Василиск

Я проснулся оттого, что стало слегка легче. Плечо и ладонь уже не горели так сильно. Вместо адского пламени, поселившегося там, казалось, навечно, горел уже обычный, среднестатистический пожар. Мне всегда казалось, что люди после смерти не должны чувствовать боль, преследующую их при жизни. Но никто оттуда не возвращался, а значит — после смерти люди могут чувствовать боль, я же чувствую. Как интересно, только я уже не смогу поделиться таким интересным и ужасающем открытием с человечеством. Увижу ли я родителей? Они же должны быть здесь. Я хочу их увидеть, где они? Они здесь? Мои мама и папа. — Мама? — я услышал собственный слабый голос. — Папа? — Тише, детёныш, тебе нельзя напрягаться, — раздался мягкий женский голос. — Мамочка? — Тише, тише. Спи, детёныш. Что-то пощекотало мою щёку, но было непонятно, что это. На руку не похоже, да и сейчас мне было не важно, что это. Я почувствовал мягкое прикосновение к своему горящему плечу, меня как будто гладили. Это было очень приятно. Огонь отступал. Не прекращался, но отступал, и стало так хорошо и так захотелось послушаться этого чудесного голоса. Я так и не понял, в какой момент я опять провалился в царство Морфея. Следующее пробуждение было не таким приятным. Мне было холодно, меня бил озноб. Я плохо помнил, что со мной произошло и не понимал, где я нахожусь. Разве после смерти человеку может быть холодно. Надо было при жизни поспрашивать привидения, они-то наверняка знали. Но я не думал, что попаду сюда так рано. Но здесь же была мама! Точно, была! Я слышал её голос! — Мама? — мой голос был необычно хриплым. — Всё хорошо, спи детёныш, — она была здесь, мне не приснилось! Моя мама была здесь. Наконец-то я смогу её обнять, сказать всё, что захочу. Всё, что накопилось за долгие вечера без неё, когда ложась спать я мечтал, что бы я сказал ей и папе, если бы встретил. В детстве мечтал. С прошлого года, я стал воображать такие разговоры всё меньше и меньше. Отчасти, потому что у меня появились прекрасные, самые лучшие на свете друзья, которые частично, заполнили эту пустоту, а отчасти потому что понимал — такие размышления не приводят ни к чему, кроме испорченного настроения. Их уже не вернуть, но надо успеть насладиться жизнью, которую они мне подарили и когда-нибудь я их встречу. Видимо, этот день наконец настал. Моё плечо опять начали гладить, даря долгожданное успокоение. Мне уже почти не было больно. Только было холодно и голова кружилась. Я попробовал приоткрыть глаза, вокруг был полумрак, но после темноты закрытых век мои глаза ещё не привыкли к приглушённому свету. Я зажмурился, но что-то мне показалось странным. Прикосновение действительно не было похоже на руку. Эта «не рука» была мокрая? Я осторожно приоткрыл глаза. На этот раз свет не застал меня врасплох. Где мама? Она же должна быть здесь. Мой блуждающий взгляд упал на моё бедное израненное плечо. И тут я замер не в силах отвести взгляд от такого зрелища. Это была не рука. Это действительно была не рука. Это язык! Длинный раздвоенный змеиный язык лизал моё голое плечо, на котором виднелась глубокая рана. Вот здесь я немного подзавис. Так и должно быть? Это, неизвестная мне ранее, инициация в ряды мёртвых? Все раненные смертные это проходят? Как странно. А язык всё продолжал лизать мне плечо. Начали у меня закрадываться смутные сомнения… но тогда вопросов становилось больше… а вдруг я не умер? — Не бойся детёныш, слюна тебя вылечит, — прошептал «мамин» голос из сна над моей головой. Я посмотрел в сторону звука и опять замер. Страх сковал всё тело, кроме сердца, которое затрепетало, пытаясь пробить грудную клетку и сбежать в неизвестном направлении. Я бы даже пожелал ему удачи, если бы мои мысли не отказывались шевелиться