Я скучаю тобой

— Ещё раз спасибо, что согласился со мной пойти. Шиа в который раз благодарила Хёнджина, в то время как они шли бок о бок по торговому центру. По правде говоря, парень не совсем понимал, что именно он здесь забыл и зачем вообще согласился в угоду девушке, с которой занимался танцами, но и отказаться просто не смог. Хотелось бы всё списать на то, что он слишком хороший, чтобы оставить беззащитную певицу в беде одну, особенно, когда она прямо и мило попросила о помощи, но на самом деле ему просто надо было хоть как-то потратить своё свободное время. Завтра их возмутительно рано будут собирать в студии, чтобы отвезти на съёмки, а потому надо было максимально долго прослоняться где-то перед роковым часом. Приблизительно до завтрашнего утра. — Пустяки, — отмахнулся Хёнджин. — И всё-таки, что именно ты хотела ему подарить? Девушка попросила парня помочь с выбором подарка, а точнее, мужским взглядом оценить те или иные вещи. Кто же знал, что у неё имелся друг в Сеуле, о котором никто ни слухом, ни духом? Хотя и не удивительно, с чего бы ему не быть? — Я думала о худи или каком-то костюме. Он айдол, — девушка замолчала. — У него есть всё. По правде, я реально не знаю, что ему подарить. — Сделай что-то своими руками, — пожал плечами Хёнджин. — Такие подарки самые ценные для людей, у которых есть всё. На самом деле, он так не считал, но это действительно было в каком-то журнале, где отвечали на вопрос о подарках. Что правда, если Джин правильно помнил, то там речь шла о возлюбленных. Был ли тот парень любовником Шиа — доподлинно неизвестно. — Правда? — девушка моментально включила телефон, останавливаясь на полпути. — Надо посмотреть, где ближайшая мастерская. А что именно лучше сделать? Сказать честно, я не слишком сильна в рукоделии. Шиа этого очень и очень стеснялась. У неё никогда не выходило ни приготовить, ни нарисовать, ни слепить что бы то ни было, вероятно, из-за того, что девушка всегда была под чьим-то чутким руководством, а потому совсем не понимала, что именно и как ей надо будет творить. Почему-то вспомнилось, как когда-то она полагала, что даже обычные кружки просто появляются откуда-то сами собой, не являясь результатом чьей-то работы и фантазии. — А какие у него хобби, если не учитывать то, что он — айдол? Хёнджин продумывал в голове, чем бы именно она могла поразить парня, к которому шла на день рождения. Вообще, он, наверное, не совсем правильно задался вопросом. Сначала надо было спрашивать совсем другое. — Он когда-то коллекционировал насекомых в янтаре, — нахмурилась девушка, пытаясь вспомнить, как оное выглядело. — Разве с этим можно что-то придумать? — Можно, — покивал головой Хёнджин. — Пошли, я знаю одно место, куда надо сходить и кое-что уточнить. Он протянул Шиа руку, на что девушка без задних мыслей вложила свою ладонь в его. Со стороны они могли выглядеть, как парочка, хотя никого из них это особо не волновало. Певица была известной, но в хорошей маскировке выглядела просто прекрасно, и её никто не узнавал. Парик с волосами другого цвета, очки и кепка делали своё дело. Хёнджина же никто не знал в принципе, разве что какие-то шапочные знакомые, но Сеул был слишком большой для таких единичных встреч. Парень остановился напротив книжного магазина и уверенным движением потащил туда Шиа. Девушка отметила, что магазин был больше похож на библиотеку, а потому удивлённо открывала рот и шла, восторженно улыбаясь каждому переплёту. — Добрый день, чем могу помочь? К ним тут же подошла улыбчивая продавщица, стоило только остановиться около одной из секций, где Хёнджин глазами попытался найти что-то, известное только ему одному. — Да, — кивнул парень, немного сильнее сжимая ладонь Шиа, будто ему было неудобно разговаривать с незнакомыми людьми. — Скажите, пожалуйста, у вас есть какие-то раритетные книги о насекомых? Возможно, есть что-то старых лет выпуска, как, например, двадцатого столетия? Консультант задумалась, опуская взгляд. Шиа в этот момент смерила Хёнджина удивлёнными глазами, мелькавшими сквозь солнцезащитные очки. Просто невероятно, как он до этого додумался? — Кажется, было кое-что похожее, — свела брови женщина. — Подойдите, пожалуйста, на кассу. Я сейчас посмотрю по нашей базе. — Но это же не я сделала своими руками, — заметила Шиа, когда консультант отошла от них на приличное расстояние. — Если очень хочется, отведу потом в одно место, где делают браслеты, а потом вставляют туда камни. Вот своими собственными руками и вставишь в него янтарь. Девушка мгновенно загорелась озвученной идеей, радостно кивая в ответ на его предложение. А ещё отметила, что Хёнджин до сих пор держал её ладонь в своей, несильно сжимая, но даже и не думая отпускать. Шиа молчала. Сказать честно, ей нравилось ощущение, которое возникало, когда Джин держал её за руку. Наверное, в тот момент можно было настроить себе огромных воздушных замков, но ей казалось, что такой, как он, вряд ли посмотрит в её сторону. Точно не как на девушку, с которой бы он встречался и ходил на свидания. У кассы их уже ожидала всё та же продавщица, тепло улыбаясь. Это