Я скучаю тобой

— Разве ты не обещал приехать? Хёнджин растянулся в улыбке, услышав вопрос, заданный Шиа. Они договорились встретиться сегодня у неё дома. Снова. Просто для того, чтобы посмотреть какое-нибудь кино, что-то съесть. Это уже стало таким привычным, что квартиру девушки Джин мог бы назвать и своим домом тоже, хоть и считал, что это было бы неправильно с моральной точки зрения. — Я и приеду, — поиграл бровями парень, переводя взгляд на свой телефон, где высвечивалась Шиа с надутыми губами, совсем ему не верившая, но при этом выглядевшая в своих обидах до ужаса смешно. — Ну, что не так? Не дуйся, я правда хотел побыть один. — Снова рассорился с родителями? Девушка расслабилась, хотя внутри была натянутой струной, застывшей в ожидании вердикта. Прошло не так много времени с тех пор, как Хёнджин стал совсем понемногу открываться и хоть что-то рассказывать о себе. Что правда, этого всё равно было маловато, чтобы понять его до конца. У парня просто не выходило говорить, поворачивать язык, чтобы выдавить из себя хоть одно вразумительное слово. Слишком долго держал всё в себе. — Снова, — покивал головой Хёнджин. — Был сегодня дома, на деда смотреть без слёз невозможно, а родители слишком сильно устали бороться с его болезнью. — Ты хоть говорил им о том, что буквально вчера тебя показывали по телевизору? Ты же даже попал в тренды! — Не говорил. Отрезал, не позволив сказать ничего больше. Да и не было смысла что-либо ещё говорить. Они бы не поняли, потому что уже кричали на него по этому поводу, ведь он ушёл с работы и больше не приносил в семью денег. Такова его жизнь. — Хёнджин, — Шиа отвела взгляд от экрана, привлекая внимание парня своим обращением. — Я не передумала. Он покивал, ничего не отвечая ещё секунд с тридцать, механически обрабатывая полученную информацию. Джин и сам видел, в какую сторону шли их отношения, с каждым разговором подходящие к опасной границе, откуда выход только один — исчезновение раз и навсегда. Нравилась ли ему Шиа? Да, она была милой девушкой, с которой надо быть ответственным, взрослым и обязательно готовым именно к отношениям, а не просто сексу на одну ночь. Хёнджин до сих пор колебался, хотя и чувствовал в последнее время, как сильно ему хотелось быть рядом с ней. Там, где уютно и тихо, где не будет истерик, не будет обвинений и обид. Там, где он смог бы наконец-то найти себе дом. — Дашь мне шанс? — Только не пожалей об этом, ладно? — хмыкнул Хёнджин и тяжело вздохнул. — Не знаю, что из этого выйдет, но предлагаю всё равно не спешить и двигаться постепенно. — Тогда закажем пиццу? У меня в холодильнике есть вино. Вообще не спешит, ни единой секунды. Просто невероятно! Хёнджин рассмеялся, но охотно согласился с её предложением, пообещав, что скоро приедет. Настроение уже не было настолько плохим, а в голове проскакивала шальная мысль, что было бы неплохо съездить на море и отвезти туда Шиа. Говорят, из таких путешествий выходят первоклассные свидания. «Надо будет попозже спросить у Ёнджуна, что у него вышло с этой затеей». Парень ещё сидел, прислонившись к зеркалам, после разговора в студии. Надо было привести мысли в порядок, разложить их на правильные полочки. Вчера он стал несколько известнее, попав в тренды, пусть и на короткий промежуток времени. То ли из-за внешности, то ли из-за способностей, ведь он буквально первым показывал свой талант, и даже выиграл в батле. Тогда его можно назвать умничкой? Мама всегда его так называла, когда в детстве он получал хорошие оценки за свои танцы. За последние годы Хёнджин ни разу не слышал этого слова. Двери небольшой комнаты-студии открылись, впуская сначала голову, а потом и всё тело девушки, которую парень вообще не думал, что ещё когда-либо увидит. Точнее, знал, что увидит, и не один раз, но не вот так, чтобы с глазу на глаз. — Что ты здесь забыла, Джихё? Специально выделил имя, чтобы она почувствовала, как сильно ему не хотелось находиться рядом с ней. Нет, не отвратительно, не неприятно, но неправильно — точно. А девушка просто стояла и смотрела, сложа руки за спиной, но не сводя с него своего пристального, буравящего взгляда. — Не знала, что ты здесь, — пожала плечами Даниэль, — но, если честно, не удивлена. Ты слишком часто тут ночуешь, — она помолчала, после чего чуть неуверенно добавила: — Поздравляю, ты теперь почти звезда. Ещё несколько эфиров и точно станешь известным всем и вся. — Преувеличиваешь. Хёнджин поднялся со своего места, отряхнул штаны от невидимой пыли и пошёл к сумке. Вот тебе и эмоциональные качели — привет, Даниэль! — У нас выступление послезавтра с тем танцем, с которым ты помогал. Придёшь? Даниэль закусила губу, не понимая, зачем вообще об этом заговорила. Хотя, нет, понимала. Те недели, что она его не видела, оказались не очень приятными. Просто думать о нём плохо, рассказывать всем, что он сам — плохой, а потом видеть этому подтверждение, находя его по студии каждый раз с новой девушкой — было чем-то обыденным. А потом взяло и исчезло. Без него стало спокойно и легко, даже Ханни перестала неустанно болтать о своём ненаглядном. Полностью уверилась, что он нашёл любимую девушку в лице той певицы, кажется, Шиа? И это совсем немного, только капельку ломало Даниэль изнутри. Пока он принадлежал каждой — было лучше. А теперь он выскользнул из этого амплуа и больше не доверит себя и своё время кому попало. Девушка прекрасно слышала последние фразы из разговора Хёнджина, а потому просто стояла под дверями и выжидала. Может, чтобы заиграла музыка, или Джин вышел и поймал её на горячем, но ничего не происходило, потому она и зашла. А он не среагировал. Никак. И это было обидно. — Зачем? — удивлённо обернулся Хёнджин. — К тому же, разве не Субин должен был тебя учить? — Так вышло, что не успел, — разозлилась Даниэль. — Тебе что, трудно прийти и поддержать меня? Всё-таки, ты аж целых пятнадцать минут показывал правильные движения. — Намного меньше, — покачал головой парень, снимая футболку, чтобы переодеться. — Прости, Джихё, но у меня нет времени для того, чтобы прийти на ваше выступление. Девушка смотрела на достаточно худое, гибкое тело, и мысленно сопоставляла увиденное с картинкой из эфира. Смотрела же вчера и удивлённо, будто впервые в жизни, наблюдала за тем, как Хёнджин танцевал в действительности. Поняла, почему все девушки в него влюблялись. Или она знала о том и до этого, просто не придавала такого большого значения? — Опять останешься ночевать в студии? Знала, что нет, но хотела услышать совсем другое. Если он положительно отреагирует, то можно будет… — Ты бы мог ночевать у меня какое-то время, я живу одна в общежитии. — Я еду к своей девушке, — прервал её Хёнджин, поджимая губы. — По крайней мере, она ей станет в ближайшем будущем. Хочу попробовать. Хочу тишины и спокойствия, чтобы меня просто любили и принимали таким, какой я есть. Пусть ненадолго, но просто почувствовать, каково это. Даниэль сделала несколько широких шагов, чтобы сократить расстояние между ними. Преодолела эту дистанцию за каких-нибудь пять секунд. Хёнджин смотрел сверху вниз, но выжидал, не делал совсем ничего, ни в обход, ни в приближение. — Почему ты хочешь открыться именно ей? Разве ты не говорил, что я была первой? — Малышня, — выдохнул Джин и легонько толкнул её в лоб указательным пальцем, как будто издеваясь. — Ты слышала, что я сказал? Я хочу спокойствия, а ты — ходячий вулкан. Даже не нравлюсь тебе, сама же говорила. К тому же, «была первой»? Так тебя только это волнует? Какой тогда смысл? Будем трахаться периодически, пока я буду у тебя жить? Да, ты — не твоя подружка, и не видишь во мне возможный мешок с деньгами. Но при этом ты — живое напоминание о том, каким бы я мог быть. Серьёзно, я же когда малым был, имел такой же дрянной характер. Мечтал стать айдолом, даже в агентство пригласили. А потом дед заболел, и вся любовь моих родителей вдруг взяла и исчезла. Мне сказали, что я не имею права жить в комфорте, потому что они так не живут, тратя кучу денег на лечение и продавая квартиру и машину, чтобы обитать в какой-то каморке, лишь бы хватало средств на лекарства. Дошло до того, что я работал в ужасном месте, чтобы было хоть немного вон на еду для себя, потому что всё остальное я отдавал им. И сейчас отдаю, слыша только, что зарабатываю слишком мало. Думаешь, они тратят только на лекарства или что-то, нужное деду? Заболел — вылечили. Знаешь, сколько мы жили спокойно? Две недели, а потом случился инсульт, и теперь он — лежачий. Сказать, что творится с моими родителями? Они начали пить, ссориться и ненавидеть всех вокруг. Зарабатывают что-то и пропивают, а мои деньги используют на присмотр за дедом. Нанимать кого-то, кто бы следил за ним, они не хотят, потому что считают, что это неправильно, и не желают, чтобы так поступили с ними в будущем. Показывают мне пример того, что я буду делать, когда они станут старыми. Показывают, что другой жизни у меня не будет. И я был согласен на это, и сейчас — тоже. Просто хочу хоть немного пожить так, как хотел когда-то. Почувствовать спокойствие и комфорт рядом с девушкой, в