Dior Eau Sauvage

      Корзина с фруктами стоит нетронутой уже вторые сутки. Мне по-прежнему кажется, что это больше издевка чем что-то, отдаленно похожее на извинения. Мне пришлось объяснить Ире от кого это великолепие и поведать ей историю о том, как меня самым, что ни на есть грациозным способом, выставили за дверь. Девушка хлопала широко раскрытыми глазами, пожимала плечами, прикладывала ладони к щекам, в общем, всем видом показывала, что она и подумать не могла, что Арсений такой непостоянный человек. Мы выпили весь заварочный чайник, который был рассчитан минимум на шесть кружек, и обсудили все, что произошло со мной с моего приезда в Москву. Я до конца не хотела рассказывать ей все подробности, от части из-за того, что Шастун однозначно высказал свое мнение на счет моих отношений с Поповым. Однако как только я заикнулась о том, от кого эта огромная корзина с моими любимыми фруктами и цветами, уже не смогла остановиться. Я даже не заметила, как рассказала ей абсолютно все, и когда мой рассказ закончился на том, как я в слезах уходила как можно дальше от его дома, она сидела напротив меня, подперев подбородок кулаками, и в молчаливом шоке качала головой из стороны в сторону.       – Слушай, он, конечно козел, но, может у него что-то случилось? – спросила Кузнецова, на что я глубоко вздохнула и откинулась на спинку высокого барного стула. В воздухе отчетливо пахло тропиками и свежестью от ландышей, и от этого сочетания у меня начинала кружиться голова. Или дело не в запахе. Мне срочно захотелось покурить.       – Очевидно, что у него что-то случилось. Но это не давало ему права так со мной разговаривать и поступать. Он мог спокойно объяснить мне, в чем дело. Или не объяснять, но он выбрал поступить как идиот. – выговорила все это на одном дыхании, и спрыгнула со стула, как только пересеклась взглядом с открытой пачкой сигарет у кухонного окна.              – Он извинился. Прислал все это, – девушка указала рукой на действительно огромную корзину. – Мне кажется, это о чем-то да говорит. Ты для него много значишь, иначе он не стал бы так заморачиваться.       Я чиркнула зажигалкой у фильтра сигареты и выдохнула облако дыма в открытое окно. Кузнецова поджала пальчики на ногах от холода, который потянулся по полу. Одна сигарета меня не взяла. Я достала вторую. Так и разориться не долго.       – Ты просто не понимаешь всей иронии. Он выгнал меня с формулировкой: «рассказала мне про свои идиотские апельсины и думаешь, мы стали близки». Ты считаешь, это не издевка с его стороны? – отгоняя плотный дым от лица, я махнула рукой.       – Я считаю, это в его стиле. Но и ежу понятно, что это такие извинения. – девушка подняла ноги с пола, обнимая их руками, и я быстро затушила сигарету, закрывая окно.       – В его стиле сначала нахамить, а потом сделать вид, что ничего не было и откупиться каким-нибудь пафосным жестом.              – Возможно. Но глупо отрицать, что он делает это для того, чтобы ты улыбнулась.       Взгляд замер на этой треклятой плетеной корзине с апельсинами, которая теперь будет вечно напоминать мне о тех его словах своим присутствием. Я попросила Иру съесть фрукты как можно скорее или отнести на работу, потому что я не собиралась и пальцем к ним притронуться. И не хотела, чтобы они мозолили мне глаза.       Но было действительно глупо отрицать, что мне было приятно. И это правда заставило меня улыбнуться.       Лежу на кровати Шаста, листая Ирину книжку с прикроватной тумбочки, пока Кузнецова крутится перед зеркалом, выбирая себе наряд на наш сегодняшний девичник. Девчонки с работы в кои-то веки собрались встретиться, правда, место встречи меня не очень обрадовало. Я стала слишком часто появляться в ночных клубах, и возвращаться оттуда мягко говоря в нетрезвом состоянии. Но на душе было настолько гадко до сих пор, что я не отказалась провести вечер в девчачьей компании и возможно выпить пару коктейлей. Или не выпить. Посмотрю по состоянию.       За полчаса девушка успела перемерить половину своего гардероба, и я даже заприметила пару вещей, которые мне захотелось купить. В итоге, Кузнецова остановила свой выбор на молочном топе и того цвета джинсах, серебристой подвеске и накинула на плечи коричневую кожанку.       – Выглядишь бомбезно. – произношу я, чувствуя, как под бедром вибрирует телефон. Выуживаю его из кармана узких джинсов.       – Ты в чем пойдешь? Надо тебе тоже подобрать лук. Мы с девчонками договорились на белый или бежевый дресс-код. Что-то этого цвета точно должно быть.       – Увы и ах, белых вещей у меня нет. – вспоминаю, сколько разных цветов есть у Миры в гардеробе, и жалею, что у меня нет такого разнообразия в одежде.       – У меня есть крутой белый костюм с пиджаком. Можно поддеть какую-нибудь яркую майку, и будет супер. У тебя есть что-нибудь такое? – девушка, кажется, серьезно озабочена моим внешним видом и соблюдением дресс-кода, и это кажется мне милым. Хоть и забот значительно прибавляется.              – Кажется, была красная майка. – встаю с кровати, откидывая книгу в сторону. Я не смогла прочесть даже абзаца, перечитывая одно и то же предложение по нескольку раз. Отправляюсь на поиски красной майки, попутно заглядывая в телефон. 20:18 Попов: «Если ты продолжишь свою молчанку, я приеду в квартиру к Шастуну и все равно поговорю с тобой» «Апельсины что, не помогли?»       Я глубоко вздыхаю, чтобы не портить себе настроение. Хочется отключить телефон или выбросить его в окно. Я не хочу отвечать ему. Но еще больше я не хочу, чтобы он приезжал сюда и попался на глаза Антону. 20:21 Я: «Я не собираюсь с тобой разговаривать»       Откидываю телефон на голубой диван, тем временем открывая шкаф и раскидывая вещи в поисках той самой майки. Телефон снова вибрирует, напоминая мне о новом сообщении, и я закатываю глаза. Если он не успокоится, я действительно выброшу телефон в окно. Вытягиваю нужный предмет одежды за тоненькую лямочку и накидываю на себя, представляя, как это будет выглядеть с белым костюмом. Вижу в дверях Кузнецову с плечиками в руках, на которых висит шикарный оверсайз белый брючный костюм.       – Ого, Женя, это будет бомба! Давай, мне уже не терпится увидеть тебя в этом.       Девушка оставляет костюм на диване и скрывается в дверном проеме. Телефон снова вибрирует, и я не выдерживаю и кидаюсь на него, уже придумывая какое гневное сообщение напечатать адресату, чтобы он отвалил, когда в воздухе раздается дверной звонок.       – Женя, открой, я в ванной! – слышу голос Кузнецовой, приглушенный водой и плетусь к входной двери. Щелкаю замком и вижу мужчину в желтой кепке и с огромной охапкой маленьких сухих разноцветных цветов, похожих на мини-облако.       – Добрый вечер. Доставка. Распишитесь, пожалуйста. – мужчина протягивает мне букет и бумажку с нашим адресом и моей фамилией на ней. Чиркаю ручкой и прощаюсь с курьером, захлопывая за собой дверь.       Поджимаю губы, не позволяя себе улыбнуться. Оглядываю огромный букет, размером с половину меня и вновь замечаю в центре маленькую открытку.       «Все апельсины в городе закончились. К моему счастью»       Я злюсь, потому что мне не на кого выместить свои эмоции. А их сейчас внутри меня очень много. Я ужасно зла на него за то, как он поступил со мной. Но, честно говоря, я не помню, когда мне в последний раз дарили букеты. Поэтому как бы я не сдерживала себя, на губах растягивается предательская улыбка, когда я утыкаюсь носом в цветы. Напоминаю себе, что мне ясно указали на то, где мое место и сказали, что я сама себе все придумала. А потом прислали корзину с фруктами и букет. Если бы все было так просто, Попов.       Может, правда стоит с ним поговорить?       Оставляю букет на столешнице, приземляясь на диван, и пялюсь в одну точку. Мне становится ясно, что в покое он меня точно не оставит.       И стоит признать, что, несмотря на мои попытки внушить себя обратное, мои чувства к нему почти не изменились. За исключением того, что я стала ненавидеть его немного больше. Он поступил как последний мудак и теперь пытается все исправить. И если я не поговорю с ним, он действительно приедет сюда. Этого мне сейчас хотелось меньше всего.       – Кто это был? – спрашивает Кузнецова, выглядывая из коридора с щеточкой от туши в руках.       Молча указываю ей головой в сторону гигантского букета на кухонной столешнице, и Ира растягивается в улыбке, играя бровями. Совершенно не разделяю ее радости.

