***
Очнулась Веатрикс в помещении. Голова жутко гудела. Она поднялась на трясущихся руках и тут же поняла, что делать это не следовало. В глазах потемнело и она рухнула назад. — Она очнулась, — Веатрикс услышала знакомый грубый голос и когда снова смогла нормально видеть, когда темнота исчезла из глаз перед собой она увидела Снегга. Что он тут забыл? Где папа, Римус, Рон, Гермиона? А вот, они. Из дверей другой комнаты сначала вышел обеспокоенный отец, за ним не менее обеспокоенный крёстный, за ним одновременно Рон и Гермиона, затем близнецы Уизли, тетя Молли и дядя Артур. Замыкал процессию незнакомый парень на вид лет шестнадцати или сеснадцати. Он тоже был обеспокоен. Отец, подойдя к кровати, на которой сидела Веатрикс, тут же присел рядом. — Ты в порядке? Что-нибудь болит? Голова кружится? — обеспокоенно спросил он. Веатрикс покачала головой. — Снегг? — Никаких отклонений я не обнаружил, она попала в нее каким-нибудь заклинаем? — спросил он на вопрос Сириуса. — Заклинанием стирающим память— поведал Сириус. Веатрикс это ничего не объяснило. До этого момента даже не знала, что есть такое заклинание и даже если оно и подействовало на нее, то стерло что-то очень не важное, ведь всех людей она помнила и знала в этой комнате. Кроме одного. Он был ей не знаком. Снегг опустился на стул и его глаза оказались на уровне глаз Веатрикс. Он смотрел не моргая и Веатрикс ему подражала. — Ты помнишь кто я? — спросил он. Веатрикс кивнула. Она даже представить себе не могла, как можно забыть настолько устрашающую личность. — Кто я? — Северус Снейп— машинально ответила Веатрикс, не зная этого добивается от нее профессор или нет. — Ты помнишь кто это? — спросил он, показав в сторону Сириуса. — Папа — Веатрикс почувствовала как еле заметно выдохнул ее отец. Боялся, что она забудет его? Или то, что придется начинать все с самого начала и постепенно завоёвывать доверие собственной дочери? — А это кто? — спросил Снегг, показав в сторону Римуса. — Крестный, Римус.. — Веатрикс не понимала как его можно забыть.. Он первый человек, который показал Веатрикс, что любит ее. Что любит как родную. Он показал ей как должны обращаться родственники с детьми. Он стал ей первым настоящим другом. Дальше Снегг показывал на каждого поочерёдно и наконец добрался до незнакомца. — А кто это помнишь? Веатрикс покачала головой. Она видела как округлились от изумления глаза незнакомца. — Точно? — уточнил Снегг Веатрикс кивнула, при этом внимательно вглядываясь в незнакомца. Черные как смоль взлохмаченные волосы. Очки. Ярко зелёные глаза, выглядывающие из-за них. Едва заметный необычный шрам на лбу в виде молнии. Растерянное лицо. Нет, определенно они никогда не встречались. — Как? — тяжело выдохнул незнакомец. Кажется это первое слово, которое он произнес за все время проведенное тут. Все взгляды устремились к нему. — Неужели ты не помнишь меня? — спросил он — не помнишь, наше знакомство, тайную комнату, философский камень, турнир трех волшебников, все это разве ты не помнишь? Веатрикс покачала головой. — Веатрикс, а ты знаешь кто такие Джеймс и Лили Поттеры? — спросил отец. Веатрикс кивнула. — Джеймс — дядя, Лили— крестная Этих людей она тоже не могла забыть так просто. Они спасли ее от Волан-де-Морта. Они подарили ей возможность дожить до шестнадцати. — Не может быть... Помнит Джеймса и Лили, но не помнит их сына — выдохнул Сириус — Нюн.. Снейп с этим можно что-то сделать? Северус наставил палочку на голову Веатрикс. Чувства ее были заторможены. Она даже не вздрогнула, а Северус тем временем прошептал волшебные слова. Ничего не случилось. — Боюсь нет, ей придется самой все вспомнить и будет гораздо лучше если никто из вас не будет ей ничего рассказывать — порекомендовал Снейп и удалился, ссылаясь на срочные дела в Хогвартсе. — Как тебя зовут? — спросила Веатрикс. — Гарри.. Гарри Джеймс Поттер... — ответил незнакомец с невероятной красоты ярко зелеными глазами.Потерявшая память
23 сентября 2022 г. в 18:00
— Так, значит, Снегг предлагал ему помощь? Он точно предлагал ему помощь?
