Пока бегут волны

-Этот остров мне что-то напоминает. -Если с утра не взойдет солнце, мне тоже это кое-что напомнит - отряхнув пальто, Роджерс завертела головой по сторонам, положив руку на место внутреннего кармана, откуда выпирала рукоять кинжала. Распоров подкладку, девушке удалось незаметно пронести его с собой - Нам надо осмотреться и понять, как много людей обитает здесь, ну или что там от них осталось. -Не слишком цинично? - Джонс старался вовсю вслушиваться. Несмотря на то, что остров выглядел пустынным, нельзя было недооценивать души усопших. -Им уже все равно как их называют. Девушка еле успела закончить фразу, как из-за булыжника показался мужчина. При жизни, он был явно при деньгах: приятно одет и хорошо сложен, но, когда-то белая рубашка и безукоризненно отглаженные брюки превратились в рванье, прилипающее к телу. Мокрые всклоченные волосы свисали на лицо, прикрывая огромную рану, протянувшуюся от нижней челюсти, через губы, до уровня носа. Сгорбившись, он медленно передвигал ноги, поглядывая исподлобья на берег. Заметив его растерянную походку, отец и дочь переглянулись. Незнакомец мог оказаться кем угодно, и тревожить его совершенно не хотелось. Но любопытство и желание поскорее выведать хоть крупицу о месте, куда их забросила Реджина, пересилили, и, вытащив мамин клинок, Кейт окликнула блуждающего: -Эй, подождите! Путник не отреагировал, лишь продолжал идти, целенаправленно выглядывая что-то на горизонте. Девушка, с осторожностью, подошла к нему и, заметив, что юноша нисколько не заинтересован в ее персоне, пристроилась рядом и навострила уши, дав знак пирату, чтобы тот проделал то же самое. Мужчина нараспев бубнил что-то невнятное, продолжая спокойно двигаться в своем направлении. Убрав руку с оружием за спину, Кейт и Киллиан зашагали рядом. -Мое сердце так тоскует Ни к чему мне денег звон Лишь моряк меня утешит, Ведь дороже злата он. Ах, красавицы-девицы Так давно хотим найти, Моряка, что смел и волен И не повернет с пути. Без любви мы потонули, Но спасать никто не плыл, Разрывающейся плотью Забираем плату с них. Не вернуться нам на землю Что ласкала, извела. Обманулись мореходы, Всю любовь свою даря. И теперь трепещут тщетно, Пред порочной страстью к нам, Умирая от желания Вторить чистым голосам. В пенной бухте мы остались И наводим липкий страх, Моряков пленяем смертью Оставаясь в их сердцах. Это же песня русалок - пронеслось в голове пирата. Вглядевшись в лицо и рассмотрев шрам, Роджерс отшатнулась от спутника и перебежала к пирату. Тот сразу заметил рану, а мотив лишь подтвердил его догадку. -Что с ним? -Бедняга умер, надеясь, что его поцелует русалка. Теперь бродит, напевая их песню. Проклятые морские твари - от его хрипоты в голосе Джонса, Кейт стало не по себе. -Тебе приходилось сталкиваться с ними? После недолгого молчания, Крюк посмотрел вслед удаляющемуся моряку. -Лишь однажды. Бередить старую рану было ни к чему и, кивнув в сторону горы, Роджерс медленно ступила на каменную пустыню, то там, то тут усеянную кораллами. Мужчина воспринял жест за приглашение. -Стоит подняться повыше, чтобы рассмотреть сушу. Может, и найдем какой ориентир. Бегло взглянув на отца, она заметила, как он упорно смотрит вперед, выискивая их личный маяк – пик, выглядевший так же холодно и негостеприимно, как и все на этом острове. Так они и шли, зарывшись в тишину. В голове Роджерс опять начали лихорадочно проскакивать события, приведшие ее в этот отрезок жизни. Все, включая его. Она опять увидела темные глаза, которые в один момент расчетливо следили за ней и Крюком, а в другой — наполнились горечью и обидой, опасаясь смерти. И в голове тут же пронеслось то, как