после крепко сжавшую его в объятиях. Игрушка Левши пропала из его рук, будто её никогда и не было, и мишка тяжело вздохнул, обратившись к Чарли.       — Так ты - та самая Шарлотта? — нахмурившись, спросил мишка. Чарли кивнула, не проронив ни слова, и Фредди виновато вздохнул, склонившись над ней. — Что происходило, пока я был в отключке… Вот всё это и привело нас к тому, что случилось. Надеюсь, ты меня правильно понял…       — Мне очень… очень жаль, Чарли, — съедаемый виной, ответил Фредди, несущий на руках эндоскелет Марионетки. — Если бы я был сильнее, то, возможно… Я бы смог перебороть его приказ.       — Тогда бы тебя тоже разобрали, — апатично сказала девочка. — Уж лучше останется хоть кто-то из наших, чем вообще никто… Всё, мы пришли, помести его сюда.       Мишка, повинуясь, открыл сломанную зарядную станцию и уложил туда эндо. Шарлотта уложила внутрь немного токсинанта и размешала с каплями её слез, создав пробивающую нос жижу, но всё же которую можно было использовать. Фредди захлопнул крышку «гроба», и капсула быстро наполнилась сначала фиолетовым, а после перецветшим в зеленый цвет газом, скрыв под ним всё тело куклы.       — Ты правда думаешь, что это сработает? — недоверчиво спросил мишка.       — Мы можем лишь попробовать, — пожала плечами Шарлотта. — По сути, ремнант должен лечить не только плоть, но и тела, содержащие в своем составе ремнант. Ну, правда, только у тех, кто был им пропитан настолько плотно, как Марионетка. На остальных бы это не сработало…       Фредди на несколько минут замолчал, а после глухо отозвался:       — Прости меня, Чарли. Это я виноват во всём. А теперь тебе придется ещё и видеть меня каждый день, потому что я случайно привязал тебя к себе… Прости меня, мне правда жаль, что такое случилось, — Шарлотта взяла его за руку и натянуто улыбнулась, подставляя свою голову для легкого поглаживания. Фредди нежно потрепал её, умиротворенно вздохнув.       — Мне кажется, что мы с тобой сдружимся, — усмехнулась девочка. — Пойдем проведаем остальных. Быть может, они уже пришли в себя?       — Если ты думаешь, что это хорошая идея, то ладно, — сглотнув, ответил мишка, поспешив наверх.       Как оказалось, никто из аниматроников ничего не помнил. Как же всё-таки искусно зайчиха избавилась от следов преступления: тело Каролины было уже вынесено, все кровавые пятна подтерты, а рот Роксаны белоснежно вычищен. Когда же Фредди сказал о том, что Марионетки больше с ними нет, все так удивились и испугались, будто им сказали, что Бог погиб. Им пришлось сказать, что он случайно упал в дыру из-под пресса и разбился, а также что его забрали на починку. Труднее всего было об этом рассказывать единственному аниматронику, который всё это время, оказывается, был в совершенно другом месте, куда его увезли для обработки его чипа личности, — Солнцу. Как он радостно бежал навстречу Фредди и как же горестно ревел у него на руках, вжимаясь в тело медведя, когда узнал о смерти Марионетки. Они особо никогда не говорили друг с другом, но сейчас Фредди чувствовал себя как никогда причастным к его скорби.       — Как же так! Я только на секундочку пропал, а уже… Ничего без меня не может, дурында! — по-детски, любовно возмущался Солнце. — Его же скоро починят? Как же я без своего супер-дупер лучшего друга?       — Я уверен, что это займет время, но ты когда-нибудь увидишь его целым и невредимым! — успокаивал того Фредди, стараясь не заплакать от своей лжи. — Когда-то мы все будем вместе… А пока что я могу ходить к тебе! Моя локация уже отдана Ди-Джею, он славный парень, так что справится без меня. Я с радостью помогу тебе!       — Правда? — Солнышко сжался и объял всем телом медведя, чуть не повалив того на пол. — Как прекрасно! Мы оба придумаем столько всего интересного, чтобы, когда Марио вернулся, развеселить его и показать, что мы скучали!       — Верно, — кивнул Фредди, переглянувшись с Чарли. — Верно…              Раздавался злорадный смех. Стены зала сотрясались от радостных криков Афтона.       — Ну и ну! Никогда бы не поверил, что всё будет настолько прозаично! — усмехался Уильям, выкруживая возле Генри. — Я дважды убил того, кто завладел телом твоей тряпичной куклы! Господи, надо же им всем выбирать такую пакость!       — Я надеюсь, что ты очень доволен собой, — голос Эмили звучал, как сыплющийся с горы песок, так неспешно и безжизненно, что, казалось, ещё немного, и мужчина развалится сам, иссушится до основания.       — И не только, — парировал Уильям. — Как всё прошло, Майкл?       — Ничего необычного, отец, — ответил парень, вошедший в зал в своей старой маске лисы, которую он обещал снова надеть, только если сойдет с ума, и, как оказалось, этот момент наступил довольно скоро. — Я избавился от выскочки из компании посредству откусывания головы, а также от этого парня по имени Джереми.       — Ну, откусывать голову — твое любимое, — буркнул Кэсседи.       — Заткнись, мелкий поддонок! — вскрикнул на него Майкл, чуть не порвав полотно картины.       — Тише, Майки, тише, — попросил его Уильям, рассмеявшись. — Что насчёт её?       — Эта дамочка слишком слаба, чтобы сопротивляться моему натиску, — послушно ответил парень, отвернувшись от Кэсседи. — Её телом завладеть было проще, чем послать сигналы в мозг. Уже все системы комплекса в твоих руках, каждый из ботов подчиняется тебе. Если мы усилим влияние за счёт новых лиц в нашей команде… То нас ждет полный контроль и успех… Я не буду оставлять её долго в одиночестве, боюсь, что она может совершить самоубийство.       — Стой, — приказал ему Афтон, когда парень уже практически покинул территорию холла. Уильям помедлил, но после осторожно провел рукой по растрепанной голове парня.       — Ну, отец! — протянул Майкл, поправив свою прическу.       — Хорошо, иди, — сказал мужчина, отвернувшись от сына, быстро покинувшего зал.       — Ты только теперь доволен им, не так ли? Когда он превратился в беспомощную марионетку! — упрекала его Элизабет.       — И что это было за действие? Просто показал его больному разуму, что он тебе, типа, дорог? Жалкое зрелище, — поддержал сестру Кэсседи.       — Не волнуйтесь, скоро и вы окажетесь с братом под крылом отца, — Уильям поднял на них безумные белые зрачки, дрожащие из стороны в сторону. — Скоро все вы будете вместе… Я обещаю…