Хогвартский комиссар

Дома Гарри тут же вытащил покупки и показал Дадли и тёте Петунье. Потом, изучая билет на Хогвартс-экспресс, спросил: — Профессор Бербидж сказала, что надо пройти в стену между платформами девять и десять, чтобы попасть на платформу девять и три четверти. Это как? Стену не надо растворять, как профессор сделала это со стеной, за которой был Косой переулок? — Да нет, — Петунья пожала плечами. — Насколько я помню, Лили всегда вбегала в стену, как в пустое место, словно там на самом деле арка или проход, невидимый простым людям. Гарри покивал, взял из кучки покупок пушистый шарф и протянул тёте. — Тётя Петунья, это тебе. Петунья удивленно глянула на него, но подарок приняла с благодарностью. Как и дядя Вернон не отказался от клетчатой кепки-двукозырки, которую Гарри купил для него, решив, что шапка Шерлока Холмса очень подойдет дяде. Дадли от Гарри получил пакетик Всевкусного драже — пусть развлекается, а Эрнестине был подарен колокольчик, который сам зависал в воздухе над малышкой и тренькал на разные голоса и тембры. Рекс, на которого Гарри напялил шляпу и намотал на шею шарф, ходил и всех смешил своей очень довольной и хвастливой мордой, мол, посмотрите на меня, разве я не красавец?! Этот последний месяц лета Гарри провел с пользой. Читал Историю Хогвартса, штудировал учебники, учился писать пером, тренировал движения палочкой, используя пока карандаш. И давал Рексу поносить палочку, к которой тот был явно неравнодушен. Причем Гарри прочитал всё о карельской березе, о том, что древесина у неё крепче некуда благодаря фактуре необычного дерева. С той же пользой провел лето и Дементор, случайно поименованный самец черноперой совы-пугача. Пугач вообще-то древний, чуть ли не вымерший вид европейской боровой совы. Её ареал простирается от лесов западной Европы до хвойных лесов Сибири и Камчатского полуострова. Вечный сосед бурого медведя, лося и тетерева, довольно часто встречается в фольклоре русских сказок… Наш герой родился в стране Берендея, в глухой чащобе дремучего леса, где увидел тусклый неяркий свет вместе со своими братом и сестрой. Мать с отцом нежно ухаживали за детьми, кормили и согревали пушистых малышей. А положенное время спустя совята снялись с гнезда, разлетевшись в разные стороны. Наш герой полетел на запад, покоряя свет и расстояние. Будучи представителем магического вида сов, молодой пугач посетил все скрытые места волшебных миров, с интересом наблюдая за жизнью разных народов. Обладая недюжинным умом и развитым воображением, он вскоре проникся значимостью волшебных сов, видя, какую огромную пользу они приносят. Помня, что на родине он всего лишь страшный пугач, молодой совин обратил свой пристальный взор на Европу. Но увы. Его вид, цвет и размеры только пугали непросвещенных европейцев, невольно подчеркивая саму его породу — пугач. Казалось, он так и останется диким и никому не нужным аутсайдером: кому бы он ни показывался, все обмирали, крестились и убегали с воплями ужаса. Правда, в одной бельгийской деревушке ему повстречался достаточно смелый человек, который удивился его виду и подманил к себе. Он, наивный и доверчивый, только обрадовался и подлетел вплотную к человеку, который, увы, оказался птицеловом… В неволе он пробыл целый месяц, в течение которого его пытался приручить птицелов, но пугач обиделся и приручаться не хотел, потому что так было неправильно. Он же сам хотел дружить, сам прилетел и сел на руку, а этот подлый двуногий опутал его сетью и кинул в клетку. Вероломный, подлый, предательский поступок, от которого птица потеряла доверие к роду человеческому. Птицелову он, впрочем, тоже дорого обошелся — его необычного