Штильцхен прошел мимо нее, даже не представляя, что незнакомая девчонка станет его погибелью. Кэйтрин вздрогнула, затерявшись в воспоминаниях. -Кейт? - Крюк напрягся, увидев ее реакцию, и осторожно тронул ее за плечо. Это вывело девушку из оцепенения, и она резко встряхнула головой, пытаясь избавиться от застывшей картинки. -Как ты справился с русалками? - спросила она первое, что пришло на ум - Я слышала немногим удавалось избежать смерти после встречи с ними. Долгий путь не сбил его дыхания и мужчина заговорил, углубляясь в воспоминания. -Я был в южных водах. Мог бы догадаться, что встречу там этих тварей, но задремав, думаешь, что оставишь самое плохое позади. Я не спал несколько дней и просто не мог ничего поделать – отрубился как только лег. И, сквозь сон, я услышал голоса. Тихие, приятные. Они медленно манили меня, будили и, в какой-то момент, я понял, что подхожу к краю борта, преисполненный желания увидеть поющих сирен. Пять или шесть, они смотрели мне прямо в глаза, не отрываясь и, кажется, не моргая, уже не помню. Пока я их рассматривал, не заметил как ближе ко мне вынырнула еще одна, очень похожая на твою маму. Клянусь, у нее были ее глаза и черты. Сходство было просто фантастическим, за исключением одного – Крюк с удивлением обнаружил, что спокойно говорит о любимой, больше не ощущая того волнения, которое испытывал раньше – Мила никогда так не улыбалась. Я видел все ее улыбки, когда она сражалась, когда видела меня после разлуки, когда смотрела на тебя. Но здесь было совсем другое. Хватило мгновения, чтобы я осознал, что уже тянусь к ней. Тут-то она и схватила меня, силясь увлечь под воду, но не предусмотрела одного: нежить дернула за крюк слишком сильно, так, что сломала крепление и ушла с ним под воду, показав, в гневе, свою истинную сущность. Меня отбросило на палубу, и, только в этот момент, я понял, что происходит. Стараясь перекричать их и заглушить песни, я с трудом разрубил несколько канатов, подняв, таким образом, паруса, и, орущий, что есть мочи, отплыл от их бухты. В свободном море, тем более маленькой группой, они беспомощны. Не буду скрывать, мне чертовски повезло: обычно русалки нападают стаями в пятьдесят, а то и сотней. Сми как-то рассказывал, что его приятель чудом не оказался на корабле, плывущем прямиком через их бухту. Бедняга напился до чертиков и никто его не хватился, а те, кто пошел матросами – сгинули, все до единого. “Блаженная Мария” не спасла на своем борту никого. Страшно представить, что видят моряки в последнюю секунду жизни. Зачарованная рассказом, Кейт сдвинула брови, детально воссоздавая произошедшее. Её саму словно занесло на “Веселый Роджер”, а, затем, и в таверну, где мистер Сми, отпивая пиво маленькими глотками, рассказывает о том, что видел сам или свидетелем чего стали его товарищи. Невольно в голове возник образ отца, в одиночку подгонявшего “Роджер” вперед, подальше от чертового места. Господь, да он бы сам дул в паруса вместе с ветром, лишь бы спастись. -И как, долго пришлось искать кузнеца, чтобы изготовить новый крюк? Киллиан ухмыльнулся. -У меня был запас, два-три все еще лежат в одном из сундуков, поди подверглись коррозии, хотя не должны вроде. В этот раз улыбнулась девушка. Джонс рассуждал так, будто они скоро вернутся из очередного путешествия, и он сможет проверить, все ли в порядке с его крюками. А, потом, еще и ей похвастается, что они выкованы (или украдены) в лучшей кузнице королевства. Так они и шли, размышляя о вещах, оставленных при жизни. Роджерс вспомнила, как читала книгу о воинах племен, кажется, в Африке (странное название для королевства, но не суть), которых хоронили вместе с орудиями, амулетами, и