Кровь гуще воды

— Лорелай… — пробормотал он. — Что ты… что ты здесь де… — Была на ночной прогулке, — отрезала та. — Ночное небо такое красивое зимой. Так значит, я не ослышалась днем, верно? Ты в самом деле привез его обратно. Знаешь, мне ужасно интересно, зачем это могло тебе понадобиться. — Понадобиться? — переспросил Люк. — Лорелай, я не знаю, на что именно ты намекаешь сейчас, но мне не до этого. Джесс тем временем вполне самостоятельно добрался до входной двери, но та, конечно же, была заперта, а ключ до сих пор был у Люка в кармане, и гордого исчезновения не получилось. Джесс оперся рукой о косяк, опустил на нее лоб и вздохнул. Люк прямо-таки всей кожей чувствовал его беззвучный крик и замер, раздираемый двумя противоборствующими силами. — Я не сам так решил. Мне пришлось, — заявил он Лорелай, пытаясь лишь намекнуть на обстоятельства, от которых нельзя было отмахнуться и которыми нельзя было пренебречь. Он не сразу понял, как ужасно это прозвучало. Может быть, никто ничего не заметил? По спине Джесс ничего нельзя было прочитать, кроме того, что эта была очень злая спина. На лице Лорелай промелькнуло удивление, а потом она странно прищурила глаза. — Что ж, я спешу к Рори, но надеюсь завтра утром за чашечкой кофе услышать множество удивительных подробностей. — Нет, Лорелай, не будет никаких подробностей, — Люк отчаянно старался не выйти из себя и поскорее закончить неловкий разговор. Любопытство Гилмор, всегда казавшееся ему живым и невинным, вдруг оказалось неприятным и несвоевременным. — И, кстати, утренней чашечки кофе тоже не будет. Я не открываюсь утром. Попробуй завтра объяснить все это бушующей толпе, которая столпится у моих дверей. — Не открываешься утром? — переспросила Лорелай, и стало ясно, что перспектива остаться без кофе на мгновение озаботила ее куда больше неожиданного возвращения Джесс Мариано. Люк закатил глаза. — Бога ради, Лорелай, кофе продается на каждом шагу. Купишь себе где-нибудь еще. — Но твой самый вкусный! — запротестовала она, совершенно не торопясь оставлять Люка с Джесс наедине. И что только ей было нужно? — Я тут немного занят, — выдавил Люк и заставил себя отпереть дверь. Джесс немедленно ввалился внутрь и исчез в полумраке; Люк же заставил себя повернуться и столкнуться с Лорелай взглядом. Эту игру в гляделки он немедленно проиграл. — Лорелай, я понимаю, что ты ждешь каких-то объяснений, но только не сейчас. Хватит так на меня смотреть. Он мой племянник, черт возьми! И сейчас я должен вернуться к нему. — Хорошо, хорошо, — ему показалось, что Лорелай немного смягчилась, и, кажется, даже улыбка пробежала по ее губам — или ему показалось в темноте. — Если вдруг тебе понадобится какая-то помощь, просто оставь сообщение. — Люк усмехнулся. — Что? — Ничего, просто мне показалось, что это была шутка. — Лорелай вопросительно подняла брови. — В смысле, я думал, ты его ненавидишь. — Люк, ненависть — слишком сильное чувство, чтобы испытывать его к семнадцатилетнему парню, — фыркнула она. — И потом, раз уж ты загадочно сообщил, что тебе «пришлось» притащить его сюда, полагаю, причина и впрямь была, и серьезная… В этом смысле я доверяю тебе. Он не знал, что ответить на это, и ретировался быстрее, чем этот странный диалог мог быть продолжен. — Джесс! Где ты! — Люк щелкнул выключателем. Джесс обнаружился у ступенек, ведущих наверх. Он по-прежнему не смотрел Люку в лицо. — Я помогу. Здесь нас уже точно никто не увидит. Дверь заперта изнутри, а окна завешены, — его взбодрившийся было тон быстро завял. Джесс все еще не торопился повернуться к нему лицом, а, когда он взял его под локоть, то почувствовал, каким напряженным — и каким горячим — тот был. Стряхивая покрывало со своей кровати, Люк пытался вспомнить, когда в последний раз менял белье. Впрочем, едва ли это должно было волновать их обоих сейчас. Джесс не без труда стянул куртку и неряшливо бросил на пол, где Люк так же неряшливо отодвинул ее в сторону носком ботинка. — Чего ты замер? Раздевайся дальше, — приказал он. Джесс не шевельнулся в ответ, и тогда он сам схватил его за подол и попытался стянуть его свитер через голову, и тогда Джесс вскрикнул. Это был очень короткий и совсем не громкий вскрик, но Люк все равно замер как ошпаренный и едва не отскочил в сторону. — Прости, прости, — пробормотал он. — Что я сделал? — Не тяни… — задыхаясь, сказал Джесс. — Ребра… думаю, парочка сломана. — Ты… маленький лжец! — Люк немедленно разозлился снова. — Ты поклялся мне, что с тобой все в порядке, что ты обойдешься без врачей, что… — Они и