значило, что она нашла то, что они искали. Уже через несколько минут довольная Шиа расплачивалась за новую книгу, которая при всём при этом выглядела достаточно старой, что не удивительно, считая, что та была выдана в тысяча девятьсот восемьдесят третьем году. Просто невероятно, что они смогли её откопать! Пока Хёнджин отмечал про себя её стоимость, девушка думала о том, как бы ей опять ненавязчиво взять парня за руку. Они шли, разговаривая на отдалённые темы, совсем рядом, но больше не держась друг за друга. … На этой улице было не так уж и много прохожих, да и походила она, скорее, на средне-криминальный район, где обычно концентрировались преступные группировки. Наверное, поэтому Шиа и пыталась следовать слегка за Хёнджином, периодически выглядывая вперёд из-за его плеча. — Кого боишься? Парень резко остановился, из-за чего девушка врезалась ему в лопатку и потёрла слегка пришибленный нос. — Никого, — нахмурилась Шиа. — Просто мне здесь как-то неловко. — Согласен, этот район не для тебя, принцесса. — Почему это прозвучало так, будто я в чём-то виновата? Хёнджин задумался. Он не считал девушку виноватой в том, что она родилась с золотой ложкой во рту, или в том, что она добилась многих высот, о которых он мог лишь мечтать. Но его всё равно что-то неприятно корёжило изнутри. Ко всему прочему, Джин уже не один раз замечал за собой, что рядом с ней не хотел показывать себя с плохой стороны, да и вообще желал быть учтивым и добрым, чего за ним обыкновенно не водилось. — Просто характер у меня мерзкий, не обращай внимания. — Ага. Поэтому два дня назад ты согласился сходить со мной в приют и погулять с собаками? Интересные у неё были представления о мерзких людях. Но и прогулка вовсе не отменяла факта его не очень лёгкого характера, ведь так? — Я просто люблю собак. Они лучше людей. — Согласна, — покивала головой Шиа, безмерно удивляя Хёнджина своим ответом. — Что? Ты ожидал, будто я скажу что-то другое? В шоу-бизнесе очень много не совсем приятных людей. Они вынуждают делать не самые хорошие вещи, предпринимать такие шаги, на которые я бы в жизни не согласилась, и всё ради пиара, привлечения новых поклонников и удержания старых. Люди куда хуже животных, я давно это для себя поняла. Может, потому ты мне и нравишься, что ты — настоящий, и не пытаешься показывать себя не тем, кем ты являешься на самом деле. Хёнджин удивлённо приподнял брови. — Я тебе нравлюсь? — Хэй, мы же уже пришли? — встрепенулась девушка, желая провалиться сквозь землю от планомерно накатывающего чувства стыда. — Давай скорее, я очень хочу сделать это… украшение… из янтаря. — Ага. Хёнджин по-доброму засмеялся, вынуждая девушку обиженно поджать губы. Сама же дура, знала, что нельзя слишком много говорить, молчание — золото, и все дела. И что теперь? Он будет считать её дежурной влюблённой в него дурнушкой? — Расслабься, — парень положил ладонь ей на плечо, немного сжимая. — Сказать честно, у тебя это скоро пройдёт. Шиа не успела сказать ни слова, потому что пришлось резко срываться с места, дабы не остаться одной посреди окончательно опустевшей улицы. Ей очень хотелось поговорить ещё, понять, что именно он имел в виду, почему сказал именно эти слова. Даже, когда они уже пришли на место, девушка думала только об этом. И ещё о том, что услышала кое-что интересное — Хёнджин когда-то работал здесь, приблизительно год тому назад. Следующие часы, пока работники занимались отливкой нужной формы, мастерили и сцепляли звенья браслета, они с Джином сидели вместе в отдельной комнате, где Банчан, с которым работал Хёнджин, рассказывал о нём всякие забавные, а то и неловкие истории. Последний спокойно позволял это делать, иногда смеясь над ними вместе с ним. Когда же Шиа позвали самостоятельно вставить несколько янтарей на выбор, Хван стоял рядом и подсказывал. Даже подхватил её руки своими и направлял! Романтично? Шиа была настолько сосредоточена, что не совсем прониклась радостью и трепетом этого момента, потом очень и очень расстраиваясь своей беспечности. Надо было кайфовать, пока дают, возможно, принять больше прикосновений, дотронуться самой… Ещё с первой встречи она смотрела на него, как на кого-то недосягаемого. Того, кому никогда не будет нужна, потому что он — свободен, и любит свою свободу, а она — как птица в золотой клетке, коей на роду написано петь на жёрдочке, но не мочь с неё упорхнуть. Но даже просто почувствовать рядом с Хёнджином ту лёгкость и надежду, которая, как оказалось, у неё тоже может порою быть — за радость и счастье, которыми Шиа не привыкла разбрасываться и пренебрегать. — Почему ты сказал, что у меня это пройдёт? — спросила Шиа, когда они вышли из мастерской. Надо было поймать такси, а девушке слишком сильно не хотелось уходить от Хёнджина, рядом с которым было так привольно и тепло. Парень остановился, удивлённо вздёргивая брови и повнимательнее присматриваясь к певице. — Ты же слышала, где я работал. — И что? Это так плохо, что ты там работал? — Я зарабатывал там не миллионы долларов. Да и вообще, вряд ли когда-нибудь буду иметь такие деньги у себя на руках. Хёнджин не