***

      – Девчонки, давайте выпьем за нас! Мы у себя красотки, и таких как мы больше нигде нет! – вещает Оксана с бокалом шампанского в руках и в окружении прекрасных дам и меня в том числе, и все радостно гудят, стараясь перекричать громкую музыку. – И пусть наши мужчины нас ценят и любят не меньше нас самих! За нас!       Мы воодушевленно чокаемся бокалами, тут же опустошая их до дна. Оказывается, мы собрались не просто чтобы потусить в клубе, и это не просто вечеринка. Это pre-девичник Оксаны, которой на прошлой неделе сделали предложение, и она молчала, не проколовшись даже Дарине Шеминовой, с которой они тесно общаются. Та была в шоке, когда Оксана, села за наш столик с гордо поднятой рукой, на которой красовалось обручальное кольцо. Поэтому мой план обойтись какими-нибудь безалкогольными коктейлями с треском провалился. Первый час мы не прекращали обнимать невесту и желать ей счастливого брака и поменьше грязных носков, выпили три бутылки шампанского на всех и заказали почти половину всего меню. В меня еда, к удивлению, почти не лезла. Зато шампанское залетало на ура. В голове десятки раз вспыхивало виноватое лицо Арсения, которое я ожидала увидеть, если напишу ему, что готова поговорить, но что-то внутри мне подсказывало, что я зря надеюсь, и не стоит ему писать. Но с каждым выпитым бокалом, руки все сильнее тянулись к телефону.       Уже спустя пару часов все девчонки забыли официальный повод нашей встречи и обсуждали все подряд, попеременно уходя на танцпол и к бару. Мы были не в таком шумном клубе, в котором работает Никита. Здесь музыка не долбила по ушам, и можно было разговаривать, хоть и на повышенных тонах. Людей было не так много, и не приходилось проталкиваться через толпу, чтобы дойти до бара, к тому же за нашим столиком мы больше чувствовали себя в ресторане, чем в ночном клубе. И танцевать, честно говоря, совсем не хотелось.       – Ты как? – спрашивает Кузецова, сидящая слева от меня, обеспокоенно глядя на мою фигуру. Русоволосая медленно попивала шампанское из своего бокала, закидывая ногу на ногу.       – Пойдет. – делаю вид, что я расслаблена и наслаждаюсь вечером, натягивая на лицо улыбку. Поправляю белый пиджак, откидываясь на спинку мягкого диванчика, на котором мы сидим. Часть девчонок ушла танцевать, а часть скучковалась в противоположном углу стола, рассматривая варианты свадебных платьев, которые Оксана демонстрировала нам на телефоне. Я на самом деле рада за нее. Мы не слишком близко знакомы, но она производит впечатление очень доброй и отзывчивой девушки, которая как никто другой заслуживает счастья. Я несколько раз обняла и поздравила Оксану и в какой-то момент даже забыла, какие у меня самой проблемы в личной жизни, окунувшись в болтовню о свадебной подготовке, выборе организаторов, места проведения и ведущего. И в списке кандидатов на первом месте у молодоженов стоит мистер Попов. Как он умудряется даже без личного присутствия рядом, делать мне мозг?       Не пропускаю ни одного тоста в честь невесты, слушая кучу поздравлений и наблюдая за искрящейся радостью будущей женой. И к моменту, когда тост нужно говорить мне, и я встаю на ноги, чтобы еще раз поздравить девушку, понимаю, что ноги начинают гудеть от выпитого алкоголя.       – Это, конечно, подстава, говорить тост почти последней. – улыбаюсь я, поднимая бокал и наблюдая за тем, как девчонки подхихикивают. – Я уже чувствую, как язык заплетается. Но все же скажу. Оксана, мы знакомы с тобой совсем недавно, но даже за этот небольшой период времени, я поняла, что ты отличная подруга, добрейшей души человек и прекрасная девушка. Поэтому я желаю тебе того самого женского счастья, про которое все трындят. Я верю, что у вас сложится крепкая семья, в которой вы оба будете развиваться и чувствовать себя любимыми. Поздравляю! – чокаюсь бокалом с виновницей торжества, и вижу, как ее глаза слезятся. Девушка благодарит меня и чмокает в щеку, и все девчонки встают на ноги, чтобы дотянуться до бокалов друг друга.       