Я скучаю тобой

Чимин наблюдал за тем, как дети приходили и уходили из раздевалки, пока их родители что-то обсуждали между собой. У них вообще было своего рода хобби — периодически собираться вместе и рассуждать об успехах собственных детей или о конкурсах, на которые им предстояло отправиться. В голове же самого Пака вертелась одна-единственная мысль: почему ему было так обидно, что полуобнажённую фотографию Момо увидит не он, а Ёнджун? Сам же предложил остаться друзьями, а теперь не мог с этим смириться. Сам хотел продолжить общение, но добился только скупых сообщений и жадных мыслей о присвоении Момо. Шикарно придумал, ничего не скажешь, кроме того, что заигрался, и в конце концов закономерно проиграл. … У Чимина просто давно не было хорошего секса. Последний раз был в Нью-Йорке с Момо. Опять она. Но как её вообще выгнать из своих мыслей? — Господин Пак, можно с вами поговорить? — Конечно, госпожа Ан. Чимин кивнул, переключая всё своё внимание на маму одного из его учеников, Хо Юнсу. Мужчина неоднократно видел её рядом с другими родителями, но она никогда не говорила, ну или почти не делала этого, с ними. Её сын был одним из лучших учеников, которых отмечал про себя Пак, но женщина впервые подходила к нему, чтобы что-то обсудить по поводу своего чада. — Я хотела спросить про соревнования, которые пройдут весной, — госпожа Ан закусила губу, как-то нервно приглядываясь к Паку. — Слышала, что они будут проходить в Чонджу. Это мой родной город, и там живут мои родители, а потому я хотела бы поехать с вами, если это не будет накладно. Вообще, в её просьбе не было ничего такого, но Чимин очень не любил, когда кто-то из родителей ездил с детьми на соревнования. Опыт показывал, что после приблизительно девяти лет они больше стеснялись при своих родственниках, нежели старались не оплошать и выдать наилучший результат. — Вы можете приехать туда и забрать его, чтобы увидеться с родителями, а потом вместе поехать домой. Не имею ничего против. Женщина натянула на лицо понятливую улыбку и даже тихонько хмыкнула, впрочем, Чимин никак на это не отреагировал, безнадёжно отвлечённый на свои мысли. Госпожа Ан, имени которой Пак не помнил, вообще была очень красивой женщиной, хотя он никогда особо и не присматривался. И почти никогда не запоминал имена, обращаясь ко всем или «госпожа», или «иметь такого-то». Так проще. — Юнсу уже, наверное, вам говорил? Он едет учиться к отцу в Америку, поэтому весной будут его последние соревнования. — ... И вы хотели бы посмотреть? — закончил за неё Пак. Да, он прекрасно видел, что Юнсу уже с месяц ходил обиженный на весь мир, ведь его вынуждали лететь жить в Штаты против его воли. Не складывалось только одно — разве его матери не должно было быть с ним? Учитывая то, что она сказала об отце, так тем более. — Да, потом я не смогу увидеть его около полугода, из-за чего хочу провести с ним максимально возможное количество времени. Женщина улыбнулась, растягивая накрашенные красной помадой губы. Достаточно тонкие брови, которые не очень любили кореянки, госпоже Ан удивительно шли, сосредоточивая внимание на её глазах, томных, немного уставших. Чёрные смоляные волосы, которые едва доходили до плеч, не давали сильного контраста с кожей, как оно случается обычно, ведь женщина имела более тёмный оттенок, будто загорала, и совсем недавно. Это казалось чем-то экзотичным, а учитывая фигуру с широкими бёдрами, можно было точно сказать, что она покорила в своё время не одно мужское сердце, и не только своим взглядом, хотя и им в том числе. — Могу я спросить, — нахмурился Чимин, — почему вы не полетите к мужу вместе с сыном? — Приблизительно по той же причине, по которой вы больше не носите обручальное кольцо, — не растерялась женщина, приподняв одну бровь и тем самым сделав свою внешность ещё интереснее. — Мы с мужем развелись, после чего он покинул Корею. Переезжать в Америку я не хочу, здесь моя жизнь и любимая работа, а Юнсу будет учиться там до университета. — Не думаете, что захочет потом там же и поступать? — Может и так, — согласилась, не задумываясь. — Буду верить, что домой он будет хотеть больше. Чимин опустил глаза на свои пальцы. Раньше кольца постоянно украшали его руки, а среди них обязательно было и золотое обручальное, которое показывало всем, что он занят. Даже на тренировках не снимал никогда, а теперь уже сколько месяцев не надевал обратно. — Почему вы решили, что я просто не снял обручальное кольцо перед тренировкой, чтобы не мешало? — Потому что я женщина, — пожала плечами госпожа Ан. — Я прекрасно знаю, что когда обручальное кольцо снимается даже просто перед тренировкой, это говорит или о проблемах в семье, которые ведут к разводу, или о нём самом. — Что же, я на финальной стадии, — кивнул Пак, не видя смысла скрывать. — Юнсу уже вышел из раздевалки, да и другие родители разошлись. Вам тоже пора домой. Женщина оглянулась и, увидев своего сына, закусила губу. Чимин погрузился в телефон, извлечённый из спортивных штанов. Ещё одна тренировка должна начаться через час, и тогда он сможет поехать домой. Правда, в голове возникла интересная мысль: а не поехать ли ему в клуб к Намджуну и, действительно, не вспомнить былое? — Господин Пак, — пришлось оторваться от экрана, чтобы застать весьма гипнотический процесс накручивания на палец прядки коротких волос. — Вы свободны сегодня вечером? — Я не встречаюсь с мамами своих учеников, — покачал головой Чимин. — Это не очень этично с моей стороны, вам так не кажется? — Мы с вами взрослые люди. Вам нужна разрядка точно так же, как и мне. Пак несказанно удивился и с секунд тридцать простоял, как идиот, с открытым ртом. Это сейчас реально? Она предложила ему заняться сексом, да ещё и так, мимоходом, будто