— Спросишь еще раз, — ответил Гарри, — засуну тебе эту капусту...
— Я просто хочу проверить! — сказал Рон.
Они стояли втроем на кухне «Норы» у раковины и чистили по поручению миссис Уизли гору брюссельской капусты. За окном медленно плыли снежинки.
— Да, Снегг предлагал ему помощь! Сказал, что обещал матери Малфоя защищать его, что принес Неотложную клятву или что-то в этом роде...
— Непреложный Обет? — ошеломленно переспросил Рон. — Да нет, не мог же он... Ты уверен? .
— Да, уверен, — ответил Гарри. — А что это, собственно, значит?
— Ну Непреложный Обет нарушить невозможно... — сказала Веатрикс
— Это я, как ни странно, и сам уже понял. Но что происходит с тем, кто его нарушит?
— Он умирает, — просто ответила Веатрикс.
— Вот именно. Когда мне было лет пять, Фред с Джорджем пытались заставить меня принести такой Обет. Я чуть было не принес, уже держался с Фредом за руки и все такое, но тут нас застукал папа. Он чуть с ума не сошел. — От этих воспоминаний у Рона даже заблестели глаза. — Единственный раз, когда я видел папу рассерженным еще почище мамы. Фред уверяет, что его левая ягодица так с того дня и не вернула себе прежней формы. — Ладно, шут с ней, с левой ягодицей Фреда...
— Прошу прощения? — раздался голос Фреда, и в кухню вошли близнецы.— У-у, Джордж, ты посмотри, чем они орудуют. Ножи и так далее. Подумать только.
— Вот стукнет мне через два с небольшим месяца семнадцать лет, — сварливо пробормотал Рон, — тогда и я смогу проделывать это с помощью волшебства.
— А до той поры, — заметил Джордж, присев на кухонный стол и подобрав под себя ноги, — мы сможем наслаждаться зрелищем правильного использования разных там... оп-па!
— Это все из-за тебя! — сердито выпалил Рон, посасывая обрезанный большой палец. — Ну погоди, исполнится мне семнадцать...
— И ты поразишь всех нас навыками волшебника, которых от тебя никто никогда не ждал, — зевая, сказал Фред.
— Кстати, Рональд, насчет нежданных навыков! — воскликнул Джордж — Что это рассказывает Джинни насчет тебя и юной леди по имени — если, конечно, сведения наши верны — Лаванда Браун?
Рон порозовел и снова занялся капустой, но вид у него был не так чтобы очень недовольный.
— Не лезь не в свое дело!
— Какая блестящая отповедь, — сказал Фред. — Даже и представить себе не могу, откуда ты берешь такие сильные слова. Нет, мы хотели узнать лишь одно: как это случилось?
— Что именно?
— Может, она в аварию какую попала или еще что?
— О чем ты?
— О несчастье, из-за которого бедняжка впала в окончательное слабоумие. Эй, поаккуратнее!
Миссис Уизли появилась на кухне как раз вовремя, чтобы увидеть, как Рон метнул во Фреда капустный нож, а Фред легким взмахом волшебной палочки обратил его в бумажный самолетик.
— Рон! — гневно вскричала она. — Чтобы я больше не видела, как ты кидаешься ножами!
— Да, мама, — ответил Рон. — Больше не увидишь, — шепотом прибавил он, снова поворачиваясь к капустной горе.
— Фред, Джордж, мне очень жаль, дорогие мои, но ближе к ночи появится Римус, так что Билла придется уложить в вашей комнате.
— Ничего страшного, — сказал Джордж.
— Ладно, поскольку Чарли не приедет, Гарри и Рону достается мансарда, и если Флер уложить с Джинни и Веатрикс...
— Джинни ожидает волшебное Рождество, — пробормотал Фред.
— ...то все разместятся с удобством. По крайней мере, девочки будут спать в кровати, — с некоторой неуверенностью в голосе закончила миссис Уизли.
— Значит, Перси нам своей мерзкой рожи точно не покажет? — спросил Фред. Миссис Уизли отвернулась к двери и лишь потом ответила:
— Нет, он, насколько я знаю, занят в Министерстве.
— Или же он просто самая большая задница в мире, — сказал Фред, когда миссис Уизли покинула кухню. — Одно из двух. Ну ладно, Джордж, пора двигаться.
— Куда это вы собрались? — спросил Рон. — Может, поможете нам с капустой? Вам-то палочки использовать разрешено, вот и избавили бы нас от нее!
