Маг сорок седьмого уровня или Игра объединяет

Елена действительно не находила себе места – все вдруг разбежались, и она осталась посреди коридора в гордом одиночестве, а точнее в компании огромного количества вопросов, на которые никто не собирался отвечать. Такое положение дел женщину категорически не устраивало, поэтому она решила раздобыть ответы самостоятельно (так держать, наш человек): тихо подкравшись к лестнице, Елена села на корточки, чтобы максимально приблизиться к источнику звука, схватилась руками за лестничное ограждение и застыла, стараясь уловить каждое слово. В этот момент из кухни вышла Галина и уже хотела предложить женщине выпить ещё немного успокоительного (чувствую, с такой семейкой Галине самой понадобится успокоительное), но, застав Елену в крайне «интересном положении», вернулась обратно, не рискнув отвлекать её от такого важного занятия. Во время разговора Михаила и Лёши женщина испытывала примерно те же чувства, что и её дочь: когда парень сказал о признательных показаниях, она удивилась, после слов мужчины о том, что всё оформят как просто ограбление, и при этом Ксюше даже не придётся давать показания, Елена обрадовалась и вздохнула с облегчением, а реплика Лёши про то, что он должен отвечать перед законом, окончательно её запутала. «Что вообще происходит?» – подумала она, прокручивая в голове все фразы из короткого диалога и пытаясь собрать всё воедино, но получалась какая-то ерунда (не то слово, а всё твой «хороший мальчик» виноват). Михаил понизил тон голоса, и Елена нахмурилась, прижимаясь ещё ближе к тонкой кованой перегородке в надежде, что это поможет не потерять нить разговора, но вдруг раздался недовольный возглас, который прервал фразу мужчины на самом интересном месте. Ксюша! От неожиданности женщина невольно расслабила руки и чуть не упала на пол (чем бы наверняка себя выдала, конспиратор недоделанный), но вовремя опомнилась и успела покрепче схватиться за ограждение. Елена совершенно забыла о том, что дочь всё ещё находилась там, внизу! И судя по тому, что именно говорила Ксюша, сейчас она была в бешенстве (не в бешенстве, а в ярости... И в розовых штанах). Последний раз что-то подобное она слышала около года назад, когда девушка отчитывала своего брата за драку с дворовой шпаной – тогда она тоже не стеснялась в выражениях (я вас умоляю, какие же это выражения), и подобная пламенная речь оказала на Стёпу необходимый эффект: он перестал встревать во всякие неприятности, по крайней мере на некоторое время. Это внезапное воспоминание оказалось сильнее удара под дых: от почти физически ощутимой боли Елена медленно и тихо опустилась на пол, стараясь не привлекать к себе внимания, и заплакала, зажимая рот рукой. Картинки из некогда счастливой жизни, в которой сын был ещё жив, проносились перед глазами: вот он приходит домой весь в грязи после прогулки и заливисто смеётся, рассказывая о пережитых приключениях, вот выбегает из комнаты и радостно сообщает, что смог поступить на желаемый факультет, а вот он стоит рядом с мотоциклом, о котором так долго мечтал. И эта мечта стоила ему жизни… Елена надеялась, что со временем ей станет легче, но огромная рана, появившаяся на сердце после смерти сына, никак не хотела затягиваться и постоянно кровоточила, заставляя женщину до скрипа стискивать зубы в попытке сдержать рвущийся наружу крик отчаяния. Вдруг на лестнице послышались торопливые шаги, а спустя секунду на верхней ступеньке возник озадаченный Михаил. Он был под большим впечатлением от поведения Ксюши, но ещё сильнее его поразила реакция Лёши на её появление – сын моментально поменялся в лице: едва сдерживаемый гнев куда-то исчез, в глазах появился странный блеск, а на губах – глуповатая улыбка. Парень явно влюбился, причём по самые уши, в этом Михаил был уверен. Последний раз мужчина видел его таким много лет назад, когда забирал из летнего лагеря, но тогда он был совсем мальчишкой и ни о каких серьезных чувствах и речи быть не могло (как же ты ошибаешься, Миша). Теперь дела обстоят совершенно по-другому, и Михаила беспокоило только одно – ответит ли Ксюша его сыну взаимностью? От размышлений его отвлекли тихие всхлипы, доносившиеся откуда-то сбоку. Повернув голову, он увидел Елену, которая сидела на полу, прислонившись спиной к ограждению лестницы. – Лен, Лен, ты чего? – прошептал он, опускаясь перед ней на колени. Женщина вздрогнула и, быстро оглядев Михаила, приложила палец к губам, заставляя его замолчать. Она не хотела мешать своими слезами важному разговору молодых людей, от которого сейчас многое зависит. Мужчина молча кивнул и помог Елене подняться на ноги, после чего, придерживая за талию, отвёл на кухню и усадил за стол, на котором предусмотрительная Галина оставила небольшую рюмочку с успокоительным. Спустя несколько минут женщине полегчало, но скорее всего дело было не в каплях, а в том, что Михаил всё это время сидел перед ней на корточках и продолжал держать её за руку, при этом выводя пальцем на запястье какие-то замысловатые узоры (ну ведь может же быть лапочкой, когда захочет!). – Миш, спасибо тебе, – хриплым от слёз голосом сказала Елена, поднимая на мужчину заплаканные глаза и встречаясь с его внимательным и взволнованным взглядом. А ведь при первом знакомстве Михаил показался ей жестоким, грубым и абсолютно бесчувственным человеком. Женщина едва заметно покачала головой, невольно вспоминая слова матери о том, что первое впечатление часто бывает обманчивым. Как хорошо, что оно оказалось таким именно в этот раз. – Да за что? – горько усмехнулся мужчина. Сейчас Елена выглядела совершенно беззащитной, но он прекрасно знал, что в ней таится какая-то невероятная сила, благодаря которой она каждый день встаёт по утрам и озаряет весь дом своей улыбкой. Нет, он таким сильным точно не был – после смерти сестры в нём что-то надломилось, и Михаил был уверен, что прежним ему уже не стать, но с каждым днём ему всё больше казалось, что он ошибался. Оказалось, что Елена медленно, но верно растопила лёд не только в сердце Лёши – мужчина тоже оказался в зоне поражения этого огнемёта: сначала он стал ревновать её ко всем вокруг, даже к Семёну, потом начал ощущать потребность находиться с ней рядом как можно дольше, ну а после пары совместно проведённых ночей Михаил окончательно решил сделать всё возможное, чтобы Елена навсегда осталась рядом с ним. Единственное, что его пугало – это конкуренция в лице Егора, который был гораздо более галантным и обходительным с женщинами, чем сам Михаил. Он боялся, что Елена станет очередной жертвой обаяния бывшего друга, поэтому при любом удобном случае старался указать на его слабые стороны и выставить мужчину в дурном свете. Возможно, он играл не по правилам, но, как известно, в любви их нет, так что особых угрызений совести Михаил не испытывал. К тому же он быстро понял, что в отношениях с Еленой нельзя идти напролом – её многолетний брак хоть и не был счастливым, но после него женщине всё равно требовалось время на то, чтобы прийти в себя. Поэтому мужчина решил потратить это время с пользой и начал медленно, но верно избавляться от всех возможных конкурентов (Не трогай Сёму, он ни в чём не виноват!). Михаил и не думал торопить события: он был уверен, что его любовь к Елене никуда не исчезнет, поэтому собирался рассказать ей о своих чувствах тогда, когда поймёт, что она к этому готова. – За всё, Миш, – улыбнулась женщина. Перед ней сейчас был мужчина, предназначенный ей судьбой, в этом она ни на секунду не сомневалась: именно он спас её от фатальной ошибки, именно он каждый раз оказывается рядом в трудную минуту, именно он изо дня в день дарит ей ощущение счастья. Благодаря Михаилу она наконец поняла, что не просто достойна любви, но и сама способна полюбить кого-то... Так зачем же об этом молчать? Собравшись с духом, Елена наклонилась к мужчине и, оставив на его щеке лёгкий поцелуй, прошептала на ухо. – Я тебя люблю. На несколько мгновений Михаил потерял дар речи. Он был готов ждать подходящего момента сколько угодно, но не мог представить, что Елена первой признается ему в своих чувствах. Мужчина смотрел на неё, улыбающуюся и немного смущённую, и понимал, что выиграл самый важный тендер в своей жизни, который он ни за что не упустит. Затаив дыхание, Михаил приблизился к (любимой) женщине, аккуратно заправил ей за ухо непослушный локон волос и, в точности повторив её действия, тихо сказал те самые заветные слова, которые уже давно был готов произнести: – И я тебя люблю. В глазах Елены мгновенно зажёгся тот самый огонёк, на который мужчина был готов смотреть, не отрываясь. Но, совладав с собой, он всё же перевёл взгляд чуть ниже и спустя мгновение подарил женщине самый нежный и чувственный поцелуй, на который только был способен (всё, несите корвалол и платочки, я ушла рыдать). Он не был похож на те многочисленные поцелуи, которыми они обменивались в порыве страсти – сейчас каждый из них словно старался рассказать другому о своём счастье, наполнившем душу и сердце. Этот «диалог» мог продолжаться ещё долго, но его прервал звук лёгкого покашливания. Отпрянув от Елены, Михаил обернулся и увидел на пороге кухни до ужаса довольных Лёшу и Ксюшу. Мужчина тут же выпрямился и загородил собой возлюбленную, которая моментально залилась краской, заметив детей. – Дядь Миш, я понимаю, что мы не вовремя, – проговорила девушка, тоже немного покраснев от неловкости, – но Лёша хотел Вам кое-что сказать. – Илюх, я должен тебя предупредить, – вздохнул Семён, остановившись около входной двери. – Лёшка у нас парень с характером, ну это ты уже, думаю, успел заметить, – сказал он, наблюдая за реакцией товарища. Синицын усмехнулся и коротко кивнул, давая понять, что готов слушать дальше. – Ну так вот. Он может заартачиться и потребовать, чтобы ты записал его показания. – Зачем? – удивился мужчина. Ему вполне доходчиво объяснили, что нужна только подпись Михаила и таксиста, или он что-то не так понял? – Это неважно, – отмахнулся Семён. Он доверял Илье и запросто мог бы рассказать обо всём подробно, но тратить