"27" октября 1938 г.
Профессор Герберт Бири воодушевленно потер руки, смотря на столпившихся возле теплиц первокурсников, которые с интересом смотрели на обширную теплицу из плотного толстого стекла. Ранее они работали в других теплицах, а эта казалась более просторной. Айлин не терпелось приступить к занятию: травологию профессор Бири преподавал от слова: "превосходно". — Итак, дорогие первокурсники. Сегодня мы попробуем бороться с прыгучими луковицами, — несколько учеников сбоку от Айлин застонали, все еще вспоминая, как саднило лоб после таких попыток на семейном огороде. — Не переживайте, эти луковицы совсем молоденькие. Так что изучив простейшее заклинание отталкивания, вы их легко одолеете. Но для начала давайте-ка проверим, справились ли вы с домашним заданием. — Пожалуй, луковицы — бесполезные создания, — Лоран поджал губы, сложив руки на груди, чуть наклонившись в сторону Айлин, — они часто используются только в зелье Помпина, которое обращает голову в тыкву. Сорняк и есть сорняк. Айлин удивленно приподняла бровь, не понимая сегодняшнего раздраженного состояния мальчишки. Ведь причин так таковых не было?.. Разве что очередная сора с Патрисией, которая сейчас прилипла к бедной заикающейся Томсон в попытках ее разговорить, не желая видеть: "портящего всем настроение, вставшего не с той ноги connard". Но декан каким-то образом услышал юношу и сурово сложил руки в боки. Узорная вышивка желто-черного цвета, на зеленой мантии для садовых работ, угрожающе блеснула в свете рассеянного утреннего солнца. Казалось, преподаватель тенью навис над Лораном, который только безразлично пожал плечами: — И это говорит мой ученик? Мой Пуффендуец? Похоже, вы явно плохо выполнили домашнее задание, данное вам в дополнительной попытке для набора баллов. Например, мистер Реддл на прошлой неделе написал в эссе как минимум шестнадцать методов использования прыгучей луковицы в зельеварении, за что я награждаю факультет Слизерин десятью очками. Том, на которого теперь были обращены все явно "неравнодушные" взгляды однокурсников, остался спокойным, но Айлин видела, как в его глазах мелькнуло самое настоящее превосходство. Нотт и Мальсибер похлопали его по спине в покровительствующем жесте, но девочка видела с каким трудом он удержал при себе вспышку злости от такого панибратского отношения. Профессор продолжил: — То же самое могу сказать и о мисс Винтер. Я еще никогда не видел такого структурированного исследования. Десять баллов Пуффендую, — взгляды Тома и Айлин на мгновение пересеклись. Темная бровь иронично поднялась вверх. Айлин ответила ему легкой короткой усмешкой. Не удивительно. Это задание на прошлой неделе они делали за одним столом. А библиотекарю, приятной женщине, миссис Агнес Пергамм, пришлось знатно побегать, потому что скоро на их столе было около двадцати старых дряблых томов с разной информацией. Но, похоже, миссис Пергамм было только в радость делиться с учениками новой информацией: она была готова помочь всегда и по любому поводу, а также знала содержимое практически любой учебной литературы. Нужно было лишь вежливо спросить. — Но вы, мистер Блэквуд, меня поражаете, — профессор ворчливо поджал губы, понимая, что должного эффекта речь не оказала. — Так, на чем мы остановились. Кто скажет мне, как успешно пересадить прыгучую луковицу? Рука Лестрейнджа взметнулась вверх. Лоран, заметивший переглядки подруги с так противным ему слизеринцем, холодно процедил: — Индюк. Я совершенно не понимаю, что ты в нем нашла. — Мне кажется мы уже об этом говорили, — Айлин покачала головой, пытаясь слушать уверенный и расслабленный ответ Кардана, а, Лоран, вздохнув, закинул ей руку на плечо, чуть притянув к себе. И вовремя: рядом как из под земли вырос Блэк. Он выглядел запыхавшимся и