Литания влюблённых

"Три загадки разгадай, Птицу за перо поймай. Кто целует небеса? И у кого длинней коса? Кто властительней княгини? Назови-ка ее имя. А иначе до суда Ты от гномов никуда." Остролист "Подземелье гномов"

На следующий день Вайросеан мысленно посмеивался над посетившим его «религиозным экстазом». Музыка была прекрасна, и если она могла навеять видения Лаэра или древнего Хемоса, то услышать в финальном аккорде загадочное слово вообще не трудно. Тем более, что Беква знала от самого же Мария о схватке на Тарсусе. «Это гимн в честь примарха Фулгрима. Она вплела в мелодию упоминание о недавней победе Фениксийца». - Вы очень спешите? – когда Люций заступил ему дорогу, Вайросеан остановился едва ли не с радостью. То, что ему предстояло, было важным, но отправляться в апотекарион без ранения, без явной надобности не хотелось. - У меня есть время, капитан Люций. На лице мечника, перечёркнутом свежими шрамами, отразилось явное облегчение. Марий невольно задумался, где их лучший фехтовальщик получил такие раны. - Понимаете, недавно случился один инцидент, - Люций поморщился, - Вы старше меня и по званию, и по возрасту, возможно, вы лучше понимаете смертных. Из дальнейшего чуть сбивчивого объяснения Вайросеан понял, что речь шла о ссоре между двумя летописцами. Люди подрались, и одна из них убила другого. Случайно оказавшийся рядом Люций зачем-то помог женщине скрыть её преступление. - Брат, я не понимаю, почему нужно было покрывать кого-то из пьяных буянов, - начал было Марий, дождавшись паузы. Иного объяснения, кроме того, что летописцы слишком много выпили, он не видел. - Она защищалась! – воскликнул Люций, - Этот человек, убитый, напал на неё. Хотел, чтобы она легла под него и… Он говорил что-то ещё, но слова доносились как через воду. Какая-то гнусная двуногая тварь попыталась украсть, силой взять то, что может быть только даром. Только знаком любви или хотя бы общей радости и нежности. - Ну и мразь! – прорычал Вайросеан, - Вы правильно поступили, брат. Этой женщине было бы трудно, если б вся Ла Венице обсуждала, что там между ними было или не было. Марий смолк, заметив, с каким удивлением смотрит на него Люций. - Вы действительно хорошо разбираетесь в делах смертных, - протянул мечник. - Я старше, - вернул Вайросеан его же аргумент, - Мне доводилось сталкиваться с инцидентами между нашими пилотами. В общем, всё верно сделано. А теперь мне нужно идти. Он двинулся дальше, пытаясь отогнать неприятное ощущение, что чуть не выдал себя. Сейчас даже предстоящая операция волновала куда меньше. - Нервничаешь, капитан? – мягкая улыбка Фабия выглядела предвкушающей. - Нет, - Марий честно постарался взять себя в руки. Вспомнил, как Беква отреагировала, когда он рассказал, что ему предстоит. Женщина, прошедшая через несколько пластических операций и аугментическое усиление слуха, была в полном восторге, - Ты же знаешь, я люблю, когда мои ребята могут проявить свой талант. Даже если они это делают на моей шкуре, будь то в поединке или здесь. - Знаю, - кивнул Байл, наблюдая, как его капитан скидывает одежду и вытягивается на операционном столе, - Вот за это мы тебя все и любим. Апотекарий не мог мысленно не сравнивать двух своих значимых пациентов, и спокойствие Вайросеана вызывало куда больше уважения, чем метавшийся в креплениях Эйдолон. Казалось, Марий мог бы выдержать всю операцию без фиксаторов, на одной силе воли. «Эта душа заслуживает физического совершенства», шепнул про себя Фабий, когда лезвия хирургеона коснулись кожи воина. «В конце концов, пусть все знают, в чьей роте лучший медикус Легиона». Мир пылал эмоциями. Когда-то Марий сказал Деметеру, что с тех пор, как ему открылась музыка, он точно вышел из глубокого тоннеля на свет. Теперь он сам был частью неба и моря, в его крови горел огонь. Каждое движение несло невероятное, небывалое удовольствие. - Ты сильно изменил меня, - Вайросеан пристально взглянул в глаза апотекарию. Голос тоже приобрёл некое новое звучание, он чувствовал, как иначе вибрирует горло от произнесённых слов. Интересно, теперь у него получится петь? - Всё в соответствии с планами примарха, - кивнул Фабий, - Возможно, понадобится время, чтобы свыкнуться с этими измениями. Не хочешь некоторое время отдохнуть под присмотром моих помощников? - Нет, - как только отщёлкнулись фиксаторы, Марий поднялся и соскользнул с операционного стола. - Торопишься к себе в каюту, а, командир? Или пойдёшь хвастаться перед нашими? – удачная операция сделала Фабия непривычно для него шутливым. Вайросеан только пожал плечами, позволяя апотекарию выбрать тот вариант, который ему кажется вернее. На самом деле они оба были неправильны. Марий хотел увидеть Бекву, сказать, что всё прошло хорошо, действительно похвастаться новым голосом. В коридоре вспомнился рассказ Люция, и Вайросеан пожалел, что так невнимательно слушал мечника. Нет, этим бы он не стал делиться ни с кем, но, может, Люций говорил о каких-то подробностях. Что произошло между теми двумя, мужчиной и женщиной? В какой момент она дотянулась до ножа и убила напавшего? «Мне это кажется возбуждающим?» Он даже остановился, удивлённый такой своей