***
Стрелки часов неумолимо приближались к восьми, но Светлана не могла уйти на работу, не убедившись, что её мужу стало хоть чуточку легче. Поэтому первым делом она написала СМС своей школьной медсестре: «Галина Владимировна, не теряйте меня, я сегодня немного задержусь, приду после девяти часов», а затем принялась за готовку, не желая тратить на неё время после работы. Пока же посыпанная тёртым сыром картофельная запеканка с начинкой из говяжьего фарша с луком и базиликом доходила в духовке «до кондиции», Света решила сделать ещё один телефонный звонок. Из рассказов Марио женщина помнила, что генменеджер «Сибири» приходит на работу уже в половине девятого, и, найдя в поисковике номер администрации Ледового Дворца, она набрала нужные цифры. — Ледовый Дворец Спорта «Сибирь», — раздался негромкий приятный голос. — Доброе утро, Кирилл Валерьевич! — сказала Светлана. — Вас беспокоит жена главного тренера «Сибири»… Марио не сможет приехать на утреннюю тренировку команды, вообще никак… он плохо себя чувствует. — Плохо себя чувствует? — удивлённо переспросил генеральный менеджер. — Странно, я вчера говорил с ним после матча и он был здоровей здорового… что с ним случилось? — Поднялось давление, — ответила Света. — Марио всю ночь не спал, ему плохо было… он сейчас только уснул после того, как я его таблетками напоила. — Ладно, не сможет так не сможет, — сказал Фастовский. — Я, правда, вчера дал ему на сегодняшний день конкретное задание — над чем именно поработать с командой, но я думаю, что его ассистенты справятся с этим не хуже. Передайте Марио, что я на сегодня дам ему отгул, но завтра мы все будем ждать его и на утренней, и на дневной тренировке: завтра у «Сибири» очень важная игра и Марио об этом знает, так что пусть отдохнёт и соберётся с силами. — Спасибо, Кирилл Валерьевич! — поблагодарила Света, и, забыв золотое телефонное правило «Сначала положи трубку, а потом комментируй», тихо, почти шёпотом, сказала: — Доездили человека… — Да кто его заездил, Светлана… простите, я не знаю ваше отчество? — спросил генменеджер. — Юрьевна, — ответила женщина. — Ну с чего вы взяли, что мы его доездили, Светлана Юрьевна? — продолжил Кирилл Валерьевич. — Я угрожал ему отставкой, но это только для того, чтобы Марио прекратил халтурить и снова начал нормально работать. Теперь же у «Сибири» всё налаживается, так что Марио вообще беспокоиться не о чем… да я же сам вчера ему об этом говорил, зачем он опять себя накручивает?! — Марио очень переживает из-за проблем команды в нынешнем сезоне, — сказала Света. — Он очень любит и «Сибирь», и Новосибирск и хочет, чтобы жизнь и работа в нашем городе стала его судьбой на долгие годы. — Вот пусть и дальше спокойно работает и не придумывает себе несуществующих проблем, — ответил Фастовский. — Нынче, между прочим, у многих сильных команд сезон не задался… — генменеджер вспомнил, что следующую домашнюю игру «Сибирь» проведёт с ЦСКА и продолжил: — Да тот же Раденин, например, тоже мучается, никак со своим ЦСКА в тройку лидеров попасть не может, вот только у него все в этом виноваты, кроме него, а у нашего Марио другая крайность: сам себе придумывает то, чего нет, сам себя накручивает, вот и результат — проблемы со здоровьем… — Да, вы правы, — согласилась Светлана. — Наверное, ему действительно нужно просто успокоиться и взять себя в руки. — Вот именно, — подтвердил Кирилл Валерьевич. — Пусть сегодня Марио отлежится и придёт в себя, а завтра мы все будем ждать его на утренней тренировке, он нам очень нужен! Попрощавшись с генменеджером «Сибири», Света подошла к лежащему на диване мужу. Марио спал крепким безмятежным сном без кошмаров и внутреннего напряжения, тем самым сном, который дарует покой и восстанавливает силы. Светлане очень не хотелось его тревожить, но ей пора было уходить: ведь всё-таки у неё был рабочий день, и если её медсестра вполне могла бы поработать и одна, то придирчивая и вечно недовольная всем заведующая с говорящими прозвищами «Морковка» и «Барби на пенсии» наверняка устроила бы Свете большие неприятности. Подойдя к мужу, Светлана стала осторожно тормошить его, приговаривая: — Марио, Марио, просыпайся. — Что? Кто? — открыл глаза Маруа. — Надо же, я только прилёг — и