уставшим. Под глазами залегла тень. — О, вот и наша пропажа нашлась, — весело протянул Блэквуд. — Мы уже думали с Айлин идти вызволять тебя из подземелий вашего серпентария. Сестричка выпила кровь? Альфард кинул на мальчика нечитаемый взгляд. Его всегда раздражала дурная привычка Лорана срывать злость на всех, кто находился рядом с ним в текущий момент. — Лоран, — предостерегающе протянула Лин, уже сама начиная раздражаться, но гневный голос профессора заставил ее замолчать: — Мистер Блэквуд, мисс Винтер. Минус пять очков факультету с каждого за болтовню на уроке. Еще одно слово и я озабочусь тем, чтобы мистер Прингл взял вас с собой на отработку. Послышались смешки со стороны ребят с других факультетов. Они находили эту ситуацию крайне забавной. Лоран затих. Профессор, в воцарившейся тишине, подробно поделился заклинанием, не забыв разложить формулу по кусочкам, выдав: — Ах. Ну что же. Теперь, когда мы изучили заклинание... Давайте разобьемся на пары. Так, дайте подумать... Наверное, первыми у нас пойдут мистер Реддл и мисс Томсон. Том хмыкнул, лениво сложив руки на груди, трепетно погладив палочку, как круг спокойствия. Чаще всего ему было без разницы с кем работать в паре: если попавшаяся ему тупица все испортит, он все равно все исправит. Работать за двоих, конечно, не хотелось, но на ничтожном фоне остальных можно было с лихвой выделиться, обернув работу в свою пользу. Но все же работать одному ему было комфортнее всего, чем в паре. Том поймал задумчивый взгляд Айлин. Еще ни один профессор на ставил их вместе. И это порой злило. Подавил бы он ее довольно сильные способности? Или они были бы на равных? От последней мысли его часто "дергало". Он ее покровитель. Он позволяет ей находится рядом. Не более. Не важно, что она стала чем-то большим, чем интересная игрушка или питомец: почти чуть больше человеком в его глазах. Гриффиндорка вздрогнула и побелела. Пусть по взгляде мальчика читалось умиротворение, он был из Слизерина. Ужас, читающийся на лице тихой девочки, было тяжело не увидеть. Айлин поджала губы. Даже здесь в магическом мире некоторые однокурсники сторонились Тома как прокаженного. Но теперь просто из-за мантии. Стереотипов в магическом мире оказалось еще больше, чем у магглов. Трис, заметив взгляд слизеринца, нахмурилась. Она знала что скрывалось под этой спокойной маской мальчишки, поэтому решила попробовать использовать слабость профессора к своему факультету: — Простите, профессор, но могу я пойти вместе с Томсон? Мы уже с ней вроде договорились, — Томсон активно закивала головой на чужие слова. Том ухмыльнулся краем губ: словно он съест грязнокровую бедняжку, если они останутся в теплицах наедине. Это.. забавляло. — Пожалуйста, профессор Бири. — Мм, — профессор задумчиво постучал пальцами по подбородку, окинув взглядом студентов. Пригляделся к гриффиндорке, вцепившейся в руку подруге. — Ну, что ж. Ладно. Тогда вы идете вторыми. Первыми свои силы опробуют мистер Реддл и мисс Винтер. Уверен, это будет блестяще! Айлин вскинула бровь, встречаясь с темными очами Тома. Это было... неожиданно. Настолько, что полученная информация не сразу дошла до нее. Лишь холодная рука Тома, коснувшаяся лопатки подталкивающая к их испытанию говорила о том, что это не сон, навеянный усталостью. — Изволь постараться, Винтер, — в тоне Тома Айлин различила полу-веселые нотки, которые очень редко навещали его. Кажется, он был заинтригован совместной работой также, как и она. — Я не приму поддавки. И кажется, он все еще помнил специально проигранные партии шахмат для понятия его новой стратегии, выработанной за игрой с Ноттом. Она хмыкнула. Все такой же злопамятный. — Тогда жду того же и от тебя, Реддл. Блэк, наблюдающий за Томом со стороны, призадумался. Видеть своего однокурсника