ветра дуют с севера

У Ли Канму глаза большие и почему-то светятся искрящейся радостью. Сухо не помнит, чтобы они когда-либо были друзьями, но при виде агента разведки с белой хризантемой в руке, на душе становится тепло. — Я до последнего не верил, — говорит Канму, и Сухо кивает. — Не верили, что он погиб или что выжил? Доктор Ким, стоящая рядом с Сухо, насмешливо фыркает и пожимает протянутую Канму ладонь. Всю дорогу до кладбища она с ним не разговаривала, как и весь вчерашний вечер. На короткий рапорт о том, что в офисе АНБ он не был, доктор молча поставила на стол перед ним стакан с водой и таблеткой снотворного и скрылась в своей комнате. Той ночью ему снилась Суи, она плакала и голосом Ёнро твердила о том, что снова хочет услышать, как он поёт. Они останавливаются под сенью сосен, обрамляющих кладбище живой рамой. Отсюда видно сотни и тысячи серых невысоких стел. Некоторые уже наполовину ушли в землю, с некоторых время почти стерло высеченные надписи. Канму останавливается у одной из тонких молодых сосен с тремя красными лентами, повязанными вокруг ее ствола. Доктор Ким теряет весь свой деловой настрой, подходя ближе, и касается ленточек ладонью. — Мы не смогли найти их тела, — тихо говорит Канму, делая вид, что не замечает, как женщина старается незаметно утереть слёзы. — Как и твое, впрочем, Лим Сухо. Может, и они?.. Сухо молча качает головой. — Мне тоже хотелось бы думать так. Мысль о том, что его товарищи, которых он провел через снега и пламя, и которые вернулись за ним в самый ад, чтобы завершить свою миссию — мысль о том, что они погибли вот так мгновенно, почти у своей цели… Сухо ненавидит слово «почти». Почти справились, почти добрались, почти выжили... Сухо прикладывает ладонь к слегка выцветшим уже лентам вслед за доктором Ким. Ли Канму наблюдает за ними пристально, доктор в последний раз выдыхает рвано, и оборачивается к агенту. — Я не успела вас поблагодарить за то, что вернули мне мое имя. Знаю, в прошлом мы много раз подставляли друг друга, но вы все же сдержали свое обещание. Канму вежливо улыбается: — Как и вы свое. К тому же, Ким Ынэ звучит гораздо красивее, чем Кан Чон-я. — Доктор Ким отзеркаливает его выражение лица, склоняя голову в знак благодарности. Сухо в обмене любезностями участия не принимает. Солнце освечивает верхушки стел, ветер колышет раскидистые кроны сосен. Ли Канму недвусмысленно позвякивает ключами от машины, доктор Ким сверяется с наручными часами, и трогает Сухо за локоть. — Нам пора. Он кивает. В последний раз оглаживает пальцами ленты — одну, вторую, третью. — Ынчоль, Гёкчан... Спасибо, что были моими товарищами. Обратно они едут в тишине. Ли Канму за рулем изредка поглядывает на Сухо в зеркальце заднего вида, доктор Ким на пассажирском сидении прислоняет голову к окну и, кажется, дремлет. Дикость, но от этой атмосферы Сухо хочется улыбаться. Канму прочищает горло, заставляя их встретиться взглядами через зеркало. — М-м, я могу спросить? Сухо склоняет голову, призывая продолжать. Канму еще некоторое время смотрит на дорогу, перестраиваясь в другой ряд. — Каким образом тебе удалось выжить? Ёнро говорила, что в тебя стреляли много раз… — Ён?.. — Сухо слегка запинается, не ожидая ее упоминания. — Ёнро говорила? Кхм… А что еще она говорила? — Ну, — Канму смущенно отводит взгляд. — В основном она плакала… Они оба снова замолкают. Сухо старается не думать о словах Канму, и о Ёнро, которую так и не смог увидеть даже издалека. Иначе в груди снова появляется то самое режущее чувство, и давит-давит-давит все глубже в самую темную темень разума, откуда выход найти непросто. Машина въезжает в тоннель, и Сухо неумолимо затапливает воспоминаниями. Может, не стоило разделяться