Дочка убийцы

Дамблдор прошел в дом и посмотрел на Веатрикс и Гарри. — Мне нужна ваша помощь?— сказал он, указав рукой на Веатрикс и Гарри. Они кивнули не раздумывая. Директор уже предупреждал Веатрикс о том, что ему понадобится их помощь. Видимо этот день наконец настал. Они вышли на улицу. Было прохладно и кругом тихо. — Возьмите меня за руку— приговор Дамблдор. Они взялись и тот час трансгрессировали. Они приближались к аккуратному каменному до­мику, окруженному садом. — Вот те на! Боже мой, боже мой, боже мой... Веатрикс посмотрела вдоль ухоженной садовой до­рожки, и у нее сжалось сердце. Входная дверь ви­села на одной петле. Дамблдор оглянулся по сторонам: улица была со­вершенно пустынна. — Волшебные палочки на изготовку и следуйте за мной, — сказал он тихо. Толкнув калитку, Дамблдор быстро и бесшумно двинулся по дорожке к дому. Веатрикс и Гарри не отставали от него ни на шаг. Дамблдор медленно приоткрыл дверь, держа перед собой волшебную палочку. —Люмос! На острие волшебной палочки зажегся огонек, осветив тесную прихожую. Слева виднелась еще одна полуоткрытая дверь. Подняв над головой светящу­юся волшебную палочку, Дамблдор вошел в гости­ную, Гарри и Веатрикс — за ним. Перед ними открылась картина полного разгро­ма: прямо у их ног лежали разбитые напольные часы с треснувшим циферблатом; маятник валялся чуть в стороне, словно меч, выпавший из руки воина; пи­анино рухнуло набок, рассыпав клавиши по всему полу; рядом поблескивали осколки оборвавшейся люстры; из распоротых диванных подушек высыпа­лись перья. Все было, словно пылью, усыпано мелки­ми осколками стекла и фарфора. Дамблдор поднял волшебную палочку повыше, ее свет упал на стены, забрызганные чем-то липким, темно-красным. Гар­ри тихо охнул, и Дамблдор оглянулся. — Малоприятное зрелище, — печально заметил он. — Да, здесь произошло нечто ужасное. Дамблдор осторожно прошел на середину ком­наты, осматривая обломки у себя под ногами. Гар­ри и Веатрикс шли за ним, озираясь по сторонам, немного стра­шась того, что могло обнаружиться за разломанным пианино или перевернутым диваном, но мертвого тела нигде не было видно. — Может быть, они сражались, и... и его утащили силой, профессор? — предположил Гарри, стараясь не задумываться о том, какими должны были быть раны, чтобы брызги долетали до половины стены. — Едва ли, — тихо ответил Дамблдор, заглядывая за опрокинутое мягкое кресло. — Вы думаете, он... — Все еще где-то здесь? Да. И вдруг без всякого предупреждения Дамблдор нагнулся и ткнул волшебной палочкой в пухлое си­денье кресла. — Ой-ой! — взвизгнуло кресло. — Добрый вечер, Гораций, — сказал Дамблдор, выпрямляясь. У Гарри отвисла челюсть. Там, где всего секунду назад лежало кресло, скорчился невероятно толстый лысый старик. Он потирал себе живот и обиженно косился на Дамблдора слезящимися глазками. — Совсем не обязательно было тыкать с такой си­лой, — проворчал он, тяжело поднимаясь на ноги. — Больно ведь! Свет от волшебной палочки искрился на его блес­тящей лысине, выпученных глазах, пышных сереб­ристых усах, как у моржа, и полированных пугови­цах темно-бордовой бархатной домашней куртки, надетой поверх сиреневой шелковой пижамы. Его макушка едва доставала Дамблдору до подбородка. — Как ты догадался? — буркнул толстяк, распря­мившись и все еще потирая живот. Он держался удивительно хладнокровно для человека, которо­го только что разоблачили, когда он прикидывал­ся креслом. — Мой дорогой Гораций, — усмехнулся Дамбл­дор, — если бы тебя на самом деле навестили Пожи­ратели смерти, над домом была бы Черная