которую мог бы влюбиться. Почувствовать вкус славы и нормального заработка денег. А потом стать тем, кто я есть в действительности. Понравилась правда? — Почему ты вынуждаешь себя так жить? — Потому что у меня нет права их бросить, — Хёнджин натянул на себя тёплую кофту и повернулся к Даниэль. — Я должен зарабатывать деньги. А ещё, я во всех вижу своих родителей, в каждой девушке, что пытается меня заполучить. Все хотят денег, которых я дать, чаще всего, просто не в состоянии. Хочу хоть раз в жизни побыть эгоистом и, возможно, навсегда испортить жизнь хорошему человеку. Но хочу попробовать, всё равно предупредив, что, скорее всего, это не продлится долго. А для тебя я, скорее, тот, кого ты привыкла считать каким-то своим образом. Получишь ты меня, допустим, а дальше что? — Буду жить и помогать тебе с родителями. Совсем тихо. Даниэль и сама не знала, что в действительности будет делать, если Хёнджин станет принадлежать ей, станет для неё… кем? Парнем? Мужем? Она реально не заглядывала так далеко, просто думала, что было бы неплохо быть рядом с ним, потому что так легче. Сейчас так легче. Потому что она-то точно всегда была эгоисткой, и никогда не интересовалась чужими желаниями и мнением на тот или иной счёт. — Даже не смешно, — покачал головой Хёнджин. — Я надоем тебе очень быстро. Я не уверен, что и Шиа-то нужен, хотя здесь свою роль играет то, что она сама от меня откажется, когда поймёт, что я не преувеличивал масштаб своего пиздеца. — Тогда почему именно со мной ты такой честный? Почему не трахнул до сих пор, и не пошёл дальше? — Потому что ты, маленькая стерва, несовершеннолетняя, — Хёнджин подошёл ближе и положил руки на талию девушки. — Брать за тебя ответственность и чувствовать это грузом на сердце до конца жизни? Да у меня и своего предостаточно. Ты сама построила наши отношения, сделала их такими, какие они есть. А теперь хочешь разрушить, потому что… почему? Моё тело? Лицо? Даниэль не плакала, как бы ей и самой, наверное, того хотелось. Как хотелось бы Хёнджину, который ожидал именно такую реакцию. Но Марш только злилась и поджимала губы, иногда кусала их, а потом облизывала, не проронив при этом ни слезинки. Сама потянулась вперёд, касаясь своими губами чужих. Первый поцелуй для неё, а потому делала чисто, как в сериалах показывали, и смотрела немного перепуганными глазами на лицо перед собой. Настолько близко Хёнджина она не видела ни разу; всего лишь одно прикосновение губ — даже поцелуем бы кто-то не назвал. В американских фильмах это вообще бы ни за что не засчиталось, там целовались совершенно по-другому. — Глупенькая, закрой глаза. Даниэль отсчитала две секунды, пока Хёнджин говорил эту фразу, а потом сделала, как он велел. Чужая ладонь уверенно легла на девичий подбородок, вынуждая открыть рот одним лишь надавливанием большого пальца руки. Судорожный выдох, чтобы почувствовать, как его губы накрыли её, как чужой язык прорвал оборону, которой уже и не было как таковой. Внизу живота что-то болезненно скрутилось, посылая разряды по всему телу и вынуждая забросить свои руки на плечи Джина, чтобы прижать его к себе как можно ближе. Несмелые движения, совсем неумелые, но из Хёнджина действительно хороший учитель, потому что уже... а сколько секунд или минут прошло с момента, как они начали? … Марш лежала на полу, пока парень продолжал целовать её, а она — повторять за ним его же движения. Заметила, что что-то происходило, только в тот момент, когда он выдохнул ей в губы, делая странное движение бёдрами, которое вырвало из неё стон, и продолжил вторгаться языком в податливый рот. Сжимал руками талию и предпринимал постепенные действия, вынуждающие двигаться ему навстречу. А потом — резко прекратил, оторвавшись от девушки и спрятав своё лицо где-то в районе её шеи. Корил себя за то, что хотел вовсе не этого — просто короткий поцелуй, чтобы показать, что у неё пропадёт желание даже после одного такого, а получилось так, что против собственной воли зашёл туда, куда заходить не следовало. Опомнился не от её стонов, которые до сих пор стояли в ушах, а от того, что его собственные руки едва не полезли спускать с маленькой стервы штаны. У него и так стоял, а ещё — было прекрасно понятно, что она просто невероятно мокрая под этой тряпкой. Вся для него. Совсем спятил, идиот. — Я останусь с тобой, и, как наиграешься в отношения — возвращайся обратно. Но это не отменяет того факта, что я тебя ненавижу. Бубнила под нос и прижимала к себе только сильнее. Наверное, именно так и выглядела у людей стандартная