на это драгоценное время ему не хотелось. – Короче, если будет требовать – запиши, хорошо? – Ну ладно, – протянул Синицын, всё ещё не до конца понимая, что от него требовалось. Семён одобрительно кивнул и только потянулся к ручке, чтобы открыть дверь, как та распахнулась, и перед ним появился Михаил, который буквально сиял от счастья (прожектор наверное собой пытался заменить). – Сёма, он одумался! – радостно воскликнул мужчина. И без того запутавшийся Синицын стал свидетелем трогательной, но совершенно непонятной ему сцены: Семён издал победный клич, стиснул друга в объятиях, и они закружились около двери в каком-то странном танце («два медведя на лужайке», вот в каком). – Ну ты молодец, Миха, просто мо-ло-дец! – прокричал Семён, выпуская друга из своей мёртвой хватки. – А это не я молодец, а кое-кто другой, – загадочно улыбнувшись, ответит он, но, заметив на лице друга выражение замешательства, тут же добавил. – Я потом тебе всё объясню, боюсь спугнуть. Синицын, немного отойдя от шока, вспомнил о поручении «главнокомандующего» и обратился к Михаилу, отвлекая его от перемигиваний с Семёном: – Нужна Ваша подпись, – он быстро достал из папки нужный документ и протянул его мужчине вместе с ручкой, которая шла в комплекте с бумагами. – Да, конечно. Где расписаться? – Михаил быстро оставил автограф в том месте, на которое указал следователь и вернул ему бланк, не переставая улыбаться. Он не мог вспомнить, когда в последний раз чувствовал себя так легко и свободно. Несмотря на все неприятности, он наконец-то был счастлив, по крайней мере в данный момент, и этого ему было достаточно. – Ну что, моя миссия выполнена, – усмехнулся Синицын, аккуратно убирая документ обратно в папку. – Ребята, кажется, тоже работу закончили, – протянул Семён, оглядев территорию, на которой не осталось и следа от недавних событий. В этот момент один из мужчин в форме вышел из машины и направился в сторону крыльца. – И тебя сейчас доставят по месту жительства, – Семён усмехнулся, вспоминая недавние слова товарища о том, что ему «как-то не по себе с ними ехать». Илья взглянул на него с укором и, отвернувшись, шумно сглотнул, хотя внешне вполне неплохо держался. В конце концов, он выполнил все распоряжения начальства, так что бояться было нечего (я бы на его месте не была так в этом уверена). – Товарищ майор, нам пора, – сказал мужчина, кратко кивнув Михаилу, которому так и не удалось застать «ребят» в полном составе. – Да, я готов, – быстро ответил Синицын, передавая заветную папку слегка трясущимися руками. – Будем ждать Вас в машине, – спокойно проговорил мужчина и удалился. Как только он отошёл на достаточное расстояние, Семён перестал сдерживать смех. Михаил старательно прятал улыбку, не желая смущать следователя, но из-за бурной реакции друга ему пришлось перейти к решительным действиям. – Илья, спасибо Вам большое за помощь, – сказал он, протягивая Синицыну руку, и тот, переставая смотреть укоризненным взглядом на товарища, пожал её в ответ. – Приятно было познакомиться. Сём, закроешь ворота? – спросил мужчина, обращаясь к Семёну, который тут же кивнул, успокаиваясь и смахивая появившееся от смеха слёзы. Следователь всё ещё находился в некотором замешательстве, и Михаил поспешил зайти в дом, оставив бывших сослуживцев наедине. – Илюха, ну ты даёшь, – протянул мужчина, снова начиная хихикать. – Ничего смешного, – буркнул Синицын. – А ты бы прям с радостью в такой компании ночью по городу покатался, да? – язвительно спросил он. – Наверняка бы тоже в штаны наложил. – Твоя правда, – признал Семён и тут же рассмеялся. – Но ты бы видел себя со стороны! – Так, всё, заканчивай этот цирк, – пробубнил Илья. – Мне пора, рад был повидаться, хоть и при таких обстоятельствах, – он протянул товарищу руку, но вместо рукопожатия тот крепко его обнял. – Эх, Синицын, ты даже не представляешь, как я был рад! – громко сказал он, похлопывая следователя по спине. – Давай хоть телефонами обменяемся, а то снова жизнь раскидает. – Давай, – добродушно ответил мужчина, а про себя подумал о том, что сегодняшнюю встречу он надолго запомнит. Зайдя в дом, Михаил тут же услышал смех сына и недовольные возгласы Ксюши, которые доносились из кухни. Мужчина тихонько подкрался поближе и, оставаясь стоять в коридоре, стал наблюдать за происходящим (всё-таки любовь к лёгкому шпионажу – это у них семейное). Лёша стоял рядом с холодильником и держал коробку с тортом чуть выше своей головы, а девушка тщетно пыталась до неё дотянуться. – А я говорю, что сейчас самое время съесть торт, – сквозь смех проговорил парень. – Положи торт на место! – возмутилась Ксюша, стараясь в прыжке выхватить коробку, но Лёша поднял её ещё выше (я хочу лететь ещё выыше, чтоб не задеть города крыыыыши… Извините, снова не удержалась) – Агапов! – девушка ударила его кулаком по плечу, чем заставила довольную ухмылку появиться на лице парня. Михаил с трудом сдерживал смех: по сравнению с сыном Ксюша казалась крошечной, а её внешний вид сильно резонировал с боевым настроем (розовые штаны нужны для конспирации, в душе она – пантера и тигрица). Он заметил, что и Елена, которая наблюдала за этой сценой, сидя за столом, прикрыла рот рукой, чтобы своими смешками не мешать молодым людям выяснять, кто же из них прав. – Что «Агапов»? Ты сказала, что мы оставим торт до приезда отца. Ну так он приехал! – резонно заметил Лёша, продолжая удерживать торт на безопасном расстоянии от девушки. – То есть ты на ночь схомячил целый рулет, и тебе всё ещё мало?! – взвизгнула Ксюша, снова подпрыгивая, но до коробки она так и не дотянулась. – Я схомячил?! – в тон ей возмутился парень. – Да я доел только то, что после тебя осталось! Спор обещал быть долгим, так что Михаил всё же решил вмешаться, хотя и отметил для себя, что эти двое действительно хорошо подходят друг другу. «Вот и у Лёшки появился достойный противник», – мысленно усмехнулся он (да, противник хоть куда, ну разве что весовые категории не совпадают). – Что за шум? – весело спросил мужчина, проходя на кухню. Лёша и Ксюша перестали сверлить друг друга глазами и синхронно повернулись в сторону дверного проёма, и Елена уже не смогла сдержать смех. – Дети не могут определиться, есть торт сейчас или оставить его до утра, – с трудом проговорила она, украдкой бросая в сторону Михаила взгляд, полный любви и нежности. В ответ он улыбнулся, обошёл стол и встал за спиной женщины, положив руки на её плечи. – А ты что думаешь по этому поводу? – тихо поинтересовался он, нагибаясь ближе к уху Елены и оставляя на её щеке лёгкий поцелуй. – Я как Швейцария – держу нейтралитет, – ответила она, смущённо глядя на детей (а чего стесняться? Они уже всё видели. А Лёша так вообще застал вас в одной постели и ничего – стоит, улыбается). – Понятно, – мужчина, конечно, заметил, что пока Елене не очень комфортно проявлять свои чувства при детях, но был уверен, что со временем это изменится. Как уже говорилось, он был готов ждать (один Агапов у нас Аннушка, другой будет Хатико), и сейчас решил немного разрядить обстановку, сказав своё веское хозяйское слово (эх, опять забыл, что власть давно переменилась) – Лично я голосую за то, чтобы съесть торт сейчас. Так сказать, отметить благополучный исход событий. – Видишь? – Лёша наконец опустил коробку и обратился к девушке, которая всё это время смотрела на него с недовольным прищуром. – Отец не против, так что моя взяла! – воскликнул он с нескрываемой радостью. «Такой смешной», – подумала Ксюша. Желание спорить куда-то пропало, а на лице невольно появилась лёгкая улыбка. Парень улыбнулся в ответ, и она снова ощутила на себе тот самый взгляд, который говорил гораздо больше, чем слова. Несмотря на внезапное «просветление», которое снизошло на девушку после незапланированной «ароматерапии» (мужской парфюм творит чудеса), в потаённых уголках сознания продолжали появляться тревожные мысли о том, что всё происходящее – не более, чем хорошая игра одного актёра, но чем дольше Лёша пристально смотрел Ксюше в глаза, словно пытаясь поведать о том, что творится у него в душе, тем быстрее затихал в её голове хор глупых домыслов. Однако их место тут же занял вполне резонный вопрос: «Как я раньше могла не замечать того, как он на меня смотрит?» (этот вопрос волнует общественность уже не первую главу, даже на окулиста собирались скидываться). Михаил и Елена, ставшие невольными свидетелями бессловесного диалога, понимали, что эти несколько секунд могут многое изменить в отношениях молодых людей, и поэтому замерли, не желая каким-то неловким движением спугнуть момент. Но внезапно появившийся Семён сделал это за них. – Вот вы где! – обрадовался мужчина. Ксюша и Лёша вздрогнули, и девушка, почувствовав, что начинает краснеть, быстро отвернулась к раковине, стараясь скрыть своё смущение, а парень, до которого вдруг дошло, что довольно интимные переглядывания происходили в присутствии отца и будущей мачехи-тёщи, опустил глаза и потёр шею, судорожно соображая, как выйти из этой неловкой ситуации. – А я зашёл, прислушался – тишина. Даже подумал, что спать ушли, – усмехнулся Семён, подходя ближе к столу. – Нет, мы не спим – мы тут тортиком собираемся баловаться, – улыбнулась Елена. – О, тогда я с вами! – воскликнул мужчина, потирая руки. – А то у меня с недавних пор не дом, а тюрьма строгого режима, – сказал он, но, заметив странное выражение на лицах собравшихся, быстро добавил. – Просто Юлька снова на диету села, и сладкое теперь только по праздникам. – Сёма, про тюрьму прям очень в тему, – с трудом проговорил Михаил и рассмеялся. Семён выглядел таким растерянным, что Елена тоже не смогла сдержать смех, а вскоре к ней присоединились и Лёша с Ксюшей. Неловкость сразу исчезла, и на кухне дома Агаповых вновь воцарилась та атмосфера уюта, в которой сейчас нуждался каждый из «фигурантов» сегодняшнего «дела» (уже и специальные термины в ход пошли).

