I colori dell’amore

Не успела одна беда свалиться на плечи Джанлуки, как появилась новая. Мануэла обещала, что его выходка не пройдёт ему даром, и она выполнила своё обещание. Гонимая желанием получить материальную помощь, она пошла дальше: обратилась в средства массовой информации и рассказала во всех подробностях о корыстном и бездушном характере певца, который не признал своего ребёнка на глазах у собственного сына. Жёлтая пресса могла только благодарить Мануэлу за такие новости, потому что у издательств резко возросло количество читателей и поднялась активность в социальных сетях. Теперь о «подлеце» узнала вся Италия и бурно обсуждала его поступок. Кто-то рьяно защищал своего кумира, считая эти новости уткой; кто-то же обвинял в фарфаллонстве, из которого он не вылезал всю жизнь. Джанлука до последнего игнорировал поток журналистов и назойливых любопышек, но настал момент, когда и его терпению пришёл конец. Мануэла заявила ему, что обратилась в телевизионную программу, где без всяких стеснений расскажет все подробности того вечера и заставит его публично признаться в отцовстве. Если он не придёт, пусть пеняет на себя, иначе она доберётся до суда. Джинобле согласился прийти на передачу только при условии, что предварительно они сделают тест на отцовство. Если тест окажется положительным, он сделает всё, что она попросит. Если же нет — на нет и суда нет. Мануэла поначалу несколько стушевалась, но, поразмыслив, приняла условия абруццезе. Через день планировались съёмки передачи, где публично огласят результаты анализа ДНК. Сидя у себя дома в Монтепагано, Джанлука начал видео звонок в групповой беседе WhatsApp под названием «Орущие баклажаны 18+». Да, он звонил своим коллегам по сцене. — Что, Джанлуко, влип в историю? — с издёвкой спросил Иньяцио, отвечая на звонок из музыкальной студии. — Да вы оба отжигаете в последнее время, — заметил Пьеро. В театре был перерыв между репетициями, и он решил перекусить в ближайшей кафешке. — Что Боско со своими похождениями, что ты со своим ребёнком. — Да не мой это ребёнок, сколько раз можно говорить?! — отчаянно простонал Джан. — Судя по видео, говорить твой сын умеет, — подшучивал Инья. — Боже… — взмолился Джан. — Вы что, тоже в это верите? — Ты же Джан, вполне ожидаемо, что какая-нибудь фанатка от тебя залетит, — высказался Иньяцио. — Ну вспомните сами, разве я тогда напивался до чёртиков? — Да где ты только не напивался, — захохотал Пьеро. — Я до сих пор помню своё 28-летие, во ты там жару дал! Сколько ещё в Интернет не вошло! — Жаль, меня там не было, — усмехнулся Инья. — А кто тебе мешал приехать? — недовольно заметил Бароне. — Променял меня на бабу, да ещё из Бразилии, теперь кусай локти от зависти. — И всё-таки, вы не помните, пять лез назад в Таормине что-то подобное было? — Нашёл, кого спросить! — возмутился тенор. — Я не помню, что на завтрак ел, а ты просишь, чтобы я вспомнил события пятилетней давности, которые меня даже не касаются! — Это ты у нас всякую фигню запоминаешь, — добавил Инья. — Ясно, толку от вас никакого… — заключил Джанлука. — Да ладно тебе, мы же шутя, — усмехнулся Пьеро. — Ты почему позвонил вообще? — Завтра съёмки, я хотел бы попросить вас приехать со мной, — ответил Джанлука. — Меня наверняка будут грязью поливать только так… — Ой, наконец-то! — довольно потёр руки Инья. — Наш сладкий мальчик будет разоблачён. — И окажется не таким уж и сладким, — поддержал Бароне. — А вы и рады, — проворчал Джанлука. — Ага! — заулыбались сицилийцы. — Никой от вас помощи! — разозлился Джан. — Чего ты как девчонка! — возразил Инья. — Как будто мы в первый раз стебёмся над тобой. — Дело-то серьёзное, ребят, — сдвинул брови баритон. — А вам лишь бы шутить. Я хочу, чтобы вы всем правду рассказали… — Ооо, — засмеялся Пьеро, — мы им всю-всю правду расскажем, да, Боско? — Несомненно, — закивал головой Инья, изобразив важность. — Сицилия… — тяжело вздохнул Джан и закатил глаза. — Между прочим из-за всех этих скандалов от меня девушка ушла! — Очередная? — тут же бросил Боскетто. — Ничего ты не понимаешь! — завёлся певец. — Она была для меня особенная… — Опять? — скептически спросил Пьеро и тут же загоготал на пару с Иньяцио. — Господи, и почему я не ушёл из этой группы?.. — загрустил Джан, устало потирая глаза. — Да брось, — махнул рукой Инья. — Мы же так, чтоб настроение поднять. — Кому, себе что ли? — огрызнулся Джинобле. — Быстро ты нас раскусил, — хихикнул Пьеро. — А давно вы встречались? — Не так уж и давно, — ровно ответил Джан. — Можно сказать, что я через многое с ней прошёл, особенно благодаря её родственникам, — усмехнулся про себя он. — Даже роды один раз чуть не принял… — Так ты и эту обрюхатить успел! — воскликнул Пьеро. — Да нет