питомца никто не желал приобретать, все чурались его вида, цвета и размера. Отчаявшись выгодно продать диковинку, птицелов сдался и продал птицу перекупщику, а тот, недолго мудрствуя, отвез в Англию и спихнул Игану Илопсу под видом американской совы-гарпии. Здесь его, кстати, тоже никто не хотел покупать, страшась его неземного облика. Только одному мальчику он неожиданно приглянулся, которому Иган сперва не хотел продавать пугача, говоря, что птица дикая, неприрученная. Но мальчик настоял, и пугач снова увидел небо, сперва в Косом переулке, где он с любопытством разглядывал своего маленького хозяина, его собаку и гадал, как он будет его приручать и стоит ли поддаться ему? А потом, совершенно неожиданно, мальчик вдруг совсем отпустил его на волю, чему он безмерно удивился, но воспользовался подарком немедленно, взлетая в вечереющее небо и смакуя кличку — Дементор. С этой кличкой он и прожил остаток лета, все глубже и больше проникаясь его звучанием и значением. Прослышав средь разговоров людей о том, что дементоры ужас какие страшные, он заинтересовался, подслушал у них, где дементоры обитают, и слетал к Северному морю, к крепости Азкабан, где всласть полюбовался на своих тезок. Свое имя он после этого полюбил, а вдобавок понял, что ему нравится маленький хозяин, и если он кого-то и заслуживает, то только его, великого и неповторимого пугача из северных лесов! Преисполнившись собственной важности и значимости, Дементор весь последний месяц лета учился летать в совиных порталах, чтобы стать совершенной почтовой совой для своего маленького друга, быть сверхполезным ему и надежным, знать все небесные ходы и уметь моментально открывать портал в любую точку мира за секунду. Он ведь видел взгляд мальчика — восхищенный, радостно-приветливый, ни капли страха и отвращения в нем не было, и за одно это пугач уже полюбил ребёнка. Приятно всё же, когда к тебе относятся адекватно и без боязни, если для всех остальных он страшен и неприятен как… да как дементор, черт возьми! Вспоминал он и пса, который нашел его для мальчика, вспоминал его добрые умные глаза и ехидное напутствие, пролаянное ему вслед, когда он улетал: «Помни!» Что ж, он запомнил, понял, осознал и проникся. На исходе августа черноперый пугач полетел к Хогвартсу, намереваясь вселиться в Запретный лес и дождаться маленького друга. Гарри, ничего не подозревая о том, что в Хогвартсе его поджидает личная сова, неспешно собирал вещи в школу. Ему помогала Петунья, складывала одежду в бельевое отделение сундука, оно оказалось под днищем, под подъемной планкой, подняв которую, Гарри обнаружил обитое тканью пространство для одежды. Сбоку оказалось место для канцелярии, а вся остальная, верхняя, часть сундука предназначалась для крупных вещей — котла, метлы, книг и прочего. Рекс тоже «собирался»: приносил и складывал в сумку свои игрушки, миски он уже положил и теперь пытался спрятать под ними свою любимую косточку, если так можно назвать хороший коровий мосол. Гигантский костяк никак не желал упихиваться в ограниченное пространство сумки, гремел и стукался о миски, путался в канате и пледе. Рекс сопел и пыхтел, силясь уложить непослушную коровью ляжку. Гарри вздыхал, качал головой и пытался уговорить собаку. — Рекс, ну оставь ты косточку дома. Ну как ты её повезешь? А если потеряешь? Не потеряю, Гарри, с моим-то нюхом… — Рекс, а вдруг в таможне скажут, что за границу запрещено кости провозить? Ты об этом не подумал? Таможня? За границу? Хм… Эти доводы кажутся вескими, и Рекс соглашается оставить голыш дома. Наконец всё готово, семья собирается на кухне за последним совместным завтраком, потом дядя Вернон выносит школьный