прочей мелочевкой, которой они пользовались, когда еще чувствовали разгоряченную землю под ногами, а не над своим хладным телом. А еще она скучала по плееру. Особенно сейчас, когда большая часть долгого пути проходила молча, сознание остро нуждалось в том, чтобы его отвлекли от происходящего и перебросили в другой мир, чтобы каждый куплет зарывался под кожу, вытесняя волнение, а мурашки были следствием удовольствия, а не страха. Прощупав рукоять кинжала, девушка выдохнула, заметив, что замедлила шаг, и пират вновь поравнялся с ней, но не проронил ни слова. Что ж, его откровение следовало переварить обоим. Как удивительно, человек может лишиться жизни в любую минуту и, все же, готов идти на риск, была бы цель. У Капитана Крюка одна противоречила другой: спасти и убить, и обе перешли на долю дочери. Сколько времени прошло с ее первого визита в Сторибрук, а она так и не смогла понять, почему Джонс не расправился с Темным при первой же возможности. Говорить об этом сейчас виделось бессмысленным. Но как долго Кейт будет держать этот вопрос в себе – та еще загадка. С прибытием в Атлантиду ее вспыльчивый нрав поостыл сам собой, и ее волновало это неожиданное наблюдение. Внутри словно закрыли дверь, ведущую в катарсис, но эмоциональность и чувствительность были неотъемлемой ее частью, и она давно приняла это. Из ее книги будто вынули несколько страниц и сшили заново: на первый взгляд ничего не изменилось, но, присмотревшись, можно заметить, как после шестнадцатой страницы идет двадцать вторая. У Киллиана же, напротив, было абсолютное ощущение, что сама судьба начинает возвращать по одному листку, но не в вырванные силой, а, на место, где должны быть новые. Написанная тяжелой рукой, еще мало разборчивым почерком, но его история продолжалась. Погрузившись в воспоминания, он не видел реакцию дочери на его слова, но тишина, которая вновь вернулась к ним, уже не так давила, и смотреть вперед, видя ее макушку, стало куда легче. Шагая в гору, Роджерс располагала всем, чтобы еще раз познакомиться со своим спутником не как с отцом, но с человеком, невольно вернувшегося в ее жизнь. У однорукого капитана были проблемы, которые начали выползать наружу с ее приездом, и которые были и до ее появления. Силы зла в виде внутренних демонов или той же матери Реджины, пытались перетянуть его на свою сторону – иногда успешно, иногда – нет. И, если колдунью она не застала, то в моменты его слабости, Роджерс стала беспощадной, грубой, слишком прямолинейной, но, вместе с этим — ранимой. И возник вопрос: кто кого должен удерживать на плаву, чтобы не позволить мраку превратиться в хаос. В такие моменты Потерянная Девчонка оживала в раззадоренном сердце, и ее не переставало тянуть кому-либо помочь. Потому что выжить вместе – сложнее физически, но не морально. Опустив веки, девушка закусила нижнюю губу, когда рукав ее пальто чуть коснулся кожаного плаща и ей пришлось немного ускориться, возвращая прежний темп. В этот момент мужчину пробило током. Его не раз вырывали из дум, но, почему-то только сейчас это напомнило ему момент, когда Мила только объявила, что беременна. В тот же вечер, они незапланированно пристали к берегу. По дороге в трактир, где будущая мать могла надеяться только на травяной чай, она также поравнялась с капитаном, но, заметив его отстраненность, проследовала вперед, нисколько не обидевшись. Киллиан воспринял новость, как и все отцы: удивление и радость мгновенно смешалось с тревогой и ужасом. В тот вечер он произнес немало тостов за то, что “Веселый Роджер” будет еще много лет бороздить моря, навевая ужас на другие судна. Джонса действительно страшило то, что их будущий