Литания влюблённых

"Когда в небесах рассмеётся вдруг Серебряная гроза И криками птиц отзовётся юг - Тогда я вернусь назад." Иллет "Когда растает последний лёд"

- Она грядёт! – дикий крик, казалось, на мгновение заполнил всю палубу. Люди и астартес вскакивали, пытаясь понять, что происходит. Юлий, сразу сообразивший, кто кричала, обернулся к обезумевшей от страха женщине: - Коралина, очнись! Кто идёт сюда? Архивариус беспомощно смотрела на него. Но хотя бы замолчала. - Терминаторы, ко мне! – Каэсорон мысленно возблагодарил Слаанеш, что его ребята здесь с оружием. Да, без доспехов, но варп, ещё вопрос, поможет ли против твари броня. Может, подвижность как раз лучше, - Марий, действуем! Вайросеан не ответил. Он стоял, точно обратившись в камень. Звуковая пушка на одной руке, вторая прижата к груди. Юлий перестроил своих так, чтобы держать третьего капитана в поле зрения. Смертные бойцы, летописцы и слуги Легиона по большей части уходили с палубы – не бежали, именно шли. Разумная мера. Каэсорону не хотелось драться в окружении людей. Коралина продолжала всхлипывать. Будь она прежней, Юлий приказал бы кому-то из смертных воинов забрать её с собой, но тащить истерящую демонетку – лишний риск получить клешнёй. А она сама потом свихнётся, что кого-то убила. Ладно, если Асенека действительно притягивает некую тварь, пусть будет приманкой. А даже самый грозный демон забудет про добычу, когда его атакуют терминаторы. Марий всё же заставил себя очнуться – эвакуация и приказы вокруг не позволяли офицеру оставаться в стороне. Повинуясь его слову, нойзмарины (воины Третьей роты появлялись где-то без своих звуковых пушек ещё реже, чем терминаторы без клинков) тоже заняли позицию, готовясь встречать неведомого врага. Но Вайросеан осознавал, что сам он сейчас не боец. Непонятный, невозможный холод, точно он без доспеха шагнул в вакуум, растекался по груди, перехватывал горло. Даже сердца бились через силу. Посреди палубы запульсировало марево. - Без приказа не атакуем, - рыкнул Юлий на особо рьяных. И замер, услышав знакомый голос. - А что это за почётный караул? – Беква Кински, обнажённая, но с синтезатором в руках, надменно окинула взглядом собравшихся астартес. Изумлённо поняла, что она теперь почти одного роста с ними – нет, Каэсорон по-прежнему был выше, но всего-то на несколько сантиметров, - Рада видеть, конечно, первый капитан, но… Марий! Длинные синие волосы взметнулись волной, когда она кинулась к возлюбленному. Всмотрелась в изменившиеся глаза, в чуть заметные шрамы на лице, в седые пряди. Она так боялась стареть рядом с вечно молодым красавцем, но сейчас стариком выглядел космодесантник. - Марий! Что случилось? Холод исчез так же внезапно, как и появился. Вайросеан улыбнулся. - Всё хорошо. Звуковая пушка действительно стала оружием. Настоящим, боевым. На Истваане-пять мы сражались музыкой, и музыка принесла нам победу. Гордость на лице Беквы вновь сменилась тревогой. - Но что с тобой, любовь моя? - Было многое. Но теперь всё хорошо, - спокойно ответил он, - Ты вернулась. Если бы не столько воинов на палубе, Беква бы разрыдалась. Сколько времени прошло, пока она летала, гуляла по полю, общалась с божеством? Сколько времени Марий считал её мёртвой? Даже если всего несколько дней – сколько боли было в этих днях? - Прости меня, - выдохнула она. И вздрогнула, когда кто-то эхом проскулил: - Простите. Я не хотела! Клянусь, я не хотела убить, мне просто было так больно, ужасно больно. А ты не остановила музыку, не хотела… нет, я понимаю, не могла. Внешность была незнакомая, разве что глаза и волосы прежние. Ну и этот голос Беква бы узнала даже в шуме толпы. - Коралина? Мне не за что тебя прощать. Ты – голос Маравильи, всё, что ты сделала, было правильно. Так оно будет проще и быстрее, долгие разбирательства, кто кому наступил на ногу, Беква терпеть не могла. Или мстить, или прощать. А ещё надо бы добраться до ближайшего зеркала. Только сейчас она сообразила, что не представляет, как сама выглядит. Одного роста с Марием – это да, а всё остальное? Если она тоже превратилась… во что-то? - Наша леди музыки вернулась к нам! – раздалось