понимал, почему Шиа не видела очевидного. Почему даже сейчас хмурила брови и смотрела на него с непониманием, будто в этом ничего такого и не было. Какая разница, что там у него и по какой причине, ну правда? Но это же не могло её не интересовать! — Хорошо, скажу по-другому. Я беден, у меня за душой нет ни воны, которую я мог бы потратить на тебя, — и, будто в доказательство, он оттянул пустые карманы спортивных штанов. — Даже в ресторан сводить не могу. А поскольку у меня нет денег, то и твоя симпатия пройдёт быстрее, чем ты думаешь. — А если нет? — упрямо покачала головой Шиа, складывая руки на груди. — К тому же, что мешает тебе зарабатывать? Собственное желание? Мне это как-то не очень важно. А вот тебе уж точно — да, иначе бы ты за это так не цеплялся. — Что ты имеешь в виду? — свёл брови на переносице Хёнджин, всем корпусом поворачиваясь к Шиа. — Полагаю, что ты не в первый раз даже просто думаешь, что не достоин кого-то из-за того, что нет денег на дорогие рестораны и охапки роз. Но многие девушки не заботятся об этом, потому что им важен человек, а не его статус или количество бумажек в кошельке. Парень, с которым я встречалась, был очень богатым, и мне каждый раз казалось, будто я его недостойна. Моя психолог тогда спросила, что именно мешает мне зарабатывать больше? Или, как вариант — просто заменить парня. Я зарабатываю намного больше него сейчас, но, откровенно говоря, немного сбилась с курса, — покачала головой девушка, силясь расставить путанные мысли по полочкам. — Я веду к тому, что ты сам поставил себе рамки, в которых застрял. Хёнджин, ты нравишься мне и без денег, просто за то, какой ты есть. — Это всё равно ничего не меняет. — Тогда, мы можем быть хотя бы просто друзьями? — Мы же якобы и есть. Хёнджин напоминал о моменте их первой встречи, когда девушка попросила стать её другом. Шиа покивала, вспоминая. Для неё это скорее формальность, ведь в Корее так принято, во всяком случае, такого мнения она была до встречи с Джином. — Тогда, — прикусила губу Шиа, — могу я пригласить тебя к себе, чтобы поесть пиццу? Или, можем что-то приготовить, потому что у меня много продуктов лежит без дела, и посмотреть какое-нибудь кино? Парень тяжело выдохнул. Вообще, это было бы славно, ведь все его вещи для поездки были в студии, а переночевать где-то всё же надо. С другой стороны, ещё не так поздно, чтобы куда-то ехать и проситься заночевать впоследствии. Да и откуда эти мысли о ночёвке, если Шиа об этом не сказала ни слова? Но часы показывали, что время было подходящим. Последний автобус как раз должен был отъезжать через полтора часа, а до этого времени вполне можно было успеть посмотреть что-нибудь ненапряжное. Вот только им надо ещё доехать до её дома. — Мы не успеем, тогда я опоздаю на последний автобус. — Поспишь у меня. Шиа боялась, что будет выглядеть навязчивой прилипалой, но ей очень хотелось провести ещё хоть немного времени вместе. Об ощущении, что по квартире будет ходить кто-то, кроме неё, она решила подумать как-нибудь потом. Не время сейчас размышлять о чувствах, которых ещё даже не почувствовала, ведь так? — Боюсь, мне завтра слишком рано вставать. Если помнишь, мы едем за город в тренировочный лагерь, где будут проходить съёмки. — Какое совпадение! А у меня с утра окрашивание и макияж. Я же потом пойду на день рождения, не забыл? Сердце Шиа колотилось с бешеной скоростью, так и норовя вырваться из грудной клетки. Она настолько сильно боялась, что сделала или сказала что-то не так… Папа как-то поучал, мол, нельзя первой делать шаги навстречу парням, рассказывать о своих чувствах, влюбляться с первого взгляда. В случае девушки — с первого видео, где она заметила, как энергично и страстно одновременно он танцевал. Разве могла она теперь отказать себе в том, чтобы просто побыть рядом с ним ещё немного? Хоть и чувствовала, что поступила неправильно, когда предложила стать «просто друзьями». Не стоило этого делать. Надо было быть легче, более милой и не идти напролом. Хёнджин теперь, наверное, думал о ней всякое. Даже обидно как-то, откровенно говоря. Парень закусил щёку, как следует размышляя над предложением девушки. Ему не хотелось быть виноватым в том, что разрушил несбыточные мечтания певицы, с которой ему ещё работать и, вероятно, отправляться в тур. Играться чувствами не хотелось не меньше. Давать ей надежду, что он когда-то станет лучшей версией себя или просто более богатым — не вариант. Но… — Я никогда не стану хорошей парой для тебя, — покачал головой Хёнджин. — Влюбись в кого-то другого, хорошо? Шиа горько улыбнулась. А чего ещё она ожидала? Он с самого начала не обещал ей решительно ничего, но хотя бы не пытался быть тем, кого девушка потом бы возненавидела лютой ненавистью. — Обязательно, — покивала Шиа. — Только завтра, хорошо? А сегодня… пошли ко мне домой ужинать и смотреть фильмы? Останешься спать на диване, он раскладывается и выходит даже шире, чем кровать. Хёнджин колебался, присматриваясь к девушке. Интересно, если бы он встретил её лет тринадцать тому назад, не спустился бы на такое дно, откуда не было и шанса на выход?