так уже наверняка начали срастаться! — огрызнулся тот. — Я все лишь пообещал, что не умираю, прекрати оскорблять меня!.. — он дышал так тяжело, будто бежал все расстояние сюда от Нью-Йорка. — Ладно. Хорошо. Давай просто посмотрим, — Люк не мог даже притвориться, будто что-то понимал. Он мог лишь сказать с точностью, что ему не нравилась россыпь синяков у Джесс на боку, и багровый кровоподтек под ними, но потом он увидел то, что заставило его похолодеть. Это был большой и весьма отчетливый след от мужского ботинка. — Джесс, что это? — очевидно, вопрос был невероятно тупым, и он немедленно пожалел о нем, но было слишком поздно: кажется, от холодности Джесс остыл даже воздух между ними — что было странно, потому что сейчас тот, кажется, мог нагреть всю комнату своим телом. Может быть, не стоило так кутать его в машине. А, может быть, не стоило соглашаться с ним и везти в Старз Холлоу вместо того, чтобы взять все в свои руки. Да, пожалуй, это было вернее всего. — Угадай с трех раз, — сухо сказал тот. — Как это вообще вышло? — и этого тоже не стоило спрашивать, но он не мог молчать. — Очень просто, Тому ведь нужно было как-то меня выгнать. Можно сказать, ему пришлось, — Люк с ужасом узнал собственное слово. И, конечно, Джесс использовал его не случайно: — Как тебе пришлось привезти меня сюда. — Джесс, я имел в виду совсем другое. — Ничего, я понимаю. Тебе нужно было как-то оправдаться перед Лорелай. — Джесс… — с ним всегда было тяжело спорить, но особенно тяжело — когда Люк понимал, что в его словах в самом деле была доля правды. — Я не оправдывался. Просто она застала меня врасплох. И потом, ты ведь тоже не горел желанием с ней общаться? Так вот, я пытался поскорее с ней распрощаться. — Не горел желанием общаться? Уже завтра утром она заставит всех в этом городе подписать петицию о моем изгнании. Надеюсь, тебе придется подчиниться. — Не преувеличивай, — сказал Люк неожиданно мягко. — И даже если заставит всех подписать… Я не подчинюсь, даже если мою закусочную возьмут в осаду. От удивления Джесс замешкался в словах. — Правда? — спросил он охрипшим от кашля голосом, и, наверное, впервые за эту долгую ночь прозвучал как уставший подросток, не пытавшийся ввести в заблуждение своей отстраненностью. И Люк просто не мог не улыбнуться. — Конечно, правда. Я ведь уже сказал — теперь я отвечаю за тебя. И я буду. Изо всех своих сил. Джесс почти с ожесточением потер лицо. — Думаешь, завтра правда будет осада? — Конечно, нет, это глупость. Хотя… — Люк вдруг преисполнился озабоченностью. — Очень может статься, что и будет… но только за блинчиками, а вовсе не за тобой. Впрочем, рано или поздно все страждущие разойдутся по другим забегаловкам. — Прости, — вдруг сказал Джесс. — Люк остановился в движениях. — За что? — За проблемы. За то, что завтра ты лишишься выручки за полдня. За то, что я опять ворвался в твою жизнь. Я… я правда думал, что мы обойдемся короткой встречей. Это была не уловка, — он едва ворочал языком и клевал носом. Пора было прекращать всякие разговоры. Он столько времени пытал Джесс расспросами и недоверием… конечно, он должен был знать правду… но иногда стоит отложить поиски всей правды во имя чуть более важных вещей. Джесс уже почти не возражал, пока он продолжил его раздевать. Люку впору было поблагодарить небеса, но он, напротив, был обеспокоен. Такая покорность не могла значить ничего хорошего. К тому же, Джесс почти необходимо было как следует помыться после недели пряток в Нью-Йорке, но тот уже не мог держаться на ногах, а раздевать его догола и купать, как маленького ребенка… Люк не был уверен, что оставался готов к такому. Может быть, им обоим куда полезнее было бы просто отдохнуть. Пользуясь случаем, он попытался было ощупать ребра племянника, но тот застонал, едва Люк прикоснулся к коже. По крайней мере, он не чувствовал под ней обломков костей. — Пожалуйста, Люк, я просто хочу немного поспать, — пробормотал Джесс. — Хорошо. Но сейчас я принесу пару таблеток, и ты их выпьешь. Люк долго рылся в шкафчике за зеркалом и почти не нашел ничего толкового. Кажется, он одно время почти гордился тем, что никогда не болел — и у него не было детей, ради которых ему пришлось бы следить за аптечкой, а сейчас все магазины были закрыты, и пришлось обходиться тем, что было. Конечно, можно было попросить у… Нет, Джесс снова разозлится на него, если узнает, и, пожалуй, это было не слишком полезно для его здоровья сейчас. Люк извлек, похожее на аспирин, и принес вместе со стаканом воды. Джесс уже дремал, и пришлось немного