Метка. Толстый волшебник хлопнул себя пухлой рукой по обширному лбу. — Черная Метка, — пробормотал он. — Чувствовал ведь: что-то я упустил... Ну что ж! Все равно времени бы не хватило. Я и так едва успел навести последний лоск на свою обивку, когда ты вошел в комнату. Он так тяжело вздохнул, что кончики моржовых усов затрепетали. — Помочь тебе с уборкой? — вежливо предло­жил Дамблдор. — Да, пожалуйста. Они встали спиной к спине — высокий, худой и низенький, круглый волшебники — и одновремен­но плавно взмахнули волшебными палочками. Мебель разлетелась по местам, осколки безделу­шек мгновенно собрались вместе, перья вернулись в подушки, порванные книги починились и расста­вились по полкам, масляные светильники взмыли в воздух, приземлились на столики по углам и сно­ва зажглись, фотографии в блестящих серебряных рамках стайкой пронеслись через всю комнату и утвердились на письменном столе, целенькие и чис­тенькие, все дырки, трещины и прорехи закрылись, и обои на стенах очистились. — Кстати, что это была за кровь? — громко по­интересовался Дамблдор, перекрывая звон восста­новленных напольных часов. — По стенам? Драконья! — прокричал волшеб­ник по имени Гораций. В ту же минуту люстра с оглушительным скреже­том и звяканьем снова привинтилась к потолку. Пианино со стуком встало на место, и наступи­ла тишина. — Да, драконья, — повторил волшебник тоном легкой светской беседы. — Последний флакончик, а цены в последнее время взлетели до небес. Впро­чем, ее еще можно будет использовать. Он вперевалочку подошел к серванту, взял стояв­ший на нем стеклянный пузырек с густой жидкос­тью и посмотрел на просвет. — Хм-м... Запылилась немножко. Он снова поставил флакон на сервант и вздох­нул. Тут его взгляд упал на Гарри и Веатрикс. — Ого! — Большие круглые глаза мгновенно на­целились на лоб Гарри со шрамом в виде молнии. — Ого! — Это, — представил Дамблдор, шагнув вперед, — Гарри Поттер и Веатрикс Блэк. Гарри, Веатрикс, это мой старинный друг и кол­лега, Гораций Слизнорт. Слизнорт пронзительно взглянул на Дамбл­дора. — Так вот как ты намеревался меня убедить, а? Ну так вот, Альбус, мой ответ: нет. Он прошел мимо Гарри, отпихнув его с дороги с решительным лицом человека, пытающегося одо­леть искушение. — По крайней мере, выпить нам предложат? — спросил Дамблдор. — Ради старого знакомства? Слизнорт заколебался. — Ну хорошо, по глоточку, — сказал он непри­ветливо. Дамблдор улыбнулся Гарри и Веатрикс и подтолкнул их к креслу, очень похожему на то, которое только что так ловко изображал Слизнорт. Кресло стояло возле очага, где теперь Снова пылал огонь, а рядом ярко го­рела масляная лампа. Гарри и Веатрикс сели с отчетливым впечат­лением, что Дамблдору для чего-то нужно, чтобы они были на виду и конечно, когда Слизнорт, возивший­ся с графинами и бокалами, снова обернулся лицом к комнате, взгляд его немедленно упал на Гарри. — Хмф, — произнес он и быстро отвел глаза, слов­но боялся, что они заболят. — Вот, прошу... Он подал бокал Дамблдору, усевшемуся без при­глашения, сунул поднос в руки Гарри, а сам погру­зился в подушки починенного дивана и в неприяз­ненное молчание. Ножки у него были такие коро­тенькие, что не доставали до полу. — И как же ты поживаешь, Гораций? — спросил Дамблдор. — Не очень хорошо, — сразу же ответил Слиз­норт. — Легкие никуда не годятся. Хрипы. И к тому же ревматизм. Хожу с трудом. Что делать, возраст. Постарел я. Устал. — Однако ты, должно быть, двигался довольно резво, чтобы подготовить нам такой любезный при­ем за столь короткое время, — заметил Дамблдор. — Вряд ли