реакцией. Произошедшее всё равно было гнусным и мерзким, но какое-то странное любопытство заставляло продумывать сцену в деталях. Как мужчина грубо срывает с женщины платье, притягивает её к себе и впивается в губы поцелуем. Как она царапает ему лицо, заставляя откидывать голову, чтоб ногти не вонзились в глаза. Насильник вдавливает свою жертву в постель. Может, он даже успел взять её… а потом ему в горло вонзается нож и сладострастие становится предсмертной судорогой. По горлу, там, где ещё оставались быстро затягивающиеся следы операции, точно и впрямь скользнуло лезвие. Только сейчас Марий понял одну вещь. Он не знал, как выглядели те двое, но почему-то, представляя себе схватку в каюте, «нарисовал» женщине длинные синие волосы. Она яростно боролась с напавшим, но тот был намного сильнее смертной. «Я бы мог так поступить с Беквой? Взять её против её воли? Нет!» Гнусный морок развеялся, зато в ушах зазвучал голос возлюбленной «Я бы хотела провести одну ночь с тобой, попросив тебя не сдерживаться». Это было ещё большим безумием. Наверно, нужно было уйти к себе, выждать, пока наваждения не закончатся, но Марий всё-таки шёл к каюте своей подруги. Хотя бы просто спросить – зачем ты тогда пожелала этого? Зачем ты хотела смешать любовь и смерть? Погружённая в свою работу, музыкант, композитор, а теперь ещё и слегка инженер даже не сразу услышала стук в дверь. Так что, открыв, она кокетливо прижала руку к груди. - Привет. Извини, что не… - Ничего. Привет. Вроде бы обычные слова, но они звучали так, что Беква чуть не попятилась от Мария. Он выглядел очень странно. Слишком много напряжения в голосе, неприятно-пристальный взгляд… Впервые ей стало неуютно рядом с ним. «Да он пьян!». Мысль так легко вернула ситуацию в привычные рамки, что женщина чуть не рассмеялась. Она прекрасно знала, что у космодесантников есть алкоголь, который действует на них – дзира, грибные настойки, мьод. И, похоже, кто-то слегка перебрал, может, судя по мрачному выражению лица, услышал в Ла Венице какие-то сплетни о поведении госпожи Кински и заявился разбираться. Выяснений отношений с пьяными любовниками Беква не боялась – такое в её жизни было не раз и не два. «Ага, только Марий – профессиональный воин и способен сломать тебе шею одним движением руки. Кажется, пора бы начать бояться». Когда огромные ладони легли ей на плечи, идея насчёт «может свернуть тебе шею» уже совсем не казалась смешной. Марий медленно сжимал пальцы, смотрел на неё и молчал. Беква спокойно встретила его взгляд. - Знаешь, у меня уже, скорее всего, останутся синяки. Сожмёшь ещё сильнее – мне будет очень больно. Ты этого хочешь? - Нет! – он отдёрнул руки, точно обжёгшись, - Извини меня. Прости. Я… Эта операция что-то во мне сломала. Женщина кивнула, поняв, что за странноватый запах она чувствует. Медицинские ароматы, конечно же. Марий даже не пьян, он просто отходит от наркоза. Проблема в том, что с точки зрения вменяемости разница невелика. - Послушай, я сейчас занята, можешь подождать, пока я закончу одну вещь? Полежи, отдохни пока. Она почувствовала невольную гордость за своё самообладание – голос звучал абсолютно естественно. Впрочем, как только хватка разжалась, страх вообще улетучился. Пьяный или нет, Марий услышал её просьбу и сейчас устроился на койке, напоминая пса, ждущего хозяйку. По сравнению с теми парнями и девицами из её прошлого, кто нажирались, а потом скандалили, он вообще чудо спокойствия. Может, уснёт, а наутро всё будет хорошо. На какое-то время Беква просто выбросила его из головы, вернувшись к своему наброску. Тревогу удалось заткнуть одной фразой: если бы он, космодесантник, хотел меня убить, я бы уже была мертва. И если он это захочет, то никуда я отсюда не денусь, в тесноте каюты шансов увернуться нет. Поэтому не надо придумывать глупости, надо закончить то, что начала, пока идея не забылась. Когда спустя полчаса она триумфально обернулась, Марий наблюдал за ней, но это был прежний взгляд, спокойный и нежный. - Что-то получилось? Я же говорил, что ты будешь сочинять и после Маравильи. Вот, начинаешь ещё до её премьеры. - Вообще это как раз для Маравильи, - женщина помахала листом в воздухе, - Помнишь, я сказала, что для неё у меня есть только один идеальный инструмент – и то голос Коралины. Так вот, эта вещь будет достойна моей музыки и её голоса. Но мне нужен доступ в мастерские. - Он у тебя будет, - пожал плечами Вайросеан. Его авторитета должно хватить, да и любимый композитор примарха Фулгрима имеет право на многое, - Не знал, что ты получала инженерное образование. - А у меня его и нет. Просто мне надо, чтобы Маравилья была совершенной. Они посмотрели друг на друга и расхохотались. Всякий раз, когда проявлялось, что у них есть что-то общее – любовь к музыке, стремление к совершенству, вот это упрямое «так надо» – это было чистой и беспримесной радостью. Отсмеявшись, Беква лукаво улыбнулась: - А знаешь, милый мой, у тебя голос изменился. Стал выразительнее. - Я тоже иду по пути к совершенству. Насколько могу, - поддержать шутливый тон не получилось. Но и она ответила абсолютно серьёзно: - Если что, в моих глазах ты его уже достиг.