потрясти его за плечо, и тогда случилось что-то невообразимое: тот вздрогнул и отдернул руку, а потом, все еще не открывая глаз и, кажется, даже не просыпаясь толком, отвернулся, спрятав голову. — П… прости, я сделал больно? — неловко спросил Люк. — У тебя что-то с рукой? — даже в полутьме он видел синяки на его запястье. Должно быть, тот вырывался; а еще мизинец казался подозрительно распухшим, но плечо… Идиот! Конечно, дело было вовсе не в плече. Он отдернулся, потому что ждал чего-то куда менее приятного, чем стакан с водой. И, повернувшись спиной, всего лишь пытался укрыться. Люк никогда не замечал за ним подобного, пока тот жил вместе с ним в Старз Холлоу. Что с его племянником умудрились сделать всего за пару месяцев? Или она сам просто не хотел видеть раньше — и потому не видел? — Джесс, — позвал он шепотом. — Проснись. Это Люк. Ты у меня дома, — он осторожно положил ладонь ему между лопаток, и в этот раз Джесс не отдернулся, только пробормотал: — О, я подумал было, что это был просто странный сон. — Кошмарный сон, ты хотел сказать? — в бессчетный раз за этот день неудачно пошутил Люк. Джесс медленно покачал головой. Его волосы все были мокрыми от проступившего пота. — Нет… просто сон, — прошептал он. Люк прочистил горло, не зная, что сказать, кроме: — Я принес воды. И еще кое-что, выпей. — Джесс вслепую протянул руку совсем не в ту сторону, где стоял Люк, и у того живот свело неожиданным холодом испуга: еще недавно Джесс говорил вполне связно и сопротивлялся любой помощи. Что могло так разительно измениться всего за пару часов? В конце концов, ему пришлось запихнуть злосчастные таблетки прямо Джесс в рот — разве что не проглотить за него — и он вдруг начал кашлять так сильно, что Люк почти готов был уверить, что попал не в то горло и случайно убил своего племянника. Впрочем, у него оставались и другие способы нечаянно прикончить того. Например, не отвезти его в больницу, хотя, определенно, он нуждался в этом все больше. Вернее, нуждался с самого начала, просто притворялся чуть лучше. Люк подоткнул вокруг него одеяло и сел в стороне. Ему самому спать вовсе не хотелось — и одновременно он не знал, чем мог занять себя во время этого ночного дежурства. Наверное, он был самым неуклюжим опекуном на свете. Однако он знал и кое-кого, кто справлялся с этой ролью куда хуже. Еще несколько раз он попытался набрать Лиз, но та не отвечала на звонки. Он не стал оставлять ей сообщение. Ему нужно было еще раз хорошенько подумать. Джесс явно не был намерен делать свое положение достоянием общественности, и возможная угроза Лиз играла в этом не последнюю роль. Но что, если она в самом деле заслужила то, что могло ей грозить? Она была его сестрой — что с того? Даже сегодня, после обеспокоенного звонка Люка она так и не перезвонила. Джесс зашевелился и простонал что-то. Теперь его лицо тоже было мокрым, а потом он снова закашлялся, и Люк почти в отчаянии наблюдал, как вздрагивала его грудь. Он не так собирался встретиться с Джесс снова. Кого он пытался обмануть. Ведь на самом деле он вообще не собирался видеть Джесс в ближайшее время — разве не так? Он выпустил весь воздух из надувной кровати и убрал ее подальше. Не исключено даже, что он убрал ее в надежде, что никогда больше не достанет. Чем он был так уж лучше Лиз? Может быть, отправляя Джесс к брату, она тоже надеялась втайне, что ей никогда больше не придется застилать его вечно неубранную кровать? Отличалась ли она лишь тем, что Джесс был ее родным сыном, а Люк… Люк никогда особенно не хотел детей... вернее, просто не сложилось, но он особенно и не страдал. Впрочем, вполне может статься, что Лиз тоже никогда не хотела детей. Не исключено даже, что именно так все и было. Джесс отбросил одеяло и выкрикнул что-то совсем бессвязное. Люк хлопнул себя по коленям и поднялся. Он должен был что-то сделать… что-то большее, чем он уже сделал сейчас. Он мог быть не слишком умелым опекуном раньше — что ж, тут не было его вины, он не выбирал этого и не стремился к этому. Но сейчас у него уже не было выбора, и если он не мог справиться, то должен был найти того, кто способен был ему помочь. Даже если это будет тот, кого Джесс не слишком-то хотел видеть. Даже если этот кто-то и сам не очень-то желал видеть Джесс. Смирившись с неизбежным, Люк набрал номер Лорелай Гилмор. — Лорелай… — протянул он, пытаясь придумать хоть одно подходящее слово, но в итоге сказал лишь: — Ты сказала, что тебе можно оставить сообщение в любое время, если мне понадобится твоя помощь. Так вот, она мне нужна.