Пока бегут волны

Подходя все ближе к указанному адресу, Белль продолжала взвешивать все “за” и “против” свидания с Темным. Воспоминания о пережитых событиях, как вместе, так и порознь, изредка прерывало постукивание капель по ярко-желтому зонту, будто невидимая сила природы пыталась безуспешно добиться ее внимания. Обходя лужи, девушка вспоминала их бесконечные разговоры о прошлом, обещания о будущем, его извинения и ее прощения. Укол за уколом, Белль возрождала в памяти, как Румпель выходил из себя, обманывал, целовал, уходил и возвращался. То, то она небезразлична ему было очевидно, да и мужчина не раз признавался ей в своих чувствах, а, потом, все повторялось снова. Проводив себя мыслью “Не в первый раз”, гостья постучала в деревянную дверь. Дом Темного Мага выглядел внушительно, под стать его натуре. Темно-серая кирпичная кладка, возводящая два этажа, такая же темная черепица, словно вороньим крылом прикрывающая крышу и окна чердака. Свет горел только в одной комнате на первом этаже, еле-еле пробивающийся сквозь плотные шторы высоких окон. За массивной дверью появилась знакомая фигура. -Здравствуй, Белль! -Здравствуй. -Проходи, а то можешь простыть. Переступив порог, девушку встретил теплый аромат вишневого пирога. Обежав глазами пространство, Белль приметила, что дом уже успели обжить, несмотря на недавний переезд Румпеля. Дорогой ковер, когда-то пылящийся в их кладовке, теперь выглядел чисто и дорого, картина лесного пейзажа, по левую руку от входа, напомнила края родного королевства, от которых ей пришлось добровольно отказаться. Дубовая скамейка, стоящая под ней, явно была сделана вручную, а перила лестницы, ведущей на второй этаж, заботливо покрыты лаком. Подав Голду пальто, Белль отошла в сторону, ожидая, в какую из трех дверей ее позовет мужчина. -Сюда, прошу. Она уже и не помнила, когда в последний раз Румпель был таким галантным. Сейчас от него исходила совершенно другая энергетика, более приземленная, человечная, если это слово еще могло к нему относиться. В его глазах, с прошлой встречи, читался немой вопрос, но какой - было трудно предположить. Проводив гостью в зал, он тактично вышел и, вскоре, вернулся с тем самым пирогом, отдыхающим после духовки на противне. Он и правда пригласил меня на чай Дождавшись, когда собеседник также устроится в кресле, девушка заговорила в спокойной манере: -Ты так неожиданно пропал. Мы, конечно, не думали, что Пэн убил тебя, но… -Мне пришлось отстраниться на какое-то время. -Ты называешь это “отстраниться”? Знаешь, пока все думали, что Темный сбежал, я была уверена, что Румпельштильцхен никогда не покидает поля боя. В ее голосе не читалось обиды или обвинения. Она просто говорила, что думала. Стараясь не перебивать, мужчина промолчал. -Ты помнишь вечер, когда признался мне в своих чувствах? Тогда ты сказал, что мне удалось прогнать твоих демонов. -Белль, - налив обоим чай, Голд посмотрел ей в глаза - Прости меня за все. -Молчи. Можно хотя бы сейчас обходиться без оправданий? Все, чего я хочу, это услышать правду. Почему ты здесь, Румпель? Чтобы помириться со мной или … -Если бы все было так просто - вздохнув, он поднял руку и закатал рукав идеально отглаженной рубашки цвета мускатного вина, демонстрируя запястье, обрамленное кожаным браслетом. -Румпель… -По видимому, будучи злодеем веками, привыкаешь иметь при себе силу, могущественней которой ничего нет. Кто бы мог подумать, что какой-то мальчишка способен лишить меня этой силы. Я чувствую, что слабею и, если так и продолжится, то.. Девушка неволно опустила уголки рта, одарив его задумчивым взглядом. -Ты умираешь? -В некотором