же, нет! Роды были у её сестры… — Пье, да он в многодетные отцы метит! — вставил Иньяцио. — Да ну вас! — нахмурился Джан. — Всё-всё, кончаем, — властно сказал Пьеро. — Продолжай. — Джанулка скептически посмотрел на своих товарищей и обречённо выдохнул. Но продолжил. — Она, кстати, тоже из Монтепагано… — Правда что ли? — поразился Иньяцио. — Я думал, ты уже всех девок у себя в деревне перепортил. — И сколько ещё таких родится… — задумался Пьеро. — Ну уж совсем-то из меня фарфаллоне не делайте, — возмутился Джан. — Мой пыл поубавился в последнее время… — И это я ещё старше тебя, — важно подметил тенор. — Добро пожаловать в клуб, — гостеприимно развёл руками второй тенор. — Ладно, не запугивай его раньше времени, смотри, как он побледнел, — засмеялся Пьеро. — Давай, рассказывай про свою бабу, мы тебя слушаем. Так сколько, говоришь, вы встречались? — Мало, — опустил глаза Джан. — Я долго её добивался, и только у нас всё наладилось, появилась Мануэла, чёрт бы её побрал! — Впредь не будешь строить глазки всем подряд, — заметил Инья. — Кто бы говорил, — закачал головой Джанлука. — Сам-то настроил глазки Диане, чуть семью не потерял! — Так, закрыли эту тему! — взбунтовался Боскетто. — Даже вспоминать не хочу. Давай лучше спросим, как у Пьеро дела? — Многозначительный тон друга навёл абруццезе на мысли. — А что, у Пьеро какие-то дела? — встрепенулся Джан. — Вообще-то нет, — нахмурился Бароне. — Да он с Леанелией мутить начал, да так и недомутил, — сказал Джану Иньяцио. — Пье с Леанелией?? — удивился тот. — А мне чего не сказал??? — Потому что я с ней не мутил! — воспротивился Пьеро. — Вечно я всё последним узнаю! — по-детски насупился Джанлука и скрестил руки на груди. — А ты самый мелкий, до тебя дольше всех доходит, — не растерялся Иньяцио. — И вообще, мы не о том говорили! — решил сменить тему тенор. — Кстати, мне кажется или носорог пропал? — стал он всматриваться в телефон. — Пропал, пропал… — грустно заметил Джанлука. — Монике он никогда не нравился, вот я на днях и решил его убрать. — Ничего себе, — поджал губу Инья. — Да и ковры меховые, кажись, исчезли. Пье, походу та девушка была реально особенная для Джана, раз она его заставила от носорога избавиться. Так, Джанлу, давай возвращай её, может, она ещё тебе где мозги вправит. — Наконец-то к вам можно спокойно в гости приходить, — обрадовался Пьеро. — А то понаставит пылесборник, ещё Луна ваша бегает, дышать невозможно! У вас только в джакузи можно сидеть. — Так, моё джакузи не трогать! — заартачился Джанлука. — Завидуешь, что его нет у тебя, завидуй молча. — Если б ты там воду почаще менял, — причитал Бароне. — Всё в собачьей шерсти вечно! — Это не собачья шерсть, Джанлуко в нём просто бреется по утрам, — выстрелил Иньяцио. — Там же освещение лучше. — Ещё один завистник, — всплеснул руками Джан. — У меня надувной бассейн не хуже, — гордо заметил Боскетто. — Кстати, Пье, приводи своих девочек, наши дети могут вместе поплескаться. — Ещё чего! — разъярился ревнивый отец. — Я не буду давать пищу для фантазии твоих извращенцев! — Поздно, Вито уже рисовал Мию в купальнике, — издевался над другом Инья. Пьеро яростно вытаращил глаза. — Ноги нашей не будет в вашем доме! — разозлился он. — Ничего, мы сами к вам припрёмся, — подмигнул Иньяцио. — Вы завтра в итоге ко мне на передачу припрётесь? — вернулся к изначальной теме Джанлука. — Так и не ответили же. — Да придём мы, куда мы денемся, — вальяжно ответил Иньяцио. — Разденемся на федеральном канале, всё внимание на себя возьмём, никто и не вспомнит про скандал. — Если это сработает, то я только за, — согласился Джинобле. — А вообще, если серьёзно, — начал Пьеро, — давайте впредь будем поосторожнее. Уже два скандала за последний месяц, нехорошо. Ещё одно такое событие и нам менеджмент бошки снесёт. — Ой, смотрите на него, менеджер, белый и пушистый сидит, — подтрунивал Иньяцио. — Проворонил…Нет, проБАРОНил бабу и сидит на попе ровно. — Заткнись! — огрызнулся Пьеро. — Джан, во сколько завтра съёмки? — В час. — Опять вставать ни свет, ни заря, — лениво простонал Инья. — Вот видишь, Джанлу, как твоя халатность сказывается на моём здоровье и нарушает режим сна. — Ничего, отоспишься потом, — вставил Пьеро. — Что, ребят, до завтра? — Да, до встречи, — помахал всем Инья. — До встречи, — повторил Джанлука и сбросил групповой звонок. Завтра, можно сказать, решится его судьба. Хоть бы всё прошло гладко и оказалось без подлянок. Он очень надеялся, что анализ ДНК докажет его правоту и сбросит с него все обвинения. Певец чувствовал, что его просто хотят развести на деньги. Если всё подтвердится, то он сможет доказать Монике, что чист душой и совестью, и сможет вернуть её доверие. Главное, чтобы она посмотрела эту передачу…