ты узнал о нашем приходе больше чем за три минуты. В голосе Слизнорта прозвучали одновременно досада и гордость: — Две. Я принимал ванну, не услышал, когда сра­ботало заклинание от непрошеных гостей. Тем не менее, — прибавил он строго, будто спохватив­шись, — факт остается фактом: я старый человек, Альбус. Усталый старик, который заработал себе пра­во на спокойную жизнь и некоторые элементарные удобства. Веатрикс оглядела комнату. Она была душная и слишком тес­но заставленная, но никто не мог бы назвать ее не­достаточно удобной. Здесь были мягкие кресла, ска­меечки для ног, напитки и книги, коробки шоколад­ных конфет и пухлые диванные подушки. Если бы Гарри не знал, кто здесь живет, представил бы, что это богатая и капризная старая леди. — Ты моложе меня, Гораций, — заметил Дамбл­дор. — Так, может, тебе и самому стоит подумать о за­служенном отдыхе, — напрямик высказался Слиз­норт. Его светлые, выпуклые, как крыжовник, гла­за обратились к поврежденной руке Дамблдора. — Я смотрю, реакция уже не та. — Ты совершенно прав, — спокойно ответил Дам­блдор и поддернул рукав, открывая кончики обгоре­лых, почерневших пальцев. От этого зрелища у Гарри по спине побежали мурашки. — Я, безусловно, уже не так быстр, как раньше. Но, с другой стороны... Он пожал плечами и развел руки в стороны, как бы говоря, что старость имеет свои преимущества, и Гарри вдруг заметил на его здоровой руке коль­цо, какого никогда прежде не видел у Дамблдора: большой, довольно грубо сделанный перстень из металла, по виду похожего на золото, с большим черным камнем, треснувшим посередине. Взгляд Слизнорта тоже на мгновение задержался на кольце, и Гарри увидел, как на его широком лбу появилась и тут же исчезла крохотная морщинка. — Так как же, Гораций, все эти предосторожности на случай незваных гостей... От кого ты все-таки пря­чешься — от Пожирателей смерти или от меня? — спросил Дамблдор. — Да зачем нужен Пожирателям смерти такой жалкий, измученный жизнью старикашка, как я? — воскликнул Слизнорт. — Полагаю, для того, чтобы обратить твои весь­ма немалые таланты на запугивание, пытки и убий­ства, — ответил Дамблдор. — Или ты хочешь сказать, что они еще не приходили вербовать тебя? Слизнорт со злостью посмотрел на Дамблдора, потом пробормотал: — Я не дал им такой возможности. Я уже целый год в бегах. Не задерживаюсь на одном месте доль­ше недели. Перебираюсь из одного магловского дома в другой... Владельцы этого жилья проводят отпуск на Канарах. Здесь очень приятно, жаль бу­дет уезжать. Все до смешного просто, если знаешь как. Одно простенькое Замораживающее заклинаньице на эту нелепую сигнализацию от воров, ко­торой маглы пользуются вместо вредноскопов, да позаботиться, чтобы соседи не заметили, когда бу­дешь перевозить пианино. — Ловко придумано, — сказал Дамблдор. — Толь­ко, пожалуй, немного утомительно для измученного старикашки, который ищет тишины и покоя. А вот если бы ты вернулся в Хогвартс... — Только не говори мне, что в этой треклятой школе у меня будет спокойная жизнь! Не сотрясай понапрасну воздух, Альбус! Может быть, я и скры­ваюсь, однако до меня доходили разные слухи пос­ле того, как от вас ушла Долорес Амбридж! Если так у вас теперь обращаются с учителями... — Профессор Амбридж не поладила с табуном кентавров, — сказал Дамблдор. — Вряд ли у тебя, Гораций, хватило бы ума явиться в Запретный лес и обозвать толпу разъяренных кентавров «мерзки­ми полукровками». — Так вот, значит, как было дело! — воскликнул Слизнорт. — Что за идиотка! Она мне никогда не нравилась. Гарри не сдержал