***

*** Чаепитие было в самом разгаре: Семён рассказывал про очередной интересный случай из своего служебного прошлого, Михаил постоянно его поправлял, утверждая, что раньше эту историю друг рассказывал по-другому, Елена тихо посмеивалась над мужчинами и наливала Галине чай, с трудом убедив её присоединиться к веселой компании, а Ксюша и Лёша украдкой смотрели друг на друга и молча уплетали торт, от которого в конечном итоге осталось всего пара кусочков. Казалось бы, самые обычные посиделки в кругу семьи и друзей. Вот только проходили они в два часа ночи, когда все остальные жители элитного коттеджного посёлка уже видели десятый сон. – Так, хватит со мной спорить! Я-то помню, как всё было, – возмутился Семён, когда друг в очередной раз прервал его рассказ. – Сёма, ты не молодеешь. Неудивительно, что тебя память подводит, – сказал Михаил и ехидно улыбнулся. Мужчина уже собирался припомнить ухмыляющемуся товарищу какой-нибудь из его многочисленных проколов, но звук уведомления заставил его ненадолго отложить свою «месть». Семён достал телефон из кармана и увидел сообщение от Вити, в котором оказался список улик и подпись: «Всё вернём через пару дней. Ноут сломан». – На, читай, – мужчина протянул телефон Михаилу, и тот быстро пробежался глазами по тексту. – Да, много нахапать успели, – усмехнулся он. – А чей ноутбук они прихватили? – Наверное, мой, – вздохнула Ксюша. Перед тем, как достать из чемодана сменную одежду, она оглядела комнату и поняла, что чего-то в ней не хватало. Первым делом девушка проверила телефон и нашла его около тумбочки, а вот ноутбука, рядом с которым она и заснула, нигде не было. – «Металлический корпус с множеством повреждений, наклейка "бабочка"», – зачитал Михаил, и Ксюша кивнула, уставившись в пустую тарелку. – Витя там внизу написал, что он сломан, – добавил Семён и потянулся за очередным куском торта (перед смертью не надышишься. То есть перед диетой не наешься). С точки зрения возможной выгоды этот ноутбук вряд ли можно было отнести к разряду ценных вещей, но он был очень важен для девушки, и не только потому, что он прошёл с ней огонь, воду, медные трубы, последние школьные годы и почти три курса университета. В нём хранилось то, что нельзя купить ни за какие деньги – воспоминания: сотни гигабайт счастливых моментов, которые Ксюше удалось пережить и запечатлеть. После смерти брата она часто пересматривала фотографии и видео, на которых он улыбался, шутил, выступал на своём последнем звонке и выпускном с авторскими стихотворениями… А ведь Лида в очередной раз оказалась права: почти после каждой жалобы подруги на то, что «ноут опять тупит», она пыталась убедить её «приобщиться к современным технологиям» и выгрузить все файлы в «облако» или хотя бы на жёсткий диск, чтобы освободить память, но девушка каждый раз откладывала это занятие в долгий ящик, а в череде бесконечных забот и вовсе забывала о нём. Тогда она и подумать не могла, какую ошибку совершает. Ксюша не знала, когда ей вернут ноутбук и в каком он состоянии, поэтому старалась морально подготовиться к тому, что теперь ей придется довольствоваться фото и видео, сохранившимися в телефоне или в личном аккаунте брата. Даже наклейка, которая много лет украшала собой ноутбук, была подарком Стёпы – он привёз её из школьной поездки в какой-то зоологический музей, где в качестве сувениров продавали разные наклейки с животными и насекомыми. «Я подумал, что тебе понравится», – сказал он тогда, вручая сестре небольшой конверт. Бабочка и правда была чудесной – такой яркой, почти настоящей. Казалось, что она вот-вот взлетит и упорхнёт в открытое окно. Конечно, со временем картинка выцвела и потеряла былую красоту, но не утратила своей ценности. Девушка опустила голову ещё ниже и убрала руки под стол, сжимая их в кулаки и надеясь на то, что это поможет сдержать слёзы. В груди снова появилась уже знакомая ноющая боль, заставляя девушку всё сильнее впиваться ногтями в ладонь. Заметив это, Лёша тоже опустил руку под стол и, нащупав сжатый кулак Ксюши, нежно провёл по нему пальцами. Она вздрогнула и медленно расслабила руку, но глаз всё же не подняла. В этот момент за стол вернулась Елена, которая всё это время болтала с Галиной, устав слушать пререкания друзей. Но горничная ушла в комнату Ксюши, чтобы перестелить бельё, и женщина снова заняла своё место рядом с дочерью. Заметив её состояние, Елена взглянула на Михаила в поисках ответов, и он показал ей сообщение. – Через пару дней всё вернут, не волнуйся, – проговорил Семён, отхлёбывая чай из кружки и не обращая внимания ни на что вокруг, кроме очередного куска запретного лакомства (не слипнется?). – Солнышко, не переживай, я обязательно куплю тебе новый, – сказала женщина, не до конца понимая, из-за чего дочь так сильно расстроилась. Елена ведь не знала ни про наклейку, ни про ценность информации, хранившейся в ноутбуке. – Это же обычный кусок металла, не стоит из-за него волноваться. Лёша тоже не понимал, почему она так расстроена, но решил разобраться с этим позже, а сейчас аккуратно сжал под столом руку девушки, давая понять, что он рядом и готов её поддержать и выслушать. Как ни странно, от такого простого жеста ей стало