это какая-то ничего не значащая ерунда? Наверное, он слишком давно и прочно находился в браке, чтобы вот так легко обрабатывать и соглашаться на подобные предложения от женщин, которых не знал. Сам-то мог предложить, завуалировав это под чем-то ненавязчивым, но ему такого точно давно не говорили, да ещё и настолько прямо. — Если честно, я не знаю, что на это ответить. — У вас же ещё одна тренировка? — получив согласный кивок, женщина заправила вылезший локон за ухо и посмотрела на него исподлобья. — Заберите меня и поедем куда-то, поедим, поговорим, а там уже решите, хотите вы продолжения или нет. Госпожа протянула листок, на котором был написан адрес, её номер телефона и имя. Ан Хёджин. Что-то подсказывало, что он не сможет отписаться ей в диалоге, что не получится встретиться, потому что устал. Нет, взыграл некоторый азарт, когда женщина развернулась и пошла к сыну, наверняка намеренно покачивая роскошными бёдрами. Что же, разве это не будет как минимум интересно? … Дежурная тренировка закончилась. Чимин стоял перед зеркалом после душа, рассматривая себя с разных сторон и ракурсов. Нет, он ничуть не потерял во внешности, хотя уже не был двадцатилетним юношей. Помнилось, как когда-то переживал, что ближе к сорока станет похожим на своего отца, который никогда не посещал спортзалы, выглядел расхлябанным, с животиком, а всё, что его интересовало — зарабатывание денег. Может, поэтому Пак и решил, что не будет таким, как он? Хоби-хён [18:17]: Ты уже освободился? Может, выпьем? И когда ты вообще собираешься изменять никнейм? Представляю, как мамочки текут от него) Но у них же у всех уже есть мужья? Чимин удивлённо приподнял брови. А что с его никнеймом не так? Как-то давно не заглядывал в настройки и реально понятия не имел. Телефон просто начал вибрировать, оповещая о новых сообщениях, потому мужчина за него и схватился. А лучше бы и дальше любовался собой! Давно этого не делал. Слишком давно. Daddy Mochi [18:20]: Что, блять? Это как и когда он так себя обозвал? Серьёзно, эти два слова даже в голове звучали по-блядски. Твою ж налево, но он просто не мог бы даже придумать что-то такое, не говоря уже о том, чтобы написать! Чимин [18:21]: Уже поменял А мамочки… Как раз думаю, стоит ли мне встречаться сегодня с одной из них Мужчина тяжело выдохнул и положил телефон на выпирающую из стены дощечку под зеркалом. Всё-таки хорошо, что согласился на такие штуки в раздевалке, они действительно на диво удобные. Надо, наверное, побыстрее одеться и окончательно решить, поедет он к Ан Хёджин или нет. Хотя... кому он лгал? Ему хотелось поехать. Она права, они взрослые люди, и эти встречи даже просто ради секса были бы неплохой разрядкой. На телефон поступил звонок, разрывая тишину и сообщая, что Чон Хосок крайне заинтересован в подробностях. Не удивительно, ведь сообщение было довольно-таки однозначным. — Да, и что именно ты хочешь знать? — прямо спросил Чимин, поднимая трубку. — Не поверишь, — хмыкнул Хосок на том конце, — подробности. Кто она? Я её видел? — Ты должен помнить Хо Юнсу, так вот, это его мама. Повисла тишина, а потому Пак решил, что это добрый знак, чтобы начать одеваться; полотенце, обматывавшее бёдра, полетело на скамью, а руки сами потянулись в шкафчик, где лежали вещи. — Та самая горячая женщина, которая вообще не похожа на этих худых, едва живых красавиц, гонящихся только за статусом и хорошей славой? — Хосок точно растягивался в довольной улыбке. — Конечно, помню. У неё, что правда, есть некоторые минусы во внешности, но она хорошая мать, да и женщина во всех отношениях приятная. Я, как тебя подменял, когда ты болел, проводил с детьми небольшие разминки и видел её. Но как тебе это удалось? — А никак, — пожал плечами Пак, натягивая широкие штаны. — Она сама сегодня подошла и предложила встретиться, сказала, что с мужем в разводе. И что это за минусы такие, прихотливый ты наш? — У неё шикарные широкие бёдра, но, если посмотреть сбоку, то кажется, будто она слишком ровная для своих форм. К тому же, подозреваю, у неё сделана грудь. — А ты прям за всё натуральное? — хмыкнул Чимин, не помня, чтобы хоть раз цеплялся к подобному в чьей-то внешности. — Я же прихотлив, — а здесь Хосок уж наверняка закатил глаза. — Поэтому, когда моя девушка худеет, ну или хочет сделать с собой что-то ненужное — я смотрю волком. Не могу сказать ей нет, но мне реально не нравится, что она хочет придерживаться устоявшихся стандартов красоты. Меня умиляла её тонкая верхняя губа, глаза с одинарным веком… Я сам не идеален, но именно в этом и суть. Этим и хорош! — Ты загоняешься, — покачал головой Чимин, успевший надеть свитер, надушиться и закрыть шкаф. — Она у тебя и так хорошенькая. Сам не понимаю, почему они постоянно гонятся за модой, меняющейся каждые выходные. Но, если в меру, и если это выглядит достаточно естественно, не вижу никаких проблем. Пак вышел из раздевалки, на автомате проверил карманы штанов и рюкзак, удостоверяясь, что ничего не забыл, и дошёл до дверей небольшого зала. Надо было осмотреть и последние, чтобы все были закрыты, ведь там тоже занимались дети и другие преподаватели. Вообще, этим мог заняться и администратор, но у Чимина будто вошло в привычку делать небольшие «круги почёта», в которых он не мог себе отказать. — Ты прав, конечно, но всё-таки… — пробубнил Хосок. — Не суть, это дело относительное. Ты лучше скажи, ты же согласился встретиться? — Сейчас поеду к ней по адресу, который она мне дала, — кивнул Пак, проверяя последний зал. — Буду покорять одно разведённое женское сердце. —Скорее, одно разведённое женское тело, — съехидничал Хосок. — Тьфу на тебя, извращенца, — улыбнулся Чимин, подходя к администратору. — Я проверил все залы, собирайтесь и идите домой. В