О верблюдах, бедуинах и жизни на других планетах

      — Дурдом! — выругался Владимир Николаевич и сдобрил свою речь непечатными выражениями, стоя в пустом переходе метрополитена в полной растерянности. — Как его теперь выцарапывать из тюрьмы? Ну, что скажете, бывалые? — обратился он к Уэфу и Би.       — Мы скажем «до свидания», родной, — с постным выражением лица ответил Би.       Оба плюканца, узнав о заточении Абдула, решили покинуть своих товарищей-землян. Теперь их песенный репертуар был более чем богат, как-нибудь и без скрипача с гармонистом на жизнь заработают. Слишком уж они бедовые, земляне эти — без конца впутываются в истории, а это нехорошо, гвардия ПЖ может прознать про их дружбу, и тогда…       — Эй, вы куда? — недоуменно прокричал Гедеван вслед неумытой парочке. — Вы что, опять нас бросить решили?       — Да пусть идут, куда хотят, — бессильно махнул рукой Владимир Николаевич. — Застряли мы тут, скрипач. Нам надо думать, как Абдула Рашидовича спасать. И как потом всем выбраться на Землю.       — К черту все! — не на шутку разозлился обычно выдержанный и спокойный грузинский юноша. — Чатлы, матлы, цаки, тараки — все это дрянь!       В сердцах он со всего размаху разбил скрипку о бетонную плиту. Антикварная итальянская скрипка восемнадцатого века стоимостью в тысячу советских рублей треснула и разлетелась в щепки. Следующим приняло на себя удар содержимое саквояжа — оно было резко опрокинуто на рельсы.       Гедеван сел на бетон, обхватил голову руками и принялся неразборчиво что-то бормотать в совершенном отчаянии.       — Стой! — вскрикнул Владимир Николаевич. — Не двигайся! Не-е дви-гай-ся… — он осторожно наклонился и поднял из груды разбросанного хлама целую спичку. — Вот, скрипач, какие у тебя богатства по саквояжам валяются!       — Дядя Вова! — вмиг просиял от радости Гедеван.       — Эй, товарищи пилоты! — громко заголосил прораб, чтобы его было слышно как можно дальше. — У нас спичка есть!       Не прошло и нескольких минут, как к ним со всех ног поспешали Уэф и Би. Они лучезарно — если только так можно выразиться об их покрытых налетом зубах — улыбались бывшим друзьям и подобострастно шаркали ступнями.       — Дядя Вова, мы пошутили, что уходим, — лебезил Би. — Куда же мы без вас, родные?       — Сейчас гравицапу купим и летим на Землю за спичками, а? — мигал масляными глазками Уэф.       — Гравицапу купим, — кивнул Владимир Николаевич, — и на Землю полетим за спичками обязательно, только сначала освободим Абдула Рашидовича.       Плюкане разом помрачнели и насупились.       — Ну уж нет, мы в эцих не полезем! — замотал головой коротышка. — Нам наши жизни еще дороги, в отличие от вас.       — Дело ваше. Но подумайте: ящики с КЦ на песке не валяются, — убеждал их прораб.       — На что нужно твое КЦ, если нам головы после этого не сносить? — с сомнением спросил Би.       — Стойте-стойте, вы же говорили, что пепелац с гравицапой в любую точку пространства за пару секунд — фьюить, — удивился москвич. — Что, на территорию эциха это не распространяется?       — Ну, допустим, и что ты делать в эцихе собираешься? — скептически приподнял брови Би.       — Владимир Николаевич! — воодушевленно вмешался Гедеван. — Есть идея!       Недалеко от склада космического барахла, которому пока не нашли применения, неторопливо прохаживался эцилопп. Местность была безлюдной и захламленной, и высокого роста усач даже успел заскучать от отсутствия какой бы то ни было работы. Вдруг его окликнул длинный и худой пацак с темными кудрявыми волосами:       — Товарищ эцилопп! Товарищ эцилопп!       — Что такое?       — Там у второго насоса хулиганы над голограммой ПЖ глумятся! Арестуйте их!       В следующую секунду раздался звонкий удар тяжелого предмета о крепкий затылок стража порядка, и тот в отключке повалился на пол.       — Хорошо сработано, скрипач! — похвалил Гедевана Владимир Николаевич, отбирая у бесчувственного эцилоппа транклюкатор. — Сейчас бегом в пепелац, пока он не очнулся, и в приемную эциха!       Пепелац в полной готовности к полету уже ждал повстанцев. Воинственно крутился ржавый взлетный винт, в двигательном отсеке призывно квакала гравицапа, реактор пылал огнем возмездия. Земляне резво взбежали внутрь по трапу, и тяжелая металлическая дверь с лязгом захлопнулась за ними.       — В эцих немедленно! — скомандовал Владимир Николаевич. — А потом на Землю.       — Скрипач, — прогундосил Уэф, — запиши ваш долг: шесть тысяч семьсот пятьдесят восемь спичечных коробков.       — Записал, — утомленно вздохнул Гедеван.       — Ку! — сказал капитан-чатланин.       — Ку! — ответил механик и дернул по очереди за несколько рычагов сверху.       Полет продолжался какие-то доли секунды. Дверь-трап вновь распахнулась, и за ней пассажиры увидели мрачное помещение из бетона и металла — типичная тюрьма.       — Где тут приемник у них? — осмотрелся по сторонам прораб.       — Да вот же он, балда, прямо перед тобой! — раздраженно проговорил Уэф. — Вот арка, за ней коридор, через три двери направо, там дежурный сидит.       — Понял. Пошли, скрипач!       Осторожно и бесшумно ступая, двое пришельцев с Земли крались по лабиринту плюканской тюрьмы. До приемного отделения добраться оказалось совсем не долго и не так уж сложно. В помещении с высокими голыми стенами подремывал дежурный эцилопп.       — Встать, руки вверх! — прогрохотало прямо над его ухом.       — Кю! — выкрикнул он спросонья и испуганно подскочил со стула.       — К вам только что должны были новенького доставить, старика с бородой, — угрожающе чеканил Владимир Николаевич, наставив на дежурного оружие. — А ну выкатывай тележку с ним. Быстро!       — Да-да, да-да, — покорно промямлил эцилопп и нажал на несколько кнопок на пульте управления.       Железная вагонетка с дребезжанием выкатилась из открывшегося слота и гулко ударилась о стену. Гедеван бросился открывать тяжелую крышку.       — Открывай быстрее, я за ним слежу! — как заправский гангстер, Владимир Николаевич выставил перед собой транклюкатор.       — Сейчас-сейчас! Черт, заело!       В здании поднялась тревога — пленный эцилопп все же сумел по секретной связи сообщить товарищам о разбойном проникновении в эцих.       — Быстрее, скрипач! — в панике подгонял его прораб.       Гедеван от отчаяния со всей силы пнул по вагонетке, и замок со щелчком открылся. Внутри полулежал почти бесчувственный Абдул.       — А-а-а, мой юный друг, генацвале, вы пришли спасти меня… — еле слышно пробормотал он.       — Вставайте, дядь Абдул, за нами погоня, — пыхтя от натуги, молодой грузин подхватил старика и вытащил наружу.       — Ну где эти идиоты со своей ржавой консервной банкой?! — в ужасе воскликнул Владимир Николаевич, слыша, как к дверям на полной скорости несутся около дюжины эцилоппов.       Сзади послышался знакомый скрежет ржавого винта.       — Запрыгивайте, пацаки! — Уэф и Би помогли беглецам взобраться в пепелац, и машина отправилась в полет за секунду до того, как по ней были выпущены несколько транклютирующих залпов.       — Как думаешь, нас засекли? — спустя некоторое время поинтересовался Уэф у товарища.       — Не успели. Ку!       — О-о-о, — охал у стены еле живой Абдул. — Как у меня болят все кости, как трещит моя бедная голова… О-о-ох, Владимир Николаевич, Абдул Рашид ваш вечный должник! Когда мы вернемся в Фес, я устрою в вашу с Гедеваном честь такой праздник, какого в Марокко еще не видели!       — Скрипач, зачеркни ту цифру. Пиши: двенадцать тысяч сто три коробка, — уточнил Уэф. — Это за риск при нападении на эцих.       — Будет сделано.       — Мы с такими сокровищами богаче самого ПЖ станем, — мечтательно почесал за ухом коротышка. — Нам тогда никакие эцилоппы не страшны, пусть хоть десять пожизненных эцихов пришьют!       — Главное, чтобы морды не треснули, — саркастично заметил Владимир Николаевич. — Когда на Землю-то?       — Секунду, родной, — копошился в двигательном отсеке Би. — Готово! Ноль тринадцать в тентуре, всем — держись!       Пепелац сильно встряхнуло, на мгновение и пилотов, и пассажиров ослепило яркой вспышкой. Гудящие механизмы замолкли.       — Прилетели, — заключил Уэф. — А теперь за спичками, только быстро.       — Что это за звуки снаружи? — насторожился Гедеван. — Будто барабаны какие-то.       — Давайте-ка откроем дверь и посмотрим, — предложил Владимир Николаевич.       