уснул, и даже не заметил… О, Боже, уже почти девять! Я не успел на утреннюю тренировку, проспал, проспал… — Не волнуйся, Марио, тебе сегодня не нужно никуда ехать! — успокоила мужа Света. — Я позвонила Фастовскому, он тебя отпускает на сегодня… — Спасибо, Светочка! — поблагодарил Марио. — Но мне уже лучше, так что на дневную и вечернюю тренировку я подъеду. — Ни в коем случае! — сдержала порыв Марио Света. — Тебе сегодня нельзя садиться за руль, тем более что я же тебе дала транквилизатор… Как ты себя чувствуешь? — Лучше, но пока ещё не очень, — ответил Марио. — Слабость сильная, да и вообще ощущение такое, как будто меня кто-то пожевал и выплюнул… — Ну вот видишь, куда тебе сегодня ехать… — сказала Светлана. — Давай посмотрим, как там твоё давление… спокойно, не двигайся, не разговаривай… Ну вот, уже лучше, сейчас сто тридцать на восемьдесят пять и пульс девяносто восемь. Мне пора на работу, как приду — опять твоё давление посмотрим. Ты только свой телефон не выключай: я буду тебе звонить и спрашивать, как твоё самочувствие. Да, и не забудь без меня покушать, я твою любимую запеканку приготовила! — Спасибо тебе за всё… за всё! — искренне поблагодарил Марио, обнимая жену на прощание. «Что же с ним такое? — думала Света по дороге на работу. — У Марио никогда не было проблем с давлением, да и вообще у него какой-то мрачный настрой… Странно».***
Попрощавшись с женой, Марио снова заснул — на сей раз ненадолго, но так крепко, что, открыв глаза, он не понял, почему так светло и почему он лежит на диване и в халате. Маруа вспомнил прошедшую жуткую ночь, вспомнил, что у него подскочило давление и из-за этого он сегодня остался дома, вспомнились ему и все перипетии и тревоги вчерашнего дня — разговор по скайпу со своей бывшей любовницей, вздумавшей содрать с него кучу денег за молчание и пригрозившей ему оглаской и скандалом, и её сообщение в Директ, в котором она подтвердила серьёзность своих намерений, и ещё Марио подумал о том, что вся эта ситуация всё сильнее тревожит его и что от этого ему становится всё хуже и хуже. «До чего же я сам себя довёл… — с грустью подумал Марио. — У меня никогда не было проблем с давлением, до сегодняшнего дня всё было отлично. Надо срочно что-то предпринимать, иначе так себя и в гроб загнать можно…» Марио знал, что единственным выходом для него было поделиться всем с теми, кто готов его выслушать, посочувствовать ему и что-нибудь посоветовать в этой непростой ситуации. Он чувствовал, что не сможет рассказать обо всём своей жене — мешала и его нерешительность, и их сложные отношения с частыми ссорами, но в жизни Марио был ещё один человек, с которым он всегда мог откровенно поговорить, поделиться своими тревогами и к которому мог обратиться за советом в любую минуту. В прошлом многолетний тренер клуба НХЛ «Квебек Нордикс», а ныне корреспондент и аналитик одного из канадских спортивных издательств Мишель Бержерон знал Марио уже больше тридцати лет, ещё со времён появления Марио в «Нордикс». Бержерон очень уважал Марио за его трудолюбие, серьёзное отношение к работе и стремление к самосовершенствованию, и Марио всегда внимательно прислушивался к нему и ценил его уроки и наставления. Со временем же взаимные уважение и симпатия игрока и тренера переросли в настоящую крепкую мужскую дружбу. Пусть Бержерон и бывал иногда чересчур резким и жёстким и даже в свою бытность тренером получил за это прозвище «Тигр» — Марио знал, что его друг никогда не оттолкнёт его, что он всегда его внимательно выслушает и сможет дать хороший совет. «Он не оставит меня в беде! — думал Марио. — Он обязательно чем-нибудь поможет или хотя бы просто выслушает меня и поддержит!» Включив компьютер, Марио сделал видеозвонок по скайпу, но ответа не последовало, так как его собеседник был не в сети. Немного подождав, Маруа снова принялся за звонки, но ему удалось связаться с другом только с третьей попытки. — Привет. Марио, как дела? — спросил Мишель Бержерон, кивнув другу с монитора. — У тебя какие-то неприятности, что-то случилось? Вид у тебя прямо-таки похоронный… — Случилось, — ответил Марио. — Я влип в ужасную историю и теперь не знаю, как выпутаться… Всему виной моя минутная слабость, и произошло это всё два года