ребенок, неважно мальчик или девочка, будет расти на пиратском судне, но Мила успокоила его, предложив временно перейти исключительно на браконьерство. Решение было логичным и команда, узнав причину, нисколько не взбушевалась. Напротив, первое время, они были даже рады немного отдохнуть. Спустя девять месяцев, пиратское судно причалило в глухую деревню, где Сми договорился с местной травницей о принятии родов. Этот день он никогда не забудет. Летний августовский вечер веял прохладой, а в лесу она ощущалась куда сильнее, но только не для него. Разгоряченный от нервов капитан не отходил от постели любимой, расхаживая по небольшой, но уютной комнатке, в которой пахло травами и спиртовым раствором. В конце концов, Милу начал раздражать этот мини-поход, и она выставила его за дверь, где дежурил Сми. Команда предпочла остаться на корабле. -Мила тебя выгнала? — по отечески обратился старпом. -Да. Я видишь-ли еë нервирую. Как ты узнал? -Просто угадал, - ответил мужчина, похлопав капитана по спине - Я знаю, что Вы не оставите еë добровольно. -Это верно. Даже представить не могу, что будет дальше. -Ну, - старый моряк задумался, стараясь подобрать слова - Мальчик станет будущим капитаном “Роджера”, коль судьба изволит. -А если девочка? - в глазах Джонса читалось смятение - Видит Бог, мы с братом росли без отца, но я знаю как ведут себя мальчики, а что делать с дочерью… -Мы уже давно развеяли миф о том, что женщина на корабле - к беде. Но, смею заметить, будет безопаснее оставить их на суше. -Чтобы малютка не видела отца? Я не прощу себе, если однажды вернусь домой и она не узнает меня. После недолгого молчания, Сми, все же, решил высказать то, что крутилось у капитана в голове почти весь год: -Все видят, как Вы преданы морю, капитан. А команда предана Вам. Если решите остаться на суше ради мирной жизни, никто не выскажется против, хоть и будет сетовать первое время, вспоминая былые походы, да и все остальное. Но мы оба знаем, что выросший в воде не может без нее. -Мы оттягивали этот разговор как могли. Даже не представляю, что она решила для себя. -Мила – великолепная женщина, сэр. Уверен, Вам удастся прийти к соглашению, которое устроит обоих. Похлопав Сми по плечу, Джонс повернулся в сторону входной двери, из-за которой послышались крики женщины, заставив Киллиана влететь в помещение и крепко сцепить руки вокруг ладони будущей матери. После многочисленных часов упорного труда, ругательств, которых пират раньше не слышал и кровоточащих отпечатков ногтей на его руках, они, наконец, смогли увидеть их дочь. Кэйтрин Джонс. Киллиан понятия не имел, что его сердце может вмиг прочувствовать столько любви. Она — самое красивое, что он когда-либо видел, по крайней мере, не считая её матери. Он был совершенно очарован своей дочерью, когда спокойно ходил с ней на руках, пока Мила отдыхала. У нее были мамин нос и брови, его губы и овал лица, а глаза, на удивление, такие темные, что с ними не сравнилась бы ни одна ночь. У его отца были такие же, насколько он помнит. Сквозь полуоткрытые веки, Мила наблюдала за этой немой сценой, желая никогда не покидать комнату и осознавая, насколько нереально ее желание. Киллиан Джонс отведет для дочери большую часть своего сердца, но море он из него ни за что не выпустит. Она уже давно смирилась с этим и единственное, что ей оставалось, придумать как растить ребенка на борту пиратского корабля с надеждой, что Кейт генетически передастся любовь к мореплаванию. Мила еще никогда так не молилась богам, чтобы волны помогали укачивать дочурку по ночам, а ветер вторил ее колыбельным. Продержавшись так еще несколько минут, женщина, наконец, спокойно уснула. Ей требовалось много сил. Пока Кейт не появилась в его жизни под новым именем, Джонс и не думал, что можно девичьим именем сохранить память о брате. Они не составляли список, не спорили в честь кого можно назвать ребенка. Просто верили, что когда увидят малыша или малышку, имя придет само.