— Нет, — серьезно ответил Фред, — не думаю, что мы вправе так поступить. Чистить капусту без помощи волшебства — занятие, которое способствует закалке характера, оно позволяет человеку понять, как трудна жизнь маглов и сквибов...
— И если ты хочешь, Рон, чтобы люди тебе помогали, — подхватил Джордж, запуская в младшего брата бумажным аэропланом, — не стоит метать в них ножи. Таков мой совет. А собрались мы в деревню, там в магазине канцелярских товаров работает очень красивая девушка, которой мои карточные фокусы кажутся просто чудесными... почти волшебными...
— Свиньи, — мрачно процедил Рон, глядя на пересекающих заснеженный двор братьев. — Им тут всех дел было секунд на десять, а тогда бы и мы могли с ними пойти.
— Только не мы, — отозвался Гарри. — Мы обещали Дамблдору, пока мы здесь, далеко от дома не отходить.
— Ах да, — сказал Рон. Он очистил еще несколько кочешков, затем прибавил:
— Вы собираетесь рассказать Дамблдору о разговоре Снегга с Малфоем?
— Конечно, — ответил Гарри. — Я собираюсь рассказать о нем всем, кто может их остановить, а Дамблдор стоит у меня в этом списке первым. Я, пожалуй, и с твоим отцом еще раз поговорю.
— Жаль только, вы не слышали, что на самом деле задумал Малфой.
— А как я мог услышать? В том-то вся и штука, он отказался сообщить это Снеггу. Секунду-другую оба молчали, потом Рон спросил:
— Ты, конечно, знаешь, что все они тебе скажут? Папа, Дамблдор и прочие? Они скажут, что Снегг вовсе не собирается помогать Малфою, а просто пытается выяснить, на что тот нацелился.
— Они его не слышали, — категоричным тоном ответил Гарри. — Так хорошо притворяться не может никто, даже Снегг.
— Ну да, это я просто так, к слову, — отозвался Рон. Гарри, нахмурясь, повернулся к нему:
— Но ты-то считаешь, что я прав?
— Конечно! — торопливо ответил Рон. — Нет, серьезно! Вот только они же все уверены, что Снегг помогает Ордену, ведь так?
Гарри промолчал. Он уже понял, что такие возражения, скорее всего, и выдвинут против его новых доказательств; он прямо-таки слышал слова Гермионы: «Ну ясно же, Гарри, он всего лишь притворялся, чтобы заставить Малфоя рассказать, что тот затеял...»
Впрочем, эти слова были всего лишь плодом его воображения поскольку возможности поведать Гермионе о подслушанном разговоре ему не представилось.
Вечеринку у Слизнорта она покинула еще до их возвращения — так, во всяком случае, сказал Гарри разгневанный Маклагген, — когда же он добрался до общей гостиной, Гермиона уже легла спать. А на следующее утро перед отъездом в «Нору» он только успел пожелать ей счастливого Рождества да сказать, что после каникул сообщит очень важные новости.
Полной уверенности в том, что Гермиона его услышала, у Гарри не было — все это время за его спиной, не прибегая к помощи слов, прощались Рон с Лавандой. И все-таки одного не сможет отрицать даже Гермиона: Малфой явно задумал какую-то пакость, и Снепу это известно, отчего Гарри считал, что имеет полное право повторять: «А что я вам говорил?» — и уже сделал это несколько раз в разговоре с Роном.
До самого сочельника Гарри так и не смог побеседовать с мистером Уизли — тот теперь задерживался в Министерстве совсем допоздна. Этой ночью семейство Уизли и его гости расположились в гостиной, которую Джинни разукрасила до того, что каждому, кто здесь сидел, казалось, будто его самого опутали с ног до головы гирляндами из цветной бумаги.
Только Фреду, Джорджу, Гарри, Веатрикс и Рону и было известно, что ангел на верхушке рождественской елки — на самом деле садовый гном, цапнувший Фреда за лодыжку, когда тот дергал в огороде морковку для рождественского обеда.
Обездвиженный заклинанием, выкрашенный в золотую краску, втиснутый в маленькую балетную пачку и украшенный приклеенными к спине крылышками, гном гневно взирал на всех, кто собрался в гостиной. Это был самый уродливый ангел, какого Гарри видел в своей жизни, с лысой, точно картофелина, головой и волосатыми ножками.