***

Суджин помнила это ощущение. Будто верёвка вокруг шеи завязывалась и сдавливала всё сильнее. В лёгкие почти не поступал кислород, из-за чего перед глазами начинали мерцать белые чайки. Такие привычные, если вспомнить. Она часто ловила их, когда у неё начинались панические атаки. Даже сейчас. Перед глазами расплывался образ какого-то мужчины. Прямо перед ней. Над ней. Этот кто-то стоял и смотрел. Она чувствовала его улыбку, пальцы, которые стягивали верёвку на шее, видела блеск глаз, которые помнила ещё с детства. Но самым главным было то, что она ничего не могла сделать. Совсем ничего. Только лежать и смотреть, чувствовать, как всё тело сводило судорогой в агонии, в желании умереть как можно быстрее, только бы никогда больше не чувствовать ничего подобного. Суджин не понимала, в какой момент она начала бояться своих снов. Когда именно наступила секунда постоянной тревожности, будто кто-то опять караулил её в тёмном углу комнаты, словно чудовище из пугающего детства, и только и ждал удачного момента, чтобы выйти на свет и задушить. Руки на плечах и фантомные ощущения, как пальцы опускались вниз, чтобы залить своей грязью всё тело… Опять сделать её той, кем Су была до встречи с Чонгуком. Чонгук. Надо было ухватиться за него как можно сильнее, чтобы перестать видеть этот сон, от которого тошнило, сводило все внутренности, не давая сделать даже глоток так необходимого сейчас кислорода. Пожалуйста, спасите! … Потому что Су всё ещё помнила эту демоническую улыбку на губах мужчины, пожалуй, даже слишком хорошо. Гадкая и мерзкая, вызывающая боль. Буквально физическую, от которой просто невозможно было ни отмыться, ни успокоиться, ни отмахнуться. Ничего. А после неё будет ещё хуже, ведь девушка уже отвыкла от перманентных страданий, так что в этот раз будет совсем плохо. Неужели надо будет привыкать? Снова? Нет, опять? Резкий свет от настольной лампы заставил девушку встрепенуться и широко распахнуть глаза. Она всё это время спала? Тогда отчего эта гамма чувств казалась настолько реальной и не иллюзорной? Зато теперь тело чувствовалось просто прекрасно. Дрожь в руках, туман в голове и мысли, сплетающиеся в тугой узел и не желающие оставлять ни малейших ниточек для последующего распутывания. — Суджин, посмотри на меня. Любимая, с тобой всё хорошо. Это был просто сон. Ты в безопасности, я обещаю. Новые ощущения нахлынули на тело, как цунами. Её обнимали сильные руки Чонгука, прижимая к себе как можно сильнее. Шум в ушах, который ещё секунду назад беспокоил, теперь отходил на второй план. Гук, наверное, сильно испугался из-за неё, а потому к новым чувствам тонкой струйкой примешалась вина за то, что ему пришлось вскочить посреди ночи. Суджин бросила взгляд на электронные часы — ровно три. Бесовское время в самом разгаре. — Тебе легче? Чонгук всё ещё удерживал её в своих объятиях, немного отдалившись и смерив внимательным взглядом глаза в глаза, словно выискивая на глубине чужих зрачков любые признаки некой сознательности. Суджин поджала губы и кивнула. Это был просто страшный сон и ничего больше, ведь правда? Вот только, который по счёту? Сколько раз она их уже видела за те несколько недель, что они провели в Сеуле? Надо было сходить к психотерапевту снова, начать новый курс лечения. Удалось убежать в прошлый раз, но не решить проблему. А Суджин так боялась всё испортить в их новой жизни без прошлого! — Су, тебя что-то беспокоит? — Всё хорошо, — покачала головой Суджин. — Ты сам сказал, что это был просто сон. — Тогда расскажешь мне, что именно тебе снилось? Суджин опустила взгляд, будто пытаясь найти в одеяле подсказку, что именно ей надо было ему рассказать. Стоило ли делиться тем, что снилось уже не в первый раз? Но чем отличалось на этот, если даже Чонгук рядом с ней продрал глаза? Неужели в этот раз было хуже? По своей структуре сон не сильно рознился с предыдущими. Хотя… Сегодня это уже не казалось всего лишь сном, оно будто проигрывалось прямо перед глазами в режиме реального времени. — Я не очень хорошо помню. — Небо моё, ты в безопасности, — будто читая мысли, проговорил Чонгук. — Су, тебе действительно так плохо в Сеуле? Взгляд голубых очей моментально нашёл аналогичный напротив, чтобы удивлённо заглянуть внутрь с немым вопросом. Как? Она молчала, но глаза выдавали её терзания с головой. — Ты изменилась. С того момента, как мы приехали. И, честно говоря, я вообще не представляю, что мне сделать, чтобы тебе стало хоть сколько-нибудь лучше. Может, нам надо вернуться? Больше не будем прилетать в Корею, чтобы не травмировать тебя. Хочешь? — Разве я не должна с этим справиться? — Ценой своего рассудка? — свёл брови Чонгук, вспылив, но жёсткой рукой удерживая себя от криков. — Насрать на мои нервные клетки, на мои желания, потому что главное в этой жизни — ты! В моей, во всяком случае, есть два воистину бесценных человека — Чону и его прекрасная мама. Если тебе настолько невыносимо в Корее, то просто скажи мне, и мы уедем отсюда ближайшим же рейсом. Я правда очень-очень боюсь за тебя и твоё состояние. — Ты свою травму уже пережил, ведь правда? — закусила губу Суджин, прекрасно зная ответ. — А я просто-напросто убежала, и не хочу убегать опять. Чонгук, я была бы рада возобновить сеансы у психотерапевта. Корея — и мой дом тоже, и я не могу срываться отсюда каждый раз, когда буду чувствовать боль, когда буду вспоминать о… — Так тебе снился