настолько расслабленным было чем-то откровенно новым. Был ли он всегда таким рядом с Айлин? Или после того перемирия случилось что-то, из-за чего он стал... таким? Язык назвать Тома мягким не поворачивался. Он был все такой же холодный как скала. А потом дошло: прикосновения. Их стало чуточку больше, чем прежде и они не выглядели натянутыми. Перед глазами замелькали вспышки заклинаний под бурное гудение однокурсников, впечатленных относительно неплохой командной работой ребят с разных факультетов. Бедным луковицам можно было лишь посочувствовать. И, похоже, Лоран был с ним согласен: — Мне их уже даже жаль."01" ноября 1938 г.
Айлин вздохнула, замечая знакомую компанию Слизеринцев, шедшую в их направлении. И напряглась куда больше, чем думала: ее рука на локте Альфарда дернулась, пальцы сжались, выдавая все сдерживаемое раздражение. Драгоценная свита Тома. Обычно Айлин не любила думать о людях плохо, но именно они вызывали у нее не самые приятные чувства. Похоже, это было взаимно: спокойно пройти мимо них они не смогли, остановившись всего в нескольких шагах. — Грязнокровка, — Альфард ощутимо дернулся от раздражения, сделав было шаг вперед, в попытке заслонить собой, но мягкое прикосновение подруги к плечу отрезвило. — Подумать только, поганая грязнокровка захомутала себе наследника рода Блэк и ходит с ним под ручку. Интересно, что сказала бы бедная Бурга, если увидела бы это своими глазами? А знаю. Ее хватил бы удар. Альфард вновь приоткрыл рот, желая высказать своему знакомому многое, но прислушался к "голосу разума", а не к своей вспыльчивой натуре: — Просто не надо, Альфард. Он того не стоит, — Айлин говорила спокойно, тихо. И только прямая спина выдавала ее напряжение. Альфард повернул голову, замечая взгляд подруги. Коротко кивнув несколько раз, отвернулся в сторону, сложив руки на груди. Сегодня он стерпит. А затем сыграет по их правилам. Алрик недовольно поджал губы, скосив взгляд на Айлин, которая ответила ему смелым, открытым и скучающим взглядом. В нем было столько безразличия, что утонуть можно. И Алрик на какое-то мгновение утонул. Потерялся в своих мыслях. Из-за этого упустил пару друзей из виду, как и тихое, обращенное к наследнику Блэк: — Пойдем. Ты обещал мне сыграть. И возмущения Эйвери."06 ноября 1938"
В очередное утро не по-ноябрьски погожего воскресенья, Патрисия недовольно топнула ногой, раздраженно и дергано сложив руки на груди, пока Лоран шутливо разводил руками. Девчонка все еще не смирилась с тем, что на выходных Айлин буквально пропадала на целый день в компании противного слизеринского мальчишки. — Это даже в какой-то степени неприлично, — пробубнила она недовольно, влетая в теплую гостинную, когда так и не нашла подругу в библиотеке на своем обычном месте за одним из стеллажей. Лоран, играющий в криббедж со старшекурсниками, хмыкнул. Его забавляло поведение Патрисии, пусть даже он сам не мог сказать, что Том ему нравился: — Да брось. Ты и так проводишь с ней больше всего времени. Даже больше, чем мы с Альфардом. — Еще скажи, что тебе жаль, что ты родился не девочкой, — Трис, совсем не женственно, как бы сказала ее матушка, плюхнулась на диванчик рядом с другом, наблюдая за задумчивыми минами Ричарда Бейли и Эдварда Пуффи. Похоже, старшекурсники были не в самом выигрышном положении. — Не скажу. Меня устраивает мое нынешнее положение. Не хочешь с нами в карты? Или для девочки из приличного общества это "звенящая пошлость", как говорит ma chère sœur? — Va te! Хватит уже сравнивать каждую девчонку со своей сестрой. — Какая грубость, Трис! — Ричард и Эдвард, сидящие вокруг них, хмыкнули на комичность всей ситуации и переглянулись: насмешливый Блэквуд и раздраженная Андерс. Все как обычно. Не хватало только спокойной и уравновешенной