смешок. Дамблдор и Слизнорт разом поглядели на него. — Извините, — быстро сказал Гарри. — Просто мне она тоже не понравилась. Дамблдор внезапно встал. — Уже уходите? — обрадовался Слизнорт. — Нет, я хотел воспользоваться здешним туале­том, если можно, — сказал Дамблдор. — А, — сказал Слизнорт, явно разочарованный. — Вторая дверь налево по коридору. Дамблдор вышел из комнаты. Дверь за ним закры­лась, и наступила тишина. Через пару минут Слиз­норт поднялся на ноги, явно не зная, чем себя за­нять. Он исподтишка взглянул на Гарри и Веатрикс, затем по­дошел к камину и повернулся спиной к огню, грея свою обширную заднюю часть. — Не воображайте, будто я не знаю, зачем он вас сюда притащил, — сказал Слизнорт ни с того ни с сего. Гарри молча смотрел на него. Водянистые глаз­ки Слизнорта вновь скользнули по шраму Гарри, на этот раз не оставив без внимания и все лицо. — Ты очень похож на отца. — Да, мне говорили, — сказал Гарри. — Только не глаза. Глаза у тебя... — Мамины, ага. — Гарри так часто это слышал, что ему уже начало слегка надоедать. — Хмф. Да, ну-ну. Безусловно, учителям не по­лагается заводить любимчиков, но она была одной из моих любимых учениц. Твоя мама, — пояснил Слизнорт в ответ на вопросительный взгляд Гар­ри, — Лили Эванс. Очень способная. И такая жи­вая, веселая, знаешь ли. Прелестная девочка. Пом­ню, я ей все говорил, что ей бы лучше было учиться на моем факультете. Она еще каждый раз так дерзко мне отвечала... — А какой был ваш факультет? — Я был деканом Слизерина, — сказал Слиз­норт. — Ну, ну, ну, — поспешно прибавил он, заме­тив выражение лица Гарри и Веатрикс, и погрозил им пухлым пальцем, — только не надо ставить это мне в вину. Вы-то, надо думать, гриффиндорцы, как и ваши мамы? Да, такие особенности, как правило, передаются по наследству. Хоть и не всегда. Например твой отец Веатрикс. Слизнорт со значением посмотрел на Веатрикс. — Так вот, они с Джеймсом были большие при­ятели, когда учились в школе. Все Блэки были на моем факультете, а Сириус оказался в Гриффиндоре! А жаль, он был талантливый мальчик. Позже у меня учился его брат, Регулус, но мне хотелось бы их всех собрать у себя. А твоя мама Веатрикс также как и мама Гарри была моей любимицей. Вот они действительно любили мой предмет. Он говорил, словно азартный коллекционер, у ко­торого на аукционе из-под носа увели редкий экс­понат. Видимо, с головой уйдя в воспоминания, он отрешенно созерцал противоположную стену, рас­сеянно поворачиваясь то в одну, то в другую сторо­ну, чтобы спина равномерно прогревалась. — Твоя-то мама была магловского происхожде­ния.— обратился он снова к Гарри — Я ушам своим не поверил, когда узнал об этом. Она так блестяще училась, я был уверен, что она из чистокровных волшебников. — Наша лучшая подруга — из семьи маглов, — ска­зал Гарри, — и учится лучше всех на нашем курсе. — Иногда это случается. Забавно, правда? — ска­зал Слизнорт. — Не очень, — холодно ответил Гарри. Слизнорт удивленно посмотрел на него. — Не думай, что я человек с предрассудками! — воскликнул он. — Нет, нет, нет! Я ведь только что ска­зал, что твоя мама была одной из моих самых люби­мых учениц за все эти годы! Был еще Дирк Крессвелл, на год младше нее, он теперь начальник Управления по связям с гоблинами, тоже из магловской семьи, необычайно одаренный юноша и до сих пор снаб­жает меня из первых рук весьма ценными сведени­ями о том, что делается в банке «Гринготтс»! Он пару раз приподнялся на цыпочки с само­довольной улыбкой и указал на блестящие рамки с фотографиями на комоде; на каждой фотографии виднелись