И вот, между Аннорой (что переводится как “честь”) и Кэйтрин (“чистая”) сделали выбор в пользу второго. Не раз Крюк проговаривал ее новое полное имя и оно звучало слаще послевкусия рома – Кэйтрин Лиа Джонс. Роджерс. Она была и остается их девочкой, будь ей хоть тысяча лет. Из размышлений Кейт вывела подвернутая нога, на пути которой, как назло, лег небольшой камень. Оступившись, она постаралась опереться руками, но они лишь продолжили скользить по каменистому склону. Угол подъема, к этому времени, достиг достаточной остроты, чтобы поднимаясь, путники наклонялись вперед. И, теперь, девушка скользила вниз, тщетно пытаясь затормозить пятками. Протянутый крюк стал единственным вариантом спасения и, подняв руку, она ухватилась за него, надеясь не утащить капитана за собой. В отличие от дочери, мужчина устоял и, с легкой ухмылкой, помог подняться. -Ты как, цела? Твердо упершись ногами в склон, Роджерс, не поднимая глаз, стала отряхиваться, удивляясь, что ничего себе не отбила. -Да, я в норме, даже ни царапины. Отряхнувшись, девушка еще раз осмотрела ладони. -Что-то не так? Девушка смущенно сжала кулаки и отправила их в карманы. -Пора двигаться дальше, мы и полпути не преодолели. -Только будь осторожна. Еле заметно кивнув, она продолжила подниматься, прокручивая в голове знакомые треки. Не заметив, как начинает напевать себе под нос, Роджерс упорно шла вперед. Длинные походы были ей не в новинку, и ее удивило то, что она не чувствует и доли усталости. Услышав за шагами дыхание отца, она остановилась, решив оглядеться. Скалистые горы (как их для себя назвали Кейт и Киллиан), имели вулканическое происхождение и образовывали небольшую цепочку из горных хребтов, возвышающиеся над донными равнинами. Оставив позади окаменелую растительность, они поднялись еще выше, заметив выступ, опоясывающий часть хребта. Пройдя по нему, они увидели как с западной части острова, (место высадки они окрестили южной) Стикс также неприхотливо огибает берег за единственным исключением. -Ты тоже это видишь? - из внутреннего кармана кожаного камзола появился монокуляр и, зажмурившись, мужчина пристально всмотрелся в интересующий объект. Роджерс, как ни старалась, различила только небольшую черную полосу, немного выделяющую берег. Ночью, еще и без лунного света, она чувствовала себя как слепой юнга, спустившийся в трюм ясным днем. -Что там? -Секунду. Киллиан старался вовсю напрягать глаз. Единственное, что ему удалось различить, то, что темный объект высился над берегом и перекрывал часть реки, кое-где, все же, прорезая вид. -Будто плотный лес высится на побережье. -Быть не может... -Знаю. Но, если хотим узнать, что это, придется спускаться. Издав недовольный вой, девушка присела, обхватив колени. -Тогда, привал. -Как скажешь - шутливый поклон, который в обычной жизни заставлял Свон мило улыбнуться, отразился на лице Кейт непониманием. Заметив его смущение, девушка похлопала ладонью рядом с собой, приглашая присесть рядом. Вглядываясь в ночную тьму оба наслаждались прохладным воздухом. Пусть в Атлантиде не бывало ветров, но от духоты страдать не приходилось. Погрузившись в тишину, Роджерс невольно вглядывалась в объект их путешествия, но, несмотря на то, что глаза уже давно привыкли к темноте, разобрать что-то вдалеке было невозможно. Бросив беглый взгляд на дочь, Киллиан, наконец, расслабился. Её волосы были