назад, я уже давно забыл об этом, но сейчас мне пришлось обо всём вспомнить, потому что я вынужден платить за это слишком дорогую цену… я могу всё потерять… я не знаю, что мне делать… Мишель, прошу, помоги! И Марио рассказал своему лучшему другу всю историю своих отношений с чирлидершей Милен Моро, упомянув и о том, как после его свадьбы она стала донимать его сообщениями в Директ и особенно о том, как она его шантажирует, вымогая огромные деньги за молчание и угрожая оглаской. — Да, с тобой не соскучишься, — мрачно сказал Бержерон. — Я думал, ты умнее, Марио. Какого, извини меня, чёрта тебе понадобилось крутить любовь с девчонкой, которая тебе в дочери годится?! Да это-то ладно, это уже твоё личное дело, но надо же сначала хорошо узнать свою возлюбленную, а не спать с ней после первой же встречи! Будь ты обычным человеком — тебе было бы нечего бояться, но ты-то известен всему хоккейному миру! Ты же понимать должен, что теперь ты у всех на виду, ты наверняка слышал о знаменитостях, ставших жертвами шантажа! Как можно быть таким недальновидным? Прости, но я тебя не понимаю… — Да я и сам не понимаю, как это могло случиться, — пожал плечами Марио. — Я не знаю, что на меня нашло, просто не знаю. — Эти твои слова мне знакомы, — иронично усмехнулся Бержерон. — Именно это ты говорил мне после того, как во время одного из матчей ты бросил шайбу в лицо своему обидчику, и именно так ты оправдывался тогда, когда своей грязной грубой игрой спровоцировал массовую драку «стенка на стенку» в матче нашего «Нордикс» с «Монреаль Канадиенс». Но тогда ты был на тридцать лет моложе, а слышать это от человека твоего возраста по меньшей мере странно. Ты кому-нибудь рассказывал о своей беде? Света знает? — Пока ещё нет, — ответил Марио. — Я ещё не говорил с ней об этом, ещё не решился. — Как же так? — удивился Бержерон. — Да она же первая должна была узнать от тебя обо всём! — Я не могу… — признался Маруа. — Я знаю, что я должен всё ей рассказать, но я боюсь, что она не поймёт меня и не простит мне моего прошлого, потому что мы и без того часто ссоримся. — Быстро вы друг к другу охладели, — последовал полный разочарования ответ. — Я-то думал, что у вас взаимопонимание и полная гармония. — Света тут не при чём, это всё моя несдержанность и вспыльчивость, — пояснил Марио. — Я знаю, что нужно держать своё недовольство при себе, но согласись, очень трудно сдержаться, когда видишь выставленный на всеобщее обозрение номер нашей квартиры в списке должников или когда приходишь с вечерней тренировки, а ужин не приготовлен и жена зависла в соцсетях! — Не ценишь ты, Марио, того, что дала тебе жизнь, — сказал Бержерон, выслушав друга. — Ты сам рубишь ветку, на которой сидишь: отталкиваешь от себя человека, которому мог бы довериться… неужели ты не понимаешь, что это прямой путь к одиночеству? Даже сейчас всё могло бы уладиться, если бы ты не разрушал то доверие и взаимопонимание, что было между вами. Чего ты достиг своим нелепым поведением? Только того, что ты теперь всего боишься: огласки боишься, скандала боишься, даже признаться во всём своей жене боишься! — Что же мне делать? — растерянно спросил Марио. — Что меня ждёт? — Нужно было задать себе эти вопросы до того, как ты наделал глупостей, а не после, — последовал ответ. — Тогда бы ты избежал всех своих проблем и жил бы спокойно. А теперь вот надо как-то выкручиваться, и это будет очень и очень непросто. — Да, ты прав… во всём прав! — с горечью подтвердил Марио. — Я наделал столько глупостей и ошибок и теперь я за это расплачиваюсь. Я могу потерять всё — свою новую семью, свою карьеру, свою репутацию… да я даже здоровье могу потерять: этой ночью у меня подскочило давление, а ведь со мной ещё никогда такого не было… Мне так плохо… и так страшно! — Эх, Марио, Марио… — сказал Мишель Бержерон после краткого молчания и раздумья. — Жалко мне тебя. Ты, конечно, сделал просто немыслимую глупость и сам виноват в том, что с тобой происходит — и всё равно мне очень жаль тебя. Марио молчал, опустив голову. Он чувствовал, как его всё сильнее охватывают тоска и отчаяние, и как ни старался он прогнать эти чувства, они только сильнее сжимали его сердце и надрывали душу… — Ну что, ты, в самом деле? — вернул