студии уже никого нет. — Спасибо, господин Пак, — улыбнулась девушка. — Да я нормальный! Чимин вышел из здания на автостоянку и нажал кнопку на ключах. Машина отозвалась моментально. Он плохо представлял, как будет проходить его встреча с Хёджин. Главное — не думать о том, что учит её сына, и что это может выглядеть ненормально с определённого ракурса и стороны. Например, ему шустро припишут какой-то роман, а он не будет ни слухом, ни духом. — Я сел в машину, давай наберу тебе уже после, окей? Пак забросил рюкзак на заднее сиденье и уселся на своё место, заведя машину. Надо было заложить маршрут и выехать со стоянки, но в первую очередь, наконец усевшись за руль, Чимин почувствовал, что ему хотелось застыть на месте и никуда не спешить, желательно в тишине, и чтоб никто не трогал. Наверное, он слишком давно не оставался один, чтобы спокойно подумать о досужих делах в блаженном уединении. Ну, или, напротив, не думать о них вообще. — А я вообразил, что ты собираешься кувыркаться с ней всю ночь. Разве нет? — Думаю, ей надо будет вернуться к Юнсу, — пожал плечами Пак, выдыхая. — Конечно, может, она его на кого-то оставит, но… — Он уже взрослый мальчик, сможет и сам улечься спать. Ещё и выспится, и будет доволен, что его никто не трогал всю ночь. — Окей, окей, я понял, — Чимин задумчиво почесал переносицу. — Поеду тогда к ней. За рулём неудобно разговаривать. В любом случае, наберу тебе потом, но только не рассчитывай на подробности! — А зачем мне тогда звони?.. Хосок не успел договорить, потому что Чимин, не став дослушивать, бросил трубку. Остаться в тишине — прекрасное решение, которое нужно было принять и осуществить ещё раньше. В голове скакали сомнения насчёт того, в какой ресторан лучше поехать, и потом, лучше отправиться в гостиницу или не морочить себе голову и отвезти её в квартиру? Вроде и нет никакой проблемы, но почему-то Пак просто не мог решить. Он вообще не видел себя сегодня хоть с кем-то. Скорее, придумывал какие-то приближенные к реальности причины лечь спать пораньше, хотя до этого такого желания не наблюдалось. Да и опять же, тревожили мысли, что он уже давно никому не нужен. Это, конечно, являлось стопроцентной неправдой, и Чимин это понимал, но трудно было остановить себя от самокопания в заданном направлении. Как вернуть уверенность в себе, чтобы это не выглядело самонадеянностью? А никак. Можно прямо таким текстом и записать куда-нибудь в блокнот с особо важными мыслями. Когда-то Пак радовался, что его жена согласилась выйти за него замуж, что захотела от него ребёнка… и вот опять. Может, это просто какое-то подсознательное желание иметь потомство, не остаться в одиночестве, когда наступит старость? У младшего брата, так и у того уже был ребёнок. Маленькая девочка, которую Чимин обожал, как и бабушка с дедушкой, которые согласны были отдать всё своей крохотной принцессе. Наверное, потому и презирали поступок Дахён, полностью абстрагируясь от неё с Чимином. Хотя, сейчас их общение явно улучшилось, вероятно, из-за вести о грядущем разводе. Пак подъехал к двухэтажному дому и посмотрел на время — был почти седьмой час вечера. А он достаточно быстро управился, нельзя не сказать! Впрочем, это не удивительно, ведь Ан Хёджин с сыном жили почти рядом со студией, на что Чимин даже не обратил внимания, пока не приехал на место. Решив, что ещё не очень поздно, он просигналил и стал ждать, пока выйдет Хёджин. Можно будет через пять минут так и вовсе набрать ей, вдруг она не услышала? Домик из красного кирпича, красивая дорожка, которая вела к лестнице на второй этаж и главному входу на первом. Это выглядело идеально, будто здесь жила прекрасная семья с обложки журнала, вот только сейчас она состояла лишь из матери и её сына. К машине подошла женская фигура, в которой Чимин сразу же опознал госпожу Ан, а потому мгновенно открыл двери, чтобы не только ещё раз поздороваться, но и помочь сесть на соседнее от себя сиденье. Женщина выглядела прекрасно: в штанах, которые сверху облегали, а снизу расширялись, в ботинках с небольшим каблуком, в тёплом свитере и в накинутой на плечи зимней куртке. — Почему просто не позвонили? — улыбнулась она вместо приветствия и самостоятельно прошла к нужным дверям. — Посигналить показалось интересней. Стоило Чимину сесть за руль, как взгляд опять зацепился за Хёнджин, застёгивающую ремень безопасности. Макияж не изменился, ногти — которые Пак почему-то раньше не заметил, — были слишком длинными по меркам корейской моды. Женщина вообще выглядела дорогой, если можно так выразиться, и этим до скрипа зубов напоминала ему Дахён. То есть, у него именно такой вкус на женщин? А может, госпожа Ан только внешностью и аурой похожа на бывшую, а в действительности — милая и совсем не стервозная лапушка? — Вы на меня так смотрите… — заметила Хёджин, вынуждая Пака поднять взгляд с ногтей на её лицо. — Со мной же всё в порядке? Не помню, чтобы проливала на себя что-то или надевала одежду навыворот. — Всё хорошо, простите, — покачал головой Чимин. — Просто у вас такие длинные ногти, я аж удивился. И... как вы смотрите на то, чтобы перейти на «ты»? — О, я только «за»! — радостно покивала головой женщина, которую устраивало абсолютно всё, что происходило в машине. — А ногти такие обожала всегда, но смогла позволить их делать только несколько лет тому назад. Чимин вбивал в навигатор адрес ресторана, параллельно слушая Хёджин. Дорога не отличалась загруженностью, позволяла свободно и беспрепятственно ехать, что, впрочем, было достаточно странно для Сеула — может, это можно списать на выходной день? — А что случилось несколько лет тому назад? — О, мы развелись с моим бывшим мужем, — откинулась на спинку женщина и повернула голову к окну. — Ему никогда