несколько крошечных движущихся фи­гурок. — Все это мои бывшие ученики, и все фотогра­фии с подписями. Обратите внимание, вот это Вар­нава Кафф, главный редактор «Ежедневного проро­ка», он всегда интересуется моим мнением о послед­них новостях. А это — Амброзиус Флюм, владелец «Сладкого королевства», непременно присылает це­лую корзину сладостей на день рождения, и все по­тому, что я ему устроил знакомство с Цицероном Харкиссом, который первым взял его на работу! А в заднем ряду, если вытянешь шею, ты сможешь увидеть Гвеног Джонс — она, как всем известно, ка­питан команды «Холихедские гарпии». Многие удив­ляются, что я в дружеских отношениях с «Гарпия­ми» и в любой момент могу получить бесплатные билеты на их матч! Эта мысль, по-видимому, привела его в отлич­ное настроение. — Все эти люди присылают вам разные вещи — значит, они знают, как вас можно найти? — спросил Гарри, невольно удивившись, как это Пожиратели смерти до сих пор не выследили Слизнорта, если корзины конфет, билеты на квиддич и гости, жаж­дущие совета, так легко находят к нему дорогу. Улыбка исчезла с лица Слизнорта так же быстро, как брызги крови со стен его комнаты. — Разумеется, нет, — сказал он, глядя на Гарри сверху вниз. — Я уже год ни с кем не общаюсь. Похоже, он и сам поразился собственным сло­вам. На мгновение вид у Слизнорта стал довольно-таки расстроенный. Потом он пожал плечами: — Что делать... В такие времена благоразумные волшебники стараются не высовываться. Дамблдо­ру хорошо говорить, но для меня сейчас поступить преподавателем в Хогвартс — все равно что пуб­лично объявить о своем союзе с Орденом Феникса! В Ордене, безусловно, прекрасные люди, отважные, благородные и так далее, но меня лично не устраи­вает их уровень смертности... — Совсем необязательно вступать в Орден, что­бы преподавать в Хогвартсе, — сказал Гарри. Ему не до конца удалось сдержать насмешливую нотку в голосе; трудно было посочувствовать изнеженному Слизнорту когда ему вспомнилось, как Сириус жил в пещере и питался крысами. — Большинство учи­телей не состоят в Ордене, и никого из них пока не убили — ну, если только не считать Квиррелла, но ему так и надо, ведь он сотрудничал с Волан-де-Мортом. Гарри был совершенно уверен, что Слизнорт — один из тех волшебников, кто не в состоянии спо­койно слышать имя Волан-де-Морта, и действитель­но, Слизнорт весь передернулся и протестующе пис­кнул, но Гарри не стал обращать на это внимания. — По-моему, в Хогвартсе гораздо безопаснее, чем в других местах, пока директор там Дамблдор. Гово­рят, он единственный волшебник, которого боялся Волан-де-Морт, правда? — продолжал свое Гарри. Слизнорт отрешенно устремил взгляд в про­странство. По-видимому, он обдумывал слова Гарри. — Что ж, это верно, Тот-Кого-Нельзя-Называть никогда не стремился сразиться с Дамблдором, — неохотно пробормотал он. — И, пожалуй, вполне можно предположить, что, поскольку я не присо­единился к Пожирателям смерти, Тот-Кого-Нельзя-Называть вряд ли числит меня среди своих друзей... А в этом случае, пожалуй, я и в самом деле был бы в большей безопасности поблизости от Альбуса... Не стану скрывать, смерть Амелии Боунс потряс­ла меня... Если уж она, при ее-то связях в Министер­стве, при ее возможностях защиты... Тут в комнату вернулся Дамблдор. Слизнорт вздрогнул, как будто совсем позабыл о его присут­ствии в доме. — Ах, это ты, Альбус, — проговорил он. — Долго же ты, однако. Расстройство желудка? — Нет, просто я читал магловские журналы, — сказал Дамблдор. — Обожаю схемы для вязания. Ну что ж, Гарри, Веатрикс, мы с