откуда-то из-за спин. Беква, вздрогнув, обернулась. Это не истеричка Коралина, которую можно простить и переступить, это посерьёзнее. - Лорд Фулгрим, - она чуть склонила голову. Совсем немного. Каким-то новым чутьём женщина осознавала, что сейчас в определённом смысле они с Фениксийцем на равных. - Я рад твоему возвращению, - мягко произнёс примарх, - Ты получила новое имя из рук самой Слаанеш? - Меня устраивает моё старое, - Беква кокетливо опустила ресницы, - Но я слышала во дворце истинное имя одного демона. Демона, который долгое время просидел в клинке на одной синей планете. Выдержав паузу, она скользнула к лорду Фулгриму и прошептала это имя. Так сказать, маленький подарок в честь своего возвращения. - Надеюсь, я смогу увидеть, что с ним теперь будет. - Сможешь, прекрасная леди музыки, - галантно откликнулся Фениксиец, - А теперь… не смею задерживать. Вам с Марием много надо друг другу рассказать. «Ты даже не представляешь, насколько много». Она не очень сама понимала, что говорила по пути к своей каюте. Прижималась к Марию и шептала какие-то бессвязные нежности. Открыв дверь, тихо вскрикнула, увидев, что комната точно ждала её. Да, здесь царил непривычный порядок, но он не выглядел нежилым. Книга на столе, аккуратная стопка нот, застеленная кровать. Не место памяти мёртвой, а дом, куда однажды вернутся. - Ох, Марий, - женщина уткнулась ему в плечо. Впрочем, как только дверь отгородила их от всего остального мира, Беква взяла себя в руки. Взглянула на своё отражение – ну да, внешность слегка эльдарская, но ей нравилось. И снова развернулась к возлюбленному, уже почти спокойная. - На самом деле у меня есть моё новое, демоническое имя. Одна из строчек Маравильи… - Не говори этого, - резко возразил Марий, - Я не должен этого знать. - Не глупи, любовь моя, - Беква тряхнула головой, - Да, знающий имя обретает определённую власть над демоном. Но лучше ты назовёшь это имя по слову своего примарха, чем Фулгрим будет выцарапывать его из тебя собственными чарами, псайканой Хатхора или когтями лорда Конрада. Вот тогда мне действительно лучше будет умереть. И разве не все мы так или иначе служим Фениксийцу? - Ты не приносила присягу. И всегда ценила свободу. - И до сих пор ценю, - серебристый смех прокатился по каюте, - Но, милый мой, у твоего примарха множество талантов, но музыкальный к ним не относится. Это самая сложная строчка Маравильи, он её не сыграет. Марий вздохнул: - Он прикажет мне сыграть. - Именно. И тогда ты обретёшь эту власть, а не он. А это совсем-совсем другое, - женщина повела плечами, - Тебя я не боюсь и никогда не боялась. Иди ко мне, милый мой. Мир снова поплыл, растворился в касаниях, поцелуях, откровенных ласках. Разлука и боль поблекли, превратились в серые призраки прошлого. Зачем думать о них, если здесь и сейчас вы вместе? И будете вместе, отныне и вовеки. - Не сдерживайся, - выдохнула Беква, крепче обнимая Мария, оплетая ногами, - Не бойся, теперь ты не повредишь мне и не сделаешь больно. Всё изменилось. - Это хорошо, - нежно улыбнулся Марий, но его прикосновения по-прежнему были осторожными и трепетными, - Прости, мне понадобится время, чтобы привыкнуть к этому. - Нам обоим надо привыкнуть. Ничего, время у нас есть. Потом, когда её возлюбленный уснул, демон-принцесса лежала, вслушиваясь в его дыхание. Ну да, чтобы остаться здесь, нужно хоть немного признать над собой главенство Фулгрима, но это мелочи – Беква была уверена, что они с Фениксийцем уживутся. Возможно, он и не попытается вызнавать её истинное имя, просто от Мария она научилась просчитывать варианты и подстраховываться. Да, теперь она сможет участвовать в битвах. Почти неуязвимая для смертных, существо из древних легенд, а не изнеженная терранка. Третья рота увидит, что их вдохновительница не боится войны. Это её будут бояться враги. Всё будет. Всё ещё будет. Дыхание и стук сердец сплетались в мелодию, нежную и задумчивую. Беква бы рассмеялась, если бы не спящий рядом Марий. Кем бы она не стала, её дар при ней, Маравилья не окажется лебединой песней. Будут новые мелодии, ярче или тише, и пожалуй, это даже важнее вечной красоты.