не нравилось, что я была амбициозной и хотела работать, добиваться каких-то высот. Юнсока устраивала безвольная домработница, смотрящая за его ребёнком, а мне мечталось о большем. Поэтому в нашей семье было много запретов, почему-то не распространявшихся на Юнсока, а я почти со всеми из них соглашалась, тоже фиг его знает, почему. Сейчас чувствую себя намного легче. У тебя так же? Или твой брак не был неподъёмным грузом? Чимин задумался над вопросом, ведь никогда не смотрел на их союз с такой стороны. Да, они казались ему идеальной парой в самом начале, пока не стали теми, кем были сейчас — абсолютно чужими друг для друга людьми. — Не был, — покачал головой Чимин. — Но это не отменяет того факта, что мне стало легче от последовавшего за ним разрыва. Только теперь есть ощущение, что я потратил важные годы своей жизни. — У меня тоже такое было, сейчас — нет. Надо просто принять ситуацию, отпустить и позволить себе начать жить заново. Вы очень хороший мужчина, и я удивлена, что вы до сих пор не вступили в отношения. — Мы же договорились опустить формальности, — улыбнулся Чимин. — Благодарю. Оказывается, это приятно — снова нравиться женщинам. — Привыкнуть к этому не трудно, — женщина будто пропустила его слова о формальностях мимо ушей, но больше не разговаривала с ним настолько официально. — Юнсу остался с бабушкой, поэтому, если что, я полностью свободна на всю эту ночь. А завтра выходной. Это был очень понятный намёк, а потому он энергично покивал, упираясь языком во внутреннюю сторону щеки. Что же, тогда и правда никаких гостиниц, лучше уж поехать сразу к нему. Интересно, а Калико поймёт? Она спокойно реагировала на всех мужчин, которых водила к ним Дахён, но других женщин рядом с кошкой никогда не было. — Надеюсь, вы любите итальянскую кухню? — Конечно! Они как раз подъехали к ресторану, где Чимин припарковался на отведённом месте перед входом. Пока он открывал в телефоне нужное приложение, чтобы оплатить стоянку, двери в заведение распахнулись, и оттуда вышли Ёнджун с Момо, держась за руки. Что-то не очень приятно царапнуло изнутри, на секунду даже захотелось выйти из машины, чтобы его увидели и признали. Даже не только его, но и тот факт, что он здесь не один, а с Хёджин. Будто это могло сделать кому-то больно или вызвать негативные эмоции. Да никогда! Момо была одета в простые джинсы, тёплые сапоги, дутую куртку, шапку, и даже обмотана шарфом. Всё это выглядело так, будто она не пыталась кому-то понравиться, и именно этим и брала в свои сети каждого, кто на неё смотрел. Интересно, она вообще догадывалась, какие ощущения вызывала у людей вокруг? Ёнджун рядом с ней выглядел не так ярко, как всегда, в похожем на свой повседневный стиле. Обычно парень был душой компании, его видели абсолютно из разных уголков комнаты, а девушки всегда выглядели рядом с ним пусть и красивым, но украшением. Даже вспомнилось, как Чхве когда-то привёл с собой свою тогдашнюю девушку на какое-то мероприятие. Внешность привлекала внимание, вынуждала останавливать взгляд и рассматривать, но всё оно разбивалось вдребезги о её парня, сначала о лицо, а потом и о харизму. Но рядом с Момо украшением выглядел уже Ёнджун. Или так думал разве что сам Чимин? — Ты их знаешь? Девушка с парнем стояли перед рестораном, что-то высматривая в телефоне, из чего Пак сделал вывод, что они уже вызвали такси. Чимин перевёл взгляд на Хёджин; женщина немного поджала губы, совсем без обиды, но с некоторой заинтересованностью в происходящем. — Да, один из моих учеников, — кивнул головой, не пытаясь скрывать. — А рядом его девушка. Если честно, не думал, что встречу их здесь. — Она очень красивая, — улыбнулась Хёджин, — и парень тоже. Их внешность интересно дополняет друг друга, тебе так не кажется? — Да, интересно. Чимин не стал совать нос в закоулки своих мыслей, поскольку они совершенно точно не образовывали пересечения с женскими. Да и он немного по-другому смотрел на это, всё-таки. Не хотелось, чтобы Хёджин подумала, что ему нравилась девушка, встречающаяся с его учеником. — Может, тогда поздороваемся? — Нет, — покачал головой Пак, с радостью замечая, как рядом со злополучной парочкой останавливалось такси. — Ойй, не успели. Хёджин обиженно поджала губы, хотя в действительности не чувствовала ни обиды, ни сожаления. Совсем ничего. Просто это казалось для неё милым — на глазах учителя его изрядно повзрослевший ученик водил симпатичную девочку в ресторан. Там же им сразу выделили столик у окна, вежливо поздоровавшись с Чимином по имени, будто он здесь был постоянным гостем. Конечно, Хёджин захотелось спросить: приветствия администраторов были не столько странными, сколько наводящими на определённые мысли. — Это ресторан моего брата, поэтому меня здесь все знают, — Чимин давно привык к чужому бизнесу и не видел в нём чего-то необычного. Светлые стены цвета слоновой кости, идеально сервированные столики, которые ожидали своих гостей, приятный персонал, всем видом показывающий, насколько им важно видеть улыбки в ответ. Абсолютно всё так и кричало, что это самый прекрасный ресторан из всех, которые только могли создавать люди. — Он, наверное, очень старался, когда продумывал интерьер и подбирал людей, да даже местонахождение говорит само за себя! Замечание Хёджин было, в общем-то, верным, ведь брат Чимина действительно переживал за каждый пустяк, как за полноценный ком из проблем. Когда договаривался об аренде помещения прямо около реки Хан, а потом устанавливал слишком большие цены для простых людей — рисковал, радуясь, когда это оправдывало себя. — Он всегда любил риск и всё, что с ним связано. Это у него от матери. Я более практичный, как отец. — И всё же, риск — хорошая черта для повседневной жизни, — женщина