Когда приземляюсь на пятую точку, осушая свой, уже не помню какой по счету, бокал, чувствую, как в сумке вибрирует телефон. Судя по тому, как девчонки вокруг начинают немного кружиться, а голова становится тяжелой, выпито уже больше одной бутылки. Я знаю, от кого пришло сообщение, но не хочу смотреть, что в нем. Я знаю, что если прочитаю, то захочу ему ответить. И я знаю, что сейчас я в том состоянии, когда все может выйти из-под контроля.       Но пальцы сами тянутся в сумке, вытягивая оттуда мобильник, и я не сопротивляюсь. 20:23 Попов: «Я знаю, что ты не собираешься. Но тебе придется»       Догадываюсь, что это сообщение, которое он прислал мне перед тем, как я получила букет, и оставила его непрочитанным. Хмыкаю, мысленно читая сообщение его самодовольным голосом. И немного соблазнительным. Нет, не немного. 00:48 Попов: «Ты так и не ответила, так что я еду к Шастуну» «И не говори, что я тебя не предупреждал»       Я глубоко вздыхаю, закатывая глаза. Командир. Нашел время для угроз. 00:50 Я: «Ты как рах вовремя. Я не доиа»       По-моему, я не очень-то попадаю по клавишам, но в любом случае, сообщение читабельное, и он поймет, что я имела ввиду. Пусть приезжает, пусть сидит у дверей или пьет чай с Шастом. Пока он будет там, я туда ни ногой. 00:51 Попов: «Где ты? Ты в порядке?» 00:52 Я: «Не делай виж, что тебя бемпокоит мое сосиояние» 00:53 Попов: «Ермолаева, говори адрес, где ты опять пьянствуешь» 00:54 Я: «Иди в пень, пОПОВ»       Довольная своим последним сообщением, убираю телефон обратно в сумку, предусмотрительно включив авиарежим. Первый раз за последние два дня искренне улыбаюсь, упиваясь своей электронной победе. Может, я и не победила. Зато он наверняка сейчас злится, а это лучше любой награды.       У меня даже неожиданно появляется настроение потанцевать, и я тяну за руку Кузнецову, зазывая ее на танцпол, пока она хмурится, не понимая, что со мной вдруг случилось.       Не чувствую течения времени, и мне нравится это ощущение. Может, прошло полчаса, а может час. Я не понимаю. Внутри ощущается какой-то эмоциональный подъем, и я не хочу думать, с чем это связано. Точнее, с кем.       Передо мной скачет в ритмичном танце девушка брата, и я беру ее за руки, подстраиваясь под ее движения. Вокруг мелькают отсветы, кружащиеся в моей голове люди, а тело становится воздушным. Но что-то внутри тянет меня вниз, как будто камнем. Я не могу расслабиться даже после бутылки шампанского.       Я ненавижу его. Из-за его влияния на меня, я не могу отдохнуть. Я не могу танцевать, не представляя его лицо. Я не могу завести отношения с классным парнем, я даже не могу переспать с ним без чувства вины, которое гложет меня до сих пор. Я не могу выпить и не думать о нем. И о его идиотском поступке. И о его вкусном парфюме. И о его теплых объятиях. Это похоже на сумасшествие. И следующим этапом будут галлюцинации?       Скорее всего, да, потому что я вижу его у бара. Он стоит в черной водолазке и черном костюме, который чертовски ему идет. На лице легкая щетина и очки в тонкой оправе. Честно говоря, он больше похож на преподавателя в университете, чем на актера комедийного шоу. В руках у мужчины вижу куртку. Черную кожаную куртку. Мою. И маленькую сумку. Тоже мою.       Хмурюсь, сначала не веря, что это происходит наяву. Может, это правда галлюцинации? Может, я сплю на диванчике за столом? Какого черта он взял мои вещи?       