Дальсу? Чонгук и так догадывался об этом, но до последнего хотел верить, что Суджин изводят общие плохие воспоминания о Сеуле, а не что-то конкретное. Ему хотелось верить, что ей стало легче, а оказалось, что только хуже. — Мы вернёмся домой сразу же после праздника Чону. К врачу начнёшь ходить там, или начинай здесь, а продолжишь онлайн. Сейчас это наиболее простой выход из ситуации. — Но, Чонгук, это неправильно! — Это правильно! — прошипел мужчина, пытаясь быть как можно тише, чтобы не разбудить сына, мирно спавшего в соседней комнате и не имевшего ни малейшего представления о том, что творилось за стенкой. — Я переживаю, хочу, чтобы тебе жилось хорошо и спокойно. Но, если лучше тебе не стало, если тебя до сих пор настолько сильно триггерит Сеул, то я не могу здесь больше находиться и минуты лишнего времени. Когда-нибудь — обязательно, но не сейчас. — Именно сейчас, — Суджин чувствовала, как к глазам медленно, но верно подступали слёзы. — Именно сейчас я как никогда чётко понимаю, что по-другому просто не смогу решить свою проблему, которая стала мне костью поперёк горла и не даёт ни дышать, ни жить, как всем остальным. Да, мне здесь плохо, но другого способа выйти из ситуации я не вижу. Поняла это недавно после некоторых размышлений. Теперь я точно знаю, что моё место — тут, и я имею право остаться, чтобы закрыть этот вопрос раз и навсегда. Ты не можешь мне запрещать. — Помнишь, как ты сказала во время обета, чтобы я взял за тебя ответственность, чтобы был главным в семье и решал проблемы всех её членов. Так как ты не можешь понять, что именно меня беспокоит? Почему я не могу допустить твоего нахождения здесь? — желваки на лице Чонгука задвигались активнее, с головой выдавая чужой гнев. — Я боюсь опять пережить то, что было пять лет назад. Опять проходить через слёзы, панические атаки, боль, которую я просто не мог забрать себе, а потому был вынужден беспомощно наблюдать со стороны. Сказать, что я чувствовал в то время? Никчёмность. Ничего не могу сделать, только смотреть, как моя любимая медленно умирает у меня на глазах. Прошу тебя, давай поедем домой и будем решать эту проблему постепенно? Почему ты так упорно пытаешься избавиться от многолетнего сорняка одним рывком? Суджин почувствовала, как по щеке покатилась первая солёная капля, а потом — вторая и третья. Когда они в последний раз вот так вот ссорились? Не из-за бытовых проблем, забывая о корне ссоры уже через минуту, как и об обидах, сопутствовавших ей, а так, будто больше не понимали друг друга, и даже хуже — не пытались понимать. В ту самую ночь, когда Чонгук узнал, что его обманывали, потому что Су оказалась девушкой? — Пластырь срывают резко, разве не так? — Или тщательным образом мочат и осторожно снимают, чтобы не выдернуть ничего лишнего и не оставить на коже болезненных покраснений. Сделать это максимально безопасно и щадяще. Я не понимаю тебя, Со Суджин, зачем прибегать к радикальным методам, когда существуют тысяча и один куда как менее травматичных способов? Может, пойдёшь дальше, и вместо терапии сразу запросишь получасовое свидание с Дальсу? Ах, если бы она только могла это сделать! Не хватит смелости даже на лишние пять секунд. Но, возможно, психотерапевт мог бы подсказать, как можно было поступить в таком случае, при этом не приближаясь к Дальсу ближе, чем на пушечный выстрел. Желательно, сделанный из другого измерения. — Но ты же виделся с мамой! Даже сейчас иногда к ней приходишь. — Смотрю издалека, даже не общаясь, потому что понимаю, что просто-напросто не смогу. Я не знаю, как можно простить ту, что разрушила всю мою жизнь. Су, пожалуйста, поедем после праздника… — Нет! — Да! Я даже слышать не хочу о твоём желании остаться в Сеуле, если тебя настолько кроет! — Чонгук! — Ма-ам, па-ап, — в дверях показался заспанный Чону, поддерживающий в руках свою любимую игрушку в форме облачка. — Ма-а-ам. Мальчик маленькими шажочками преодолел расстояние до кровати, забрался к родителям своими силами и уселся посередине, будто собираясь остановить назревающий конфликт, который интуитивно чувствовал между ними. Чону не очень понимал, что именно творилось, ведь впервые слышал, чтобы родители злились друг на друга, а потому растерянно вертел головой из стороны в сторону, переводя взгляд с мамы на папу и пытаясь невербально определить их настрой. — Прости, мы тебя разбудили? Суджин подхватила сына за туловище и посадила себе на ноги. Чонгук больше не злился, не пытался быть правым и отстаивать своё мнение до конца. Сейчас казалось, будто они опять ссорились из-за какой-то сущей мелочи, хотя в этот раз это трудно было назвать рядовым переругиванием, которое забудется к следующему утру. — Ты пришёл спать к нам? Гук спрашивал на автомате, полностью сосредоточивая своё внимание на жене, которая лучезарно улыбалась и игралась с щёчками сына, легко пощипывая их с забавными звуками и жестикуляцией вперемешку. Малыш рассмеялся и перестал обращать внимание на накалённую атмосферу вокруг, да и та понемногу разряжалась, позволяя свободно дышать всем присутствующим в комнате. Кое-что осталось несказанным, нерешённым, но надо было отоспаться, поехать завтра в салон и проверить его функционал. Надо было заехать к отцу, посидеть с Чону, пока Су будет выделять время для себя и своей работы. … Надо было уговорить её поехать домой, не задерживаясь в Сеуле больше, чем на оставшиеся им пару дней.