Предполагалось, что все будут слушать по радио рождественский концерт любимой певицы миссис Уизли, Селестины Уорлок, голос которой изливался из большого деревянного приемника. Флер, по-видимому находившая Селестину безумно скучной, так громко разговаривала в углу, что миссис Уизли то и дело наставляла свою волшебную палочку на регулятор громкости приемника, отчего голос певицы звучал все мощнее и мощнее.
Под прикрытием особенно жизнерадостной песенки «Котел, полный крепкой, горячей любви» Фред и Джордж играли с Джинни во взрыв-кусачку. Рон украдкой поглядывал на Флер с Биллом, словно надеясь обзавестись с их помощью полезными навыками.
Римус Люпин, который выглядел еще более тощим и обтрепанным, чем прежде, сидел у камина, глядя на огонь и словно не слыша Селестины.
О, приди, помешай мое варево,
И, если все сделаешь правильно,
Ты получишь котел,
Полный крепкой, горячей любви.
— Мы танцевали под эту песню, когда нам было восемнадцать! — сообщила миссис Уизли, утирая вязаньем глаза. — Помнишь, Артур?
— М-м-м? — произнес мистер Уизли, снимавший, клюя носом, кожуру с мандарина. — А, да... прекрасная мелодия... Он не без труда распрямился и взглянул на сидевшего рядом с ним Гарри. — Извини нас за это, — сказал он, поведя подбородком в сторону приемника, из которого неслись теперь голоса подпевавшего Селестине хора. — Скоро уже кончится.
— Ничего, не страшно, — улыбнувшись, ответил Гарри. — Много сейчас в Министерстве работы?
— Очень, — сказал мистер Уизли. — И ладно бы еще толк от нее был, а то ведь арестовали мы за последние месяцы троих, но я не уверен, что хотя бы один из них настоящий Пожиратель смерти. Только не передавай никому моих слов, Гарри, — торопливо добавил он, приобретая внезапно вид гораздо менее сонный.
— Неужели Стэн Шанпайк так до сих пор и сидит? — спросил Гарри.
— Боюсь, что сидит, — ответил мистер Уизли. — Я знаю, Дамблдор напрямую обращался к Скримджеру пытался заступиться за Стэна... Все, кто его допрашивал, согласны с тем, что Пожиратель смерти из него такой же, как из этого мандарина... Однако наверху стараются создать видимость хоть каких-то успехов, а «три ареста» выглядят гораздо лучше, чем «три неоправданных ареста с последующим освобождением»... Но это опять-таки сведения совершенно секретные.
— Я не проболтаюсь, — пообещал Гарри. Он поколебался немного, прикидывая, как подступиться к тому, что ему хотелось рассказать.
Пока он собирался с мыслями, Селестина Уорлок запела балладу «Ты заклятием взял мое сердце».
— Мистер Уизли, вы помните наш разговор на вокзале, перед тем как мы отправились в школу?
— Я все проверил, Гарри, — тут же ответил мистер Уизли. — Обыскал дом Малфоев. И не нашел ничего, ни сломанного, ни целого, чему там находиться не следовало. — Да, я знаю, читал про этот обыск в «Пророке»... Но я о другом... о чем-то более...
И он рассказал мистеру Уизли все, что услышал из разговора Снегга с Малфоем. Рассказывая, Гарри заметил, что Люпин и Сириус, которые до этого разговаривали с Веатрикс слегка повернули голову в их сторону и вслушиваются в каждое слово.
Когда Гарри закончил, наступило молчание, только Селестина продолжала мурлыкать:
О, мое бедное сердце, где ты?
Надолго ль оставило ты меня?
— Тебе не приходило в голову, — сказал мистер Уизли, — что Снегг просто изображал...
— Изображал готовность помочь, чтобы выведать планы Малфоя? — быстро откликнулся Гарри. — Да, этих слов я от вас и ждал. Но как мы можем знать наверняка?
— Знать — это не наше дело, — неожиданно произнес Люпин. Он повернулся к огню спиной, и теперь взгляд его был устремлен, минуя мистера Уизли, на Гарри. — Это дело Дамблдора. Дамблдор доверяет Северусу, и этого всем нам должно хватать.
— Но, — возразил Гарри, — допустим, всего лишь допустим, что Дамблдор ошибся в Снегге...
— Это уже говорилось, и много раз. Все сводится к тому, доверяешь ты суждению Дамблдора или не доверяешь. Я доверяю, а потому доверяю и Снеггу.
Веатрикс посмотрела на отца. Тот смотрел на Римуса с великим сомнением в глазах.