Мужчина ухмыляется, наблюдая за тем, как я продолжаю танцевать, но очевидно, уже давно заметила его. Ира стоит к нему спиной, поэтому не видит его неожиданного появления, а только мое нахмуренное лицо. Девушка, кажется, спрашивает, что случилось, но я ее не слышу. Попов кивает мне головой в сторону выхода и разворачивается в противоположную от меня сторону, уходя с моими вещами в руках.              Вот, кретин. Думает, взял мои вещи, и я не смогу остаться здесь. Правильно думает. Терпеть не могу его за это.       Мне не остается ничего, как последовать за его высокой фигурой, оставляя вопросы Кузнецовой без ответа. Надеюсь, она не обижается на меня. В голове куча мыслей и слов, и они все о нем. И я даже не слышу, что она спрашивает у меня.       Мужчина выходит из клуба, и я вздыхаю уже двадцатый раз за сегодня. Он нагло манипулирует мной! В голове закрадывается мысль, что стоит мне не пойти сейчас за ним, а оставить его одного на улице, и весь его план разрушится, и он разозлится. А я буду только рада.       Но увы, все мои документы, телефон и ключи сейчас в заложниках у этого самодовольного, но чертовски сексуального нахала. Поэтому толкаю входную дверь, сразу ежась от прохладного ночного воздуха. Попов стоит в паре шагов от меня, раскрывая куртку так, чтобы я надела ее на себя. Показывая явное недовольство его кражей моих вещей, подхожу к нему, опуская руки в рукава куртки, и мужчина слегка сжимает мои плечи, но я вырываюсь, прожигая его взглядом.       – Ты что творишь? – яростно спрашиваю у актера, на что тот молча хмыкает и разворачивается в другую сторону, шагая широкими шагами в сторону парковки. И по-прежнему держи в руках мою сумку. – Верни сумку, Попов!       – Верну, как только мы поговорим! – кричит, уже прилично отдалившись от меня, и я закатываю глаза, цокая каблуками, пока, слегка покачиваясь, следую за ним. Меня раздражают его выходки. Он хочет, чтобы было так, как ему надо. И это бесит. Выдыхаю облачко пара в воздух, ощущая, как кожу лица слегка покалывает от холода. На парковке заводится его черный джип, и он, по традиции, подходит сначала к пассажирской двери, открывая ее для меня. Чертов джентельмен.       – Если ты думаешь, что своими идиотскими графскими жестами ты исправишь ситуацию, ты ошибаешься. – произношу ядовито, пронзая его полупьяным, но агрессивным взглядом. Очень надеюсь, что он выглядит агрессивным. Плюхаюсь в машину, откидывая голову назад и прикрывая глаза, тяжело дыша. Если бы в салоне можно было что-то разбить, я бы это сделала.       – Я так не думаю. – спокойно произносит он, садясь на водительское место и вставляя ключи в зажигание.       – А как ты думаешь, Попов? – взрываюсь в приступе эмоций, с которыми оказываюсь не в силах совладать. – Думаешь, можешь с издевкой прислать мне корзину апельсинов, потом шлифануть все это букетом, и я все забуду? Ты ясно дал мне понять, что между нами ничего нет, и не будет, и я себе все придумала, так что оставь меня в покое, будь добр! И отдай сумку! – мужчина поворачивает голову в мою сторону, и я вдруг замечаю на его левой скуле ссадину. Я поражаюсь сама себе, потому что мне хочется провести по ней пальцем и спросить, откуда она, спросить, больно ли ему. Ермолаева, ты в своем уме? Этот человек со скандалом выставил тебя за дверь своей квартиры после того, как явно дал понять, что чувствует к тебе что-то. Ты открыла ему душу, а он плюнул в нее.       – Ты все сказала? - немного резко спрашивает брюнет, и я с силой выдыхаю воздух, шокированная его тоном. Это он еще сейчас будет выставлять меня крайней?       – Нет, не все! – скрещиваю руки на груди, наблюдая краем глаза за тем, как он держит в руках мою кожаную сумку и проводит по ней тонкими пальцами. На самом деле, я не знаю, что ему еще сказать. Я все уже сказала самой себе и остается только выдать ему общий вывод всех своих мыслей по этому поводу. – Ты кретин, Попов. И ты не имел права так по-гадски со мной поступать.       