смысле, да. Силы, которая сотни лет поддерживала мою жизнь, больше нет. Во мне остались только проблески добра, которые ты видела, но еще больше во мне старого Румпеля, который осознавал хрупкость своей никчемной жизни и цеплялся за нее как мог. Девушка вспомнила, с каким презрением Киллиан упоминал момент, когда Румпель, еще человеком, отказался сражаться за жену. По иронии судьбы, она бросила его именно из-за трусости на войне с ограми. Но Белль всегда считала, что покалечить себя мог и тот, кто истинно жаждал жить. -Единственное, что способно исправить мое положение, это найти мага, столь же могущественного, как и Пэн, но уже не этом мире. Вот почему я вернулся в Сторибрук: только здесь я могу отыскать путь в другие миры, либо умереть, зная, что ты где-то рядом - Голд сделал паузу - Глупо рассчитывать, что ты меня поймешь. -Нет, я понимаю, правда. Обдумав услышанное, красавица пробежалась глазами по витрине стеллажа, стоящего за спиной Голда. Среди немногочисленной утвари, она заметила до боли знакомую надколотую чашку. Где-то глубоко внутри, она знала, что он всегда будет хранить ее, вкладывая в этот фарфор больше души, чем в самого себя. -Есть шанс, что можно продлить тебе жизнь, не снимая браслета? -О чем ты? Браслет впитает любое магическое воздействие. Благодаря нему, ничто волшебное не способно убить меня, но я умру гораздо раньше от, вполне, естественных процессов. -Румпель, я вижу в тебе внутреннюю борьбу, которую ты еще не вёл. Конечно, мне жаль, что браслет лишает тебя полноценных лет жизни, но ты снова человек, и неужели нет ничего, что могло бы оставить тебя им целым и невредимым? Если оттолкнуться от этого... Нежный голос ее размышлений был прерван. -Нет, ты все-таки не понимаешь. Поднявшись со стула, он открыл стеклянную дверцу, достав символ их, уже, закончившихся отношений. - Ты никогда не знала меня человеком и ни за что бы не полюбила. Ты влюбилась в того, кто спас королевство твоего отца, оставив тебя в заложниках. Ты прониклась к монстру, чудовищу, имеющему почти безграничную власть, к тому, кто, появившись на поле боя, остановит войну. Кто с легкостью вырвет сердце, если посчитает это нужным, кто вырвет его просто пребывая в плохом настроении. Кто способен на все, чтобы показать и управлять данной ему властью. Ты влюбилась в него, но не в Румпельштильцхена, которого бросили сначала родители, потом жена, и кто сам оставил ребенка. -Прошу, не надо… От ее просьбы стало только хуже. Его тембр ужесточился, но мужчина, все же, не перешел на крик. -Не знаю, как и почему, но ты пришла сюда даже после того, как узнала правду о моей жене. Я всегда буду жалеть, о том что лишил ее жизни, но, вместе с этим, я заставил страдать пирата и его выкормыша. И об этом я не пожалею никогда. Было ли это задумано - неизвестно, но Белль, все это время будто прикованная к стулу, поднялась, смахнула покатившиеся слезы и вышла из комнаты, не зная, куда направиться. Услышанное полностью расставило для нее все точки над “и”. Вся искренняя любовь к этому человеку и ненависть к монстру сублимировалась в единое целое, словно по щелчку пальцев. Оказавшись в одиночестве, она холодно оглядела небольшой коридор. Помимо двери, ведущей в зал, откуда она только что вышла, ее внимание привлекли еще две, за которыми была неизвестность. Зайдя за одну из них, она оказалась в небольшой гардеробной и также быстро вышла из нее. За несколько секунд ее, однако, успела смутить одна вещь, которую она решила передать Кейт. -Ты что-то искала? - голос, раздавшийся прямо над ее ухом, заставил Белль обернуться -Прости, я не хотел пугать тебя. -Знаю - опустив голову, она постаралась преодолеть себя, чтобы не вырвать руки из его нежной хватки. Пробыв у Голда еще с час, Белль покинула его дом, набрав короткое сообщение: “Возможно, я нашла то, что тебе нужно”