— Но ведь и Дамблдор может ошибаться, — настаивал Гарри. — Он сам так говорит. А вы... — Он взглянул Люпину в глаза. — Если честно, вам нравится Снегг?
— Я не могу сказать, что он нравится мне или не нравится, — ответил Люпин. — Нет-нет, Гарри, я правду говорю, — добавил он, увидев появившееся на лицах Гарри и Веатрикс скептическое выражение. — Мы с ним никогда не были закадычными друзьями — все, что произошло между Джеймсом, Сириусом и Северусом, оставило слишком много горьких чувств. Но я не забываю, что в тот год, когда я преподавал в Хогвартсе, Северус каждый месяц готовил для меня волчье противоядие и готовил замечательно — я не испытывал в полнолуние обычных страданий.
— Тем не менее он «случайно» проговорился, что вы оборотень, и вам пришлось покинуть школу! — гневно воскликнул Гарри. Люпин пожал плечами:
— Да оно так или иначе выплыло бы наружу. Мы оба знали, что он метит на мое место, и все же Северус мог бы причинить мне куда больший вред, просто подмешав что-нибудь в противоядие. А он сохранил мне здоровье. И я ему благодарен.
— А может, он просто не решался подмешать что-нибудь в противоядие, зная, что Дамблдор не спускает с него глаз! — возразил Гарри.
— Тебе хочется ненавидеть его, Гарри, — со слабой улыбкой сказал Люпин. — И я тебя понимаю: Джеймс — твой отец, Сириус — крестный, ты унаследовал от них давнее предубеждение.
Веатрикс фыркнула.
— Тебя между прочим это тоже касается — сказал Римус, повернувшись к ней— Сириус —твой отец, Джеймс — дядя. И вообще я как-то раз слышал от Малфоя, что он тебя от него защищал, правда?
— Нет конечно, он на меня смотрел как на врага народа, вот стал бы он меня защищать? — спросила Веатрикс
— Может и не стал бы, я не знаю, факт один ненависть к Снеггу у вас наследственная.
— Лунатик, а если Гарри прав и Снегг действительно замешан в чем-то таком? Мы оба знаем кем он был во время первой войны, где факт того, что он не вернулся за старое? — спросил Сириус
— Я тебе говорю, фактов у нас нет, но обвинять без доказательств мы тоже не можем
— И что же вы прикажете мне делать? Промолчать? — спросил Гарри
— Нет, разумеется, ты должен рассказать Дамблдору то, что рассказал мне, Сириусу и Артуру, но только не жди, что он с тобой согласится. Не жди даже, что твой рассказ его удивит. Вполне возможно, что Северус расспрашивал Драко по приказу Дамблдора.
...пусть ты разбил его на части,
Оно вернулось — это счастье!
Селестина завершила пение на очень долгой, высокой ноте, из приемника понеслись громкие овации, к которым с энтузиазмом присоединилась и миссис Уизли.
— А уже кончилось? — громко поинтересовалась Флер. — Слава'богу это такое ст'гашное...
— Ну что же, по стаканчику на ночь? — еще громче спросил мистер Уизли, вставая. — Кто желает яичного коктейля?
— Чем вы в последнее время занимались? — спросил Гарри у Римуса, когда мистер Уизли торопливо отправился за коктейлем, а все остальные, потянувшись, начали переговариваться друг с другом.
— О, сидел в подполье, — ответил Люпин. — Почти в буквальном смысле слова.
— О чем вы?
— Я жил среди моих собратьев, моей ровни, — сказал Люпин и, увидев непонимающий взгляд Гарри, прибавил: — Среди оборотней. Почти все они встали на сторону Волан-де-Морта. Дамблдору требовался шпион, а я словно для того и создан.
Веатрикс передёрнуло.
— Веатрикс, а ты в курсе, что ты странная, других оборотней ты боишься, а меня нет, сидишь со мной преспокойненько, а если я могу напасть на тебя, ну просто теоретически?
— Ты не нападешь, и боюсь я не всех, а только Сивого, это он меня в детстве перепугал до чертиков, что я каждое полнолуние по ночам спать не могла, все ждала, что он заскочит в окно или в дверь, а тебя я не боюсь— сказала она и положила голову Римусу на плечо
— Я бы не ходил туда, если бы меня было кем заменить — сказал Римус
В голосе Римуса прозвучала горечь, возможно, Люпин и сам заметил ее, потому что, продолжая свой рассказ, улыбался уже с большей теплотой:
— Я не жалуюсь, работа необходимая, а кто выполнит ее лучше меня? Но завоевать их доверие было трудно. По мне ведь сразу видно, что я пытался жить среди волшебников, понимаешь? А они из нормального общества изгнаны, живут особняком, воруют, а иногда и убивают, чтобы прокормиться.