Винтер. — Больше дела меньше слов! Раздавай! Я тоже в игре! Ребят, вы же не возражаете против еще одного игрока? Ричард хохотнул: — Мы никогда не против пополнения. Да, Эдвард? — Эдвард кивнул на вопрос друга, скидывая карты и продолжив мысль: — Чем больше игроков, тем веселее. Ах, если бы эти дети только знали, куда пропадала Айлин на пару с Томом, то, наверное, покачали бы головами. Не совсем по-Пуффендуйски нарушать правила. Но Хогвартс был куда сложнее, чем думали некоторые ученики — каждый его камешек был пропитан древней, нет, старейшей как мир, магией. Это чрезвычайно манило. И чем дальше Том и Айлин погружались в исследование старинного замка, тем больше открывался он им, словно готовый предоставить часть своих самых невероятных секретов: лестницы со своим разумом, которые знали, когда именно сменить направление; зачарованные картины, скрывающие короткие проходы между этажами и учительские спальни, множественные классы, оставленные без какого-либо присмотра. Том с интересом заядлого искателя приключений изучал золотую раму запылённого мутного зеркала, не обращая ни малейшего внимания на причитания одного из портретов: — Ах вы ж чертовы воры! Обнажите свои палочки! Сэр Кэдоган сразится с вами и принесет в мир правосудие! — приземистый невысокий рыцарь подпрыгнул, желая оседлать своего верного скакуна — маленького и грузного серого пони в яблоках — но свалился вверх ногами с тяжелым звоном и кряхтением, почти как Белый рыцарь. Похоже, маленькую лошадку явно не устраивал его хозяин: она хлестнула его хвостом и отошла на другой план картины, продолжив демонстративно поглощать травку. Айлин проглотила рвущийся наружу смешок, прикрыв рот ладошкой, наблюдая за безуспешными попытками рыцаря подняться в тяжелых латах. Однако, сэр Кэдоган все же оскорбился: — Ничего смешного, между прочим! Посмотрел бы я на вас, если бы вы упали так с лошади. — Ох, простите, мне мою вольность, сэр. Боюсь, я бы не встала, упади так, как вы. Все же я не так сильна, как сэр Кэдоган. Рыцарь поддался вперед. Прищурился, наконец разглядывая хрупкую фигурку стоящую перед ним, а после расплылся в добродушной улыбке, как профессор Слизнорт перед засахаренными ананасами, про которые успел прожужжать все уши своим ученикам (так он их любил). — О, что же забыла юная леди в этих далеких краях? Я думал на меня налетели налетчики, — доверительно заявил рыцарь, поправив сползающий шлем, — знаете, юная душа, порой я все еще не могу привыкнуть жить по ту сторону. А здесь бывают только вычурные галс, которые так и хотят отведать силы моей волшебной палочки и меча. Надеюсь, рядом с вами есть сопровождающий? Том, краем уха слушающий разговор, сориентировался настолько быстро, насколько возможно: взял Айлин под руку, отвесив портрету вежливый поклон. Использовать разговорившегося рыцаря сейчас, когда он в хорошем духе — пожалуй, это было самое лучшее решение, для разгадки тайны странного зеркала, в котором не было отражения. Айлин сжимает ткань его мантии на локте и он точно может сказать, что сейчас ее внутренний голос пылает от скрытого разъяренного веселья и недовольства. Целая гамма, которая будоражит его собственные эмоции. Вспоминаются старые книжки с романами тех времен: — Сэр Кэдоган, позвольте представить вам моего друга — Тома Реддла. Рекомендую. — Здравствуйте, сэр, — немного теплых красок в голос, побольше размеренной мягкости, как в тоне Винтер. Чуть больше строгой вежливости. Все как по книжке этикета. И взгляд глаза в глаза. Рыцарь хмурится минуты две, но сдается под его маской, как любой другой портрет и человек (кроме профессора Дамблдора): — Сэр Кэдоган. И не нужно всех этих праздных вычурностей. Рад видеть на этом этаже такие ясные лица. Обычно здесь всегда бывает крайне скучно. Может, вы