***

Момо пересматривала видео с сегодняшнего занятия, нервно постукивая ногой по полу. Буквально воспроизводила странный, но чёткий ритм. В чате подъезда написали, что свет включат не раньше двенадцати ночи, а Хираи нужно было работать над материалом, который девушка хотела загрузить на YouTube. Ещё когда жила в Японии, снимала некоторые влоги, в том числе о красоте — но в основном, конечно, о танцах и повседневных буднях, как танцовщицы, — но уже около года ничего не выкладывала в сеть. А здесь пришло желание и как-то сразу вспомнилось, что давно уже забросила ноут в самое тёмное место в квартире. А всё потому что на том ноутбуке был не только доступ к её странице или видео, которые когда-то монтировала, но ещё и Масаки, с которым она тогда встречалась. Пересматривать не хотелось, слишком больно резало по сердцу. Слишком обидно было вспоминать, как именно они разошлись. Часы показывали пять вечера. Можно было завалиться в какое-то кафе и поработать там, но Момо почему-то колебалась. Ей всегда было трудно сидеть вот так, за компом, в людных местах. Казалось, будто она недостаточно заплатила, пришла почему-то одна и заказала только кофе. Поэтому сейчас сидела дома и ждала чуда, вдруг-таки дадут этот грёбанный свет! А здесь ещё и проблема, коей не ждали — из-за того, что нет электричества, воды и газа нет тоже. Ни головы помыть, ни поесть приготовить. Хорошо, что хоть двери были не с новомодным электронным замком, который так активно пиарили на всех телеканалах. И Ками с ним, с тем видео в блог, но голову помыть всё же стоило. Может, поехать в студию или в зал? Куда ужаснее то, что они тоже находились в районе поражения электростанции, которую пришлось аварийно выключать. Слишком большой оказалась площадь. В голове замелькали варианты, к кому бы можно было напроситься домой, чтобы хотя бы как-то ополоснуться. Сана отпадала сразу, ведь они с Тэхёном куда-то полетели на несколько дней и планировали вернуться только послезавтра, прямо в канун вечеринки у Су и Чонгука. Кстати, к ним тоже — не вариант, ведь, когда Момо в последний раз набирала, они почти выехали к брату Чона на какой-то спланированный заранее семейный ужин. Ёнджун отпадал тем более, ведь уже второй день находился в тренировочном лагере, почти не отвечая на смс. Постоянные съёмки выматывали, и они с ребятами вполне закономерно падали без сил, моментально засыпая, стоило камерам пусть даже на секунду отвести от них свои объективы. Варианты закончились, их больше просто не было. И что ей теперь делать? Может, сходить в магазин и купить что-то выпить? Ага, как же! Света там нет по аналогии с остальными зданиями. Какая ирония, ну честное слово! Момо зашла в Instagram, пролистывая сторис, но не находя никого, за кем было бы хоть сколько-нибудь интересно понаблюдать. В директе также в основном были ответы на её недавние обновления, вопросы, когда она вернётся на YouTube. Приблизительно раз в неделю Хираи приходилось отвечать на них и молиться, чтобы бесконечный поток однотипных сообщений наконец-таки перетёк в личные сообщения к кому-нибудь ещё. Глаза против воли упали на диалог с Пак Чимином. Сколько времени успело пройти с их беседы? Полторы или две недели? Но она его давно не видела, ровно с того момента, как они с Ёнджуном вышли из ресторана, а мужчина проводил их внимательным взглядом, брошенным из недр его машины. Момо почти и забыла о том, что они вообще общались, и стало немного обидно, ведь это именно он хотел быть с ней друзьями, разве не так?