вами уже достаточно долго зло­употребляем гостеприимством Горация, пора и честь знать. Гарри и Веатрикс с готовностью вскочили на ноги. Слизнорт слегка растерялся: — Уже уходите? — Да, уходим. Я всегда умел вовремя признать свое поражение. — Поражение? Слизнорт страшно разволновался. Он сцепил руки, завертел толстыми большими пальцами, заер­зал, глядя, как Дамблдор закутывается в свой дорож­ный плащ, а Гарри застегивает молнию на куртке. — Итак, очень жаль, что ты не хочешь работать у нас, Гораций, — сказал Дамблдор и помахал на про­щание здоровой рукой. — В Хогвартсе были бы рады твоему возвращению. Если захочешь как-нибудь нас навестить, всегда будешь дорогим гостем, несмотря на повышенные меры безопасности... — Да, да... спасибо за приглашение... вот и я го­ворю... — Стало быть, до свидания! — Пока, — сказал Гарри. Они были уже у выхода на улицу, когда сзади по­слышался крик — Ну хорошо, хорошо, я согласен! Дамблдор обернулся. Запыхавшийся Слизнорт стоял в дверях гостиной. — Ты согласен вернуться на работу? — Да, да, — раздраженно ответил Слизнорт. — Я, должно быть, с ума сошел, но — да, я согласен. — Чудесно! — просиял Дамблдор. — В таком слу­чае, Гораций, до встречи первого сентября! — Да уж, до встречи, — буркнул Слизнорт. Когда они шли по садовой дорожке, им вслед нес­ся голос Горация: — Но смотри, Дамблдор, я потребую прибавки! Дамблдор тихонько хмыкнул. Садовая калитка захлопнулась за ними, и они пустились в обратный путь вниз по темным переулкам среди клубящего­ся тумана. — Молодец, Гарри, — сказал Дамблдор. — Да я ничего не сделал, — удивился Гарри. — Да нет, сделал. Ты показал Горацию, насколь­ко для него выгодно вернуться в Хогвартс. Он вам понравился? -Ну-у... Пожалуй, он довольно симпатич­ный, но какой-то уж очень самовлюбленный и еще, что бы он там ни говорил, слишком сильно удивля­ется, что девочка из семьи маглов может стать хо­рошей волшебницей. — Гораций, — сказал Дамблдор, — очень любит комфорт. А еще он любит собирать вокруг себя знаменитостей, преуспевающих и влиятельных людей. Ему нравится думать, что они прислушиваются к нему. Он сам ни­когда не стремился восседать на троне, предпочи­тает занять место за его спинкой — там, знаешь ли, легче развернуться. В свое время в Хогвартсе он от­бирал для себя любимчиков среди учеников — кого за ум, кого за честолюбие, кого за обаяние или та­лант, причем удивительно ловко определял имен­но тех, кто потом добился известности в той или иной области. Гораций даже основал своеобразный клуб своих любимчиков с самим собой во главе. Он знакомил их с нужными людьми, налаживал полез­ные контакты между членами клуба и всегда что-то с этого имел, будь то коробочка его любимых заса­харенных ананасов или возможность порекомендо­вать своего человека на освободившуюся должность в Управлении по связям с гоблинами. Гарри вдруг представилась необыкновенно яр­кая картинка: громадный раздувшийся паук плетет свою паутину и время от времени дергает за ни­точки, подтягивая к себе поближе сочных и жир­ных мух. — Я не для того все это ва рассказываю, — про­должил Дамблдор, — чтобы восстановить вас против Горация, или, как его теперь следует называть, про­фессора Слизнорта, а для того, чтобы вы были насто­роже. Несомненно, он постарается и тебя включить в свою коллекцию. Ты, Гарри, стал бы у него самым ценным экспонатом: Мальчик, Который Выжил... Из­бранный — так тебя теперь называют, а Веатрикс точно такая же избранная, а зе последняя представительница Блэков, учащаяся в Хогвартс, ты же слышала, что он хочет заполучить весь