***

-Если узнаю, что ты проболтался, тебе... - девушка провела указательным пальцем по горлу. -Я никому не скажу, но защитить тебя - мой отцовский долг. -Не надо. Пусть Реджина и дальше строит из себя Королеву - выпив еще немного, Кейт старалась контролировать поступающую на язык информацию. Рассказав о произошедшем, Роджерс не упомянула причину, по которой она встретилась с Миллс лицом к лицу, но Киллиан был настолько поглощен историей, что просто не обратил внимания на отсутствующую деталь. Теперь оставалось подождать, когда Крюк выдаст этот секрет и тогда Реджине придется несладко. Доверие трудно построить, но разрушить его можно вмиг. -Но ты же понимаешь, что это был необдуманный шаг?! -Я же Роджерс. Я всегда выживаю. На мгновение Джонс задумался, как же ей идет это имя. Он улыбнулся одним уголком рта, чтобы не зацепить внимание Кейт. -Надеюсь, так и будет. Ты гораздо сильнее, чем я мог представить, правда. Как бы ты ни противилась, как бы ты не отрицала, я горжусь тобой, горжусь кем ты стала. Мы всегда успеем совершить ошибки, поплатиться за это, и выучить свой урок, так что, да, я горжусь, что ты сделала себя такой, какая ты есть. -Не надо. -Нет. Сторибрук научил меня, что нужно успеть сказать нужные слова, если представился шанс. И, даже если ты меня ненавидишь, я принимаю это. Повернув голову, девушка, наверное впервые за долгое время, посмотрела отцу в глаза, отчего ее рука начала подрагивать. -Какова твоя версия? -Чего? -Того, как Крокодил убил маму. Я помню только то, что видела и хочу знать, он убил ее только из ревности или было еще что-то, о чем я не догадываюсь? Это было так странно. Роджерс десятки раз представляла себе их разговор на эту тему, но ни один из них не проходил в спокойной обстановке бара. В ее фантазиях Джонс был связан, ранен, отравлен: что угодно. И под страхом скорой смерти рассказывал свою историю гибели Милы. Но сейчас, единственное, о чем она думала - то, как сможет рассказать Белфайеру хотя бы небольшую часть маминой биографии. Пятилетний ребенок мало что способен запомнить из своей жизни, и осознание этого каждый раз заставляло ее сердце гореть чувством скорби и несправедливости. -Не думал, что ты когда-нибудь спросишь. -И все же. Наблюдая в присутствующих людях лишь пустоту, Киллиан вспомнил их первую встречу с Милой и решил начать именно с нее. -Наша команда уже не в первый раз причалила к берегу Зачарованного Леса. Мы ничего не искали там, лишь хотели отдохнуть в таверне после двухмесячного плавания. Нам, перед этим, крупно повезло, так что грех было не отметить улыбнувшуюся фортуну. Тогда-то я и увидел ее. Мила зашла одна, я обратил внимание не сразу, поскольку уже успел выпить несколько кружек. Меня привлек ее голос - к ней пытался пришвартоваться какой-то ублюдок, а она, одними словами, поставила его на место. Ее суровый голос и дерзость зацепили меня и я подошел. Слово за слово, она села за стол к команде и слушала байки о наших похождениях, не забывая подшучивать над нашими промахами. В тот момент, я понял, что хотел бы увидеть ее еще раз. Торопиться было некуда - мы чисто провернули дело и нас никто не разыскивал, поэтому мне ничего не стоило задержаться еще на несколько вечеров, тем более, даже Сми заметил, что Мила - не простая девушка. Так мы и виделись в таверне несколько вечеров к ряду. Она рассказала о сыне, о муже и о том, как жаждет посмотреть мир. Все шло своим чередом, когда к