его к жизни голос друга. — Выше голову, не раскисай, не надо так переживать: опять давление себе нагонишь! Ну найду я эту Милен, найду обязательно! — И что это даст? — печально спросил Марио. — Ну найдёшь ты её, и что? — Как что? Сначала я постараюсь узнать, что это за птица и чего от неё вообще можно ждать, — объяснил Бержерон. — Может, она вовсе не так опасна, как мы думаем, а возможно, с ней действительно нужно быть поосторожней. Когда же я всё разузнаю, я обязательно встречусь с ней и поговорю, постараюсь убедить её в том, что её затея совершенно напрасна и что она всё равно ничего от тебя не получит. Если же она будет продолжать упрямиться — я постараюсь пригрозить ей как следует, а уж если и это не поможет — нужно будет заявить на неё в полицию и дальше уж пусть с ней закон разбирается. — Да ты что, какая полиция?! — воскликнул Марио. — Она же сказала мне, что как только я обращусь в полицию — она сразу же вылетит в Новосибирск и расскажет моей жене не только о нашей связи, но и прибавит от себя всяких небылиц: что я якобы склонял её к сожительству и изнасиловал! Не надо играть с огнём, это очень опасно! — Легче сказать, чем сделать, — улыбнулся Мишель Бержерон. — Посмотрим, куда она полетит после того, как её задержит полиция! — А ведь и правда — никуда, — согласился Марио. — Конечно, никуда, её просто не выпустят! — подтвердил Бержерон. — А вот тебе, возможно, и придётся вылететь сюда для дачи показаний. Но одних наших слов против её слов маловато, нужны доказательства… ты не записал ваш разговор по скайпу? — Нет, к сожалению, я об этом не подумал, — ответил Марио. — Жаль, жаль… — покачал головой Бержерон. — Это было бы отличным доказательством её вины, крыть ей было бы нечем. Но ты хоть свою переписку в Директе никуда не удаляй, она тоже может пригодиться. И, кстати, ты можешь вызвать её на новый разговор по скайпу и нарочно завести речь на тему этих денег и всю эту беседу записать. — А может, послать эту Милен Моро куда подальше и больше на её сообщения не реагировать? — спросил Марио, чувствуя, как его тревоги рассеиваются. — Ни в коем случае! — последовал ответ. — Мы же ещё не знаем, насколько она опасна и чего от неё можно ждать. Держи её на расстоянии, но далеко не отпускай: тяни время, делай вид, что на всё согласен, попробуй договориться с ней о выплате по частям, но на самом деле не вздумай платить ей ни гроша, иначе она уж точно от тебя не отстанет и будет вытягивать из тебя всё, как из дойной коровы. Говори ей, что ты пока собираешь нужную сумму, проси подождать, а я тем временем найду её, узнаю о ней всё, что можно и в зависимости от обстоятельств буду принимать нужные меры. — Милен говорила мне, что она теперь не одна, что у неё есть союзник, — вспомнил Марио. — Разберёмся и с союзником, — ответил Мишель Бержерон. — Но Бог с ними, мы сумеем с ними справиться, а вот тебе нужно справиться со своей нерешительностью и трусостью и рассказать Свете обо всём, что случилось. Я понимаю, что ей от этого может быть больно, но пусть уж лучше она узнает обо всём именно от тебя, чем от кого-то другого: ведь о твоих похождениях всё равно станет известно, если мы обратимся в полицию и она даст ход делу. А боятся рассказать всю правду — это не выход: трусость рождает недоверие и ложь, а они никак не способствуют миру и взаимопониманию в семье. Постарайся найти нужные слова и надейся на понимание Светы: она добрая чуткая женщина, и я думаю, что она простит тебя. — Спасибо тебе огромное! — искренне поблагодарил Марио. — Ты всегда готов прийти мне на помощь, а сегодня ты по-настоящему выручаешь меня. — Не стоит благодарности, — улыбнулся Бержерон. — Всем ты хорош, Марио, но тебе вообще бы цены не было, если бы прежде чем что-то сказать или сделать, ты хоть иногда думал! Разговор друзей перешёл на другие темы, но самое главное Марио уже понял: он больше не останется один на один со своей бедой, у него есть союзник, пришедший ему на помощь в минуту отчаяния. Это придало Марио уверенности в себе, и, попрощавшись с другом, он решил сразу же, не откладывая дело в долгий ящик, написать своей бывшей любовнице. Открыв приложение «Инстаграм», он тут же отправил Милен Моро сообщение в Директ. «Я согласен на