— Но чем им так нравится Волан-де-Морт?
— Они думают, что при его правлении их ждет лучшая жизнь, — ответил Люпин. — И спорить с этим, когда среди них Сивый, трудно...
— А кто такой Сивый?
— Ты не слышал о нем? — Пальцы Люпина дрогнули и сцепились на коленях. — Фенрир Сивый, пожалуй, самый лютый из живущих ныне оборотней. Цель своей жизни он видит в том, чтобы перекусать и заразить как можно больше людей, — хочет создать столько оборотней, что они смогут одолеть волшебников. Волан-де-Морт пообещал ему в обмен на службу любое количество жертв. Сивый предпочитает детей... «Кусайте их юными, — говорит он, — растите вдали от родителей, в ненависти к нормальным волшебникам». Волан-де-Морт и прежде угрожал людям тем, что напустит Сивого на их сыновей и дочерей, и, как правило, эта угроза давала нужные результаты. Люпин помолчал, затем прибавил:
— Сивый-то меня и покусал.
— Что? — изумленно переспросил Гарри. — Вы хотите сказать, когда... когда вы были ребенком?
— Да. Мой отец оскорбил его. Я очень долго не догадывался, кто из оборотней напал на меня, а Сивого даже жалел, думал, что он не способен владеть собой — ведь к тому времени я уже знал, что испытываешь, когда превращаешься в волка. Правда, к Сивому все это отношения не имеет. Незадолго до полнолуния он устраивается неподалеку от своих жертв, Достаточно близко, чтобы нанести быстрый удар. Он все обдумывает заранее. Вот это существо Волан-де-Морт и использует, чтобы править оборотнями. Не стану притворяться, мои доводы, доводы разума, почти не способны противостоять тому, о чем твердит Сивый: дескать, мы, оборотни, заслуживаем крови, мы обязаны мстить нормальным людям.
— Но ведь и вы нормальный! — с жаром воскликнул Гарри. — Просто у вас... трудности...
Люпин и Сириус расхохотались:
— Как ты иногда напоминаешь мне Джеймса! Он тоже бывало говорил в компании, что у меня трудности «по мохнатой части». И люди оставались при впечатлении, будто я держу дома плохо воспитанного кролика.
Он принял от мистера Уизли стакан яичного коктейля, поблагодарил его, казалось даже, немного повеселел. Между тем Гарри ощущал прилив возбуждения — упоминание об отце напомнило ему, что он собирался расспросить Люпина еще кое о чем.
— Вам не случалось слышать, чтобы кого-нибудь называли «Принцем-полукровкой»?
— Полукровкой... как там?
— Принцем-полукровкой. — Гарри внимательно вглядывался в лицо Люпина и крестнооо, ища в нем признаки внезапно оживших воспоминаний.
— Среди волшебников нет принцев, — улыбаясь, сказал Люпин. — Это что же, титул, который ты намерен принять? Мне казалось, довольно будет и Избранного.
— Ко мне это никакого отношения не имеет! — гневно произнес Гарри. — Принц-полукровка — волшебник, когда-то учившийся в Хогвартсе, просто мне в руки попал его старый учебник по зельям. И вся эта книга исписана заклинаниями, которые изобрел он сам. Одно из них — Левикорпус...
— А, да, во время нашей учебы в Хогвартсе оно было в большом ходу, — припомнил Люпин. — Когда мы были на пятом курсе, никто несколько месяцев и шагу ступить не мог без того, чтобы не взлететь в воздух и не оказаться подвешенным за лодыжку.
— Папа им тоже пользовался, — сказал Гарри. — Я видел в Омуте памяти, как он подвесил Снегга.
Гарри постарался произнести это небрежным тоном, как брошенное вскользь замечание, не имеющее настоящей важности, но не был уверен, что ему это удалось, — улыбка Люпина стала уж слишком сочувственной.
— Да, — сказал Люпин, — впрочем, не он один. Я же говорю, это заклинание было очень популярным... Ты и сам знаешь, как они вдруг распространяются, а потом о них забывают.
— Но мне казалось, что его изобрели, когда вы учились в школе, — настаивал Гарри.