нашему столу заявился Крокодил. Он был еще человеком, точнее, тем самым трусом, с которым Мила была несчастна. Я так и не мог понять, как такая женщина могла выбрать эту сухопутную крысу. Опираясь на свою кривую палку, сгорбленный, одетый в лохмотья, он не имел права даже бросить взгляд в ее сторону, однако Штильцхен подал голос, мол, пора домой, что соседи подумают. Она не растерялась и послала туда его самого, но тут, из-за его спины вышел мальчонка. -Бэй… -Да, это был он. Мила сразу же поднялась и, обняв его, вышла на улицу. Мне оставалось только смотреть ей вслед и надеяться, что мы снова встретимся. Следующим же днем она поднялась на корабль и заявила, что хочет уплыть. Это было полностью ее решение, и я не стал вдаваться в детали. Команда была против, суеверие видите-ли, но я обрубил это на корню. Тогда я еще не до конца понимал, насколько мне повезло. Прошло не больше часа, как следом за ней пришел Крокодил, умоляя вернуть ее. Я был высокомерен и горд не без причины. Ему под ноги сразу полетел меч - Киллиан остановился, восстанавливая в памяти каждое слово - Мужчина, не желающий бороться за то, что хочет… -Заслуживает то, что имеет. Посмотрев на дочь помутневшим взглядом, Джонс увидел, как блестят ее глаза. Боясь спугнуть ее своим вниманием, он развернулся обратно и, отпив ром, продолжил: -Он так и не поднял меч, лишь скулил: “Что я скажу своему сыну?”. На секунду, мне стало жалко мальчонку. Если он был хорошим человеком, то не заслуживал такого отца, но вмешиваться я не мог, да и не хотел. И я велел сказать правду, что его отец - трус. С этим он и покинул “Веселый Роджер”. Его образ еще какое-то время присутствовал на корабле. Мила жалела, что оставила сына, хоть и не признавалась в этом. Поначалу, она не участвовала в боях, но так подвернулся случай, что противник налетел прямиком ей на саблю и она увидела возможность проживать свое горе в сражении. Она всегда билась отважно, быстро схватывала приемы, а, если кто-то пытался задеть ее, то становилась настоящей фурией. Киллиан улыбнулся, вспомнив, как однажды женщина сама пошла по трапу за чересчур возгордившимся олухом. Несмотря на опасность, она протянула ему саблю с одним условием: если он побеждает ее на этой доске, то сходит на берег живым, но ее победа означала его смерть. Бой длился не дольше минуты: как бы не исхитрялся этот чертяка, Мила ранила его в ногу и столкнула в воду. Всплеск слышали все, даже глухой на одно ухо мистер Старки. В тот же день они узнали, что она беременна. Все это время Кейт терпеливо ждала, когда мужчина продолжит, понимая, что он зашел глубже, чем хотел бы рассказать. Роджерс спокойно наблюдала, как Крюк неподвижно сидел, загипнотизированный собственными воспоминаниями. -Прости, я отвлекся. Не выдавая эмоций, Кейт лишь кивнула. -Однажды “Роджер” вновь причалил к родным берегам Милы, и она решила попытать счастья в поисках сына. Тебе было как раз пять и она уверяла, что вы с Белфайером подружитесь. И была чертовски права -Она отправилась к старому дому, я же зашел в бар опрокинуть кружку пива. Задерживаться ни я, ни она не планировали. На пути к кораблю, мы с матросами и повстречали Крокодила. В отличие от него, я не сразу признал хромающую крысу, только когда он скинул плащ. Он решил, что победит меня моим же оружием и предложил закончить так и не начавшуюся дуэль. Я согласился принять бой, но он “благородно” дал мне ночь, чтобы закончить дела. Тогда я взошел на корабль, зная, что это мои последние часы. Крокодил ни за что бы не бился честно, он и сейчас не ведет бой в открытую. Ты ничего не заметила, но Мила что-то прочитала в моих глазах, хотя