заблудились? Я могу провести вас в ваш гостинные?.. Айлин улыбнулась: горячность предложения была абсолютно такой же, как и вызов на дуэль. — Простите, сэр. Мы правда заблудились, так что будем рады, если вы нас проводите... — Том на время замолк, а выждав пазу продолжил. Осторожность — главный помощник в решении загадок. — Только вот наткнулись на зеркало рядом с вами. И нас оно очень заинтересовало. Никогда не видел зеркала, в котором не было бы отражения человека, но было отражение всего остального. — Ах, да разве это зеркало? Это магический портрет. Только вот никогда не видел его жителя. Похоже, он очень скромный. Либо давно ушел с рамы на другую сторону, чтобы скрыть свои секреты. Хотя порой ночью я слышу странное шипение, когда нахожусь в полусне. Порой это так мне надоедает, что я просто ухожу в гости к монахам на вечерню. Том задумчиво нахмурился. Вывел на руке Айлин слово "ночью", пытаясь собрать все информацию воедино. Разочарование или предвкушение?.. Он не знал, что испытывал больше. Но чувство опасности подогревало его интерес еще больше: — Спасибо, что поделились, сэр. А, теперь, не могли ли вы нас проводить? Не хотелось бы получить наказания, если мистер Прингл случайно обнаружит нас здесь. — Да, да. Конечно! Следуйте за мной! Ах, садовая моя голова, я же забыл, что на этом этаже почти больше нет портретов. Постойте-ка ребятки немного. Рыцарь исчез, оставляя пустую раму и двоих детей в своих мыслях. — Вопросов становится еще больше, чем ответов. Наверное, нужно было уделить внимание Даммаре Доддеридж. Пароль: "Мясо с подливкой". Том вскинул бровь, немного насмешливо фыркнув: — "Мясо с подливкой". Не удивлюсь, если ее путь ведет на кухню, — пока из всех портретов, о которых они узнали, самым полезным оказался портрет рыжего и вечно пьяного мужчины возле парадной лестницы первого этажа Джиффорда Аббота, некогда занимавшего пости директора школы — он вел прямо к кабинету Трансфигурации. — Значит, самое время проверить."22" ноября 1938 г.
Снежная пора — праздник для детей. Пожалуй, это было известно каждому сказочнику и романисту как в волшебном, так и маггловском мире. Дети на то они и дети, чтобы быть одинаковыми во все века, убивая время между занятиями за веселыми забавами, которые могли взяться просто из шальной головы. На что способна фантазия ребенка? Профессор Дамблдор сказал бы, что на все. Потому, посматривая из окна своего кабинета трансфигурации на заполненный детьми виадук, он улыбался, вспоминая, как в юности так же радовался первому снегу и играл со своими однокурсниками. Ах, как прекрасна молодость. Тогда все кажется таким волшебным и чудесным. Лишь с возрастом приходит мудрость. Но ребенок ребенку рознь. Как и взрослый взрослому. Порой профессору Дамблдору чудилось, что в нем осталось что-то еще совсем детское: обиженное и неокрепшее. То чувство, которое он предпочел смахнуть в сторону и никогда к нему не возвращаться. Взгляд зацепился за компанию Винтер, в которой даже представитель самого мрачного благородного семейства расцветал яркой палитрой: точно витраж под солнечными лучами. Айлин Винтер. Явно самая способная ученица по его предмету за все время. Его временная подопечная, за которой он взялся следить из-за мальчишки рядом с ней. Она вызывала в нем странные чувства. Иногда он видел в ней себя в юности. Он тоже стремился понять каждого. Но ее отличало то, чего не было у него — доброго сердца. Каким же высокомерным и невежественным он был в свои юные годы... Вспоминать смешно. Похоже, правду говорят: "Ветер приносит семена истории, а время их взращивает". Сделав порядочный глоток из тяжелой кружки с железным подстаканником вкусного напитка, он повернулся, встречаясь взглядом с профессором ЗоТИ. Галатея Вилкост могла удивить. — Все копаетесь