история обычной первой любви? Потому что Даниэль никак иначе не могла объяснить происходившее на полу танцевального зала. С радостью бы забрала его к себе в общежитие, и лежала бы с ним вот так примерно с вечность. Ханни точно возненавидит её, но как-то переживёт такую перемену, уж не рассыпется. Может, Марш захотела его себе именно из-за подруги, потому что слишком часто слышала рассказы о нём, да ещё и в столь чудесном ключе? Сама виновата, влюбиться после таких пассажей не должно быть так уж и трудно. — Я тоже уже давно ненавижу себя сам, — короткий поцелуй в тонкую шею, после чего Хёнджин поймал девушку на ещё большем прижимании себя девичьими ладонями. — Глупенькая ты, маленькая стерва.

***

Момо держала Ёнджуна за руку при входе в кафе, и отпустила лишь для того, чтобы снять с себя верхнюю одежду. Ей хотелось, чтобы он не отходил от неё далеко, будто, стоит ему это сделать, как случится что-то чрезвычайно плохое. Именно сегодня у неё было огромное желание остаться дома и никуда не идти, но она обещала Суджин, что будет рядом с ней в трудный для неё период. Поэтому, девушка в первую очередь искала взглядом, но не только Су, а ещё и Сану, которая стопроцентно пришла бы раньше просто потому, что Тэхён перед этим согласился помочь Чонгуку с чем-то, касающимся их двоих. — Чего ты так переживаешь? Ёнджун сжал девичью ладонь и сделал попытку заглянуть в глаза напротив, чтобы понять, что именно её так пугало. Но, даже найдя её взгляд, он не смог сделать для себя каких-либо выводов. — Не знаю, — пожала плечами Момо, выдыхая. — Наверное, просто устала. К тому же, как-то не очень себя чувствую, боюсь заразить малого. Не буду брать его на руки сегодня, лучше где-то через неделю приедем к ним в гости отдельно, хорошо? Чхве кивнул, соглашаясь. Если ей и правда было плохо, может, им и не стоило сюда приезжать, но возвращаться назад было уже поздно. Хотя Ёнджун думал, что их бы поняли, но, всё-таки, это было решением Момо, с которым он должен был считаться… или просто смириться. Сана и в самом деле нашлась стоящей около Суджин, что не могло не вызвать радость в Хираи. Поэтому она и потянула своего парня к подруге, чтобы опять познакомить его с девушками. Прошло пять лет, а потому это можно было считать полноценным знакомством, пусть и после долгой разлуки. — О, ты, наконец, пришла, — растянулась в улыбке Минатозаки. — Мы уже думали, ты приползёшь одной из последних. Привет, Ёнджун. — Как тебе? — обвела взглядом кафе Суджин. — Не кажется, что слишком? Всё утопало в шариках, а посреди зала висели буквы с текстом поздравления. Су казалось, что Чону этого сильно не вспомнит, когда вырастет, даже если ему покажут видео с праздника. Кстати, прямо сейчас камера снимала её мужа с сыном, которые играли в какой-то конкурс, который должен был быть по плану едва ли не последним в программе. — Здесь мило, — кивнул Ёнджун и посмотрел в сторону Чонгука. — Странно видеть его таким. На фото в новостях он выглядел холоднее и серьёзнее. — Это ещё мягко сказано, — хмыкнула Суджин, вспоминая одну из таких фоток. — Особенно, учитывая, — вмешался только подошедший Тэхён, — что, когда вы только познакомились, он был нелюдимой и злобной пиявкой. То есть и на фото, и в жизни это был один и тот же человек, а теперь — как называет это молодёжь, — остался один только концепт. — Тоже мне, нашёлся старик, — пробурчала Сана, глядя на своего мужа. Тэхён ничего не ответил, лишь тяжело вздохнул и покачал головой. Момо была рада снова оказаться в компании людей, к которым давно привыкла. Всё-таки, приятно быть рядом с теми, для кого ты — горячо любимый друг. Ёнджун растянулся в улыбке, хотя и пытался не смеяться от картины, развернувшейся перед ним. Все знали друг друга, причём давно, и потому просто общались на разные отдалённые темы. Спрашивали, как здоровье у Момо, поздравляли Джуна с первым эпизодом, а тот обещал, что уже в следующем покажет, как танцует, собственно, он сам. Тэхён рассказывал, как устал от всех этих айдолов, что его не слушались, Сана сыпала подробностями того, как именно проходили концерты в Европе, а Суджин наводила туману, говоря, что скоро можно будет ждать от неё новую песню. Идиллия. — Сухён, давно не виделись! На плечо Суджин легла рука Чимина, который пришёл одним из последних, хотя девушка знала, что у него были на то очень важные и неотложные причины. А радость, которой Пак светился, могла говорить лишь об одном — выиграл всё-таки он. — Почему только ты помнишь это имя? — пробурчала девушка, сбрасывая с себя его