Арсений поджимает губы, вглядываясь куда-то вдаль, пока я пытаюсь выровнять дыхание от злости, отступающей назад. Мы молчим где-то секунд двадцать, и когда меня окончательно отпускают эмоции, он поднимает на меня свой измученный взгляд. Почему я не заметила, что он так плохо выглядит? Под потухшими глазами пролегли тени, черты лица заострились, как будто он резко похудел. А трехдневная щетина придавала ему вид озабоченного какими-то другими серьезными делами человека, у которого нет времени на бритье.       – Я был очень зол. Мне нужно было срочно решить одну проблему. И я не должен был так говорить. – даже его голос кажется более хриплым, чем обычно. Мне хочется обнять его. Я вижу, какой он обессиленный, и мне сложно даже предположить, что за проблемы так его вымотали, и смог ли он их решить. Но не позволяю себе этого. Хмыкаю на то, как он старательно обходит слово «извини». Но то, что он говорит следом, вводит меня в небольшое состояние шока. – Я не привык привязываться к людям. То, что между нами, для меня ненормально.       Что это значит? Непонятливо смотрю на него, готовая снова разозлиться. Хочу вырвать свою сумку из его рук и выйти, не желая дальше выслушивать его оправдания. Он не объяснил мне, что произошло, и возможно, мне и не нужно это знать. Но очень хочется. Одна часть меня хочет вычеркнуть его из своей жизни, а другая – выслушать, понять и начать снова. И какая из них победит – секрет даже для меня самой. То, что между нами, для него ненормально? Извините, не я это начала.       – Но ты, кажется, успела залезть достаточно глубоко. – произносит он сразу после того, как я открываю рот, готовая потребовать от него объяснений, и я тут же смыкаю губы, не в силах вымолвить ни слова. – Женя, мне плохо без тебя. – это звучит как раскаяние, как то, что для него очень тяжело сказать.       Мы встречаемся взглядами, и мне кажется, это все, что я хотела услышать, чтобы простить его. Он выглядит настолько потухшим, что я не могу, просто не могу требовать от него чего-то больше.              – Прости. – почти шепотом произносит он, опустив голову и смотря на меня исподлобья, и вдруг протягивает мне руку с отставленными мизинцем, с легкой полуулыбкой на губах.       Я думаю недолго. Кажется, он мог бы просто сказать «прости», и я бы и правда простила. Он заставил меня поверить, что слово «прости» ему действительно чертовски тяжело произнести. А это значит, что он правда старается. Пока я не увиделась с ним, мне казалось, во мне больше гордости. Но сейчас, сидя в салоне автомобиля, пропитанного его парфюмом, и глядя в его посеревшие глаза, я не могу иначе. Мне хочется быть с ним.       Прикусываю щеку изнутри и выдыхаю весь воздух из легких. Протягиваю ему свой мизинец, и мы сплетаемся пальцами. Он крепко держит меня за руку, и я только сейчас понимаю, как скучала по его прикосновениям       – Ермолаева, я не знаю, что ты со мной делаешь. – заглядывает мне в глаза, и я почти дрожу от того, каким тоном он произносит это. – И хватит пить. Окна уже запотели. – растягиваю губы в фальшивой улыбке и вырываю руку из его ладони, наотмашь стукнув ему по плечу.       – Ты опять все испортил.       Вижу на его губах улыбку, и мне становится лучше. Давно ли мое состояние зависит от его? Мужчина протягивает мне украденную сумку, и я принимаю ее, положив на колени. Еще пять минут назад, я бы не думая выскочила из машины, как только получила бы ее. Но теперь я не хочу лишать себя возможности вдыхать его аромат, смотреть на то, как он ведет машину, и слушать, как подшучивает над моим пьяным языком.       – Подбросишь меня до дома?