В жизни всегда есть место... чему-нибудь еще

- Эй, нищеброд! – раздалось за спиной. Ричард вздрогнул и обернулся. Сзади стояли Эстебан и его свита. Все трое довольно гоготали. - Бомжик, хочешь дошик? - Хватит вам уже, - ледяным тоном произнес Валентин Придд, проходя мимо, - как в школе, глупо так себя вести. Троица загоготала еще сильнее. - Окделл, ты как до жизни такой докатился, а? Чего не остался в своем Надоре? Коров пасти, там, или еще что? - Там все коровы с голоду подохли, - ответил рыжий Манрик. Все буквально падали на пол от хохота. Ричард покраснел и уже готов был сбежать, но они преградили дорогу в раздевалку: - Куда же вы, господин нищеброд? Хотите, милостыню подам? Сколько, а? - У вас, Колиньяр, столько на карте не будет, - послышался знакомый голос. Рокэ подошел к студенческой гардеробной, где разворачивалась эта несмешная комедия: - Ричард, и вы, господа, идите в аудиторию. Семинар начнется через пять минут. - Успеем, - ответил рыжий. А Дик, благодарный за спасение, пошел следом за Рокэ.       Занятие шло своим чередом. Только Рокэ не мог понять, почему сидевший впереди Арно вертится, поминутно оборачиваясь назад. На галерку, где устроилась колиньяровская компания. - Господин Савиньяк, te sientes incómodo?(вам неудобно сидеть?) Арно встал – точно, как вчерашний школьник. И совершенно открыто обернулся и улыбнулся кому-то. Самый маленький в группе, худенький, он пошел явно не в братьев. Светлые «савиньяковские» кудряшки падали сзади на шею и доходили почти до плеч. Сзади его можно было принять за спортивную девушку. - Надеюсь, с вами все в порядке. Садитесь, vamos a continuar.(продолжим занятие) День шел - занятие одно за другим. Старшекурсники вели себя куда серьезнее, чем новички. Многие уже работали, у многих были семьи, дети… Некоторым кэналли был нужен для работы, там требовался «деловой язык». Много терминов, в которых порой легко было запутаться. Рокэ помогал, объяснял, попутно сам изучая и юриспруденцию, и таможенное дело. Обед, как обычно, пропустился сам собой. В три пополудни его вызвал Дорак. - Господин Алва, хочу вас предупредить – сегодня ваше дежурство. Эти дежурства были обязательны для каждого из педсостава. Рокэ считал их огромной дуростью, но таково было распоряжение Высокого Совета. И продолжалось оно аж до девяти вечера, когда двери «Голгофы» закрывались до восьми утра следующего дня. Оставался лишь ночной сторож. Который приходил к девяти, а рано утром уходил. Но его в последние месяцы тоже не было – отчего-то сторожа увольнялись после трех-четырех дежурств. - Моё? Я ж просил, никаких дежурств. Думаете, садик будет работать до девяти? - Ничего не могу сделать – развел руками Квентин, - дежурства расписаны, в прошлом году я как-то старался освободить вас, господин Алва. Но в этом не получается. За вас дежурил мэтр Шабли, он согласился, за плату, конечно. Но сейчас он в больнице. Заменить вас некем. Мысленно помянув всех Изначальных Тварей, Рокэ сообщил об отмене последнего факультатива. Точнее, объединил обе группы. Это было неудобно, слишком много народа. Но делать нечего – надо забрать дочек и взять с собой на работу. Девочки запрыгали: - Ура! Ура! Едем на работу к папе. - В У-нивер-си-тет! - Пап, а там есть с кем играть? - Нет, но вы можете взять свои игрушки с собой. Домой заезжать было некогда, пришлось купить по альбому, пачку фломастеров и карандаши. Еще Барбара выбрала себе плюшевого тигренка, а Габри – машинку. Она намного любила «мальчуковые» игрушки. - Тигр будет кататься в машине, - объяснила она. Покормить их пришлось в буфете. Обе глядели во все глаза и с аппетитом ели немудреные студенческие блюда. - Папа, тут все та-ак вкусно! - Намного вкуснее, чем в садике. - Там запеканка противная. - Ага, и омлет. - И пенки на молоке. Фууу. Габри скривилась. Сейчас она была – копия маленький Росио. Он в детстве, да и сейчас, терпеть не мог теплое молоко. Кто вообще решил, что его надо греть? Рокэ провел девочек по всем этажам, позволил попрыгать в спортзале, побегать по гулким пустым коридорам. Заглянули на репетицию студенческого хора, на театральное объединение, где малышек приняли с восторгом. Дали померить маски, и Алва охотно пофоткал дочек на телефон. К восьми вечера здание опустело полностью. В начале девятого закрылись последние двери, осталась лишь входная. Маленькая «привратницкая» у входа, точнее, комната охраны, судя по всему, явно не была пустой. Кто-то там был… и затаился, слыша шаги и разговоры. Это насторожило Алву. Один бы он не опасался никого и ничего, но рядом были дети. - Выходи! Он посветил фонариком в двери. Из «привратницкой» вышел… Ричард Окделл. - Простите, господин Алва, - сказал он, щурясь на свет фонарика, - я только не сообщайте господину Дораку, меня выгонят. Я ничего плохого не делал, просто… когда я поселился, меня предупредили, что нет общежития для студентов. Дядя с тетей пообещали взять меня к себе на время учебы. Но они забрали маму тети Аурелии, и мне там даже негде спать. И еще… она ходит по ночам, а я постелил матрас в коридоре… Дик тараторил, по-прежнему испуганно глядя на Рокэ. Девочки стояли рядом с отцом и с интересом поглядывали на молодого надорца. - Все понятно юноша. Жить вам негде, и вы решили ночевать тут, на диване. - Да, я уже два дня… то есть две ночи… - Собирайте свои вещи, если они у вас есть. И, увидев испуганные глаза Дика, добавил: - Переночуете у меня, квартира просторная, места всем хватит. Габри и Барбара отреагировали на это дружным «Ура»! Они думали, что можно будет поиграть с таким большим другом. Но Рокэ был непреклонен. Едем домой и спать.