руку. — Как это — только я? — удивился Чимин. — Стоп, то есть вы с Чонгуком не играете в такие ролевые игры? — Хочешь сказать, Гуку реально нравится, когда Суджин переодевается в парня? А это уже был Сокджин, переводящий взгляд с Суджин на Чонгука, что всё ещё игрался с сыном, параллельно общаясь с гостями. Сколько бы лет не прошло, но только Ким постоянно вёлся на одну и ту же уловку. — А тебя всё не попускает, — захохотал Тэхён. — Хён, я всё-таки склоняюсь к тому, что это тебе нравятся переодевания в парня, а не кому-то ещё. Чего ты всегда так бурно на оное реагируешь? — Я беспокоюсь об их отношениях! — Конечно, мы понимаем, — серьёзно сказал Чимин, поджимая губы и хлопая старшего по плечу. — Но ты держись, мысленно мы всегда с тобой. — Учитель Пак, добрый вечер, — удивлённо пролепетал Ёнджун. Только сейчас Чимин перевёл взгляд на тех, кто стоял рядом с Суджин. Сану он знал ещё до этого, и хорошо с ней общался, но не думал, что она могла знать Ёнджуна и… Момо? В этот момент вспомнилось, как Су хотела познакомить его с кем-то, и… она же называла её имя, а он даже не обратил на это внимания. Но Пак и имени Хираи тогда не знал, всё равно не сопоставил бы сразу. А теперь натягивал улыбку для Ёнджуна и пытался не бросать пристальных взглядов в сторону его девушки. Белые обтягивающие штаны с лёгкой прозрачной блузкой чёрного цвета и такого же тона майкой, высокие сапоги с небольшим каблуком, распущенные волосы и лёгкий макияж — знал бы, что она здесь будет, не приходил бы, отбрехавшись тем, что до сих пор заседает в суде. — Привет, Ёнджун. — Вы знакомы? — удивилась Суджин. — Он учится в студии Хосока, а я там часто преподаю, — быстро перевел всё своё внимание на Су Чимин. — Не ожидал, что встречу здесь ещё кого-то знакомого. — Кстати, — растянулась в хитрой улыбке Сана, — Чимин-щи, познакомься с Момо. Мы втроём дружим уже пять лет, но с Момо знакомы едва ли не с детства. — Не преувеличивай. Хираи говорила чётко, тихо, и намеренно отводя взгляд, чтобы не встретиться глазами с Чимином. Сана хотела, чтобы Пак увидел, от чего отказался, а, точнее, что не успел схватить и оставить себе. Момо не нравилась такая игра. Она вообще не рассчитывала на встречу с ним. Они же и не общались после того, как девушка уехала из его квартиры! — Так Момо же уже знакома с преподавателем Паком? В этот момент даже у невозмутимого доселе Тэхёна приподнялись брови. Слишком тесно он общался с другом, подозревая, что лет пять назад тот уже встретил девушку, и разрушил ей если не жизнь, то уж точно — сердце. — Откуда? — в один голос спросили Суджин и Сана. — Когда ездил в Америку на соревнования, — Чимин хорошо помнил версию, которую надо было рассказывать остальным. — Момо тогда пришла ко мне на мастер-класс. Ничего такого. В это могли бы поверить все и каждый, но мужчины очень хорошо знали своего друга, а девушки — подругу. И, когда оба отводили глаза, чтобы не смотреть друг на друга, закрадывались смутные подозрения, что что-то в этой истории точно было не так. И, если это случилось не пять лет назад, или больше, то точно вот там, в Америке? Но разговаривать об этом сейчас было бы крайне неправильным выбором. Особенно при Ёнджуне, который-то точно ничего не понимал и просто счастливо улыбался, глядя на свою девушку, которая пыталась растягивать ответную улыбку в донельзя бездарном театре одного актёра. Момо действительно недоумевала, как так он не догадался, что их придумка трещит по швам, как ещё не спросил, почему она такая деревянная и не знает, что именно ему ответить? Тишина бы висела ещё некоторое время, пока последний кто-то о чём-то не догадался, или не сделал попытку как-то вырулить из этой беседы, если бы не Чонгук, подошедший поближе к друзьям. — Вы уже пробовали бутербродики с красной рыбой? Они шикарны. После общения с сыном из него всегда выливалась энергия через край, жажда поделиться хорошим настроением со всеми и рассказать, что можно жить в прекрасном и идеальном мире, если только очень сильно того захотеть. Это, что правда, проходило довольно быстро, но, пока он таким был, казалось, что это — самое откровенное его состояние из всех возможных. — Погоди-ка, а с кем сейчас Чону? — опомнилась Суджин, не увидев сына у мужа на руках. — Лалиса забрала, — пожал плечами Гук. — Дедушка приехал, а потому они с братом сейчас все там. Ещё и Джейка привезли, надо будет подойти к ним попозже. — Я и забыл, что ваша семья имеет склонность увеличиваться со скоростью света. Когда только успели? — Хах, это ты за пять лет ничего не