я старался не подавать виду. Я следил за тем, как вы спали, не смыкая глаз, и на рассвете отправился на ту же улочку, держа свое слово - он понизил голос и заговорил полушепотом - Перед тем как проткнуть меня, Штильцхен поинтересовался, что случилось с Милой и мне ничего не оставалось, как сказать, что она умерла. Я знал, что в случае моей смерти, она примет на себя командование и матросы пойдут за ней. За семь лет корабль стал ее домом, а мы - ее семьей. Но, вместо того, чтобы заколоть меня, он проник своей крокодильей рукой прямо к моему сердцу, готовясь вырвать его. От этой фразы Роджерс стало не по себе. -И тут, позади, я услышал, как Мила просит его остановиться. Сказать, как переменилось лицо Темного, значит, не сказать ничего. Следом началась их перепалка. Мила так и не нашла сына, а Штильцхен сказал ей, что тоже потерял его. Ну, а дальше... - усмешка Джонса вместе со скорбящим взглядом представляли жуткую картину человека, лишившегося рассудка. Он никогда не восстанавливал события в прямом порядке и, сейчас, переживая все заново, на него нахлынули все те эмоции, которые он подавлял веками -...а дальше ты всё видела. Последней каплей для Крокодила стало то, что даже без сердца, последние слова Милы и ее глаза сказали: “Я люблю тебя”. Признание в любви было сказано мужчиной больше с яростью, чем с теплотой. Для него это было слишком. Его дочь продолжала молча сидеть, с таким же пустым взглядом, какой был у него. Внутри нее разрывалась бомба, но ни крики, ни удары, ни битье стаканов не уняли бы ее. Сидя бок о бок, они были похожи друг на друга как две капли воды. История о Миле звучала больше как поминальная речь, обращенная к любви. Внешний шум, созданный смесью чужих голосов, был недосягаем. Они создали вакуум, где были только вдвоем. Когда по щеке Кейт покатилась слеза, готовая стать первой из многих, Роджерс обняла себя руками и посмотрела на отца. Уловив ее внимание, он продолжал сидеть, не поворачивая головы. Когда рука коснулась его плеча, мужчина невольно вздрогнул. -Навряд ли я когда-нибудь смогу простить тебя, но я вижу как невообразимо ты любил ее. Поднявшись с дивана, оба молча покинули “Коричью нору” и направились в сторону корабля. Каждый шаг отдавался гулом, а сердце само рвалось наружу, не желая чувствовать пережитой боли. И Роджерс и Джонс смотрели под ноги, вводя себя в транс поблескивающим от дождя асфальтом. Неожиданно, Киллиан остановился, и, не сводя глаз с собственных ботинок, произнес: -Когда мы хоронили ее, под воду ушло не только ее тело, но и я сам. Это эгоистично, но я был готов отдать жизнь, лишь бы увидеть ее на другой стороне, если она существует. Не успев закончить фразу, он увидел как Кейт быстро сократила расстояние и крепко прижалась к нему, обвив руками. Эти слова попали туда, куда не прошло бы ни одно извинение или раскаяние. Это же ощущение, с которым она попала в Нетландию, которое она прожила, вонзая в себя мор-шиповник и проводя сотни вольт, оно преследовало девушку всю ее долгую сознательную жизнь. Понимание, что есть человек, который также любил, горевал и желал снова увидеть ту, которую потерял, породило сочувствие, потому что она бы никому не пожелала пережить подобное. Поддавшись эмоциям и ослабив контроль, Кейт обняла его, как хотела бы, чтобы обняли ее. Словно прочитав ее мысли, Киллиан сильнее прижал дочь к себе. Закрыв глаза, они какое-то время стояли в тени одного из домов, пока звук проезжающего автомобиля словно пробудил Роджерс ото сна. Отстранившись, она взмахнула рукой, и, не поднимая глаз, и исчезла в клубах синего дыма, оставив мужчину наедине со своими мыслями.