твои условия, — написал Марио. — Собственный покой и мир в моей семье для меня дороже всего, поэтому я готов дать тебе то, что ты требуешь. Но ты должна понимать, что я не могу сразу заплатить тебе эти два миллиона, поэтому я предлагаю тебе выплату в рассрочку, частями. Я уже начал искать и собирать деньги для первой выплаты, но предупреждаю — дело это не быстрое, тебе придётся подождать. По-другому никак, так что соглашайся: для тебя это выгоднее, чем устроить скандал и остаться ни с чем.» Отправив сообщение, Марио выключил компьютер и спустился во двор подышать свежим воздухом. Он чувствовал просто невероятное облегчение — как физическое, так и моральное, жизнь вновь заиграла для него яркими красками, и даже его проблемы уже не казались ему безнадёжными.***
Разговор с другом значительно успокоил Марио и если и не избавил его от тревог, то по крайней мере дал ему надежду на то, что всё наладится и что всё будет хорошо. Попивая травяной успокоительный чай, Марио смотрел на своём компьютере расслабляющее видео «Шум дождя» и услышал знакомый поворот ключей в замочной скважине. — Как ты, Марио? — спросила Светлана, едва переступив через порог. — Я сегодня ушла пораньше, торопилась к тебе… как ты себя чувствуешь? — Всё хорошо, Света, со мной всё в порядке, — ответил Маруа. — Голова не болит, да и вообще силы прибавилось… я хорошо отдохнул за сегодняшний день, поспал немного и во двор выходил, подышал воздухом. — Слава Богу! — улыбнулась Света. — Сейчас проверим, как там твоё давление… не двигайся, сиди спокойно… Ну вот, всё прекрасно, сто двадцать на восемьдесят и пульс семьдесят пять, потом проверим ещё на ночь и завтра утром. — Я же говорю, что со мной всё хорошо! — подтвердил Марио. — Я совершенно здоров и могу даже на нашу вечернюю тренировку поехать! — Нет-нет, — возразила Света. — Раз тебе сегодня дали возможность восстановиться и отдохнуть — надо этим воспользоваться… вот только за компьютером тебе бы поменьше сейчас сидеть, давай лучше после ужина по парку прогуляемся. …Осенний парк уже не радовал нарядным буйством красок: из-за ветренной погоды листва с многих деревьев и кустов облетела, покрыв землю пёстрым ковром, и только цветущие на клумбах бархатцы и георгины по-прежнему радовали глаз разноцветной «картинкой». Начало смеркаться, и в парке зажглись фонари, освещая его вместе с последними лучами заходящего солнца. Подойдя к большой клумбе с разноцветными георгинами, Света вспомнила, что точно такие же цветы росли у неё во дворе, когда она в детстве жила вместе с родителями в частном доме, и наверное, уже в сотый раз вспомнила, как в те времена в этом парке каждое лето проходили выставки цветов и работал детский прокат самокатов и велосипедов и как она любила кататься здесь летом на самокате, а зимой — на лыжах. Марио с доброй улыбкой слушал наивную бесхитростную болтовню жены… и вдруг понял, что пока он не сможет открыть ей свою тайну. «Сейчас не время, — думал он. — Я найду подходящий момент и расскажу Свете всё, я верю, что она поймёт меня и простит, а пока мне надо немного набраться смелости и подобрать нужные слова».***
Ночью Марио спал крепко и спокойно, проснувшись со звонком будильника. Чувствовал он себя прекрасно, да и с его давлением уже не было никаких проблем. Маруа отвёз жену в её школу и затем приехал на утреннюю тренировку своей команды. Игроки и ассистенты тут же забросали его вопросами про самочувствие, на что Марио с улыбкой отвечал, что с ним всё в порядке. Впереди у «Сибири» был заключительный матч домашней серии, причём это был матч с командой, ставшей в прошлом сезоне её самым принципиальным соперником — с московским ЦСКА. Именно с этой командой подопечные Марио провели долгий и успешный семиматчевый поединок в финальном раунде плей-офф последнего розыгрыша Кубка Гагарина, и теперь московский клуб выходил на матчи с «Сибирью» с запредельной мотивацией, настраиваясь исключительно на победу. Маруа понимал это, и тренировку своей команды он провёл качественно и очень внимательно, не отвлекаясь на посторонние мысли. Но как только он после двухчасовой работы отпустил ребят и зашёл к себе в тренерскую, он открыл в своём смартфоне приложение «Инстаграм», чтобы посмотреть, что же Милен