взъерошены так, что темные пряди заслонили собой седые, кожа, бледнее обычного, еще сильнее контрастировала с черными глазами, в которых возникла меланхоличная грусть, смешанная с сосредоточием. По правую руку от него сидел не подросток, а взрослая девушка…капитан, следящий за горизонтом. Когда Кейт исполнилось три, Мила и Киллиан немного выдохнули. Девочка уже давно не плакала по ночам, а если вдруг спотыкалась и падала, то сморщивала свое красное лицо и, вытянув губы, издавала что-то наподобие шипения, но никогда не плакала. В кого она пошла по характеру, оставалось только догадываться, скорее всего, это была жгучая смесь. Девочка могла быть и хулиганкой, бегая по палубе, крича игрушкам, а, заодно, и матросам «Свистать всех наверх», что забавляло родителей. А могла быть серьезной и помогать маме в выборе продуктов на рынке, когда они выходили в город. Против серьезного детского лица и пальчика, упорно указывающего на сладкую булочку в меду не мог устоять ни продавец, ни сама Мила. Получив желаемое, покупательницы покидали рынок. В один из таких вечеров, девчушка протянула отцу булочку с видом бывалого пирата. Приподняв бровь, Киллиан молча принял ее и надкусил, сделав такое же довольное лицо, как у Кейт. -Спасибо, что поделилась. А маме достанется? С хитрющим прищуром, девочка прижала указательный палец к губам и достала вторую булочку. Джонс снова удивился: обычно, мама разрешала только одну. Посадив малышку на колени, капитан засунул остатки своей порции в рот, крепче обхватил маленькое тельце и принялся дергать ногами вверх-вниз, изображая лошадиный бег. По каюте прокатился детский задорный смех. Уложив младшую Джонс, Киллиан поделился с Милой, что Кейт учится делиться, но, после услышанного, взгляд женщины определенно изменился не в лучшую сторону. -Что-то случилось? - капитан осторожно накрыл ее ладонь - Или ты просила оставить сладкое тебе? Тогда извини. Усмешка продлилась недолго. -Она уговорила меня купить одну. Я понятия не имею, откуда взялась вторая. Только закончив фразу, к Миле пришел ответ. Мужчина постарался перевести все в шутку: -Ну, мы даже поругать ее за это не можем. -Но это неправильно. Ей всего хватает, и я бы не хотела, чтобы… -Она стала такой как я? -Нет, Киллиан, - настала очередь женщины взять его руки в свои - Я бы не хотела, чтобы она воровала. Я хочу, чтобы она выросла и смогла дать фору многим, но не в том, как обкрадывать торговцев. Несмотря на мягкость в движениях, Мила говорила твердо и четко. Даже Джонсу было страшно, когда она так делала, что уж говорить о матросах, попавшихся на проступке. Он знал: когда она такая, её лучше слушаться. Хотя злиться она долго не умела. -Хорошо. Поскольку сыграли мои гены, мне с ней говорить. Женщина кивнула, а Джонс сумел скрыть возросшую гордость за дочь. Он уже не раз представлял, как они бок о бок ведут корабль к новым мирам. И вот, они сидели на склоне, не чувствуя холода, наблюдая за новым неизвестным миром. -Кроме кинжала, ты ничего нового не взяла с собой? Спокойный тихий голос вызвал такую же плавную реакцию. Девушка медленно повернула голову и поерзала на месте, силясь дотянуться до кармана джинс. Достав оттуда измятую упаковку жвачки, она показала на здоровую руку пирата. Тот мгновенно протянул ее, и в ладони очутился белый прямоугольник. -Надеюсь, ты знаешь, что это такое - усмехнувшись, Кэйтрин взяла одну себе и также положила в руку. -Видел в магазине пару раз, но никогда не пробовал. -Всё когда-то бывает впервые. Закинув ее в рот, Роджерс медленно начала разжевывать резинку, ожидая знакомого синтетического вкуса клубники и банана. Крюк последовал ее примеру. Жвачка показалась безвкусной.