взяла в руки меню и начала вчитываться, спокойно продолжая беседу. — Но думаю, вы тоже рискуете, просто не в таких количествах и объёмах. — Это правда, — подтвердил Пак, отстукивая пальцем по меню навязчивый ритм, приставший к нему ещё утром. — А кем вы работаете, если не секрет? — О, совсем нет, — закрыла меню Хёджин и поискала глазами официанта. — Вы уже готовы заказать? Без лишних слов, Чимин нажал кнопку, которая стояла прямо между ними, и уже через тридцать секунд к столику подошёл молодой парень с тёплой улыбкой на лице. Он точно любил свою работу, это было видно даже невооружённым глазом. — Мне как всегда, — просто сказал Пак, даже не поднимая глаз на официанта. — Хёджин? — А, да-да, — заморгала глазами женщина, впервые попадая в такую ситуацию. — Мне ризотто, пожалуйста, и бокал белого вина. — Сухое или сладкое? Женщина часто ходила по ресторанам по работе, когда требовались встречи с определёнными людьми, руководителями предприятий, например, но никогда не чувствовала себя так потерянно. Даже со своим бывшим мужем или с теми, с кем встречалась после него. Они всегда заказывали всё за неё, не давая ей право выбора, разве что на какие-то десерты или кофе. Даже сейчас она бросила взгляд на Чимина, но тот отстранённо смотрел в окно на вечернюю реку. Полная свобода, хотя Хёджин прекрасно понимала, что именно Пак будет платить за ужин. Это было очень приятно. Пока женщина выясняла, какое конкретно вино она хотела бы попробовать, Чимин пытался вытравить из своих мыслей сладкую парочку, уже давно уехавшую прочь на такси. Да, в этом не было ничего плохого, но что-то будто не давало покоя, терзая сознание с заслуживающим уважения упорством. Может, то, что именно он подал ей идею для интимного фото, которое хотел бы увидеть сам, а не отдавать его кому-то другому? А может, потому что он хорошо помнил тело, которое сжимал своими ладонями, в которое вбивался, а потом наблюдал его над собой? Причин много, но от них надо было избавляться. Он сам предложил остаться друзьями. Просто друзьями. — Я занимаю руководящую должность в управлении по связям с общественностью, — Хёджин вывела Чимина из мыслей резким нарывом, но это, пусть и временно, но помогло отвлечься, во всяком случае, до прихода официанта. — Регулярно общаюсь со СМИ, с другими руководителями каких-то компаний, налаживаю контакты. — О, то есть это вы, я так понимаю, придумываете какие-то мероприятия для компании, а потом рассказываете о них на интернет-ресурсах и телевидении? — Да, именно так! У вас есть кто-то знакомый в этом направлении? — Не то чтобы, — пожал плечами Пак, складывая губы трубочкой. — Просто когда-то проходил практику в компании отца, и потому часто встречался с разными людьми и их профессиями. Это был интересный опыт. Чимин радовался, что не надо было корчить из себя милашку-добряшку, к коим он себя никогда не причислял. Да, в нём присутствовали и эти черты характера, но обычно они терялись за вальяжностью, некой манерностью и расслабленным обожанием к сосредоточению любой ситуации вокруг своей персоны. Хёджин была права, ему нравилось давать свободу женщинам рядом с собой, и смотреть, что из этого выходило. Просто при этом он всё равно умел удерживать контроль, и делать его настолько непримечательным и тактичным, что как контроль он уже вовсе и не воспринимался. … Не выходило же это только с двумя женщинами в его жизни. С Дахён, которая сорвалась, потому что ей дали намного большую свободу, чем она заслуживала; к тому же, когда Пак не видел, ей удавалось мешать с грязью всё, что он пытался построить. И с Момо, которая вообще не хотела идти ни под контроль, ни под его отсутствие. Контролировать ситуацию рядом с женщиной, показывая ей, что она прекрасна и желанна, а он в момент может решить любую проблему, но никогда не контролировать её саму — это как личная заповедь, которую Чимин заучил ещё с детства, когда мама рассказывала ему с братом, как надо вести себя с женщинами. Если так подумать, то Момо сначала тоже не арканилась, да и в принципе была похожей на довольную жизнью и вниманием с его стороны кошку. Британку, которая никогда не шла к рукам и ненавидела лишние прикосновения, но иногда позволяла больше, чем обычно, и эти мгновения были особенно ценны для привыкшего к кошачьему холоду человека. — У вас была насыщенная жизнь? — Да, — чуть печально улыбнулся Пак. — Я много где успел побывать, много что увидеть, познакомиться с интересными людьми и пожить для себя. Пожить для другого человека тоже успел. Хёджин старалась затрагивать максимально нейтральные темы, боясь зацепить Юнсу, ибо тогда общение могло вылиться в совершенно не эротичные разговоры о сыне или о работе Чимина. Хотелось диалога, который не превратился бы в унылый монолог. Ей было бы интересно послушать, но хотелось рассказать и о себе, чтобы Пак стал чуть более заинтересованным в её персоне. Мужчина не спрашивал у женщины, не передумала ли она ехать к нему на ночь. Намёк в начале вечера был более, чем жирным, а молчание после стало сигналом, что планы остались неизменны. Пак уже давно выбросил из головы Момо, полностью наслаждаясь компанией внимательной и сглаживающей углы Хёджин. Своевольная, сильная, самодостаточная. Именно такой ему не хватало рядом, чтобы весело и интересно провести время, которое бы плавно перетекло во что-то ещё, уже не весёлое, но определённо интересное. Чимину нравилось, как Хёджин закусывала губу, как смотрела на него из-под опущенных ресниц томным взглядом, как заводила прядку коротких волос за ухо, открывая отличный обзор на свою загорелую шею. Мужчина реально думал, что начать целовать её в лифте было бы не такой уж и плохой идеей, но всё-таки постарался дотерпеть до квартиры. Кофе, который женщина