в себе, дорогой Альбус? — положив тяжелый классный журнал на рабочий стол, она подошла к нему, пытаясь понять на что же он так долго смотрел. К сожалению, любопытство было ее самой большой чертой характера с рождения. И оно все еще тлело в ее закаленной временем душе. — Порой, вы все больше и больше напоминаете мне кошку. Никакого ответа. Одни уловки. — А вы все не меняетесь. Все также уходите от ответов, словно боитесь услышать правду от самого себя. — Как знать. Как знать, — пробормотал профессор, вновь посмотрев в окно, где девчонка из компании Винтер — Патрисия Андерс — завопила и бросилась в другую от Айлин сторону, но та быстро перехватила ее за шею, потянув на себя и разрушив все попытки к стратегическому отступлению. Ловкости Айлин было не занимать (особенно когда спину жгло неприятным холодным снегом, который закинули за шиворот ей Трис и Лоран в попытке пошутить): она даже успела схватить за капюшон мантии пытающегося спрятаться за Альфардом Лорана и, тихо посмеиваясь, завалила сговорившихся в ближайший сугроб. И совсем не расстроилась из-за того, что упала прямо между ними. Айлин давно не было так весело. Снег в Лондоне часто был грязный: в саже и пыли от ботинок прохожих, но здесь, на просторе лугов Шотландии снег был кристально-чистый, не омраченный чернотой. Можно было хоть купаться в нем, — как делали некоторые птички, особенно радые снежной поре. Альфард, не устоявший на ногах от сильного тычка, тоже грохнулся в снежный сугроб, безмятежно расслабившись, чувствуя, как Лоран сжал его руку в черной кожаной перчатке, словно передавая все свое веселье и нежность. Он уже не помнил когда ему было так хорошо. Казалось, вся теплота мира окутала их четверых. И свинцовое, мрачно-серое небо, с которого в медленном танце падали снежинки, тающие на коже, волосах — казались не такими неприятными как прежде. Все было слишком хорошо, чтобы быть правдой: даже Патрисия, потерявшая свою объемную тяжелую шляпу, из жесткой соломы с цветочным орнаментом, не кричала. Совсем. Ее звонкий заливистый смех был слышен, наверное, даже на часовой башне. — Кажется, сегодня мы играем роль снежных ангелов, из-за нашей грандиозной выходки. — Лоран безмятежно улыбнулся, почти хитро и довольно, как объевшийся сметаной кот. Склонил голову на хрупкое девичье плечо подруги, согревая холодную щеку. Кто бы мог подумать, что он найдет себе такую хорошую компанию? Франция была его домом. Там были все его друзья, а также любимая бабушка, которую он не хотел покидать. Порой он скучал по ее рукам и пирогам с вишней и шоколадом. — Моя дорогая подруга, да ты хитра как лиса. Наказать всех нас за такой небольшой проступок. Как же ты коварна. Айлин фыркает, сдувает лезущую в глаза прядь и ехидно тянет, немного дергая мальчишку холодными руками за ухо: — От лиса и слышу. Лоран бормочет что-то неразборчивое, зябко ежась из-за перепада температур. Чужие пальцы слишком холодны, что по скуле пробегается неприятная дрожь. — У меня от вас двоих порой зубы сводит, — с самым серьезным лицом заявляет Трис, но долго сдерживаться не может: громко смеется, вместе с Альфардом на пару, привлекая к их группке внимание некоторых веселящихся детей. — Могу отсыпать и тебе, ma chère. Уверяю, и на тебя хватит. — Ах, Великий Мерлин, упаси меня от такого счастья. Завхоз, опирающийся на трость, стоящий в тени навеса старой постройки, тяжело вздохнул, вспомнив свою жизнь в Хогвартсе. Менялись времена, менялись дети, но снежные битвы были почти традицией: возможно, потому он и не препятствовал этим маленьким детским желаниям. Магглорожденные строили снеговиков, другие играли в снежки, а кто-то сидел в сторонке и краснел, смотря на веселые игрища: смущение не позволяло окунуться в веселую толпу. Холодный снежок, прилетевший