успел, — закатил глаза Чонгук. — Серьёзно, Сана, вы вообще не хотите детей? Выражение лица Саны в тот момент было бесценно. Она словно попала в логический тупик, а Тэхён — хитро растянулся в улыбке, давая понять, что чем-то эти двое ещё не поделились со всеми остальными. — Когда? — удивлённо спросила Момо. — Где-то неделю назад узнала, — зло глянула на Тэхёна Сана. — Я хотела рассказать вам сама, но кто-то не умеет сдерживать свои гаденькие улыбки. Сколько раз за эту неделю тебя ловили на горячем? — Но я не сознавался до последнего! Даже сейчас просто улыбался и молчал, — поднял руки Тэхён, изображая саму невинность. — Я — спустившийся с небес ангелочек, Минатозаки. Ёнджун аж прыснул со смеху; трудно было воспринимать учителя, которого все боялись из-за его жёсткости в оценивании, влюблённо смотрящим на свою когда-то ученицу, а теперь уже — жену. Джун бы тоже хотел иметь такие отношения с Момо, видеть между ними то, что видел у учителя Кима и Саны. — Уже известно, кто у вас будет? — обрадовался новости Чонгук. — Неизвестно, но надеюсь, что девочка. — Лучше мальчик, — покачал головой Тэхён. — Я не выдержу, если за малой начнёт кто-то бегать. Не в том возрасте, чтобы отгонять всяких хмырей. — Ну, от меня ты и в «том возрасте» никого не отгонял, — придирчиво глянула на мужа Сана. — Ты просто не видела. Компания рассмеялась, с умилением глядя на эту парочку. Все, кроме Чимина с Момо, которые встретились взглядами и теперь не могли оторваться друг от друга. Они уже сделали свой сознательный выбор, но всё равно чувствовали что-то, тонкой нитью протянувшееся между ними. Пак объяснял это тем, что она стала первой, с кем он переспал после брака и почти что развода. Хираи же уговаривала себя не верить собственным ощущениям и изо всех сил отрицала, что рядом с ним ей тоже тепло и уютно. Нет, только с Ёнджуном. Уже решила и взяла себе за правило, за непреложный закон, которому надо следовать без малейших попыток свернуть. — Что же, — вступил в разговор удовлетворённый Сокджин, — тогда давайте встретимся в следующие выходные и посидим у кого-нибудь дома. Например, вот у Чимина, он нас, кстати, так в новую квартиру нормально и не приглашал. Познакомишь, к тому же, с той женщиной, с которой встречаешься на данный момент. Пак наконец отвёл взгляд от Момо, чтобы перевести его на Джина и, поджав губы, улыбнуться. Друг не понял этого жеста, сделав вывод, что Чимин не хотел, чтобы кто-то знал об этой… как её… Хёджин? — Мы уже будем в Италии. Суджин удивлённо глянула на Чонгука, который сказал это без малейшего колебания на лице. Они так и не поговорили о том инциденте, но он всё-таки решил всё за них двоих. Точнее, троих, потому что и Чону не остался бы в Сеуле, а психолог ведь настойчиво советовала поговорить, прежде чем их недомолвки приведут к катастрофе! — Но вы прилетели сюда, чтобы остаться, — нахмурился Чимин, хотя сразу понял, что зря полез не в своё дело. — Мы и останемся, — твёрдо сказала Суджин, заглядывая мужу в глаза. — Нет, — отрезал он. — Достаточно с нас Кореи, нагулялись по улочкам Сеула. — Чонгук!.. — Гук, ты сейчас очень неправильно поступаешь, — покачал головой Сокджин. — Это должно быть вашим общим решением. — В нашей семье решения принимаю я, — резко ответил Чонгук, даже не посмотрев на свою жену. — И это — окончательный вердикт, через несколько дней мы снова вернёмся в Италию. — Возвращайся, если тебе так хочется, — оттолкнула Гука Суджин. — А я остаюсь здесь. Я уже не тот подросток, за которого ты решал каждую мелочь, и больше не больная, как раньше! Чонгук хотел кинуться за ней, но его остановили Момо с Саной, покачав головами и попросив оставить подругу на них. Чону же надо будет обсудить эту сцену с друзьями, раз уж ему так хотелось сегодня с кем-то поговорить. — Подождёшь меня? — спросила Хираи у Ёнджуна перед тем, как пойти за Су. — Конечно, ты же знаешь. Девушка кивнула и повернулась к Сане, которая уже догоняла Суджин. Последний взгляд ухватился за Чимина, который только хмурился и едва не дрожал то ли от злости, то ли от обиды. А потом он развернулся к Чонгуку и, ухватив того за грудки, что-то тихо, но очевидно злобно ему прошипел. Наверное, тоже был сильно поражён семейным скандалом, невольными свидетелями которого они все стали. Су с Саной уже стояли в переулке около чёрного входа в кафе. Момо никогда не видела, чтобы Суджин курила, а Минатозаки специально отошла подальше, чтобы не дышать дымом и не вредить малышу. — Разве ты не кормишь Чону грудью? У тебя ведь пропадёт молоко. И не только, это