сундук к машине и пристраивает его в багажник, туда же кладутся сумки с ручной кладью Гарри и Рекса. Корзину с пикником Гарри берет с собой в салон. Рекс привычно устраивается на переднем сиденье рядом с водителем и предвкушающе нюхает воздух — он готов к новым приключениям! И они начинаются сразу по приезде на железнодорожный вокзал Кингс Кросс. Вернон погрузил сундук и сумки на багажную тележку, укрепил. Гарри попрощался с дядей, подтянул лямки рюкзака, взялся за ручки тележки и недоверчиво посмотрел вперед, на кирпичную стену барьера с двумя табличками сверху «9» и «10», обозначающими номера платформ, на которых народ струился вдоль современных электропоездов и электричек. Рекс тоже посмотрел туда и удивленно вильнул хвостом, увидев золотистую арку. — Ты что-то видишь, Рекс? — догадался Гарри, заметив его движение. Пёс переступил лапами: да, вижу! — Ну, веди, — кивнул Гарри. На хорошей рыси Рекс рванул с места, Гарри приналег на тележку и тяжело покатил её следом, невольно ускоряясь — пёс задал мощный темп. Вот и стена… Но в тот момент, когда её разом коснулись тележка и нос Рекса, кирпичная кладка исчезла, открывая взору Гарри широкий арочный проход. Гарри, удивленно распахнув глаза, замедлил бег, притормаживая и во все глаза глядя на совершенно другую платформу. Куда он вышел и на какой параллели находится это место, Гарри так и не понял: судя по расположению той арки, он должен был влететь в поперек стоящий путь, но вместо этого увидел абсолютно другой вокзал, чья крыша была ниже, а стены — кирпичные. И на путях стоял всего один поезд очень старинного вида. Рекс нервно встряхнулся, сгоняя прочь мимолетную растерянность: на какой-то миг ему показалось, что сломался его внутренний компас и он ненадолго утратил чувство направления. Но, повертевшись на месте во все стороны, он, к своему облегчению, убедился, что с ориентацией у него все в порядке — Лондон в той стороне, правда, отодвинулся как-то на пару десятков километров. Вот чего-чего, а этого перемещения-скачка Рекс так и не смог понять… Придя в себя, успокоившись, и подождав, когда Рекс перестанет вертеться, Гарри снова налег на ручки тележки, двинувшись к ярко-алому паровозу. Увидев, что все оставляют багаж возле грузового вагона, Гарри поступил так же, забрав только корзинку с едой. Подтянув сползшую лямку рюкзачка с необходимой мелочью, Гарри налегке двинулся вдоль вагонов. Рекс шел рядом, благочинно опустив морду, на всякий случай: мало ли какие тут проводницы, вдруг да прискребутся к чему-нибудь… Знает он эти железнодорожные вокзалы, каждая вторая мегера готова придраться к тому, что он без намордника или без поводка. Вокруг были дети, взрослые люди в мантиях, совы и филины в клетках, сновали кошки и книззлы, на сей раз без вуали, не скрытые, значит. Рекс принюхался к ним, желая знать, как пахнут настоящие, и выяснил, что у них запах диких кошек, как у того одичалого рыжего кота, который после смерти хозяина переселился в степь на окраине Рима. Каракалов и сервалов Рексу не довелось встретить, поэтому он не знал, как они пахнут. Гарри тем временем высмотрел, в какой вагон садятся дети его возраста, и тронул Рекса за шею. — Пошли. Нам сюда. Рекс тут же снова принял благочинно-воспитанный вид, собираясь очаровать строгую проводницу, которая ему, кстати, так и не встретилась, что весьма его удивило. Они прошли уже почти весь вагон, а никакой взрослой тётки им так и не попалось навстречу. Ну, наверное, потом придет? Тут внимание пса привлек шум в одном из последних купе в конце вагона — кто-то яростно протестовал: — Да уйдите вы отсюда! И отдайте! Это мое!!! — Да что ты жадничаешь?! Со старшими делиться