Жизнь взаймы

Косая Аллея была пустынна, когда двое волшебников появились напротив банка на углу. Морозный ветер пробирал до костей, а последние лучи солнца едва освещали черепичные крыши. Перебежав улицу, гриффиндорка остановилась, сжимая ладонь своего спутника и делая глубокий вдох. Рон обнаружился в самом предсказуемом, по мнению Гермионы, месте, - в магазине вредилок. Она догадывалась о том, что он заглядывает сюда время от времени, а намёки о том, что ему известно о тайне старшего близнеца, лишь подтвердили её догадку. У них был одинаковый ход мыслей, что привёл обоих в квартиру близнецов ради проверки подозрений. Вот только Рону понадобилось меньше времени, чтобы раскусить обман своего брата. А ещё ему удалось сохранить свои сомнения в тайне ото всех, включая самого Фреда и даже Луну, которую ему с завидным постоянством удавалось приводить в больницу под самыми разными предлогами. Профессора явно поспешили с присуждением ей неофициального титула умнейшего студента их поколения, не рассмотрев как следует остальных претендентов. Толкнув незапертую дверь, Гермиона проскользнула внутрь. Фред бесшумно следовал за ней, не решаясь прерывать мрачного безмолвия заброшенного магазина, что некогда воплощал всю его сущность. В некотором смысле, они были схожи и сейчас, пыльные, опустошённые, и едва помнящие своё прежнее предназначение. Рон заметил их, но не двинулся с места, оставаясь сидеть на одной из нижних ступеней лестницы, что вела в квартиру на втором этаже. Миниатюрные следы на пыльной лестнице выдавали её утренний визит. Вот почему патронус Рональда говорил так прямо. Он понял, что она уже знает. Он всё не решался поднять взгляд, угрюмо разглядывая скрещенные пальцы и не находя слов для Фреда. Тот остановился напротив, не находя в себе сил привлечь внимание брата, потому Гермионе пришлось перенять инициативу. Секунду поразмыслив, она опустилась рядом с другом, прислоняясь плечом к его плечу. - Как давно ты понял? - её шёпот едва различим в звенящей тишине, а Фреду кажется, что земля уходит у него из-под ног. Рон лишь качает головой, прикрывая глаза рукой и стискивая зубы на пару мгновений. Чтобы совладать с голосом, догадывается Гермиона, поглаживая его спину. Рон стискивает её свободную ладонь, словно это может хоть как-то облегчить его ношу. - Несколько месяцев назад, - заметив, как у младшего брата задрожали губы, близнец отворачивает голову. Его взгляд натыкается на покосившийся рекламный стенд над кассой, на котором красуются карикатурные портреты владельцев магазинчика. Они создали его немногим больше года назад, но Фреду кажется, будто с того момента прошли десятилетия. Шаркающими шагами он подходит к одному из доходящих до потолка стеллажей, останавливаясь на расстоянии вытянутой руки и осторожно проводя пальцами по пыльным коробкам с "Наборами начинающего негодяя". Гермиона решает дать ему ещё немного времени, продолжая импровизированный допрос, словно эта информация имеет хоть какое-то значение теперь. - Но как ты догадался? - с минуту Рон не отзывается, затем опускает руку, взглянув, наконец, на стоящего к ним спиной брата. Фред не оборачивается, и это единственная причина, по которой младший из братьев Уизли может ещё говорить. - Я знал только одного человека, который смотрел на тебя так, - тянет он, разворачиваясь к ней и сталкиваясь с поражённым взглядом гриффиндорской старосты, в очередной раз укоряющей себя в том, что недооценила его проницательность. Она хочет сказать, что не заметила, когда он так вырос, но осознаёт, что ничего, по сути, не изменилось. Рон всегда понимал и её, и Гарри лучше, чем они осмелились бы признать. Этого следовало ожидать и в отношении его братьев. - Достаточно было просто проследить за его взглядом, чтобы понять, кто скрывается за маской. Гермиона слабо кивает, не находя слов, чтобы ответить ему. Рон приобнимает её плечи, оставляя короткий поцелуй на её виске, и поднимается с места, чтобы подойти к сжавшемуся в комок нервов старшему брату. Тот стоял неподвижно, словно глиняная статуя, готовая треснуть от любого неосторожного движения. И рухнул сразу же, стояло рукам Рона обхватить его в крепком объятии. Мисс Грейнджер не может разобрать, кто из них рыдает сильнее, но это не имеет совершенно никакого значения. Смахнув непрошенные слёзы, она делает пару глубоких