же… — Прекрати, — покачала головой Суджин. — Чону уже взрослый, а молока у меня давно нет. Я и так курю не очень часто. Вообще этого не делаю в последнее время. — Тогда где ты взяла сигареты? — У меня, — пожала плечами Сана. — Что? Это Тэхёна. Он перестал курить полгода назад, потому что врач сказал, что это будет хорошо для зачатия. И, тем не менее, он всё равно частенько носит их с собой, сегодня вот — у меня в сумке. — Да и какая разница, Господи? — прерывисто выдохнула Суджин. — Ну, скурила я сигарету, и что с того? Никто же не умер. — Что у вас происходит с Чонгуком? Вопрос Момо поставил Суджин в тупик. Нет, она прекрасно знала, как ответить, но всё равно ничего не могла с собой поделать, когда язык отказался двигаться, а слова — подбираться, будто нарочно выстраиваясь в беспорядочную кривую. — Су, он же не абъюзит тебя? А вот здесь вообще стало страшно. Суджин с Саной повернулись к Хираи, чтобы с огромным удивлением уставиться на подругу. И, если Минатозаки просто не понимала, откуда той могла прийти в голову такая идея, то… — Ты спятила? Это просто дежурная перепалка, дома поговорим, и всё встанет на свои места. — Тогда, может, ты расскажешь, что именно случилось в кафе? — спросила Сана, озадаченно хмурясь. — Да ничего, — вздохнула Суджин, но, увидев ещё и хмурый взгляд Момо в довесок, вынуждено сдалась под напором подруг. — Мы поссорились, потому что мне снились кошмары. Кошмары, где надо мной стоит Дальсу и пытается задушить, убить, изнасиловать… снова. Я вам говорила, что мне страшно, и это выливается в сны. Чонгук переживает, его кроет от этого, но я решила, что хочу остаться в Сеуле и прекратить свои страдания раз и навсегда. Иначе я просто никогда не смогу нормально жить в Корее, и буду всю жизнь чувствовать опасность из-за каждого куста. — То есть, он считает, что будет лучше, если вы уедете? Момо чувствовала, что в этом согласилась бы с Чонгуком. Не потому, что это правильно, а потому, что именно так она когда-то сама убежала из родной Японии. Не решала проблему с Масаки, просто выяснила для себя всё необходимое и исчезла, улетев в Америку. Некоторые проблемы не поддаются анализу, к ним и возвращаются только тогда, когда проходит много-много лет, тогда, когда уже не так сильно и невыносимо болит внутри. — Я хочу покончить с этим, — покачала головой Суджин, выбросив сигарету в мусорку неподалёку. — Не где-то в Италии, где спокойно и не страшно, а здесь, где всё и началось. Здесь прошла вся моя жизнь, и я не могу просто так отказаться от этого, трусливо спрятав голову в песок. У меня два дома, но именно здесь я провела почти всю свою жизнь, встретила самого Чонгука, вас… Это никуда не денется, но я просто чувствую, что готова поставить точку. Здесь и сейчас. — Даже, если будет бешено больно? Нестерпимо? Сана подошла ближе, протягивая руку, чтобы ухватиться за тонкий свитер Суджин и притянуть подругу к себе. Да, сейчас она могла дать ей разве что только объятия. Как и Момо, которая понимала, что не имела права отговаривать Су от её решения. И Чонгук такого права не имел. И сам понимал, наверное, но слишком сильно боялся, что это могло бы сломать её снова. Все прекрасно помнили, как он вытягивал её из тех состояний, когда даже после ареста Дальсу ей снились кошмары, и она будто сходила с ума в лабиринте из страхов и чувств. Именно по этой причине он так не хотел проходить через это опять. Только не сейчас, когда, казалось бы, всё складывалось для них двоих наилучшим образом. Но Суджин решила по-своему, захотев остаться в Сеуле, и было понятно, Чон останется с ней, чтобы в который раз пройти через все круги Ада вместе. — Лучше поделись-ка историей, как на самом деле встретила Чимина, — скосила глаза Суджин, немного отойдя от подруг. — И только не лги, что вы не спали. По твоим глазам всё было понятно едва ли не сразу. — Это, кстати, очень интересно! — Сана, ты замерзнешь на холоде, а тебе сейчас противопоказаны простуды, — покачала головой Момо; ответом ей были упёртые руки в боки и поза двух рассерженных чайников, сверлящих её своими пристальными взглядами. — Ладно. Мы встретились в баре, я думала, что он не женат, и что у него никого нет, согласилась с ним переспать и, собственно, это и сделала. На утро уехала, а потом уже на соревнованиях увидела его во всей красе, а Мина, стоявшая рядом, рассказала, что Чимин, оказывается, окольцованный мудак. Мне стало противно, потому что я вспомнила Масаки. А потом мы случайно встретились здесь, когда я уже была с Ёнджуном, и решили остаться