прямо в лицо Аполлиону, заставил замереть и вынырнуть из воспоминаний. Медленно смахнув липкий снег с лица, покрывшегося красными пятнами из-за морозного ветерка, он осмотрел территорию в попытке найти виновника. Особенно бесстрашный старшекурсник с Гриффиндора Деймон Уизерс решил проверить его терпение — Аполлиона Прингла, который по слухам сек каждого за дело и без. Ухмыльнувшись, крайне неприятно, по меркам мальчишки (который, похоже, проспорил своим сокурсникам: слишком отчаянный был взгляд в сторону друзей), мужчина одними губами произнес заклинание и почувствовал себя крайне довольным и отмщенным. Зачарованные снежки гонялись за "смелым Гриффиндорцем" по пятам, вызывая смех у его же друзей и всех остальных детей, узревших это веселое представление. Том, проходящий по коридору заснеженного дворика в сопровождении Эйвери, Мальсибера и Нотта остановился в проходе, увидев в столпотворении знакомую макушку. Айлин. Она помогала подняться Блэквуду и Андерс из сугроба, сияя радушной улыбкой: раскрасневшиеся щеки, глаза, блестящие особенным весельем. Именно такой Том видел ее летом, когда она плясала у костра или затевала шалость. И ему это особенно не нравилось. Как и взгляд, которым одарил ее Мальсибер. Том подковырнул слоящуюся обложку книги по зельеварению, рекомендацию на которую выдал профессор Слизнорт, пытаясь скрыть подступающую ярость. Он показал, что благосклонен к этой девчонке, что ее ПОКРОВИТЕЛЬ, когда познакомил их в купе. Но кажется... Алрику нужно преподать небольшой урок? Чтобы он думал наперед. Как самому вредному ребенку, не получившему интересную игрушку. А ведь он так долго и благородно закрывал глаза, когда они кричали на весь Хогвартс: "грязнокровка", думая, что он не узнает. Какая жалость, что у стен есть уши. Альфард, вставший сам, без чьей либо помощи, заботливо отряхнул мантию Айлин сзади от налипшего снега, снял с головы чернильную кепку-восьмиклинку и надел ей ее на голову, отдав честь. Совсем по-маггловски, озорно подмигнув. А потом они разговорились. Всей четверкой. Скоро к ним подтянулся Флимонт Поттер со своей невестой под руку, осыпав ребят с ног до головы снежными лилиями, чем вызывал неприкрытый восторг. — Позер, — беззлобно и по-дружески отозвался Лоран, но крепко пожал знакомому руку. Том нахмурился, отстраненно скосив глаза в сторону пылающих медью волос Айлин. Он никогда не был таким: ему по большей части всегда нравилось быть в одиночестве. Вынужденном одиночестве, которое он стал принимать с течением времени как нечто должное. Пусть порой он чувствовал ужасную, давящую пустоту. К хорошему, увы, быстро привыкаешь, как и к плохому. Почувствовав чужой взгляд, Айлин обернулась. Заметив Тома улыбнулась, отвесив дружелюбный кивок, но она не дождалась ответа от него: Поттер утянул ее в середину их дружного кружка, оживленно болтая. Внутри что-то зашевелилось."24" ноября 1938 г.
Нотт ворвался в спальню мальчиков почти как вихрь, запнувшись в потемках об одежду, которую бросил Эйвери. Грязно выругался, чуть не растянувшись на полу. — Нотт, да ты шутишь? Мерлиновы кальсоны, час ночи, — послышался шлепок: недовольный и сонный Мальсибер запустил в нарушителя спокойствия подушку. Том, который все еще не спал и читал книгу, спрятанный за пологом кровати, потушил огонек заклинания, отодвигая в сторону скрывающую его ткань, внимательно посмотрев в сторону Оберона. Похоже он преуспел в своей вылазке за ночным перекусом на кухню, раз в его руках был сверток с фруктовым пирогом. А не листок с наказанием от мистера Прингла как в прошлый раз. Со стороны кровати Кардана Лестрейнджа тоже послышались шорохи. И только грузное тело Себастьяна Эйвери все еще прибывало во сне. С его стороны кровати можно было услышать громкий посвистывающий храп. Но будить