вдохов, дабы совладать с эмоциями и собраться с мыслями. Когда братьям удаётся успокоиться и обменяться невнятными извинениями за всё и сразу, они возвращают внимание ожидающей их девушке. Все трое осознают, куда им нужно направиться, даже если никто к этому не готов. Рон кивает подруге, чтобы она подошла, а затем сглатывает непрошенные слёзы. - Ты готов? - Фред согласно кивает, и это самая очевидная его ложь за последние несколько месяцев, потому что ни черта он не готов. Он никогда не сможет быть готов к этому, но проще покончить с этим сразу, ибо лучше явно не будет. Мисс Грейнджер сжимает пальцы вокруг протянутых к ней запястий, и направляет их в больницу Святого Мунго, не решаясь доверить трансгрессию расчувствовавшимся юношам. В коридоре пусто и довольно тихо, что удивляет, учитывая собравшуюся в палате небольшую армию. Рон слабо улыбается её ошарашенному выражению, пожимая плечами: - Я наложил чары, чтобы не мешать другим пациентам. Палата младшего близнеца встречает их небывалым ажиотажем, громкими восклицаниями и редкими всхлипами так и не сумевшей успокоиться миссис Уизли. Однако стоит Фреду появиться на пороге, как в комнате воцаряется гробовое молчание. Ни один вдох не нарушает безмолвия палаты до тех пор, пока старший близнец не пересекает комнату, опускаясь на постель брата. Джордж мычит что-то нечленораздельное, и этого оказывается достаточно, чтобы Фред обрушился ему на грудь, а присутствующие хаотично заметались по комнате подобно побеспокоенному рою пчёл. Гермиона замечает замершего рядом друга и принимает решение воспользоваться моментом и выяснить, что он успел рассказать семейству. И сколько планирует рассказать. - Не так уж и много. Они знают, кто есть кто. И ещё о том, что в какой-то момент к Фреду начали возвращаться воспоминания, - поясняет юноша, не отводя взгляда от всхлипывающей матери. Гриффиндорка медленно кивает, пересекаясь взглядом с остолбеневшей Джинни. Она выглядит совершенно потерянной, а Гарри никак не помогает, потому как сам силится связать то, что услышал от Чарли со стройным рядом бессвязных, казалось бы, предметов, которые обнаружил на кухонном столе в своём доме. Он намеревался распросить Гермиону, но картинка начала складываться сама собой, проясняя все странности, что он замечал между своей подругой и "Джорджем". - Как видишь, они пока не до конца всё осознали. Гермиона снова кивает, отворачиваясь от пристального взгляда Поттера, что продолжает сверлить её через всю палату. Рон усмехается, заметив ментальную битву друзей, чем поражает её ещё больше. Она поднимает взгляд на его задумчивое лицо, решив озвучить вывод, к которому пришла спустя столько лет дружбы: - Ты невероятный, знаешь это? - парень лишь пожимает плечами, не желая соглашаться так сразу, но затем его глаза озаряются идеей, которой он спешит воспользоваться сразу же: - И вечно этот удивленный тон, - шутливо тянет он, стараясь казаться донельзя серьёзным и даже качая головой, когда Гермионе едва удаётся сдержать смешок. Ей не хочется думать о том, чего ему стоило смотреть на всё, что творилось с Фредом, не имея возможности сказать хоть слово. Чего ему стоило молча наблюдать за прогрессирующим сумасшествием брата, успокаивать Джинн, когда она срывалась, утешать маму, отвлекать отца, лишь бы он не думал слишком много. Проводить всё свободное время в палате Джорджа, стараясь стимулировать его тем, что их с Фредом отличает, при этом гоняя Перси по поводу и без, чтобы он находился в действии и не опустился в депрессию окончательно и бесповоротно. Да Рон даже Луну умудрялся приводить, используя одному ему известные уловки, и при этом ни разу себя не выдав. Единственными людьми, на кого он мог опираться, были Билл, Чарли, и Гарри с Гермионой, но даже им он не сказал ни слова, предпочтя нести своё бремя в одиночестве. Гермиона окидывает взглядом комнату, признавая правоту Рона. Пока она пыталась разгадать тайну, её лучший друг делал всё, чтобы поддержать ложь Фреда. Чего бы это не стоило. Правда была слишком жестокой для убитого горем семейства. Рон это видел и был прав как никогда, ограждая родных от того, что сам едва выдерживал. Мисс Грейнджер кивает, приобнимая самого рассудительного Уизли, что ей доводилось встречать, и печально улыбается, принимая его план действий. Некоторые тайны лучше оставлять нераскрытыми.

