Dior Eau Sauvage

      Я ничего ему не объясняла. А он и не просил никаких объяснений.       Я почему-то была уверена, что он все понял правильно. Понял по моей короткой просьбе о помощи, по заплаканному лицу, срывавшемуся на эмоциях голосу и чемоданом в руках, из которого небрежно торчали клочки вещей. Я была уверена, что он понимает, что я не собираюсь жить у него на постоянной основе, и мне не нужно разъяснять ему этот вопрос. Я была рада, что он просто подъехал к подъезду, под козырьком которого я стояла в ожидании черного джипа, поспешно вышел из машины, уже во второй раз за сегодня промокнув под дождем, обеспокоенно посмотрел на меня, молча забрал у меня из рук чемодан и посадил в машину. Я знала, что мама смотрит в окно и видит эту картину. Мне хотелось, чтобы она видела.       Мы ехали в тишине, но она как будто весила две тонны. Она была не такая, как в этой же машине буквально сорок минут назад, когда я про себя напевала песни, смаковала вкус шоколадного пончика и вдыхала неповторимый аромат, пропитавший салон этого автомобиля. Причины этой тишины так и не были озвучены, и я была благодарна, что Арсений не требовал их от меня. Я бы все равно рассказала ему, но не сейчас. Не когда у меня в голове полный хаос от происходящего.       Я даже не смотрела в его сторону, хотя я при любых удобных обстоятельствах была готова наблюдать за тем, как он ведет машину. Я не разглядывала мокрую от дождя дорогу, не засматривалась в отражения огоньков в лужах и не обращала внимания на мерцающие в темноте высотки. Я смотрела на свои измазанные грязью ботинки, пытаясь осознать случившееся.       Мне не было больно от того, что мать в очередной раз «разочаровалась» во мне, поставила ультиматум, на которые я уже давно не реагировала, назвала глупой шлюхой, которая не ведает, что творит. Я вполне к этому привыкла, если так вообще можно сказать. Если к этому можно привыкнуть. Я знала, что когда-нибудь она приедет, не сумев смириться с моим отъездом. Но мне было больно от того, что она приехала сюда высказать все это по просьбе брата. По просьбе человека, которому я доверяла как себе. Не знаю, что он сказал ей по телефону. Почему-то не хочется верить, что он звонил с целью сплавить меня обратно в Воронеж. Но если это правда так, то я ничего не понимаю в людях. Мне всегда казалось, что мы оба очень по-доброму друг к другу относимся, и всегда готовы помочь. И я была убеждена в этом еще сильнее, когда Шаст любезно согласился помочь мне с жильем на первое время, а потом и предложил временную работу на съемках. Для чего он это делал? Чтобы потом позвонить маме и попросить забрать меня в Воронеж? И он думал, что я правда уеду обратно? Неужели я и правда была такой большой обузой?       Когда заходим с Арсом в лифт под звук скрипящих колесиков чемодана, я не могу больше притворяться холодной и безэмоциональной королевой и не замечаю, как вдруг всхлипываю, и картинка перед глазами размывается от горячих слез.       Чувствую, как мужские руки берут меня за плечи и прижимают покрепче к себе. Утыкаюсь носом в крепкую грудь и позволяю себе оставить пару слезинок на его черном пальто.       Не думала, что получу такую необходимую мне помощь от человека, которого еще пару месяцев назад я совсем не знала. А чуть меньше двух месяцев назад считала его отвратительным человеком.       Арсений закатывает чемодан в свою квартиру, и я хватаюсь за дверной косяк, пытаясь не упасть из-за внезапно закружившейся головы.       – Ты в порядке? – Попов подхватывает меня под локоть, и я устойчиво встаю на ноги.       – Да. – говорю с заложенным носом, от чего голос становится гнусавым. – Нет. Не знаю, Арс. Я ни черта не понимаю.       