предложила купить по дороге, так и остался где-то на столике у входных дверей, пока Чимин делал то, что планировал секундами ранее. Женская шея, едва мешающие серёжки, свисающие тонкой струйкой, задерживающие на себе взгляд. Мужские пальцы, сжимающие края свитера и помогающие отметить про себя идеальную тонкость талии. Ах, а если только спуститься ниже… Там подрагивали от прикосновений широкие бедра. Пак хотел растянуть удовольствие, дать Хёджин почувствовать его возбуждённость не только телом, а ещё чем-то внутри — сердцем? Даже смешно как-то, но хотелось чего-то более чувственного, чем просто секс. Пробовать. Сводить с ума. Доставать до неба. Последнюю фразу постоянно повторял Чонгук, когда у него спрашивали, всё ли у них с Суджин в порядке. Так и отвечал, что с ней он каждый раз доставал до неба. Как бы хотелось и Чимину когда-нибудь почувствовать такие же эмоции, правда. — У меня есть сюрприз. Женщина толкнула Пака в грудь, чтобы он безвольной куклой упал на кровать, и теперь, сидя, просто смотрел на неё и её движения. На стриптиз, который она ему устроила, медленно, будто под неслышимый ритм пританцовывая, стягивая с себя свитер, оставаясь в идеальном кружевном белье под цвет её тела. Складывалось ощущение, будто это были просто рисунки на коже, а не ткань, прикрывающая грудь. И то же с низом — она осталась почти обнажённой и показала, что под слоями одежды всё это время прятался чёрный пояс с лентами, которые будто стекали вниз, становясь тонкими чулками. Чимин бы их не снимал. Ему всегда нравилось красивое бельё и чулки — ещё один фетиш? Он громко сглотнул и протянул руки, пальцами зазывая подойти ближе. Дать поцеловать кожу в районе живота, зубами оттягивая пояс, как будто тот мешал добраться до других участков тела. Позволить подниматься губами выше, чтобы достать до груди и через тонкую ткань едва почувствовать прикушенный сосок — услышать собственный стон. Размеренно оставлять едва видимые следы, которые исчезнут через полчаса, чтобы понять — он добрался до ключиц. Вздрагивать от движения языка по шее, чтобы заметить едва приметный укус за подбородок и завладеть чужими губами. Чимину нравилась чувственность в сексе, хотя грубым он так же мог и умел быть, но для этого его нужно было вывести из себя или застать в определённом настроении. Ни одна девушка, с которой он спал, не уходила от него недовольной. И Хёджин не уйдёт. Чувствительность её тела приводила в восторг, вдохновляя Чимина на новые маленькие хитрости, которыми он планировал удовлетворить Хёджин. Все движения, каждый толчок пальцев и ответ её тела в виде попыток ухватиться за мужчину пальцами, ногтями, выгнуться в спине или просто прохныкать, прося, чтобы Пак наконец оказался в ней… Разве такая сладкая мука не была ещё приятнее, когда максимально оттягивала главный момент? Чимин это обожал — смотреть, как женщине под ним хорошо. А потом опять — медленные толчки уже в ней, и обязательно подтянуть поближе к себе одной рукой, пока другая держала баланс, давая ей возможность хвататься за него в процессе. Он знал, что многим женщинам нравилось чувствовать мышцы своего партнёра, особенно на руках, видеть их перед собой, держаться за них. А потом ускоряться, вырывая стоны, даже слёзы, и чувствовать, как наутро будут щипать царапины от женских ногтей. Разве это не идеальная ночь?

***

— Вы делаете неправильно! Момо в третий раз повторяла одну и ту же связку, которую показывала сегодня. По какой-то причине весь день всё шло наперекосяк, от чего она злилась и никак не могла сосредоточиться. Ещё и ученики сегодня жёстко тупили, что вынуждало буквально плакать от отчаяния и злобы. — Давайте так, до конца тренировки осталось десять минут, — тяжело выдохнула Хираи. — Я вас отпускаю, а вы на следующий урок приходите и показываете мне эту связку ещё раз. Договорились? Громкий хор голосов охотно согласился с её предложением, после чего все стали потихоньку разбредаться по разным концам зала, чтобы забрать свои вещи, выпить воды, да и пойти в раздевалку с чувством не до конца выполненного долга. Момо знала, что было причиной её плохого настроения — встреча с Ёнджуном. Ещё вчера перед сном она радовалась такому повороту событий, а сегодня просто боялась, что всё могло и правда пойти самым ужасным путём из возможных. Даже заедала стресс новыми батончиками из автомата со вкусом клубники! Самое мерзостное из того, что она пробовала, кстати. Надо было лучше присматриваться и увидеть, что они протеиновые, то есть по умолчанию ужасные на вкус. Да и зачем ей протеин? Девушка выключила музыку в зале и села у зеркала, прислонившись к нему головой. Она была последней на всю студию, у кого проходили занятия, а пока каждая из желающих девушек сходит в душ, здесь вообще никого не останется, несмотря на то, что был не такой уж и поздний вечер. Обычно, на субботу планировали разные мастер-классы, да и вообще в выходной было больше желающих потанцевать или прийти на йогу. Только сегодня что-то не срослось, а потому даже администратор радостно побежала на свидание ещё в три часа, оставив ключи на Момо. С одной стороны, это было безалаберно, с другой — Минджон беспрекословно доверяла Хираи, считая ту подругой, ведь они достаточно часто засиживались за чашкой кофе или простого чая после классов. Наверное, поэтому со стороны администрации Момо позволяли чуть больше, чем остальным. Девушка проверила сообщения на телефоне, в который раз перечитала переписку с Ёнджуном и пересмотрела кадры, сделанные вчера. Хорошей девочки из неё бы точно не вышло, учитывая, кто подбросил идею фотки с обнажёнкой. Ответ — не её парень, но её бывший любовник. Да, она совершенно точно спятила. Порывшись в своем плей-листе, Момо наткнулась на старую