надо! Ребят, из какого детсада сбежала эта малявка? Дружный хохот, последовавший за этим, Рексу совсем не понравился. Гулко рявкнув, он сломя голову устремился вперед, влетел в купе и оглушил всех яростным лаем. Четверо подростков с заполошными криками выскочили из купе и с громким топотом пронеслись мимо Гарри, которому пришлось прижаться к стене вагона. Когда топот ног стих вдали, Гарри отлепился от стены и, пройдя вперед, осторожно заглянул в купе. Рекс ласково-озабоченно обнюхивал и лизал руки очень маленькой кудрявой девочке лет восьми на вид. На полу лежали альбом и рассыпанные фломастеры. Видимо, их хотели прихватизировать те четверо. Покачав головой, Гарри собрал их и подал кудряшке. — Вечно они маленьких норовят обидеть! — с укором произнес он. — Мне одиннадцать, — ехидно посмотрела на него девочка. — Правда? — Гарри смутился и сел напротив. — Мне тоже одиннадцать, — на всякий случай сообщил он. Девочка окинула взглядом его субтильную фигуру и вздохнула. Сама она выглядела хоть и махонькой, но куда здоровее его, полнокровная и румяная, с пухлыми руками и ногами. Хмыкнув, она злорадно сообщила: — Они ещё попляшут! Я их галстуки видела — все они с Когтеврана, вот папенька обрадуется… — Чему? — спросил Гарри. — Или не обрадуется, — передумала девочка. — Это если я ничего не скажу ему. Он их декан, — пояснила она. — А почему не скажешь? — удивился Гарри. — Ты должна ему сказать, пусть примет меры. Это не дело, когда какие-то лоботрясы позволяют себе лишнего. — Хорошо, скажу! — покладисто согласилась девочка. — Но не раньше, чем они поймут, что я дочь их декана. Забавно будет посмотреть на их рожи. Меня зовут Акела! — протянула она руку. — Как? — опешил Гарри. — Келла Флитвик, — представилась девочка полностью. — Акела, понимаешь? — Э… да, — Гарри пожал протянутую руку. — А я Поттер. Келла посмотрела на его кепку, кивнула и перевела взгляд на собаку. — Хороший такой. — Да! — обрадованно переключился Гарри. — Его зовут Рекс. Когда поезд тронулся, Гарри, Келла и Рекс прильнули к окну и с любопытством смотрели на странные пейзажи за окном. Они были сугубо деревенские и большей частью безлюдные. Наверное, это было устроено для того, чтобы обычные люди не столкнулись с аномалией поезда-призрака, который чешет себе вне расписания по неучтенным дорогам. Через полчаса пути в их купе заглянул рослый рыжий мальчик. С недоумением оглядев двух «малышей» и крупную овчарку, он пожал плечами и, задвинув дверь, ушел. Потом, впрочем, через пару минут он вернулся и снова всунулся к ним. — Привет, а к вам можно? А то в других купе сесть некуда. Рекс глухо заворчал. От мальчика пахло весьма странно, настолько, что это сбивало с толку. Как пахнут кастрированные коты и стерилизованные суки, Рекс ещё знал и даже понимал, но чтобы от ребёнка несло стерилизованным мужчиной, такого он ещё не нюхал… А Рекс прекрасно чуял его запах, потного мужика-кастрата, причем он был где-то на мальчике, чего Рекс никак не мог себе представить, он даже плечи мальчишки оглядел, ища дядьку. И чем дольше он смотрел и нюхал, тем меньше ему это нравилось — Рекс не любил необъяснимые вещи. Ворчание переросло в злое рычание. Рыжик в страхе попятился. Гарри недоуменно глянул на пса. — Рекс, на тебя это не похоже. Что с тобой? — Р-р-ррры-ы, — забасил Рекс, силясь удержаться в рамках разумного — мужик был где-то на мальчике, и при этом его было не видно. С ума сойти! Гарри схватил Рекса за морду, встревоженный его поведением. Рыжик предпочел тихо слинять, ну её, ещё набросится эта бешеная собака. Как только пацан скрылся из поля зрения пса, Рекс тут же успокоился, не видя больше источник раздражения. Но он ещё долго