Мужчина помогает мне раздеться и расслабленным шагом проходит на кухню, и я плетусь за ним. Попов открывает холодильник, видимо пытаясь найти что-то съедобное, и я хочу предупредить его, что совсем не хочу есть. Тупо пялюсь в одну точку, когда актер с характерным звуком ставит на стеклянный стол бутылку чего-то алкогольного и два пузатых бокала, присаживаясь на стул напротив меня.       – Так как понижать нельзя, могу предложить вам виски. Думаю, ничего кроме алкоголя ты сейчас переварить не способна. – импровизатор позволяет себе ухмылку, и я повторяю за ним, на самом деле не находя в ситуации ничего веселого.       Спустя пару часов непрерывных разговоров о том, как моя мать не дает мне спокойно жить и реализовываться, а Шаст поступил как, скажем, не самый лучший брат, я стою, прижавшись поясницей к кухонному гарнитуру, в котором уже точно знаю, что и где лежит. Попов сидит, развалившись на стуле, и вертит в руках бокал с темно-золотистой жидкостью, которая порядком развязала нам обоим язык. Волосы мужчины оказываются беспорядочно взбиты, а мышцы лица настолько расслаблены, что, кажется, даже морщин вокруг глаз становится заметно меньше. На скуле по-прежнему виднеется ссадина, а под глазами пролегли тени. Надеюсь, у него утром нет важных дел, потому что на часах уже почти шесть, и в нас бутылка виски. Мне бы хотелось, чтобы он отдохнул и выспался.       Я до сих пор стою в шикарном белом брючном костюме Иры, и сейчас мне кажется, что я совсем к нему не подхожу. Края брюк оказываются запачканы грязью, а пиджак немного помят. То небольшое количество косметики на лице, которое я посчитала достаточным для похода в клуб, явно размазалось и потекло. Даже боюсь представить, что сейчас приходится видеть Попову. По оконному подоконнику стучит дождь, и я погружаюсь в эти звуки, в какой-то момент забыв, что я здесь не одна. Голос Попова возвращает меня в реальность.              – Ты, конечно, знаешь Шаста намного дольше меня, но мне кажется, ты чего-то не знаешь. Думаю, он не мог просто так позвонить и… ну, в смысле, ты понимаешь.       Я действительно понимала, хоть его речь и не была похожа на логически связную. Я была безумно благодарна ему. Если бы не он, я правда не знаю, где бы я сейчас находилась. Но я стою на теплой кухне с бокалом виски в руках, отсчитываю количество нарушивших тишину капель дождя и смотрю на красивый профиль немного помятого брюнета. Совсем забываю, что думала, что он холодный, неспособный на помощь, наглый и самовлюбленный хам. Конечно, отчасти это так. Но в последнее время я вижу его совсем другим.       – Мне так стыдно, что тебе приходится сейчас все это выслушивать. У тебя и своих проблем навалом. – честно признаюсь я, пряча лицо в свободную ладонь. Это действительно правда. Еще несколько дней назад на этой кухне он сказал мне, что взрослые люди сами справляются со своими проблемами. И он был чертовски прав. Получается, я правда не очень-то и взрослый человек. Неужели мама тоже права? И я лишь ослепленный собственными амбициями наивный ребенок?       – Я был не прав. И зол. Я знаю, о чем ты думаешь. – его голос слышится совсем рядом, и когда я поднимаю голову, то вижу брюнета, стоящего справа от меня, точно также опирающегося на бар. – Да, взрослые люди сами решают свои проблемы. Но ты заставила меня думать немного по-другому.       Немного сдвигаю брови, поворачивая голову в его сторону, и недоверчиво вглядываюсь в его прозрачно-голубые глаза, которые приобрели заметный алкогольный блеск. Я все правильно услышала? Он был не прав?              – Объяснишь?       Мужчина закидывает голову назад, расплываясь в улыбке. Делаю вывод, что он не очень хочет посвящать меня в подробности, но я все равно вытяну из него эту информацию. Не на ту напали, Арсений Сергеевич.       – Зачем я это сказал? – спрашивает он у кого-то наверху и опускает взгляд вниз.       Еще более заинтересованным взглядом смотрю на его профиль, подмечая малейшие изменения в его мимике. Не чувствую в своем организме алкоголя, за исключением легкого головокружения и развязавшегося языка. Возможно, потому что алкоголь во мне уже был. А может, от стресса.       – Я не отстану. Ну, говори. – уже полностью разворачиваюсь в его сторону, заглядывая в глаза. Отставляю в сторону свой бокал, скрещивая руки на груди.       – Я уже забыл, каково это, когда о тебе заботятся, и когда ты можешь рассчитывать не только на себя. Ты напомнила, как это на самом деле важно.       Недолго смотрю на его посерьезневшее лицо и позволяю себе улыбнуться. Внутри разливается приятное тепло, от которого уголки губ сами тянутся вверх.       – Поверить не могу, что ты это сказал. – честно говорю я, шокированная его откровением. Не думала, что я могу чему-то его научить. Не думала, что он действительно оценил мою помощь, от которой я, на самом деле, ничего не ждала взамен. Не думала, что он прямо признается мне в этом.       – А ты думала, я только иронизировать умею? – ухмыляется мужчина, и уже через секунду я вижу его высокую фигуру прямо перед собой, хитрый блеск пьяных голубых глаз, и чувствую его настойчивый поцелуй на своих губах. Вмиг отвечаю ему, обнимая руками его шею. Я и забыла, как приятно с ним целоваться.       Брюнет по-хозяйски исследует ладонями мою фигуру, проводя пальцами от бедер до груди. Я привстаю на цыпочки, чтобы быть ближе к его почти двухметровой высоте, на что мужчина крепко обнимает меня за талию и подбрасывает вверх. Уже через секунду я сижу на кухонном гарнитуре, обнимая его бедра ногами. Мужчина жадно впивается в мои губы, затем прокладывая дорожку до мочки уха. Я льну к нему, и мне до сих пор кажется, что я недостаточно близко. Внутри разгорается самый настоящий пожар, от которого становится невыносимо жарко, и я быстро избавляюсь от такого мешающего оверсайз пиджака, предоставляя актеру большее место для исследования.       Мне так охренительно приятно чувствовать его рядом с собой, чувствовать на своем теле его наглые руки, чувствовать на своей коже его поцелуи. Я крепко обнимаю его за шею, запуская пальцы в густые взлохмаченные волосы. Поцелуй пахнет виски и бешеной страстью, которая захватила нас полностью, и мы не можем ей противостоять. По крайней мере, я точно. И судя по резким движениям и тяжелому дыханию Арса, ему тоже.       Чувствую, как с левого плеча сползает одна лямочка майки, а с правого – другая. Мужчина оставляет дорожку из поцелуев на моих плечах, груди, шее, и мне кажется, все открытые зоны моей кожи он уже попробовал на вкус.       Я буквально ощущаю, как в животе как будто разлетается салют из самых разных цветов, и мне хочется взлететь. Или упасть вместе с ним. Или прижаться еще ближе. Поэтому сжимаю ноги покрепче, вцепляясь пальцами в его шею. Мужчина воспринимает это как сигнал к действию и отрывает меня от столешницы, хватаясь за мои ягодицы.       Он так уверенно идет, держа меня в руках, как будто это не он только что выпил пол бутылки виски.       Я не помню, что хотя бы к одному человеку в жизни, я чувствовала такое желание и страсть. Даже зависимые отношения с Марком, которые в самом их начале вскружили мне голову, на самом деле не вызывали во мне даже 10 процентов от того, что я ощущаю сейчас. Я буквально готова раствориться в нем. Я готова доверить ему себя всю, полностью, каждый сантиметр.       Мне не страшно, хотя в другой ситуации такие мысли бы меня напугали. Но сейчас я правда доверяю ему на все сто. Еще утром я была готова забыть его, выбросить цветы и апельсины, удалить его номер и больше никогда не появляться в Главкино, но сейчас я понимаю, что никогда не простила бы себя, если бы не позволила почувствовать этого.       