песню, под которую хотела ставить хореографию, но всё никак не доходили ни руки, ни ноги. Поэтому сейчас она снова подключила колонки и полностью отдалась своей фантазии, придумывая движения, чтобы потом снять полную связку на телефон. Выходило идеально, хотя Хираи вообще не уверена, что кореянки захотят такое танцевать — слишком уж откровенно. Они могли кайфовать от таких стилей, когда их делал кто-то, а не они сами. Хотя, отважные тоже встречались: из-за них эту связку хай-хилс и хотелось показать, а потом научить танцевать остальных. — Встречайся мы уже несколько лет, я бы сказал, что домой мы не доедем. Хираи подняла голову, чтобы увидеть в зеркале отражение Ёнджуна, застывшего в дверях. За секунду запись на телефоне была закончена, а глаза Момо забегали по полу. Она серьёзно стеснялась того, что танцевала? Или это чувство проявлялось исключительно перед её парнем? — Очень красиво, — оттолкнулся от стены Ёнджун и сделал несколько шагов вперёд. — И очень… возбуждающе. Почему Момо не могла реагировать на это, как раньше, когда взгляд сразу становился тёмным, а поступь — расслабленной и сексуальной? Да что там говорить, она бы включила музыку ещё раз и станцевала так, чтобы парень на всю оставшуюся жизнь запомнил каждый поворот руки, до конца своих дней почитая её богиней, выбравшей быть с ним в этом воплощении. Но Хираи стояла и не могла подобрать ни движений, ни слов. Может, рановато она предложила им переспать? — Боюсь, что ты опять скажешь мне, что я не достоин. Секунда, и девичьи зрачки скользнули вверх, чтобы найти лицо Ёнджуна. Разве она ему так когда-либо говорила? Да не может быть! Или говорила, даже не подумав, что ляпнула, и это и привело к тому, что они имели сейчас? — Ты тогда говорила по телефону с Саной, — совсем без обиды или иных обличающих интонаций улыбнулся Джун. — И сказала ей, что свидание со мной было ужасным, ты видела во мне только друга, а ещё, что я не достоин твоего внимания. Я тогда шёл позади тебя. Увидел перед собой и хотел поздороваться, дойти до университета вместе… но просто не смог. Так и остановился после этих слов посреди улицы, а ещё прогулял несколько лекций в тот день. — Прости, я… — Я говорю это не для того, чтобы ты почувствовала себя злобной стервой, или что-то в этом духе, — покачал головой Ёнджун, подходя впритык и беря в ладони лицо девушки, чтобы она не смогла увести глаз. — Скорее, чтобы ты понимала причину, почему не спешил. Хочу, чтобы ты окончательно приняла решение, нужен ли я тебе. Потому что ты мне — да. Джун не собирался рассказывать историю своего страха, который после этого подсознательно возник у него перед девушкой. Он боялся, что она в любой момент могла сказать ему эти слова прямо в лицо и, развернувшись, уйти. Ей бы не понравился поцелуй, свидание, секс, да что угодно! Поэтому, наверное, и пытался влюбить в себя, чтобы иметь хоть какую-то почву под ногами. — Ёнджун-а? Момо почувствовала, как у неё отлегло от сердца, позволяя выдохнуть и просто сосредоточиться на парне. А стоило всего лишь поговорить и выяснить, что сама сделала из всего проблему! Меньше надо языком чесать, тогда и расхлёбывать будет нечего. — Я же могу тебя поцеловать, правда? — Не думаю, что мы обойдёмся только лишь поцелуями. Её слова отзвучали уже после серии коротких прикосновений, на что парень неопределённо хмыкнул. Он знал, что сам надумал себе всякого, а теперь пытался справиться с последствиями своей мозговой деятельности. Сам решил, что не понравится ей, хотя понимал — она бы с ним даже не встречалась, не соглашалась бы на отношения, не приглашала бы к себе домой, чтобы заняться сексом, если бы его подозрения имели под собой хоть какие-то основания. — Мы в студии танцев, Мо, — через тихий смех проговорил прямо в девичьи губы Ёнджун. — Ты никогда не занимался тут сексом? — девушка удивлённо вздёрнула брови; парень закусил губу, а потом моргнул, подтверждая её догадку. — Тогда мы обязательно должны это исправить. Камер здесь точно нет, я проверяла. Уточнять, как именно, девушка не стала, чтобы не подставлять Минджон. Новая знакомая — почти подруга, — показывала, что камеры выходят только на коридоры, а в тех же раздевалках их нет. В большинстве залов они уже установлены, но именно в этом, где Момо с Джуном сейчас находились, ничего подобного пока не имелось. — Ты реально считаешь это хорошей идеей? — приподнял брови Ёнджун. — В плане, я подготовил свидание в ресторане, а потом планировал смотреть фильм у меня дома, где мы занялись бы сексом уже после... ну или прямо во время просмотра, плевать на фильм. Лукавая улыбка, закушенная губа и игра бровями — кто-то точно убивал в себе доброго парня, уступая место новому Ёнджуну, от которого Момо была в восторге. Игривый, возбуждающий и полностью, целиком и весь — её. Не какой-то Судзунэ или Ко Дахён, а только её. От этого сносило крышу. — Лови. Ёнджун не успел эмоционально отреагировать на эти слова, ведь в следующую секунду ему реально пришлось ловить Хираи, что без задних мыслей скакнула на него, фиксируясь ногами где-то в районе его талии. Девушка смеялась и радовалась, вынуждая Джуна восторженно смотреть на неё и пьяно улыбаться в ответ. — Разве мы не можем заняться сексом здесь, а потом — дома? Хитрой лисой говорила, не боясь и не стесняясь своих слов. Кайфовала от того, как взгляд напротив становился только темнее, как мужские пальцы сильнее сжимали бёдра, как руки притягивали ближе — аж до непроизвольно вырвавшегося писка, — ради того, чтобы своими губами найти чужие и вцепиться до повышения утратившего адекватность пульса. Так сладко и бесконтрольно… Будто вишнёвая настойка зимой. Когда холодно — греет, согревает и отдаёт в голову. А на дне — неизменная маленькая ягода; Момо