гораздо легче – гнетущая болезненная тоска немного отступила, и горькие слёзы перестали жечь глаза. Ксюша слегка повернула голову и, посмотрев на парня, благодарно улыбнулась, слегка сжимая его руку в ответ. – Я куплю, не бери в голову, – сказал Михаил, обращаясь к Елене возвращая другу телефон. – Миш, я хочу сама купить Ксюше ноутбук, – запротестовала женщина. Мужчина давно понял, что спорить с Еленой бесполезно, поэтому решил поступить так же, как и в переговорах с инвесторами: вежливо согласиться со всем, что тебе говорят, а потом сделать так, как считаешь нужным. – Хорошо, Лёша отвезёт вас с Ксюшей в торговый центр и поможет с выбором. Да, сын? – Михаил многозначительно посмотрел на парня и едва заметно подмигнул. – Конечно, пап, без проблем, – спокойно ответил Лёша, который придерживался той же тактики, что и мужчина, но просчитывал ходы не на один, а на несколько шагов вперёд. Он знал, что отец даст ему свою кредитку и попросит оплатить покупку, однако у парня уже был готов собственный план (мне уже страшно – чего он там снова напланировал?). – Мам, а может, не надо? – тихо спросила Ксюша, вспомнив о том, что за последнее время она и так доставила маме слишком много хлопот: её выгнали из дома, чуть не отчислили из университета, а про тот разговор у клуба даже вспоминать было стыдно (все мы иногда ошибаемся и говорим что-то сгоряча). – У тебя зачёты, экзамены, как ты будешь готовиться без ноутбука? – резонно заметила Елена. Девушка хотела что-то возразить матери, но та осталась непреклонна. – Это не обсуждается. Завтра поедем выбирать тебе ноутбук, –заявила женщина. Она никогда не жалела денег на действительно нужные вещи, и теперь, когда у неё появилась возможность распоряжаться зарплатой в своё удовольствие, а не тратить большую её часть на продукты, ей захотелось купить любимой дочери то, о чём она уже давно мечтала, но стеснялась попросить. «Мам, да он работает ещё, всё нормально», – слышала Елена каждый раз, когда предлагала выбрать ноутбук в качестве подарка на очередной праздник (Ксюша видела, как на такие покупки реагировал отец: «Ты чего деньгами швыряешься?! Пусть радуется, что у неё вообще ноут есть!» и старалась не становиться причиной ссоры между родителями). Так что сейчас женщина была даже немного рада тому, что старый ноутбук оказался в списке улик – замечательный повод купить новый (всё-таки хорошо, что она не знала, из-за чего на самом деле расстроилась Ксюша). Вдруг её взгляд случайно упал на настенные часы, которые показывали пятнадцать минут третьего. Елене ещё предстояло рассказать Михаилу и Семёну о внезапном визите сестры, так что пора было заканчивать это спонтанное ночное чаепитие. – Так, молодёжь, идите спать. Поздно уже, – сказала она, обращаясь не только к дочери, но и к Лёше. Парень послушно встал из-за стола и, прихватив свою чашку и тарелку, направился к раковине. Елена улыбнулась, отмечая про себя, что он, несмотря на буйный нрав, быстро привык к установленному порядку. Поразительно, как немного любви и ласки могут за короткое время изменить человека, причём в лучшую сторону. Женщина была уверена в том, что Лёша стал грубым и «колючим» не от хорошей жизни, вернее, не от хорошего детства. Она не решалась поговорить об этом с ним или с Михаилом, предполагая, что каждому из них такой разговор будет неприятен, поэтому просто старалась наладить с парнем контакт, осторожно обходя острые углы и слушая своё сердце. Сейчас она окончательно убедилась в том, что у неё это получилось. Ксюше мамины порядки были давно знакомы, а вот поведение Лёши её приятно удивило (и вкусный кофе варить умеет, и посуду моет – мечта, а не муж. Смотри, не проворонь). Взяв тарелку и чашку, она подошла к парню и встала у него за спиной, ожидая, когда место у раковины освободится, но, заметив это, он обернулся, молча забрал посуду из рук девушки и продолжил тщательно отмывать свою тарелку от шоколадного крема, чем второй раз за минуту приятно удивил Ксюшу. – Лена, признайся честно – ты точно фармацевт? – тихо спросил Михаил, наклоняясь ближе к женщине. – В смысле? – вопрос заставил Елену отвлечься от этой прекрасной картины, и она слегка недовольно посмотрела на мужчину, не понимая, к чему он клонит. – Ну, мне кажется, ты работала укротительницей тигров, иначе я не могу объяснить, как ты совладала с моим сыном, – прошептал он. – Да ну тебя! – фыркнула женщина и шутливо ударила Михаила по плечу. Воспользовавшись моментом, Семён доел последний уцелевший кусок торта и развалился на стуле, прикрыв глаза (как мало человеку нужно для счастья – всего лишь тортик после двенадцати), и друг не смог удержаться от комментария по этому поводу. – Ну что, Сём, отвёл душу? – спросил мужчина, ухмыляясь. В ответ он получил только кивок и счастливую улыбку. – А теперь снова будешь есть брокколи и говорить Юльке, как это вкусно, да? – Ну и сволочь же ты, Миха, – пробурчал Семён, открывая глаза. Михаил на это только рассмеялся. Вдвоём Ксюша и Лёша быстро расправились с посудой и снова подошли к