Если бы в самом начале нашего знакомства мне кто-нибудь сказал, что он сможет залезть так глубоко мне под кожу, я бы испугалась. Он не представлялся мне человеком, которому можно доверять. Он был для меня самовлюбленным, наглым, разрушителем женских сердец, для которого вся жизнь – игра, в которой он всегда победитель. Но сейчас меня несет в сторону спальни совершенно другой человек, в котором я не узнаю того Арсения, который дал мне прикурить и попросил сфотографировать у офиса.       Арсений бросает меня на кровать, тут же наваливаясь сверху, и я удивляюсь, нащупывая вместо мягкой ткани футболки его разгоряченную кожу. Пробегаю пальцами по мышцам под кожей, и закатываю глаза, когда мужчина оставляет на моей груди горячие поцелуи. Через секунду я оказываюсь без майки, и остается неизвестно, когда он успел стянуть ее с меня.       Чувствую его везде, его руки, его губы, вес его тела, его дыхание, от которого по коже бегут мурашки, и я не сдерживаюсь и испускаю стон.       – Черт возьми, Женя, ты так красиво звучишь. – хриплым от страсти голосом произносит Попов, и я взлетаю в космос от его слов. Мне не хочется замолкать ни на секунду теперь, и я перестаю себя контролировать. Когда еще одним фантастически быстрым движением, Попов стягивает с меня брюки, я крепко хватаюсь за его плечи, переваливаясь набок, и уже в следующую секунду, я сижу на нем верхом и чувствую его дикое возбуждение, которое он уже не в силах скрывать.       Заглядываю в его потемневшие глаза, которыми он так внимательно смотрит на меня, оглядывая мою не самую идеальную фигуру, и мне хочется больше никогда не надевать одежду. Попов хватается за мои бедра, притягивая меня ближе, и я падаю на него, впиваясь в его губы, пропитанные вкусом алкоголя. Мне никогда не было так хорошо.       Провожу языком за его ухом, осыпаю поцелуями шею, прокладываю дорожку по груди, желая не оставить без внимания ни одну родинку. Спускаюсь все ниже, добираясь до ремня брюк, который ловко расстегиваю, пока мужчина зарывается пальцами в мои волосы, постанывая от нетерпеливости.       – Попов, имейте терпение. – шутливо произношу я, пока медленно стягиваю с него черные брюки.       – Не могу. Ты так сексуально произносишь мою фамилию. – ухмыляется Арсений, нагло разглядывая каждый мой изгиб.       Уже через пару секунд я лежу на спине, не заметив, как мы поменялись местами. Кричу от того, как глубоко он входит в меня, и я вцепляюсь пальцами в его спину и простыни от наслаждения.       Брюнет крепко сжимает в руках мои бедра, наращивая и без того быстрый темп, от чего я беспорядочно произношу то его имя, то бессвязные слова о том, как мне хорошо с ним. Я не хочу, чтобы он останавливался, не хочу вообще возвращаться в реальность. Выгибаю спину ему навстречу, двигая бедрами в такт его движений. Я не слышу ни своих стонов, ни стука изголовья кровати о стену, в ушах как будто шумит, и я не осознаю, где нахожусь.       Но когда Попов резко входит в меня, прижимаясь всем телом, я вздрагиваю, громко выкрикнув его имя, и откидываясь назад, растворяясь в нескончаемом наслаждении. Я так тяжело дышу, что мне кажется пара секунд, и я отключусь. Голова кружится как после бешеной карусели, и мы лежим без движения несколько минут, чувствуя пульс друг друга через кожу.       – Я и не думала, что в сексе бывает столько смысла. – произношу сбившимся голосом, чувствуя вес его тела на себе.       Арсений приподнимается на локтях, оглядывая мое лицо помутневшим взглядом, и мне кажется, он нашел в нем столько же смысла, сколько и я. Но он, конечно, мне в этом не признается. Слишком много откровений для одного дня.       – Всегда к твоим услугам, ангел.