принюхивался к порогу — запах кастрированного мужика, невидимо сидящего где-то на мальчике, продолжал будоражить его воспаленное воображение. Недоуменно переглянувшись с Келлой, Гарри пояснил ей: — Рекс вообще-то добрый пёс, он не кидается на детей. Не пойму, что это на него нашло? — Может, ему что-то не понравилось в мальчишке? — предположила Келла. — На тех хулиганов он знатно гавкал… — Может быть, — успокоился Гарри на время. Нет, не в мальчишке, а на мальчишке, — заглянул им в глаза Рекс, — на нем толстый мужик сидел, потный и стерильный. Вы можете мне объяснить, как такое возможно? Ближе к полудню дверь купе снова отъехала в сторону. — Здравствуйте, мы с Невиллом ищем жа… — на полуслове девочка запнулась, наткнувшись глазами на Рекса, любопытно глядящего на неё с дивана. Карие очи наполнились слезами, а губы подозрительно задрожали. — Это ваш? — требовательно спросила девочка. — Мой, — с опаской ответил Гарри, не зная, что последует далее. — Ты же в школу едешь? — в голосе девочки зазвенело напряжение. Гарри опасливо кивнул. Девочка длинно всхлипнула, показала на Рекса: — А он едет с тобой? Гарри вжался в угол и снова кивнул. Девочка вошла, упала на диванчик возле самого входа, закрыла лицо руками и разразилась истошным плачем, да таким, словно у неё внезапно кто-то умер. Круглолицый мальчик потоптался на пороге, потом вошел и задвинул за собой дверь. Сел напротив рыдающей девочки и сочувственно засопел. Рекс вопросительно заскулил. Встревоженная Келла придвинулась к девочке и подала платочек. И жалобно попросила: — Успокойся, пожалуйста! Что с тобой случилось? — Моя Маркиза! — трагично взвыла девочка. — Мне пришлось оставить её дома! А ведь я спрашивала, можно ли взять собаку с собой в Хогвартс? А она сказала, что нельзя! — Кто сказал? — напряженно спросила Келла. — Профессор МакГонагалл! — прорыдала девочка. — Она запретила мне взять с собой Маркизу! Сказала, что правилами это запрещено… — Но она же врет, — растерянно сказал Гарри. — Мне профессор Бербидж ничего не сказала о правилах. — Да просто МакГонагалл собак не любит, — скривилась Келла. — Вот и запретила. Мне папа о ней рассказывал, она Трансфигурацию преподает и деканствует на Гриффиндоре. — Не пойду к ней, раз она на Гриффиндоре, — всхлипнула обманутая девочка. — Ко мне иди, — пригласила Келла. — Я пойду к папе, на Когтевран. — Спасибо… — девочка утерла слезы. — Но мне уже никуда не хочется. Через неделю Маркизу заберет сосед и увезет в Шотландию. И я её больше не увижу… — Подожди! — Келла схватила её за руку. — А куда именно в Шотландию? — В Даффтаун, — тоскливо ответила девочка. Келла просияла. — Так это же в том же регионе, что и Хогсмид с Хогвартсом — Грампианские горы! Слушай, — затормошила она девчонку. — Хогвартс недалеко от Даффтауна, я скажу папе, и он кого-нибудь пошлет за твоей собакой! А может, и сами за ней съездим! — Да ты что… это неправда… Это какой-то чудесный сон! — залепетала девочка, лихорадочно цепляясь за руки спасительницы. Гарри украдкой переглянулся с круглолицым мальчиком, и они оба облегченно вздохнули — фух, спасли человека… — Я тоже не пойду в Гриффиндор, — подумав, поделился с ними мальчик. — Хоть бабушка и очень настаивает, чтобы я туда шел, но я теперь туда не хочу. Дальше они ехали все вместе: Гарри с Рексом, Келла, Невилл и Гермиона. Ехали весь день, смотрели в окно, обменивались историями, делились вкусными кусочками с Рексом во время пикника и с бодрым оптимизмом ждали конца пути. Мчался по тайным путям волшебный Хогвартс-экспресс, отстукивая колесами мили за милями, плавно сливаясь с вечером, который мягко опускался на окрестности, неся с собой прохладу и ночную темень…