— Вовсе не обязательно, — сказал Люпин. — Заклинания входят в моду и выходят из нее подобно всему остальному. Он вгляделся в лицо Гарри, потом сказал негромко:
— Джеймс был чистокровным волшебником, Гарри, и могу тебя уверить, он никогда не просил, чтобы мы называли его «принцем». Гарри, махнув рукой на притворство, спросил:
— Может быть, это был ты Сириус? Или вы?
— Ни в коем случае. — Сириус засмеялся — Гарри я же тебе говорил, что быть Блэком чуть ли не означает, то что ты король, меня это бесило, я старался отвязаться от этой фамилии
— Просто я думал... — Гарри уставился в огонь. — В общем, он очень помог мне на уроках зельеварения, Принц то есть.
— Насколько стара эта книга, Гарри? — Не знаю, не проверял. — Что ж, проверь, может быть, это поможет тебе выяснить, давно ли Принц учился в Хогвартсе, — сказал Люпин.
Вскоре после этого Флер затеяла изображать Селестину, поющую «Котел, полный крепкой, горячей любви», и все, заметив выражение, появившееся на лице миссис Уизли, восприняли его как сигнал, что пора расходиться по постелям.
Гарри с Роном поднялись в мансарду, в спальню Рона, где Гарри ждала раскладушка.
За рождественский стол на следующее утро все, кто был в доме, уселись в новых свитерах — все, кроме Флер (на которую миссис Уизли, по-видимому, тратить силы не пожелала) и самой миссис Уизли — ее украшало прекрасное золотое колье и новехонькая темно-синяя шляпа волшебницы, посверкивавшая камушками, сильно напоминавшими звездообразные бриллиантики.
— Это мне Фред с Джорджем подарили! Чудесно, правда?
— Видишь ли, мам, — грациозно поведя рукой по воздуху, сказал Джордж, — теперь, когда нам приходится собственноручно стирать носки, мы начинаем ценить тебя все больше и больше. Пастернака, Римус?
— Соуса, Флер? Спеша услужить ей, он с такой силой сдернул со стола соусник, что тот взвился в воздух. Билл взмахнул палочкой, и выплеснувшийся соус, помедлив в воздухе, смиренно вернулся на свое место.
— Ты сове'гшенно как эта Тонкс, — сказала Рону Флер, закончив осыпать Билла благодарными поцелуями. — Она тоже вечно 'гоняет...
— Я приглашала к нам на сегодня голубушку Тонкс, — сообщила миссис Уизли, с ненужной силой опуская на стол блюдо с морковью и одаряя Флер свирепым взглядом, — но она не появится. Ты с ней в последнее время не разговаривал, Римус?
— Нет, я вообще мало с кем виделся, — ответил Люпин.
Она смотрела на Люпина с досадой, словно в том, что невесткой ее станет Флер, а не Тонкс, виноват был лишь он один.
— Пап, а давай завтра съездим к Тонксам? — предложила Веатрикс
— Соскучилась? — спросил Сириус
— Очень!
— Ну если уж соскучилась, тогда съездим, не то меня Андромеда съест от того, что я перестал навещать ее.
Гарри, глядя на Флер, подносившую Биллу на своей вилке кусочек индейки, думал, что битва, которую ведет миссис Уизли, проиграна ею еще в самом начале. Этот разговор напомнил ему, что у него есть связанный с Тонкс вопрос, с которым лучше всего обратиться к Люпину, — он знал о Патронусах все.
— У Тонкс изменился Патронус, — сказал Гарри. — Во всяком случае, по словам Снегга. Я и не знал, что такое бывает. Почему они вообще меняются?
Люпин помолчал, жуя и проглатывая кусок индейки, потом неторопливо ответил:
— Случается иногда... сильное потрясение... всплеск чувств...
— Он такой крупный с виду, на четырех ногах, — начал Гарри, но тут его поразила внезапная мысль, и он понизил голос:
— Постойте... А это не мог быть?..
Гарри перевел взгляд на окно и замолчал. Он резко рванул на улицу. Веатрикс, не понимая причины резкой смены настроения Гарри, посмотрела в окно. Там среди кустов с наглой усмешкой стояла Беллатрикс и смотрела как Гарри бежит точно в ее сторону. Веатрикс протерла глаза. Не привиделось ли ей? Нет. Это была абсолютно Беллатрикс.