Моро ответила на его последнее сообщение в Директ, и тут же увидел уведомление о её послании. «Я знала, что ты неглупый и здравомыслящий человек и что с тобой можно договориться, — написала Милен. — Я не тороплюсь и готова подождать, пока ты соберёшь хотя бы первую часть нужной мне суммы. Но не затягивай и не пытайся меня обмануть, и никаких штучек с полицией: я найду тебя где угодно и тогда ты узнаешь, что значит иметь дело со мной!» Милен не сбавляла свой наглый самоуверенный тон, но на сей раз Марио не испугался её угроз, более того — они даже вызвали у него улыбку. «Ты можешь гавкать сколько угодно, — неожиданно для самого себя подумал Марио по-русски. — Теперь мы найдём способ надеть на тебя намордник, и ты никого не сможешь укусить!»***
Поражение в предыдущем матче не прошло даром для новосибирского клуба. Марио и его ассистенты проделали с командой неплохую «работу над ошибками», и теперь «Сибирь» вышла на матч с ЦСКА с новыми силами и с настроем на победу. К тому же за время долгого «весеннего похода» за Кубком Гагарина новосибирцы успели хорошо изучить все «плюсы и минусы» армейцев и теперь смотрели на них как на своих основных и равных соперников. И, конечно же, немалую уверенность в себе «Сибири» придавала поддержка её фанатов — команда очень ценила эту поддержку и называла своих болельщиков «седьмым игроком на льду». Заполнившие стадион болельщики обеих команд увидели в этот вечер интересный красивый хоккей, который, впрочем, оказался скудным на заброшенные шайбы. Быстрые атаки с той и с другой стороны разбивались о безупречную оборону, и исход этого матча решила игра в неравных составах. Главный тренер «Сибири» считал именно этот компонент самым слабым в игре своей команды, и на протяжении уже второго сезона усиленно отрабатывал с подопечными и удержание счёта в меньшинстве, и особенно реализацию большинства. Его усилия уже не раз оправдывали себя в сложных и важных матчах «Сибири», и сегодня они вновь принесли свои плоды. Новосибирцы весь матч играли очень корректно, стараясь избегать ненужных удалений, но главное — они воспользовались первым же большинством, забросив шайбу в ворота соперника, а затем закрепили свой успех, когда безуспешно стремившиеся сравнять счёт и занервничавшие армейцы вновь оказались в меньшинстве из-за грубой игры одного из своих игроков. Как ни старался московский клуб спасти эту игру, ему не удалось забить ни одной шайбы, и финальная сирена возвестила о победе «Сибири» со счётом 2:0. Благодаря победе в основное время, «Сибирь» заработала три очка и теперь не просто осталась в заветной восьмёрке, дающей право играть в плей-офф, а поднялась ещё выше — на седьмое место, тем самым вселив в сердца своих болельщиков надежду на лучшее и дав всем понять, что списывать её со счёта ещё рано. Болельщики «Сибири» дружной весёлой толпой высыпали из Ледового Дворца поздравить и поприветствовать победителей, и, дождавшись своих любимцев, обменивались с ими рукопожатиями, фотографировались с ними и брали у них автографы. Но с командой в этот момент не было её главного тренера, которого, как обычно, ждала традиционная послематчевая пресс-конференция.***
— Поздравляю «Сибирь» с победой, — сказал, начиная пресс-коференцию, главный тренер ЦСКА Александр Раденин. — Правда, на месте её тренера я бы не стал сегодня ничем гордиться, потому что вместо честной битвы в этом матче все вновь увидели откровенный судейский произвол, когда наших игроков удаляли совершенно на пустом месте и в то же время не замечали нарушений правил у наших соперников. Впрочем, я уже начинаю привыкать к тому, что Континетальной Хоккейной Лиге выгодно всеми правдами и неправдами тянуть наверх посредственные команды, отсюда и судейский произвол, и двойные стандарты. Тем не менее наша задача на сезон остаётся прежней — победа в регулярном чемпионате и Кубок Гагарина, и неважно, что пока не всё получается так, как мы хотим — мы своего слова в нынешнем сезоне ещё не сказали. — Спасибо, — по обязанности поблагодарил руководитель пресс-службы «Сибири» и кивнул главному тренеру своей команды: — Марио? Маруа приготовил своё вступительное слово заранее, сразу же после матча, но сейчас он решил кое-что добавить. Что-то