тогда, может, у Ынчоля и Гёкчана были бы более высокие шансы на выживание в таком случае? В машине светлеет, когда выход из тоннеля ставится ближе, но перед глазами некоторое время все еще темно от горечи. Сухо читает вывески — до Сеула одиннадцать километров. Канму терпеливо ждет, и Сухо подает голос, тихо, чтобы не разбудить доктора Ким: — Значит, она не упоминала того, как надевала на меня бронежилет? — Бронежилет?! О, — Канму слегка растерянно моргает, — это имеет смысл. Сухо слабо улыбается. — Перед тем, как мы расстались у пристани, доктор Ким дала его мне на всякий случай. В меня действительно стреляли, но попали всего два раза. Так что доктор смогла вытащить пули и зашить раны. — А как она там, оказалась, кстати? Не представляешь, как я удивился, когда она пришла ко мне в офис и невозмутимо попросила другое имя… — Думаю, я бы не смогла жить спокойно, оставив его там одного. Доктор потягивается на своем сидении и поправляет ремень безопасности. Канму бросает на нее слегка взволнованный взгляд, но ничего не говорит. — Я, м-м, вырубила отставшего спецназовца и… переоделась в его форму, — доктор Ким все еще смотрит в окно, когда говорит это, и у Сухо перед внутренним взором вдруг предстают ее полные слез глаза, когда он говорит ей беречь себя, а она отвечает, что он на верную смерть отправляется. Сухо опускает голову, боясь случайно словить ее взгляд. — Они все ушли, — голос у доктора внезапно хриплый и прерывистый. — Они ушли и оставили его умирать, выстрелив в него тринадцать раз. Не будь на нем жилета, он умер бы на месте. — Но вам ведь удалось его спасти, Ынэ-щи? — Доктор поворачивается к Канму с приподнятой бровью. — Я ведь могу называть вас так? — Да, — медленно отвечает она, не уточняя на какой вопрос. Канму криво, но вполне искренне улыбается и опускает стекло со своей стороны. В салон врывается летний ветер, взъерошивая волосы доктора. Она на это слегка недовольно хмурится, но молчит. — Кстати, — Сухо подает голос уже почти на подъезде к дому. И когда он успел начать называть это место домом, пусть и мысленно? — Лент на сосне было три… — О, если хочешь, мы в следующий раз снимем твою. Как это я не подумал об этом… — Нет. Нет, не нужно. Я хотел сказать спасибо, на самом деле. Я должен был быть вместе с ними в любом случае. — Понял… О, — Сухо смотрит в указанном Канму направлении. Лицо агента внезапно проясняется, и он разом скидывает пару лет. У входа в их дом стоит машина, внешне похожая на ту, в которой они находятся сейчас. Канму паркуется рядом и выходит первым, снова натягивая на себя суровое выражение. Получается не очень. Из соседней машины выскакивает девушка с короткой стрижкой и волевым взглядом, задорно улыбаясь при виде Канму. — Здравствуйте, Ханна-щи, — Сухо первым протягивает руку, за которую Ханна ухватывается крепко и радостно и трясет-трясет-трясет. — Никогда бы не подумала, что буду так счастлива видеть тебя! Сухо неловко усмехается, отмечая про себя, что это взаимно. Доктор Ким обменивается с агенткой вежливыми кивками. — Чан Ханна, ты рано. Ханна переводит взгляд снова на своего начальника, выгибает бровь и вдруг подскакивает к нему и пихает его кулаком в плечо. Сухо с доктором Ким переглядываются, пытаясь скрыть улыбки. — Рано?! Это вы опоздали! Должны были быть здесь еще минут двадцать назад. Мы пока ждали вас, чуть не уснули. — Мы? — Тот же час настораживается Канму, приобнимая ее за плечи во избежание дальнейших тумаков. — Ты не одна? Ханна кивает куда-то за свою машину, и из-за нее выглядывает очень знакомое и очень бледное девичье лицо, а следом и сама девушка. Сердце Сухо пропускает удар. Ын Ёнро смотрит ему прямо в глаза со знакомым выражением преданного человека.