набор. Они прошли еще немного и Дамблдор остановился. — Дальше можно не идти. Они трансгрессировали, их на улице ждал Сириус. — Ну как все прошло, убедили Слизнорта? — спросил он. — Да, нужно благодарить Веатрикс и Гарри, чтож приятного вам вечера. Дамблдор трансгрессировал. — Ну и как вам Слизнорт? — спросил Сириус, повернувшись к Гарри и Веатрикс — Не знаю... — протянула Веатрикс — пока не известно. — Твоей маме так он нравился — поведал Сириус. — Слизнорт сказал Они прошли в дом. — Не бойтесь Слизнорт так-то преподает нормально, только занудствеут больно много, кстати пришли ваши письма из Хогвартса, будете открывать? — Да-да, только сейчас выйдем поговорим. Веатрикс потянула Гарри снова на улицу. — Гарри, послушай, я согласна снова стать твоей девушкой. — Это на тебя кто так повлиял? — спросил Гарри, улыбнувшись. — Никто, просто не могу я на тебя долго сердиться да и чем больше я буду тянуть, тем больше шанс того, что тебя у меня заберут. Гарри усмехнулся и поцеловал Веатрикс. — Ну что пойдем смотреть оценки? — спросил он. Веатрикс кивнула и вслед за Гарри последовала обратно в дом. На кухонном столе лежало два толстых конверта. Наверняка Рон и Гермиона свои уже открыли. Веатрикс разорвала свой конверт и тяжело вздохнула. Первым из конверта она достала список учебников на следующий год, а вслед за ним и листок с оценками за экзамен. СТАНДАРТЫ ОБУЧЕНИЯ ВОЛШЕБСТВУ РЕЗУЛЬТАТЫ ЭКЗАМЕНОВ Проходные баллы: превосходно (П) выше ожидаемого (В) удовлетворительно (У) Непроходные баллы: слабо (С) отвратительно (О) тролль (Т) ВЕАТРИКС МАРЛИН БЛЭК ПОЛУЧИЛА СЛЕДУЮЩИЕ ОЦЕНКИ: Астрономия...................................................... П Уход за магическими существами.................В Заклинания........................................................П Защита от Темных искусств...........................П Прорицания........................................................С Травология..........................................................П История магии...................................................В Зелъеварение....................................................П Трансфигурация................................................П Веатрикс вздохнула спокойно. У нее по всем предметам были хорошие оценки. Они с Гарри обменялись результатами, а потом подошли Рон и Гермиона и обменялись еще и с ними. — Ну что мне-то оценки покажете? — спросил Сириус. Веатрикс протянула отцу листок. Он вздохнул. — Вся в мать и крестного — сказал он и протянул листок Римусу — молодец — добавил он, обняв дочь. Веатрикс просияла. Встряхнув конверты из них вывалилось два значка. Веатрикс и Гарри одновременно присели и взяли их. — Ну и кто из нас старший староста, а кто капитан команды? — спросила Веатрикс. — Для таких случаев сзади пишут имена — сказал Сириус Веатрикс развернула значок старшего старосты и обнаружила на нем свое имя. — Я староста? — спросила она и протянула значок отцу. — Чтож похоже на то, так и знал не надо было тебя с Джеймсом и Лили оставлять. Что-то у нас в семье много старост развелось. Джеймс и Лили были старшими старостами. Римус просто старостой. Регулус тоже старшим старостой, а теперь еще и ты, я никак не могу понять в кого ты пошла. — Во всех — улыбнулась Веатрикс и обняла отца. Каникулы подходили к концу, а значит завтра все отправятся в Косой Переулок за новыми покупками. Веатрикс не знала кого она там встретит и не хотела знать, что произойдет во время завтрашнего похода за покупками. Но это определённо должно произойти и произойдёт. Осталось ждать совсем не долго.