изменилось в нём после вчерашнего разговора с другом, вернулась утраченная уверенность в себе и появилось желание не давать себя в обиду. Да как смеет этот дерзкий мальчишка, который моложе его на пятнадцать лет, каждый раз оскорблять его команду, в самом деле?! — Я благодарен за победу и своим подопечным, показавшим сегодня тот хоккей, который «Сибирь» демонстрирует в своих лучших матчах, и нашим болельщикам, чья поддержка очень помогает нам в каждой игре, — с достоинством заговорил наставник новосибирского клуба. — Да, я горжусь нашей командой, тем более что никакого произвола и двойных стандартов в действиях арбитров я не увидел. И в отличие от моего уважаемого оппонента я не считаю «Сибирь» посредственной командой и обещаю, что она ещё покажет всё, на что способна и порадует болельщиков интересной результативной игрой. Не ожидавший такого отпора от тренера «Сибири» Раденин больше не осмелился распускать язык и отвечал на дальнейшие вопросы журналистов скромно и корректно, поэтому оставшаяся часть пресс-конференции прошла спокойно. Но когда Марио выходил из Ледового Дворца вместе с генеральным менеджером «Сибири», он вновь увидел наставника армейцев, который поджидал его у служебного входа. — Довольны? — спросил Раденин с нескрываемым злорадством. — Конечно, — спокойно ответил Марио. — Любой тренер был бы доволен, если бы его команда взяла три очка. — Понятно… Бог вам судья, — пожал плечами тренер армейцев и хотел уйти прочь, но его остановил генменеджер «Сибири». Фастовский не впервые видел столкновение Раденина с Марио и каждый раз думал: «Да что он вяжется к нам…» — Вы, я вижу, опять в своём репертуаре, — сказал Фастовский. — Видел я пресс-конференцию, и про «посредственную команду» тоже слышал. Наверное, мне как члену правления КХЛ действительно придётся принимать какие-то меры… — Не надо, Кирилл Валерьевич, мы сами разберёмся, — возразил Марио, и, обращаясь к Раденину, спросил: — Я одного не пойму: чего вам не хватает? Ощущение такое, что вы за что-то очень обижены на жизнь… — Благодарю за ваше заступничество, — усмехнулся Раденин. — Вы лучше о своей команде позаботьтесь и поразмыслите о своём тренерском будущем в случае непопадания в плей-офф. — Не научил вас, Александр Валерьевич, наш первомайский финальный матч ничему, хотя тогда в коридоре нашего Ледового Дворца у вас была прекрасная возможность призадуматься, тем более что вам было над чем подумать, — сказал Марио. — Бьём в слабое место? — Раденин даже вздрогнул и побледнел при напоминании о неприятном для него эпизоде, когда после поражения его ЦСКА в решающем матче финала Кубка Гагарина он расстроился до такой степени, что не смог сдержать слёз. — Да нет, конечно, — ответил Марио. — У меня даже мыслей не было бить в ваше слабое место, я ведь вам не враг. Я только хотел сказать, что чем выше сам себя вознесёшь — тем больнее падать. А если вы действительно за что-то обижены на жизнь, вам нужно присмотреться не к окружающим, а к себе и попробовать переосмыслить себя… да, очень многие наши проблемы именно в нас самих и заключаются. Всего доброго… до встречи на наших матчах. — Ну что вы с ним связываетесь, Марио? — спросил геменеджер, выйдя вместе с Маруа из Ледового Дворца — Обычный грубиян, невоспитанный и не умеющий себя вести, не стоит даже обращать на него внимание. — А мне даже жалко его немножко, Кирилл Валерьевич, — сказал Марио, и, заметив недоумение на лице собеседника, пояснил: — Он не просто не умеющий себя вести грубиян, он несчастный человек, не живущий в мире даже с самим собой.***
Уже завтра утром хоккейный ЦСКА должен был вылететь в Омск, где его через два дня ждал матч с местным «Авангардом», а сейчас, после игры с «Сибирью», игроки и тренерский штаб московского клуба направились к предоставленному им автобусу, который должен был отвезти их в гостиницу. Однако главный тренер ЦСКА Александр Раденин стоял у служебного входа Ледового Дворца Спорта «Сибирь», крепко призадумавшись. Что-то изменилось в нём сразу после разговора с наставником «Сибири» — Раденин даже не понял, что же именно, но чувствовал, что он уже никогда не будет прежним. У припаркованного неподалёку чёрного «Феррари» стояла женщина в фанатском наряде с символикой «Сибири», и подошедший к ней наставник новосибирского клуба обнял её, а затем они о чём-то заговорили друг с другом — Раденин не слышал, о чём они говорят, но почувствовал, что этот разговор очень тёплый и душевный. Как многие люди хоккейного мира, он читал на спортивных сайтах о состоявшейся прошедшим летом свадьбе главного тренера «Сибири» и его преданной русской болельщицы и догадался, что женщина-фанатка, дождавшаяся наставника новосибирской команды у его машины, и есть его жена — Светлана Маруа. Раденин смотрел на то, как Марио обнимает свою жену, на то, как оба они о чём-то разговаривают и садятся в свой «Феррари» и чувствовал невольную зависть к их семейному счастью, но эта зависть вызывала у него не злость и не досаду, а печаль. Сейчас тренер «Сибири» и его жена поедут домой, где их ждут семейный уют и совместная жизнь… а что же ждёт его, Раденина? Ночь в гостинице, затем вылет на следующую выездную игру, а затем возвращение в Москву, домашние матчи и работа на базе команды, ну а потом снова череда выездных и домашних матчей — и так до бесконечности. Кто встретит его после матчей, кто разделит с ним радость побед и поддержит при проигрышах, кто будет рядом в радости и в горе? Некому… его ждут только телефонные разговоры с родителями, живущими в одном из небольших российских городов, и общение с ними по скайпу. Тренер армейцев постоянно поддерживал с ними связь и навещал их при первой же возможности, но ему хотелось бывать в родном доме гораздо чаще, чем это позволяла его карьера игрока и тренера с её постоянными матчами, сборами и разъездами. Раденин часто чувствовал, как ему не хватает домашнего уюта и как ему хочется любимых с детства сырников со сметаной или со сгущёнкой… Больше тридцати лет назад родители отдали мальчика в хоккейную секцию, полагая, что занятия спортом пойдут ему на пользу. Семя упало на добрую почву, и удача сопутствовала Раденину на протяжении всей его карьеры — успехи в детских и юниорских соревнованиях, выступление в Континентальной Хоккейной Лиге и капитанство в легендарном ЦСКА, игра за сборную России и золото двух чемпионатов мира… Когда же он завершил карьеру игрока, его ждало то, что дано далеко не каждому — он стал главным тренером самого знаменитого и титулованного российского клуба. Казалось бы, о чём ещё можно мечтать… но почему всё не так, как у людей? Почему с ним связано столько скандалов, что их хватило бы на всю Континентальную Хоккейную Лигу? Почему его всегда так ненавидели любители хоккея? Да, именно ненавидели и до сих пор ненавидят: когда в его бытность игроком он шёл в атаку на ворота соперников, болельщики этих команд часто освистывали его, а на спортфорумах его буквально поливали грязью и продолжают заниматься этим до сих пор. И почему журналисты говорят о нём хорошие вещи только упоминая о его игровых и тренерских заслугах, но никогда не пишут ни единого доброго слова о его человеческих качествах? Да даже личная жизнь у него не складывается… вернее, вначале всё было неплохо, но всё закончилось разводом уже через два года после свадьбы: жена ушла от него, заявив, что жить с таким человеком невозможно. На тренера армейцев нахлынули воспоминания обо всех его неприятностях и жизненных неудачах, и от этих мыслей ему стало очень грустно. Пожалуй, впервые в жизни Раденин думал о том, что он во многом был и бывает не прав. Правильные слова сказал Марио Маруа, тренер «Сибири» — причины своих неудач надо в первую очередь искать в себе, и скорее всего, вся проблема Раденина именно в нём самом, точнее в его характере. Да, нужно переосмыслить себя и постараться хоть как-то измениться… ещё не поздно, ведь ему всего тридцать шесть, ещё вся жизнь впереди. А может быть, не стоит всё усложнять и заниматься самокопанием, а надо просто жить, следуя старому доброму принципу «Относись к людям так, как ты хотел бы, чтобы они относились к тебе»? Машина супругов Маруа уже отъехала от Ледового Дворца и скрылась из вида, а Раденин всё стоял на том же месте, глядя ей вслед и погрузившись в свои раздумья. Он простоял бы так ещё очень долго, если бы его не окликнул генменеджер ЦСКА, сказавший, что если автобус с командой уедет без него, ему придётся своим ходом добираться до гостиницы…