столу. – Спокойной ночи, – сказала девушка, улыбнувшись, и Елена тут же встрепенулась, вспоминая о том, что дочери придётся ночевать в комнате, в которой на неё напали всего пару часов назад. – Может, у меня сегодня поспишь? – спросила она, внимательно наблюдая за реакцией Ксюши. – Нет, мам, я лучше у себя останусь, – ответила девушка и нервно усмехнулась. – Второй раз за ночь на меня точно не нападут. – Хорошо, но если не сможешь уснуть – приходи, ладно? – Елена понимала, что Ксюше было неловко говорить о своём страхе при всех, и решила в этот раз не требовать от неё честности. – Ладно, – кивнула девушка, про себя радуясь, что мама ничего не заметила (ещё один конспиратор. Ну ведь всё на лице написано!). После всего, что случилось, она действительно боялась оставаться в своей комнате, но не считала это веской причиной для того, чтобы мешать личной жизни мамы: став невольной свидетельницей её поцелуя с Михаилом, Ксюша поняла – о «чисто рабочих» отношениях не может быть и речи. Мешать этим отношениям она точно не собиралась, поэтому решила не разлучать маму и Михаила на ночь из-за своих страхов (она же не знала, что до сегодняшнего дня «совместные ночёвки» происходили нечасто и только после определённого количества алкоголя). – Ну всё, идите. Спокойной ночи, – с настойчивостью в голосе сказала Елена, про себя подумав о том, что перед сном всё же стоит заглянуть к дочери и удостовериться, что она заснула. Возможно, она бы попыталась уговорить Ксюшу остаться у неё на ночь, но сейчас ей хотелось побыстрее рассказать о своих догадках Михаилу и Семёну, чтобы избавиться от противной тяжести на душе и больше не поднимать эту тему, во всяком случае, в ближайшее время (от Риточки так просто не отделаешься – ты её в дверь, а она в окно). Лёша и Ксюша переглянулись. Они оба поняли, что их зачем-то хотят поскорее отправить спать, но сопротивляться этому ни у одного из них не было ни сил, ни желания. Поэтому, распрощавшись со всеми, парень и девушка вышли из кухни и направились к лестнице. Дождавшись, пока их шаги стихнут, Елена обратилась к мужчинам и медленно произнесла, обдумывая каждое слово: – Мне кажется, что нападение на Ксюшу подстроила моя сестра. Внизу молодые люди столкнулась с Галиной, которая как раз выходила из комнаты девушки. – Ксения, не волнуйтесь, я всё убрала и постелила новое бельё, так что можете спать спокойно, – быстро проговорила женщина и улыбнулась. – Спасибо, – тихо ответила Ксюша. Она не была уверена в том, что сможет провести эту ночь «спокойно», но тревожить маму всё равно не собиралась. «Если что, посплю в гостиной», – упорно повторяла себе девушка, пытаясь с помощью этой мысли отогнать тревогу. Пожелав спокойной ночи, Галина удалилась, а Ксюша так и осталась стоять перед комнатой, не решаясь войти внутрь. Липкий страх вновь заставлял сердце биться чаще и не давал здраво рассуждать, а картинки недавнего прошлого сверкали перед глазами яркими вспышками. Цепкие пальцы на шее, жуткий запах сигаретного дыма, глаза, в которых отражались похоть и безумие… – Ксюш, ты в порядке? – голос Лёши вывел девушку из ступора, и густой туман надвигающейся паники начал рассеиваться. – Да, всё нормально, – ответила Ксюша, продолжая смотреть прямо перед собой на закрытую дверь. – Ты иди. Спокойной ночи, – она с трудом повернула голову и наткнулась на взволнованный взгляд парня. – Ты врать сначала научись, – вздохнул Лёша. – Не заснёшь ведь, – ещё там, наверху, он заметил, как тряслись руки девушки, когда она вытирала тарелки, а сейчас она слегка дрожала уже всем телом. О каком сне вообще может идти речь в таком состоянии? – Почему не согласилась к тёте Лене пойти? – Не захотела, – прошипела Ксюша. Вновь дала о себе знать защитная реакция, и от былой любезности не осталось и следа. Если пять минут назад ей хотелось отблагодарить парня за поддержку, то сейчас он её ужасно раздражал своими глупыми вопросами. Не маленький ведь, должен сам всё понимать (ты тоже не маленькая, а очевидных вещей не понимаешь). – Понятно, – усмехнулся он и, развернувшись, ушёл в свою комнату, оставляя девушку в полном недоумении. «Даже спокойной ночи не пожелал, хам», – подумала Ксюша, стараясь зацепиться за ненависть к Агапову и тем самым унять подкатывающую к горлу тревогу, но ничего не вышло – ненависти оказалось недостаточно. «Так, главное – сделать первый шаг, потом будет легче», – убеждала себя девушка, стараясь дышать глубже. На очередном выдохе она решительно взялась за ручку и повернула её, резко распахивая дверь. На первый взгляд обстановка в комнате была довольно приятной: царил полумрак, через открытое настежь окно проникал свежий после дождя воздух, а тёплый свет, исходивший от небольшой лампы, чем-то напомнил Ксюше её детский ночник, который мама всегда оставляла включённым. «Ну вот, и совсем не страшно», – успокаивала себя девушка, тихо закрывая за собой дверь. Казалось, что высшая точка страха осталась позади, но как только Ксюша подошла к дивану, в голове вновь закрутилась ужасная кинолента. Дыхание