***

2 мая 1999 года Гостиная факультета Гриффиндор забита нетерпеливо ёрзающими учениками, дожидающимися разрешения хлынуть в направлении Большого Зала подобно бурлящему потоку горной реки. Мероприятие в честь годовщины битвы за Хогвартс должно было скоро закончиться, чего и дожидались студенты, надеясь получить возможность хотя бы одним глазком посмотреть на героев войны. Стоило старосте факультета, Колину Криви появиться в проёме, как толпа ринулась в коридор, едва не сшибая бедного юношу с ног. Он отскакивает в сторону, пропуская дикую ораву вперёд, и спешит за ними, качая головой и стараясь скрыть улыбку, вспоминая собственное поведение несколькими годами ранее. Несмотря на то, что день считается праздничным, многие не в силах сдержать слёз, прогуливаясь вдоль знакомых коридоров, хранивших теперь тех, кто обратился в воспоминание. Возвращение в родную школу оказалось более болезненным, нежели они могли предполагать. Стены словно сужаются, грозясь похоронить всё живое за собой, потому мисс Грейнджер выскальзывает из шумного зала при первой же возможности. Она пересекает галерею и делает вдох лишь после того, как дубовые двери затворяются за её спиной. Мелко дрожащие руки судорожно собирают мешающие волосы в неаккуратный хвост, а сама девушка опускается на холодную каменную скамью. Вокруг никого нет, что после столпотворения, творившегося в Большом Зале, неимоверно радует. Прошедший год оказался настоящим испытанием для всего магического сообщества и лишним подтверждением того, что война не заканчивается одной лишь победой. За ней по пятам следуют бесконечные провальные попытки вернуться к прежней жизни, разворачивающаяся среди хаоса борьба, и понимание, что возвращения не будет. Понимание, что наступает внезапно и неотвратимо, оставляя в холодном поту посреди ночи. Его не будет и быть никогда не могло по той простой причине, что нет больше прежнего тебя. Нет той детской наивной искренности, нет юношеского максимализма, нет слепой веры в людей. Есть лишь отчаянное желание жить и не упускать более ни секунды, потому что время идёт и его катастрофически мало, а любое промедление отдаётся резкой болью в груди. Ушедшая глубоко в собственные мысли гриффиндорка не сразу замечает, как на одинокую скамейку опускается ещё один беглец. Джордж Уизли мотает головой, резким движением кисти откидывая волосы со лба и делая глубокий вдох. В прохладном ещё воздухе чувствуется скорое приближение лета. - Что ты здесь делаешь? - тихо спрашивает юный маг, запрокидывая голову назад и подставляя лицо под тёплые лучи ускользающего за тучи солнца. Он по-прежнему вечно мёрзнет, а правое колено всё ещё болит после нагрузок, но реабилитация идёт полным ходом, а забота некой когтевранки действует лучше любых зелий. Гермиона улыбается собственным мыслям, обращая взор карих глаз на сидящего рядом юношу. Джордж встал на ноги гораздо раньше близнеца, да и речь его восстановилась значительно быстрее. Младший близнец утверждал, что в этом ему помогли трактаты, которыми его несколькими месяцами ранее пытала Гермиона. Он стремился заговорить как можно скорее, дабы в полной мере выразить своё возмущение её импровизированным чтениям во время его сна. В восстановлении физическом ему несказанно помогли разработки младшей сестры, которая нашла своё второе призвание в реабилитационной медицине. Пока не отступали лишь периодические головные боли, но парень был убеждён, что со временем его упорной сестрице удастся вылечить и это. Что же касалось Фреда, после пробуждения Джорджа Рон уговорами, угрозами и принуждением заставил его оставаться с близнецом в больнице вплоть до их совместной выписки вчера вечером. Стоило признать, Рон не переставал вызывать восхищение, сумев уговорить старшего близнеца на пару бесед со специалистом по поводу его психического состояния. Осознав, что мысли ушли совсем не в том направлении и она так и не придумала ответа, Грейнджер пожимает плечами. Джордж приоткрывает один глаз, окидывая её задумчивым взглядом, а затем шумно втягивает напряжённый из-за приближающегося дождя воздух. Гермиона ёрзает, силясь скрыть смущение, и лишь затем спрашивает. - А где Фред? - парень лукаво улыбается, словно только этого и ждал. Что так и есть, но знать ей об этом вовсе необязательно. Его близнец не пожелал присутствовать на торжественном мероприятии, что не могло ускользнуть от внимания гриффиндорской старосты. По давно известной Джорджу причине, она имела обыкновение замечать его отсутствие даже в самой многолюдной комнате. Слегка кашлянув, он прислоняется к дереву за спиной, снова прикрывая глаза, и