***

      Чувствую, как по щеке скачет солнечный зайчик, заставляя меня зажмуриться и отвернуться от окна к стене. В голове стучит, и я проклинаю себя за неумение справляться с проблемами без крепких напитков. Мысленно обещаю себе, что в ближайший месяц больше не возьму ни капли алкоголя в рот. Я больше не могу просыпаться с похмелья, мучаясь от головной боли и тошноты. Это не нормально, Ермолаева. И это давно пора прекращать.       Все-таки открываю глаза, оглядывая пространство вокруг меня. На левой половине кровати вижу лишь взбитую простынь, которой я пренебрегла ночью. Мне и так было слишком жарко. Признаюсь, что расстраиваюсь, не застав Попова рядом с собой. В сознании даже мимолетно пролетает мысль о том, что он сбежал, но я тут же сама опровергаю ее. Он бы не сделал так после всего того, что произошло вчера, после того, что рассказал мне, и что сделал для меня. Я лишь еще сильнее убедилась в том, что я ему не безразлична. Возможно, даже еще больше, чем я думала. И больше, чем думал он.       Переворачиваюсь на спину, чувствуя приятную тяжесть внизу живота, и смущенно улыбаюсь, вспоминая, чем закончился вчерашний не самый лучший день в моей жизни. Пялюсь в белый потолок, вспоминая его вчерашние прикосновения и губы на моем теле и прикрываю глаза. Мне кажется, даже головная боль притупляется от этих картинок в сознании.       Заставляю себя подняться с кровати, хоть и совсем не хочется. Боюсь смотреть, сколько сейчас времени, если учитывать, что легли мы в седьмом часу утра. Задаюсь вопросом, где Арсений. Внутри снова поселяется такой ненавистный мне червячок сомнения, который шепчет мне о том, что для Арсения эта ночь может значить не столько, сколько для меня, даже несмотря на его очевидные чувства ко мне. Засовываю этот противный внутренний голос поглубже и сажусь на кровати, пока глаз цепляется за стакан воды на тумбочке и небрежно оторванный клочок белой бумаги. Беру его в руки, разглядывая неаккуратный почерк.       « Выпей меня, если не хочешь умереть с похмелья, пьянь »       Поджимаю губы, мысленно представляя, как шлепаю его по плечу за прилипшее к моей персоне прозвище. Не самое приятное. Признаться, мне больше нравится «ангел», хотя ему говорила, что терпеть не могу, когда он меня так называет.       Выпиваю немного газированную жидкость, поднимаясь с кровати, и тут же хватаясь за голову из-за тупой боли в затылке. О Боже, чтобы я еще раз выпила что-нибудь крепче минералки.       Нахожу на полу свою майку и брюки, но решаю, что для утра это слишком неподходящий наряд. Справа от моих вещей, вижу футболку Арса, и подумываю над тем, что он не сделает мне ничего за то, что я немного ее попользую.       Убираю оставшиеся вещи на спинку стула у большого письменного стола в углу, отправляясь в сторону ванной комнаты с целью хоть немного привести себя в порядок.       Пока чищу зубы пальцем, не догадавшись забрать из квартиры Шаста свою зубную щетку, подумываю над тем, что не стоит пользоваться гостеприимством Арса, и мне нужно бы побыстрее искать другую ночлежку. В идеале какую-нибудь небольшую студию, за аренду которой я смогу заплатить хотя бы за ближайший месяц. Надежду на то, что я найду работу в ближайшие дни терять не хотелось, но все-таки на случай неудачи кое-какие деньги на аренду у меня были.       Ополаскиваю лицо прохладной водой и взбиваю темные волосы, которые беспорядочно падают на плечи. Ловлю себя на мысли о том, что несмотря на весь пиздец, в котором я оказалась, чувствую заметный прилив сил. Неужели, Попов обладает какой-то магической способностью возвращать желание сворачивать горы после ночи с ним? Если это так, то я готова оплатить себе абонемент.       Выхожу из ванной комнаты как раз в момент, когда щелкает дверной замок и на пороге появляется Арсений в потной серой футболке и спортивных штанах. Не сразу замечаю в его руках два стаканчика кофе и небольшой картонный пакет. Опираюсь бедром на дверной косяк ванной комнаты и заинтересованно наблюдаю за спортсменом, который с ухмылкой оглядывает мою фигуру в своей футболке. Брюнет вытаскивает из уха наушник и поджимает губы, стаскивая с себя кроссовки.       – Я надеюсь, ты недолго стоишь напротив двери и ждешь меня? – спрашивает Попов, на что я лишь хмыкаю, облизывая успевшие высохнуть губы. Решаю оставить его вопрос с явным подтекстом без ответа и, окинув его заинтересованным взглядом, деланно медлительным шагом отправляюсь на кухню.       – Представим, что я этого не слышала. Как погодка? – спрашиваю я, разворачиваясь к дверному проему, и мужчина уже стоит рядом, отставляя пакет и кофе на кухонный стол, к которому я вмиг оказываюсь прижата.       – Прохладненько. – Арсений по-хозяйски хватает меня за бедра и легонько подкидывает вверх, усаживая на стеклянный стол. Я закидываю руки ему на плечи, смахнув прядь лохматых волос с его лба. – Но думаю, если бы пораньше увидел тебя в своей футболке, мне было бы жарко.       Ухмыляюсь, чувствуя его губы на своих, и тут же растворяюсь в ощущениях, когда он обнимает меня за талию, залезая под футболку. Прижимаюсь к нему ближе, прикрывая глаза от целого урагана чувств, которые я ощущаю рядом с ним. Это не описать словами. Это прекрасно.       – Арсений? – спрашиваю мужчину, пока тот покрывает поцелуями мою шею, усыпанную мурашками.       – Да? – мужчина не отрывается от меня, пока я обнимаю его за спину.       – Вы потный. – усмехаюсь я, на что брюнет заглядывает мне в глаза, убрав руки с моей талии на стол по обе стороны от меня.       – Какие мы привереды. Если б я знал, не брал бы на тебя кофе и круассаны. На этот раз, кстати, свежие. – глубоким голосом произносит актер, коротко чмокнув меня в губы и щелкнув по носу.       Спустя двадцать минут я сижу за кухонным столом напротив ноутбука, отчаянно пытаясь найти себе жилплощадь и работу, благодаря которой я смогу за эту жилплощадь платить. Периодически отхлебываю из картонного стаканчика карамельный капучино, удивляясь, когда он успел запомнить, какой кофе я люблю. Круассан и правда был свежий, и его я съела с большим удовольствием, не боясь повторения прошлых ошибок.       В душе шумит вода, и я стараюсь не представлять, как Арсений выглядит в пене, потому что мне сразу захочется присоединиться к нему. Очень странно осознавать, что я сейчас сижу на кухне Попова в его футболке после бешеной ночи и раздумываю над идеей совместного принятия душа. Это происходит со мной на самом деле? Это действительно не сон?       Я просматриваю десятки квартир, но к несчастью, ни одна не подходит мне ни по расположению, ни по цене, ни по внешнему виду, ни по наличию риелтора, функцию которого я никогда не понимала. Как оказывается, найти нормальное жилье будет совсем не просто, и в копилку моих проблем добавляется еще одна, причем достаточно значительная. После целой кучи просмотренных вариантов, мне становится душновато, и я решаю приоткрыть окно, заодно налив себе стакан воды.       Застреваю у окна, залипнув на вид, открывающийся с четырнадцатого этажа Попова. Ловлю себя на мысли, что в такой квартире я бы смогла жить с большим удовольствием. Все пунктики в списке важных для меня требований к квартире оказываются помечены галочками. А может быть, дело в хозяине этой квартиры.       На улице настоящая весна, ярко светит солнце, от которого я жмурюсь, а на губах расплывается улыбка. Маленькие, как муравьи, дети носятся друг за другом на десткой площадке, и я недолго наблюдаю за ними, представляя, какими мыслями заняты их детские головы. Наверняка там есть что-то про незаслуженную тройку по математике, про девчонку из соседнего подъезда с забавными косичками или про кучерявого друга, у которого есть классный футбольный мяч, но ничего про незаслуженную оплату труда риелторов, сложности в поиске работы и перманентный конфликт с собственной матерью. Вздыхаю, понимая, что отдала бы все, чтобы хотя бы пару минут попасть в то беззаботное состояние, когда тебя не волновало ничего, кроме того, что любимый грушевый лимонад подорожал на пару рублей. Еще недолго стою у окна, наблюдая за детской игрой в догонялки, пока не слышу мужской голос позади себя.       – Ты ищешь квартиру? – спрашивает вдруг Попов, и я оборачиваюсь, сглотнув от вида его мокрой фигуры в очень слабо замотанном на бедрах полотенце рядом с моим ноутбуком.       – Я надеюсь, ты не думал, что я буду теснить тебя здесь. Одна такая история уже закончилась не очень хорошо. – признаюсь честно, но на удивление замечаю в глазах Попова легкое недоумение и даже раздражение. По его лицу тонкими струйками стекают капли воды с волос, которые он небрежно смахивает, всем своим видом показывая, что идея моего переезда ему не нравится.       – А я надеюсь, ты не думала, что я выгоню тебя на следующий день. Ты можешь оставаться здесь, сколько тебе нужно.       – Вы очень любезны, мистер Попов. Но я не буду пользоваться вашим гостеприимством. – улыбаюсь, стараясь смягчить смысл своих слов, которые судя по всему, ему не очень нравятся. Он делает пару шагов в мою сторону. Меня повергает в шок его искреннее желание помочь мне с жильем. Признаюсь себе честно, он – последний человек, от которого я ожидала помощи. Мне казалось, он совсем не такого типа человек. Но, как выяснилось вчера, помогать друг другу и заботиться в трудные моменты критически важно. И это совсем не показывает твою слабость и неумение справляться с проблемами самостоятельно. Это показывает то, как дорог ты можешь быть людям, про кого бы никогда так не подумал. И одним из таких людей для меня очень неожиданно оказался Арсений Попов.       – Женя, я серьезно. Я тебя не тороплю. Я даже хотел предложить забрать твои оставшиеся вещи из квартиры Шаста. Может, заодно и поговорили бы? Я думаю, вы друг друга просто не так поняли. Он заботится о тебе.       Чувствую в его словах явный подтекст. Он хочет, чтобы мы поговорили. Он уверен, что Шаст бы не поступил так, как я думаю. Он не хочет, чтобы мне было больно. Это действительно тот саркастичный Арсений, который еще пару недель назад делал все, чтобы вынести мой мозг и заставить беситься и одновременно сгорать от желания сблизиться с ним? Это он?       Взгляд вдруг снова падает на ссадину на лице Попова. Она выглядит достаточно свежей. В моей голове внезапно появляется достаточно странная мысль. Но я почему-то цепляюсь за нее. Она кажется мне правильной. Как и все его слова, на самом деле.       – Эта ссадина от Шаста? – вдруг спрашиваю его, и он, кажется, такого вопроса не ожидает. Понимаю, что попала в точку, и делаю пару шагов в его сторону, вставая почти вплотную к нему. От актера приятно пахнет мятным гелем для душа и дезодорантом, я сдерживаюсь, чтобы забить на этот разговор и запрыгнуть на него с поцелуями. Он старается не показывать своего удивления от моих способностей к дедукции, но я точно вижу в его глазах смятение. – Вы подрались? Он тебе что-то говорил? Поэтому ты так настаиваешь на нашем разговоре?       – Ладно, босс. – мужчина в сдающемся жесте поднимает руки и опускает голову, по-прежнему ухмыляясь. – Сдаюсь. Вы меня раскусили.       Я склоняю голову набок, глубоко вздохнув. Я понимаю, что он прав. Я сама не верю в то, что Шаст мог так поступить. И я прекрасно осознаю, что нам нужно поговорить. А еще, прекрасно понимаю, что моя мать все еще находится в квартире Антона, рассчитывая, что я не найду себе жилье и приползу к ней, в надежде, что меня примут обратно. В любом случае, отношения с ней меня сейчас волнуют в последнюю очередь. Сейчас у меня есть гораздо более интересные дела.       – Тогда я тоже сдаюсь. Я поговорю с ним. – подхожу совсем близко, поджимая губы от манящего аромата брюнета. Попов хмыкает, очевидно, понимая свое влияние на меня. По-моему, он понимал его с самой нашей первой встречи. Проходит секунда, и я снова оказываюсь прижатой к его влажному телу, а кожа горит от его прикосновений и поцелуев.