за компанию со всем остальным организмом. Было бы хорошо спастись столь важной части моего тела, потому что всему остальному точно придётся остаться здесь навсегда. Смотря на прекрасные огромные жёлтые глаза, наводящие ужас на любого, ты понимаешь — это последнее, что ты видишь. Почему сердце не каменеет? Оно всё ещё пытается убежать. — Я умер? — спросил я тем же слабым голосом. Василиск издал странное шелестяще-перекатывающее шипение. Кажется он так смеялся. — Нет, глупый детёныш, — зашипел на меня Василиск. — Ты же можешь говорить, значит можешь шевелить ртом. А мёртвые не могут шевелить ртом, — сделал логическое заключение змей. Я смотрел на это существо в недоумении. Что происходит? Это Василиск? Ну да, самый настоящий Василиск. Убеждает меня в том, что я жив? И не пытается меня убить? Ну, получается, что так. Картина мира не складывалась, ещё больше она не сложилась, стоило мне вспомнить, что я заглянул в эти жёлтые, прекрасные, чудесные глаза и до сих пор в них смотрю, но всё ещё не окаменел, ведь как верно подметил Василиск, мёртвые не могут шевелить ртом, а значит и говорить не могут. И, я был уверен, каменным статуям такое тоже не под силу. Змей, видимо решив, что объяснений достаточно, опять принялся лизать моё плечо. Картина мира опять не сложилась. Стало вообще казаться, будто эта картина была написана пьяным импрессионистом на пике вдохновения. Непонятно, ярко, странно, но интересно. А ещё страшно, но по-моему всё самое ужасное, что могло со мной случиться, как-то прошло мимо меня. Или не прошло, может меня сейчас съедят, но боятся так сильно как надо бы в такой ситуации всё равно не получалось. Наверное, я слишком устал для такой простой, но энергозатратной эмоции. Ну и ладно, пока меня не едят, а только пробуют на язык. И, кстати, до того, как я открыл глаза, мне ведь было даже приятно. Ну вот, наслаждайся. Насколько нужно быть невменяемым человеком, чтобы было приятно, когда тебя едят? Вот такие мысли и летали у меня в голове до тех пор, пока я под собой не почувствовал движение. Что это опять? А, ну да, конечно, я понял, что это. Это же всего лишь Василиск, в кольцах которого я лежу. Страшный смертоносный Василиск из древних легенд, убивающий одним взглядом. Он просто решил передвинуться, чтобы было удобней. Ну да, почему бы и нет? Стандартная, рядовая ситуация. Из моего рта вырвался смешок. С моими прошлыми приключениями, стандартная. Хотя нет, вру, даже учитывая мои оригинальные прошлогодние приключения, сегодняшнее бьёт все рекорды. Кстати, присмотревшись повнимательнее к змею, я понял, что он очень красивый. Зелёная чешуя, тёмная на спинке и светлая на брюшке, пронзительные жёлтые глаза, которые многим не посчастливилось увидеть и сильное мышечное тело. Действительно прекрасное существо. Мой воображаемый внутренний импрессионист восхитился и уже начал писать новую картину или даже целую серию. Главное не задумываться сколько жизней это змеиное существо унесло. Гладкая, прочная чешуя покрывала всё тело, а на голове виднелись несколько пар чёрных рожек, чем-то напоминающих корону. Истинный Король змей. Но, что это такое на морде? Там была рана. Кажется, она уже затягивалась. Неужели это был я? Смог пронзить такое величественное существо? — Спи уже, детёныш, ты не окреп. Пока ты болен, нужно спать. Какое это было заманчивое предложение, учитывая, что мои глаза уже слипались, а сознание готово было помахать мне ручкой на прощание и отправиться в дальнюю дорогу. — Мне холодно, — пробормотал я. — Скоро я тебя унесу, потерпи немного, детёныш. — Как тебя зовут? — на границе сна и бодрствования спросил я, но меня услышали, потому что последнее услышанное мною, перед тем как провалиться в небытие было змеиное шипение. — Шахор.