Дверь пепелаца проскрежетала и открыла усталым путешественникам дорогу к долгожданному дому. Летающая машина приземлилась прямиком посреди самбодрома в разгар карнавала. Тысячи и тысячи разряженных в перья со стразами полуголых танцовщиц и загорелых танцовщиков двигались по широкой улице в ритме зажигательных латиноамериканских танцев под громкие звуки барабанов и гул толпы зрителей. Появление неопознанного объекта не осталось незамеченным, однако никому из участников карнавала не пришло в голову назвать его неопознанным: все решили, что это какой-то навороченный спецэффект для появления декораций.       — Это… — сильно ослабевший после ареста Абдул оживал на глазах, в потухшем измученном взгляде появился доселе невиданный огонек. — Я знаю эти звуки! Это же карнавал! Карнавал! Мы в Бразилии! Мы на Земле!!!       Марокканский старец, который, по правде говоря, не был таким уж старым, выскочил из пепелаца с резвостью двадцатилетнего юнца.       — Земля-я-я-я! — восторженно кричал Абдул, вместе с остальными лихо отплясывая самбу. — Дядя Вова! Гедеван! Уэф, Би, идите все сюда, давайте праздновать наше возвращение!       — Получилось!.. — не веря своему счастью, прошептал прораб, глядя на величайшее торжество красок и жизнелюбия. — Получилось, скрипач, мы дома!       — Ура-а-а-а! — бросился обнимать товарищей Гедеван.       — Эй, пацаки, а как же спички? — недовольно прокричал Уэф сквозь невообразимый шум.       — Забудьте вы про спички, идемте танцевать! — прокричал в ответ Владимир Николаевич, увлекаемый какой-то бразильской красоткой.       Плюкане переглянулись и бросились вниз вслед за друзьями показывать землянам свои инопланетные танцы.

***

      Не во всех домах Рио-де-Жанейро в день карнавала царила радость. Был один дом, хозяин которого погрузился в глубокий траур по пропавшему четыре месяца назад дяде. В доме Мохаммеда Рашида вот уже четыре месяца не воскуряли ароматный бахур, не ели сладостей, не смеялись и не смотрели телевизор. В затемненной комнате, откуда убрали все яркие платки и прочие вещицы, услаждающие взор, истово молился на коленях молодой араб.       — Аллах! За что семью Мохаммеда постигли такие несчастья? — взывал он к Небесам. — Дядя Абдул пропал — какое ужасное горе! Без дяди Абдула род Рашидов покрылся позором! Сначала бесстыжая одалиска Жади бросила Саида и сбежала неизвестно куда, потом Назира — моя дорогая Назира, которую несчастный Мохаммед больше никогда не сможет назвать своей сестрой — решила попрать наши обычаи и выйти замуж за бразильца! Крыша дома Мохаммеда вот-вот обрушится на его голову! Ах, если бы дядя Абдул был здесь, он бы не допустил этого позора, он был славным бедуином, который умел обращаться с верблюдами не так, как мы, его несчастные племянники!       Мохаммед зарыдал с такой силой, что стены комнаты едва не затряслись в унисон.       — Мохаммед! Мохаммед! — во весь голос позвала его Латифа. — Иди сюда скорее!       — Что такое, козочка моя? — недовольно крикнул он ей в ответ. — Разве ты не знаешь, что Мохаммед оплакивает дядю Абдула и позор, покрывший нашу семью после его исчезновения?       — По телевизору показывают…       — Как могла ты включить телевизор в такое время, моя красавица?! Этот ящик шайтана, который сеет разврат на земле?! Будь здесь дядя Абдул…       — Тут показывают дядю Абдула!       — Что?!       Мохаммед пулей вылетел из своей скорбной кельи и в пару прыжков оказался возле телевизора в соседней комнате.       По центральному телеканалу транслировали карнавал. В центре внимания операторов оказалась очень необычная декорация, похожая на НЛО, а возле нее самозабвенно танцевали, кружились в хороводе и прыгали пятеро странного вида танцоров с гирляндами из цветов на шеях. Один из танцоров подозрительно напоминал Мохаммеду…       — Не может быть, Латифа! — воскликнул ошарашенный марокканец. — Мохаммед не верит своим глазам!       Камера выхватила крупным планом пожилого участника карнавала в длинном арабском халате, перепачканном песком, сажей и грязью. Он веселился, будто маленький мальчик на детском утреннике.       — Красавица, Мохаммед умирает! — Мохаммед схватился за сердце, его глаза съехались в кучку на переносице, и через секунду на весь дом прогрохотал звук падающего бездыханного тела.