hi.momo: Она красивая

Это было нелепой попыткой обратить на себя внимание своим сообщением? Потому что ничего другого ей в голову даже и не пришло. Было бы ещё страннее, напиши она ему простое «привет, как дела?». Так ведь? Да? Момо нервозно закусила губу. Что она вообще делала, а главное — зачем? Ками-сама, хоть бы он и не отвечал на её сообщение, просто проигнорировав и отправившись заниматься своими делами. Он точно мог так сделать и, наверное, она бы даже обрадовалась такому исходу.

j.m.park: Кто?

И правда, кто? Неужели не смог догадаться, просто прочитав сообщение? Это же элементарно, разве нет?

hi.momo: Твоя новая любовница Сидела с тобой в машине не так давно

Момо откинулась на спинку дивана и нахмурила брови. Сама написала, сама обиделась, откровенно не понимала, зачем вообще это сделала, а потому теперь сидела и смотрела в одну точку, как распоследняя дура. Чимин не отвечал долго, минут пять, которые показались девушке бесконечностью. Разве могло время идти настолько медленно и быстро одновременно?

j.m.park: Мне надо оправдываться? Или ты просто по-дружески написала это, как факт?

hi.momo: Честно? Мне просто скучно

Оправдываться… перед ней? Трижды «ха»! Это даже не смешно, поскольку выглядело бы, будто она ревнует, хотя это совсем не так. Да кто он такой, чтобы она ревновала? Но что-то в сердце не хотело отпускать это странное чувство, словно она не желала видеть его рядом с кем-то ещё.

j.m.park: Посмотри сериал Или ещё что-то Что делают девушки, когда остаются одни?

hi.momo: Мастурбируют

Плохая шутка, но палец уже сам собой нажал «отправить». Чимин быстро прочитал сообщение, но ничего не ответил, наверное, пребывая в шоке от увиденного. С другой стороны, ничего такого в нём не было, но Момо не могла понять, с чего вдруг ей так хотелось распускать язык и плеваться ядом.

j.m.park: Интересно Можно послушать?