собиралась и сама попробовать её сегодня. Наверное, потому не могла остановиться, сжимая в пальцах худи Ёнджуна, а затем пытаясь подёргать ткань, чтобы поднять наверх, давая себе больше пространства для манёвра. — Пол холодный, — заметил Ёнджун. Вообще, он имел в виду, что им бы хоть на несколько минут остановиться, ибо его руки тоже поднимали девичью футболку всё выше, обнажая кожу и пуская мурашки от холодных пальцев. Имело смысл постелить что-то под низ и спокойно улечься, вот только девушка истолковала эту ремарку по-своему. — Я согласна и стоя. В действительности, Момо никогда сильно не запоминала, как именно её держали руки или с какой страстью целовали губы, но всегда помнила общие ощущения. Чётко знала, в какой конкретно момент с неё сняли футболку и спортивный лифчик; как не только сверху, но и сбоку в зеркале выглядел момент засасывания Ёнджуном её соска — второй при этом то оттягивался, то сжимался мужскими пальцами; когда именно её руки почувствовали холодную поверхность зеркала, когда Джун спускал с неё спортивные штаны вместе с бельём, а сам опускался за ними целой россыпью поцелуев-укусов… Твою ж налево, если бы знала, что с ним будет настолько хорошо, извинилась бы ещё пять лет тому назад и послала бы к херам свою дурацкую Японию! А потом — опять глаза в глаза и, пока Ёнджун входил в неё, шёпот ему на ухо, о том, как ей хорошо и прекрасно. В следующую секунду — укус и оттягивание мочки уха, быстрое движение языком. Стоны и просьбы о большем, пальцы, цепляющиеся за волосы на мужском затылке, возможность видеть, какой Ёнджун сосредоточенный, как его брови сходятся у переносицы, а рот открыт, будто он сам вот-вот застонет её имя. Подмахивание в такт, на конечных аккордах — сбивка с ритма, лишь бы только дать им обоим кончить. Опять — поцелуи, и робкие внутренние мольбы, чтобы такие моменты не остались единоразовыми актами безумства и в её, и в его памяти и жизни. — Мой… Ёнджун. … Почему-то по пути в ресторан Момо вспомнилось, как, встречаясь с Масаки, она в восьмидесяти процентах их «свиданий» вставала на колени перед каждым сексом. Это не было противным, ей нравилось, но сейчас она не могла понять причину, почему её голову даже не посетила мысль провернуть то же самое с Ёнджуном. Может, это делало его особенным? Было ли отсутствие подобного желания скорее патологией к любимому парню, нежели его преимуществом? Или, может, дома ей захочется сделать ему минет, прямо не сходя с порога? Будет ли «ок» спросить у подруг? Или с таким надо сразу к маме Саны на предварительную запись? — Я вызову такси и поедем смотреть фильм, согласна? Момо только отстранённо покивала головой. С чего бы ей быть против, если так и планировалось с самого начала? Вечер прошёл идеально, за отвлечёнными разговорами, за беседой о будущих соревнованиях в шоу, которое должны были начать снимать уже через неделю. Хираи радовалась, наконец чувствуя себя нужной, любимой и желанной. Ничего не могло испортить этот миг. Ничего, кроме, разве что… Пак Чимина. Да, она заметила его, хотя он и сидел в машине. Даже показалось, что они встретились взглядами, но Момо очень и очень надеялась, что это было не так. А ещё, Чимин находился в авто не один — он находился в нём с женщиной. Хираи не вглядывалась сильно, но она точно была приблизительно одного возраста с Паком. Если память не подводила, то рядом с ним была не Дахён. В голове промелькнуло крайне неуместное наблюдение, что перед Паком девушка не становилась на колени тоже. — Что с тобой? Всё хорошо? Ёнджун переживал, ведь боялся, что Момо выпила лишнего. Она же говорила, что не умеет, а потому три бокала вина вполне могли быть для неё «слишком», хоть Джун и сам не заметил, как прикончил несколько за интересными разговорами и шутками. — Всё хорошо. Момо перестала качать головой, пытаясь вытряхнуть оттуда ненужные мысли, и посмотрела на экран мобильного в ладонях Ёнджуна. Сигнал в приложении показывал, что их водитель был где-то совсем рядом, а через несколько минут Джун уже придерживал девушку за талию, чтобы она не упала, пока вёл её к так вовремя приехавшей машине. Дома пролетали мимо со скоростью света, а Момо, пристроив голову на плече Ёнджуна, лежала и думала, думала, думала, чёрт её побери! Почему она чувствовала радость ровно до того момента, пока не встретила Пака? Всего лишь глазами, это даже не полноценный контакт. Да и они друг другу никто, если уж на то пошло. Ну, переспали разок, так это же даже не считается за отношения! И что-то всё равно очень трудно укладывалось на сердце необъятным грузом — эта женщина была с ним рядом ещё до Момо? Может, именно с ней он изменял той самой Дахён? Ками-сама, Хираи, и чего ты вообще привязалась к этим супружеским изменам? Разве не было больше никаких объяснений? А вдруг он действительно разводился с женой из-за того, что у них были непоправимые проблемы? Да и какая ей разница, если у неё уже есть Ёнджун? Ёнджун, который сидел рядом, шёл рядом, держа за руку, счастливый и довольный, что его наконец приняли и согласились полюбить. «И я, думающая о каком-то Чимине. Совсем спятила! Совести на тебя не напаслись при раздаче». — Сильно устала? Ёнджун обнимал крепко, уверенно и тепло. Помогал снять зимнюю куртку, забирал рюкзак, чтобы она не носила его собственноручно. Не пытался свести всё к сексу, просто предлагая зубную щётку и рассказывая, какое полотенце можно использовать после душа. Не настаивал на том, чтобы принимать его вместе, хотя, наверное, на это бы Момо согласилась, желая стереть странные мысли, но не одной только мочалкой с водой. И, даже засыпая в лучших объятиях из возможных, было чертовски трудно смотреть на Ёнджуна, а не внутрь себя, в поисках странных ответов на не менее странные вопросы.