Веатрикс с почти точно такой же как у Гарри скоростью рванула вслед за ним, но не затем, зачем бежал он. Он бежал за Беллатрикс, чтобы отомстить за то, что она чуть не убила Сириуса, а Веатрикс бежала для того, чтобы спасти Гарри. Защитить.
Быстро она нагнала Гарри, оставив позади отца и Римуса. Они рванули почти сразу за ней, но возраст не помогал бегать им так быстро как бежали Веатрикс и Гарри, поэтому они остались далеко позади.
Беллатрикс рванула в воду, где было начало заросшему, большому и совсем неглубокому пруду. Гарри и Веатрикс бросились за ней. Веатрикс пыталась докричаться до Поттера, чтобы он остановился, но он не слушал. В этот момент им полностью завладела жажда мести. Еще и Беллатрикс своими криками заставляла бежать Гарри только скорее.
Быстро они достигли середины. Беллатрикс исчезла. Гарри почувствовал опасность и достал из кармана кофты волшебную палочку. Он стал озираться вокруг. Веатрикс, тяжело дыша, вместе с ним.
В кустах Веатрикс заметила знакомую фигуру. Грязные спутанные волосы, широкая ухмылка, неподстриженные ногти. Это был Сивый. Ясно за кем они пришли. Римус предупреждал, что такое будет, а Веатрикс забыла, она поведала себя как дура. Она спряталась за спину Гарри, пока тот наставника палочку в ту сторону где шагали плечо к плечу Сивый и Беллатрикс.
Из кустов выбежали Сириус и Римус, заметив потенциальную опасность, они начали отбиваться, закрыв детей. Веатрикс с ужасом в глазах из-за плеча Гарри наблюдала за битвой. От страха она позабыла все заклинания. Ей хотелось помочь отцу и крестному, но она не могла. Не было сил. Радовало по крайне мере одно. Сегодня не полнолуние и опасности от Сивого ей не грозит. Она уже увереннее стала наблюдать за поединком Сириуса и Беллатрикс. Последняя испарилась. Сириус был озадачен не меньше Веатрикс и озирался по сторонам.
Беллатрикс появилась так быстро и увлекла Веатрикс за собой, что она даже не успела вскрикнуть. Открыв глаза, она заметила, что стоит наверное в десяти шагах от того места, где стоял ее отец, Гарри и Римус. Сивый испарился. Все трое стояли, направив свои волшебные палочки на Беллатрикс.
— Оставь мою дочь в покое, — прорычал Сириус и сделал шаг вперёд
— Дай-ка подумаю — Беллатрикс изобразила выражение крайне задумчивости, а потом выплюнула:
— Нет!
Она затряслась от хохота. Веатрикс постаралась вырваться. Не получилось. Эта полоумная держала слишком сильно. Палочка Веатрикс была в доме и только сейчас она поняла как же глупо поступила, что забыла волшебную палочку. Она расслабилась. Начала думать, что никакой опасности ей не грозит в доме, защищённом таким количеством заклинаний. Она ошиблась.
— На вашем месте я опустила бы волшебные палочки, если никто не хочет, чтобы она пострадала— посоветовала Беллатрикс, приставив волшебную палочку к горлу Веатрикс.
— Пап, не слушай, стреляй— прохрипела Веатрикс.
Волшебная палочка слижкос уж сильно давила на горло.
— Куда, сквозь тебя что ли? — Сириус был разозлён, что в данной ситуации он сделать ничего не может. Он медленно опустил волшебную палочку. Его действие повторили Римус и Гарри.
Веатрикс стояла и смотрела на людей, которых любила. Они стояли, опустив волшебные палочки, а Веатрикс плотно к себе прижимала Беллатрикс, приставив к горлу волшебную палочку.
— Может быть убить тебя? — спросила она шепотом.
Веатрикс поморщилась. Она ненавидела Беллатрикс и всеми силами старалась выпутаться из ее лап, но она держала крепко.
Веатрикс видеоа испуганные и одновременно злые глаза отца
— Хотя нет... Убить тебя слишком просто.. Я сотру тебе память, кого ты там любишь? — задала вопрос Беллатрикс.
Веатрикс не ответила. Решила молчать до конца.
— Ах да, малыш Гарри. Попрощайся со своими воспоминаниями о нем, малышка Ви— язвительно сказала Беллатрикс
— Нет! — Веатрикс попыталась вырваться.
Не получилось. Веатрикс даже на ногу наступить ей не могла и искренне надеялась, что Беллатрикс блефует.
— Обливейт— Веатрикс почувствовала легкую боль в голове и потеряла сознание.