Он ожидал, что она запишет ему голосовое? Или тоже просто прикалывался, и всё? Девушка вышла из диалога, постучала пальцем по столу, отсчитав про себя секунд десять, и опять заглянула в телефон. Ей хорошо помнилось, как она своею рукою добавляла Чимина в чёрный список, а потому теперь её глаза закономерно остановились на его имени в нём. Вторым значился Масаки, больше — никого заблокированного. Не прошло и тридцати секунд после разблокировки, как Момо нажала на номер, и тот автоматически набрал своего владельца. Теперь в динамике были слышны протяжённые гудки, а в голове бежала всего лишь одна строчка: какого чёрта Хираи решила поговорить с Чимином по телефону? Что, совсем уже потрепаться не с кем? — Слушаю. На секунду Момо выпала из реальности. Нет, она ожидала, что Чимин ответит на звонок, но, если честно, конкретно в этот момент не представляла, что именно ей говорить. В голове кучковались мысли, не находя для себя правильного направления и оттого разбегаясь в разные стороны, кто куда. — Пак Чимин? — Момо? — прозвучало сначала удивлённо, но далее уже откровенно насмешливо: — Звонишь, чтобы я послушал? — Да нечего здесь слушать, — пожала плечами девушка, будто он мог её видеть. — Мне просто хотелось с кем-то поговорить, а мы же, типа, друзья? — Оу, ну хорошо, — покладисто согласился Чимин. — О чём будем болтать? — Как ты познакомился со своей новой любовницей? Момо кусала губы, пока ждала ответа, отсчитывала секунды в полной уверенности, что Чимин сейчас просто бросит трубку и не будет разговаривать с ней во веки веков. Девушка выставляла шипы и откровенно верила, что делает всё правильно, не понимая, почему она вообще вытворяла что-то в таком ключе. — Она — мама одного из моих учеников, — максимально спокойный голос на том конце провода разбил все её ожидания в пух и прах. — А ты хотела, чтобы я тебя ждал, пока ты будешь тусоваться с Ёнджуном? — Не беси, — огрызнулась Момо, прекрасно понимая, на что он даже не намекал, а говорил прямым текстом. — Я просто спросила, потому что мне… хотелось узнать, кто её парикмахер. По ту сторону экрана весело засмеялись. Идеальная причина, Момо, даже не придраться, как хороша! — Господи, — тем временем перевёл дыхание Пак, всё ещё сохраняя улыбку, легко читавшуюся в его голосе. — Я уточню у неё этот момент. — Когда? — Не знаю, — слышно было, как он растягивался в улыбке всё шире. — Надо и это уточнить, потому что мы не договаривались на какую-то конкретную дату. Я тоже задам вопрос, — подождал несколько секунд и, истрактовав образовавшуюся тишину, как согласие, спросил: — Когда ты перестанешь выпускать на меня иголки? Это выглядит, конечно, очень мило, но совсем немножко утомляет. Мы же уже договорились, вроде, что мы — просто друзья, а ты всё равно воспринимаешь меня, как врага народа. Даже позвонила, чтобы продолжать агрессировать! Момо молчала, пытаясь сохранить последние капли спокойствия. А действительно, чего она вела себя, как незнамо что? Почему звонила тому, кто её неприкрыто бесит? Но наиболее интересно, почему она всё равно где-то внутри себя искала его внимания и, несмотря на то, что уже забыла о его существовании, стоило вспомнить, желала услышать голос, увидеть от него хоть одно сообщение? Неужели снова на те же грабли? Только теперь и она в отношениях, а это уже неправильно. Момо же согласилась быть друзьями, тогда чего чувствовала, что именно друзьями ей с Чимином быть не хотелось? Может, было бы правильно сбросить вызов и забыть о нём? Как тогда? Она оправится, не впервой, и тогда всё снова станет просто и хорошо. — Если бы ты не был женат, мы бы сейчас не разговаривали с тобой по телефону. — Да, — без лишних колебаний согласился Пак, — потому что ты была бы рядом со мной на кухне. Может, кормила бы Калико. А, возможно, мы бы занимались сексом на столе или прямо на подоконнике. Тебе где больше нравится? — Нигде, — отрезала Момо. — С тобой мне нигде не нравится. У меня есть парень, а ты — до сих пор женат, хотя и «разводишься», и при этом уже успел засветиться в отношениях с неучтённой третьей. Поэтому я не хочу с тобой секса. — А что ты хочешь? — Помыть голову, — шмыгнула носом девушка, — и поработать над новым видео. — А кто мешает? Или ты звонишь, чтобы получить моё разрешение? Так я разрешаю. И это прозвучало так интимно, будто они не просто разговаривали по телефону, а занимались чем-то непристойным и глубоко личным. Его голос резко стал на несколько тонов ниже, а в груди всё так и сжалось в размеры маленькой точки, сбивая дыхание и саму Момо с ног. Ей нравилось подобное поведение у мужчин, когда они были главнее неё и не стеснялись это демонстрировать ни словом, ни жестом. — По всему району нет света, из-за чего нет и тёплой воды, и даже газа, чтобы приготовить что-то поесть. — Почему не поедешь к Ёнджуну? — Ты забыл, где он? — Нет, но он что, не оставил тебе ключей от своего дома? — Нет. Гнетущее молчание с обеих сторон. Не больше минуты, которая каждому из них показалась почти вечностью. Просто до невозможности. Что именно Момо хотела услышать? Какой Ёнджун плохой, что не продумал этот момент заранее? Но никто же вообще не мог предвидеть аварию на электростанции! — Приезжай ко мне, я сброшу адрес. Просто помоешь голову, поработаешь, а я сделаю тебе кофе и угощу печеньем. Не рассчитывай на большее, хорошо? Последние слова были сказаны, скорее, чтобы Момо не чувствовала себя плохо, ведь так? Но девушка почувствовала несказанное облегчение, будто ей позволили выдохнуть годами копившийся в груди кислород. Это прозвучало, как обещание, что они просто друзья, как и договаривались, и ими и останутся до конца. Что Хираи сможет быть верной себе и своим обещаниям. … Что Чимин просто будет рядом, ожидая, когда она придёт к нему по своей воле.