едва слышно произносит: - Я думаю, ты знаешь, Гермиона, - она хочет что-то спросить, но Джордж лишь машет рукой, отказываясь более кооперировать. Бормоча что-то о том, что помощи от него никакой, мисс Грейнджер поднимается со скамьи, покидая друга и бесцельно шествуя вперёд, вопреки накрапывающему уже дождю. Цель, однако, вскоре находится, поскольку ноги приводят её к полю для квиддича. Фред сидит прямо на траве, недалеко от отстроенной заново трибуны, скрестив ноги и запрокинув голову назад. Редкие капли тяжело опускаются ему на щёки и лоб, но неподвижно восседающего юношу это никоим образом не тревожит. Пару мгновений она наблюдает, дожидаясь хоть какой-то реакции на начинающийся дождь, но Фред не предпринимает никаких попыток укрыться, потому девушка принимает единственно верное решение, пересекая оставшееся расстояние и расправляя свою мантию над его головой. Парень распахивает глаза, почувствовав движение сквозь закрытые веки. - От менингита не умнеют, забыл? - заверяет Гермиона, а Фред недоумевает, уставившись на неё потерянным взглядом, пока сознание выуживает воспоминание из прошлого. - Или драконы устроены иначе? Близнец качает головой, поднимаясь со стремительно мокнущей травы и подбирая свою мантию. Дождь хлещет сильнее, но Фред не спешит уходить, останавливаясь напротив гриффиндорки и опуская её руку с импровизированным зонтиком. Если уж мокнуть, то до нитки, понимает Гермиона. Не в его правилах делать что-либо наполовину, он же максималист до мозга костей. Всё то время, что Джордж оставался в коме, она искала способы пробудить его, но спасать нужно было совсем не того близнеца. Иногда спасение необходимо дракону. Тайна, которую юноша оберегал со всей тщательностью, медленно, но верно отравляла его помутившийся разум, в конечном счёте доведя до едва вменяемого состояния. Никому, кроме Джорджа, Гарри и гриффиндорской старосты не было известно об истинных причинах, побудивших Рона оставить брата в больнице. Лишь благодаря его стараниям удалось вернуть Фреда Уизли, пусть и искажённого пережитым. Смерть не проходит бесследно. Отступая, она непременно забирает плату за подаренную жизнь. Но Фред уже сполна отплатил ей. Теперь нужно было жить так, чтобы каждый день стоил той платы. - Нет, но моя вторая голова любит дождь, - она кивает, стараясь сохранять серьёзное выражение лица, но уголки губ упрямо тянутся вверх. Близнец в ответ пытается нахмуриться, но получается посредственно. - Твоя прекрасная вторая голова? - шутливо предлагает Гермиона, а Фред не может более скрывать широкую улыбку, растягивающуюся во всю его наглую физиономию. Иногда ей кажется, что его веснушки умеют светиться от счастья. - Она, кажется, ещё и огнём дышит. Ему не удаётся сдержать смех, с ресниц капает дождь и, по-хорошему, им надо бы трансгрессировать в Нору как можно скорее, дабы не заработать простуду с осложнениями, но Гермиона не двигается с места, явно наслаждаясь стекающими по лицу прохладными каплями. А Фред и не думает ей мешать, возвращаясь мыслями к вечеру, что провёл на кровати завёрнутым в одеяло, пока Джордж бегал по спальне мальчиков в поисках микстуры, потому что "Дред, ты настоящая бестолочь и точно заболеешь". Он был не в силах стереть глупую улыбку с бледного лица, за что и получил подушкой по голове от вредного братца. - И любит похищать особ королевской крови, - добавляет он, смыкая пальцы вокруг её подбородка. Гермиона поднимает хитрый взгляд на него, и близнец уже не уверен, кто кого собирается похитить, когда её руки оборачиваются вокруг его шеи. - А ты думаешь, зачем я пришла на поле для квиддича? - Фред более не слушает, привлекая её ближе и накрывая мокрые губы своими. Платье гриффиндорки промокло насквозь и неприятно липнет к ногам, рубашку Фреда можно выжимать, а побелевшие нос и пальцы обоих грозят неминуемой простудой, но близнеца это нисколько не волнует. Вздрогнув от очередного порыва ветра, девушка отстраняется, обхватив его запястье ледяными пальцами и увлекая за собой. Фред зажмуривает глаза, позволяя ей трансгрессировать, и отказываясь смотреть, где они оказались. Дождь и не думает прекращаться, барабаня по черепичной крыше маленькой террасы, изредка попадая и на деревянный настил. Из глубины дома доносятся голоса собравшихся гостей и фантастический запах маминого вишнёвого пирога. Он распахивает глаза, осторожно убирая мокрые пряди с её лица, прежде чем снова поцеловать. Гермиона прижимается ближе, и Фред не в силах сдержать широкой улыбки, потому что она всегда так делает, когда ей холодно. А Фред всегда тёплый. Влюблённые драконы холода не чувствуют.