друзьями. Вот и всё. Больше ничего. — Прям вообще-вообще ничего? — подняла брови Сана, складывая руки на груди. — Не верю. Повторюсь, учитывая ваши переглядки, а я их заметила, вы нравитесь друг другу, но по какой-то причине поставили рамки и не хотите за них выходить. — Я только один раз была у него дома, и то, когда у меня во всём районе выключили свет. Между нами ничего не было… почти ничего. Он сушил мне волосы, а потом практически поцеловал, — опустила голову Момо, поджимая губы. — Но потом мы поговорили и решили, что нам не стоит быть вместе. Мне хорошо с Ёнджуном, и я сделала правильный выбор хотя бы раз в своей жизни! Сана закатила глаза. Слишком хорошо знала подругу, чтобы говорить о её правильном и неправильном выборе. Суджин же стояла и не могла понять, почему так вообще случилось? Если бы они ещё тогда, перед отъездом, познакомили Чимина с Момо, может, этого можно было бы как-нибудь избежать? Он бы не женился на Дахён, а Хираи бы не начала встречаться с Масаки. Или всё равно бы вышло так, как получилось в итоге? — Ты сама строишь свою жизнь, но я правда не понимаю, почему отказываешь себе в чём-то. Ну, был он женат, и что дальше? — То есть, если бы это случилось с Тэхёном, ты считала бы это чем-то нормальным? — Конечно, нет, — вздохнула Минатозаки. — Я не знаю, как объяснить, но я бы точно увидела, что наши отношения изменились в худшую сторону. Если это когда-нибудь и произойдёт, не считаю правильным держать человека рядом с собой — так только делать больно друг другу. Да, я против романов на стороне, но у Чимина уже давно никого не было, включая его «типа» жену. — Он сам сказал, что ближайшие лет пять не будет готов к построению новых отношений. Момо огрызалась и едва не плевалась ядом направо и налево. Да, возможно, Сана и была в чём-то права, но признавать это мелочно не хотелось. Не хотелось прийти к мысли, что она снова поступила неправильно. Чимин подтвердил, что не даст ей того, чего она хочет. Вот только, а чего она в действительности хочет? — И это стало решающим? — хмыкнула Суджин. — Ты вольна поступать, как знаешь. В курсе ведь, что мы примем любого мужчину, если он будет любить тебя, а ты — его? Но если ты будешь чувствовать себя не на своём месте — просто скажи об этом, и не пытайся в нём задержаться. Не Чимин сейчас, не Ёнджун через лет двадцать, но однажды найдётся тот, с кем твоя жизнь перестанет быть ужасной. Одного его присутствия будет хватать, чтобы ты чувствовала спокойствие и радость. — Теперь я понимаю, — кивнула Сана, — почему ты пишешь не только музыку, но и тексты песен. И всё-таки, я с Су. Момо, я верю, что ты сама выберешь для себя наилучший вариант, но, пожалуйста, выбирай сердцем, а не тем, что ты считаешь голосом разума. — Если вы всё, то заходите, — послышался голос заведённого Тэхёна, который в этот момент возник в дверях. — А тебе, Момо, просто нужен мужчина, который сам всё решит, возьмёт за это ответственность и не будет жевать сопли понапрасну. Может, когда-то Ёнджун в такого и вырастет, а вот Чимину нужно время прийти в себя. Признай, ты не хочешь сама принимать решение, с кем из них тебе будет лучше, но хочешь, чтобы это сделали они, за тебя. Хираи вздохнула и, обнимая себя руками, одной из первых зашла обратно в кафе. Надо было много чего обдумать, ведь Тэхён, по факту, был прав — она не хотела вычислять углы своего любовного треугольника самостоятельно. Брать ответственность за свой выбор было очень и очень трудно — когда-то это ремесло давалось намного легче. Сана зашла за ней, будучи сразу же укутанной в плотный пиджак мужчины, чтобы хоть немного согреться после прохлады сеульских закоулков. Суджин заходила последней, но в небольшом коридоре её уже поджидал Чонгук с тёплым пледом, который попросил у официанта. Хмурый и огорчённый, мужчина совсем на неё не смотрел, но стоял, готовый закутать в ткань и осторожно обнять. Знала ведь, что именно это он и сделает, а потому подходила, протягивая к нему руки, чтобы сложить их в замок у него за спиной. — Я знаю, — кивнул Чон, прижимая её поближе. — Прости, я у тебя такой болван. Но я действительно очень волнуюсь и не хочу повторять то, что с нами было. Если ты хочешь остаться — хорошо, но обещай мне, что ты будешь рассказывать обо всём, что тебя тревожит, и обо всём, что с тобой происходит, потому что я буквально еду крышей от беспокойства, понимаешь? Очень сильно. Су покивала. Прекрасно понимала его волнение, и, частично — разделяла его. — Там Чанёль с Чжунэ пришли, да и Бобби тебя уже обыскался. Пошли к ним?