Эйвери Нотт не стал. Настроение не выспавшегося Бастина было очень не дружественным с утра: он мог совершенно по-маггловски ударить нарушителя спокойствия кулаком, а то и вовсе отомстить совсем мерзким способом. Кардан испытал это на себе, когда пытался разбудить опаздывающего сокурсника, потому другие повторять этот горький опыт не хотели, пока Тому было... плевать. Том всегда просыпался раньше всех в комнате, засыпал позже всех за увлекательным дополнительным чтением, по своим живым часам, которые работали исправно и ни разу не давали сбоев. Приют научил его дисциплине, пусть в какой-то мере он ее и ненавидел. Правила созданы для того, чтобы их нарушать. Но если и нарушать, то только так, чтобы никто об этом не знал. — Вы себе и представить не можете, что я только что увидел! — И это что-то точно стоило нашего сна? — скептичности в хриплом ото сна голосе Алрика было хоть отбавляй. — Давай, говори. И если это что-то очень не серьезное, Оберон, клянусь, — он сделал многозначительную паузу, — я наведу на тебя порчу! Но при этом Том явственно чувствовал томительное ожидание сокурсника. В отличие от своих грозных слов, Алрик ждал очередной интересной новости как манны небесной. Потому порой Тому все больше и больше казалось, что он живет с тремя девицами (Кардан не в счет), уж очень они любили сплетни. Том скривил губы, вновь чувствуя к своим «друзьям» легкое отвращение. Хотя он не мог сказать, что информация, которую они часто обсуждали, не была ему полезна. Прислушиваясь к ней между чтением, он узнавал все новые и новые подробности о каждом слизеринце. Все болевые точки, на которые можно было бы надавить. — Кристиан Розье только что послал Селвина Муна — нашего великого старосту! Алрик закашлялся, хлюпнув водой. Он отпил из кубка очень не вовремя. — Тот нюня второкурсник? Дал отпор Муну? Ты, случайно, не ошибся? Может, тебя отвести к миссис Эмбридж в больничное крыло на проверку зрения? — Да я сам удивился. Но я не вру. Честно. Том задумался. В последнее время он замечал некоторые изменения в зашуганном мальчике — борьбу происходящую внутри Розье нельзя было не заметить, но не придал им значения. — Я даже не знаю. Пойти на такой шаг в открытую? — скрипнула кровать, Оберон присел на край кровати Алрика, шурша бумажной обёрткой, бывшей когда-то выпуском "Еженедельного Пророка", в которую был завернут кусок пирога. Запахло сладким. — Эта его вдруг неожиданная чрезмерная смелость. Почти что гриффиндорская. Совсем страх потерял. — Смелость — это сопротивление страху, а не его отсутствие, — мальчишки вздрогнули. Тихий и вкрадчивый голос Тома напугал их. Они не ожидали, что он хоть как-то прокомментирует эту ситуацию потому, что обычно Том предпочитал быть наблюдателем и слушателем перемывания костей, а не прямым участником. — Но не надо путать смелость с безрассудством. Безрассудно ли было это с его стороны — мы узнаем и совсем скоро. Безрассудным на факультете Слизерина не место. Об этом знали все ученики. Но разве смелость не ходит рядом рука об руку с амбициозностью? Том задумчиво потер уголок страницы книги. Все же ему стоит приглядеться к Розье. Ему "нравились" смелые. Пожалуй, именно эта смелость так привлекла Тома к Айлин. И притягивала до сих пор. «Тот, кого страшат шипы, не заполучит розы». Том знал это как никогда. — Хочешь сказать, что к Розье стоит приглядеться? — Алрик сощурился, улавливая на себе холодный взгляд темных глаз Тома. Порой Алрик хорошо умел читать между строк. Особенно, когда не нужно. — Тихие воды куда более глубоки, — и он был прав. Алрик все еще не забыл взорвавшийся недавно на зельеварнии котел, который был предупреждением в его сторону: в последнее время черти Реддла напрягали его еще больше и больше. Приютил на сердце змею, сказали бы магглы.