участилось, сердце бешено колотилось в груди, и она почувствовала, как слёзы снова подступают к глазам. Комната начала кружиться, ноги стали ватными, и девушка прислонилась спиной к шкафу, боясь упасть. Как бы ни хотелось это признавать, но Агапов был прав – здесь она сегодня точно не заснёт. В дверь тихо постучали, и Ксюша вздрогнула, немного приходя в себя и отгоняя отвратительные воспоминания, а спустя секунду на пороге появился Лёша (вспомни лучик – вот и солнце. Да, другие варианты поговорки в данном случае не очень подходят) и уставился на девушку, внимательно вглядываясь в её лицо, на котором чётко отражались мокрые следы от слёз. – Как ты тут? – спросил он, заранее зная, что не услышит честного ответа (и всё-то мы знаем! Зачем тогда спрашивать?) – Нормально, – прошептала Ксюша и отвернулась, заметив на себе пристальный взгляд. – Я вижу, – девушка буквально вжалась в шкаф, и от этого зрелища у Лёши защемило в груди. Нет, оставлять её здесь в таком состоянии точно нельзя, – Так, пошли, я всё приготовил, – сказал он, и, подойдя к дивану, взял в руки подушку и одеяло. От такой наглости Ксюша на мгновение потеряла дар речи, но собралась с мыслями и всё же спросила: – Что приготовил? – Утку по-пекински, – усмехнулся парень и направился к двери, но, заметив, что девушка не сдвинулась с места, вздохнул и добавил. – Идём, сама всё увидишь. И Ксюше ничего не оставалось делать, как последовать за Лёшей – подушка с одеялом всё равно теперь были у него, да и любопытство никто не отменял. Идти далеко не пришлось: он молча пересёк небольшой коридор и зашёл в свою комнату. Довольно большое пространство было оформлено в современном стиле и выглядело вполне уютным, но Ксюша всё никак не могла понять, зачем они сюда пришли. – Вот, располагайся, – сказал Лёша и, положив на кровать постельные принадлежности, подошёл к окну. Проверив, надежно ли оно закрыто (правильно, вдруг какие-нибудь бандитки залезут. Не надо, у тебя своя есть), он погасил основной свет и включил небольшой торшер, которого вполне хватило для освещения комнаты. – В смысле «располагайся»? – удивилась Ксюша. Голова всё ещё слегка кружилась, и она не сразу сообразила, что именно ей предлагает парень. – В прямом, – усмехнувшись, ответил Лёша, – Давай, ложись и спи, – он как ни в чём ни бывало забрал с кровати одну из многочисленных подушек и кинул её на разложенный диван. – Что, прямо тут? – сознание Ксюши окончательно прояснилось, и теперь она почувствовала себя крайне неловко, находясь ночью в комнате у едва знакомого парня (что значит «едва знакомого»? Шесть лет назад познакомились, пару дней живёте вместе, обнимались под лестницей – всё, почти супруги!). – Ну можешь на полу лечь, – хмыкнул Лёша, убирая с прикроватной тумбочки все лишние вещи. – Не смешно, – пробубнила Ксюша, но всё же подошла ближе к кровати. – А ты где спать будешь? – Миронова, ты меня пугаешь, – нахмурился парень, – Глаза разуй, – сказал он, указав рукой на диван. Девушка кивнула и, закусив губу, стала сосредоточенно укладывать подушку. «Идиот», – подумал про себя Лёша. Его сильно задел тон, в котором Ксюша ответила на его вопрос про маму, и он снова стал разговаривать с девушкой так, как делал это раньше, хотя и понимал, что поступает глупо. Да, парень обещал себе, что будет сдерживаться, но не всё получалось так, как он хотел: иногда ему удавалось вовремя взять себя в руки, а иногда даже при малейшей неудаче он злился и терял контроль. – Ладно, но почему… – девушка явно собиралась что-то спросить, но Лёша её перебил. – Слушай, давай оставим все вопросы на утро, – устало сказал он, боясь, что в таком состоянии снова ляпнет что-то обидное. – Я ложусь, а ты – как хочешь, – парень подошёл к дивану и с размаху упал на него, заставляя пружины негромко скрипнуть. Ксюша, возмущённая таким поведением, недовольно сбросила домашние тапочки и забралась под одеяло. – Небось храпишь как трактор, – проворчала она, но быстро утихла: в нос ударил знакомый запах парфюма, смешанный с лёгким ароматом стирального порошка, и по телу пробежали мурашки, заставляя девушку в очередной раз задуматься о том, что из-за Агапова в её душе и сознании происходят какие-то странные изменения. А может… – Не знаю, пока никто не жаловался, – сказал Лёша и тут же прикусил язык. «Точно идиот», – сокрушённо подумал он, даже не представляя, что по собственной глупости спугнул важный момент осознания у той, в которую был давно влюблён (предлагаю заклеить ему рот скотчем, иначе мы так до пенсии будем ждать, когда же до Ксюши наконец дойдёт). – Спокойной ночи, – проговорил парень, решив дежурной вежливостью хоть как-то исправить своё бедственное положение. – Спокойной ночи, – тихо ответила девушка, сильнее закутываясь в одеяло. Недолго думая, она повернула голову в сторону пустующей подушки, чтобы незаметно вдыхать такой приятный сердцу аромат, наплевав на голос разума, который твердил, что Агапов – придурок. Ну и пусть, зато пахнет он просто волшебно. А с остальным она разберётся уже утром.