Без карты

ДЕНЬ СЕДЬМОЙ: ГУСТАВИЯ, СЕН-БАРТС Клаус бодрствует уже несколько минут, но не спешит вставать с постели. Он лежит на спине, а Кэролайн растянулась наполовину на животе, наполовину на нем, ее нога перекинута через его. Они сбросили одеяла, их общего тепла тела достаточно, чтобы им было комфортно. Прошлой ночью его руки впервые блуждали, и Клаус знает, что ему, вероятно, следует пошевелить ими до того, как Кэролайн проснется. Его левая рука скользнула вверх по задней части рубашки, которую она носит, и мягкость ее кожи взывает к нему, когда он лениво обводит впадину на ее пояснице. Когда она шевелится, Клаус напрягается, ожидая, что она отвернется и бросит саркастические колкости, как она делала почти каждое другое утро, когда они вот так просыпались. Каждый раз это немного задевало. Самооценка Клауса более чем здорова, слишком здорова, сказали бы некоторые люди, но то, что женщина, которая тебе нравится, обращается с тобой так, как будто ты отвратителен, - это удар. Поэтому он приятно удивлен, когда она просто отодвигается в сторону, подавляя зевоту, прижимаясь к нему. Она потягивается, изгиб ее спины сильнее прижимает ее груди к его боку. Клаус не уверен, воображает ли он ощущение твердых, напряженных сосков, принимает ли это желаемое за действительное, вызванное тем, как он заставил себя вести себя легко и сдержанно прошлой ночью. Он все равно реагирует, и ему ничего так не хочется, как снова уложить ее на себя. Он позволил себе только поцелуй, прежде чем пожелать спокойной ночи, его тело буквально кричало на него в возбужденном протесте. Его мозг подключился, когда Кэролайн вышла из ванной, одетая в желтое, так похожее на крошечное бикини, которым она дразнила его. Но пижама была облегающей и кружевной, и Клаус не позволил себе присмотреться достаточно близко, чтобы убедиться, что кружево прозрачное, прежде чем выключить свет. Он почувствовал ее легкое замешательство, особенно когда держался на расстоянии, когда они засыпали. Но в прошлом у них не очень хорошо получалось сразу перейти к сексу. И как бы ему ни хотелось пойти туда снова, он колеблется. Он не совсем уверен, что избавился от всех сомнений Кэролайн, и Клаус намерен это сделать, прежде чем снова овладеет ею в таком состоянии. Он хочет, чтобы она думала о нем и о том удовольствии, которое он планирует ей доставить, а не отвлекалась на беспокойство о том, что произойдет потом. Она издает легкий стон, когда двигается, но Клаус приятно удивлен, когда вместо того, чтобы отступить, Кэролайн устраивается рядом с ним, ее голова все еще покоится на его плече. - Доброе утро. – пробормотала она. Клаус прочищает горло и отвечает на приветствие, останавливая движения пальцев. Она протестующе бормочет, откидывается назад, прижимаясь к его руке. - Нет, не останавливайся. Это мило. - Ее собственная рука начала двигаться, кончики пальцев блуждают по его боку, и Клаус напрягается, когда она приближается к особенно чувствительной области. Ее рука останавливается, и она медленно поднимает голову, с подозрением глядя. - Подожди, Клаус Майклсон действительно боится щекотки? Он борется с тем, чтобы не реагировать, не отрицать это слишком поспешно. - Конечно, нет, - говорит он, но Кэролайн не обманешь, ее глаза загораются, а губы кривит лукавая усмешка. - О, правда, - говорит она, растягивая гласные, - так что не будет иметь значения, если я просто... Клаус чувствует, как она напрягается, как раз перед тем, как нанести удар, и он быстро двигается, прижимая ее руку к своему боку. - Ты уверена, что хочешь начать это, Кэролайн? Мне бы не хотелось мстить! - Может быть, я не боюсь щекотки. - Все боятся. Где-то. Нужно просто найти правильное место. - Клаус усмехается. - Хм. Там есть совершенно грязная шутка о том, что ты исследуешь мои дела, но я слишком леди, чтобы сделать это. - Кэролайн наклоняет голову с задумчивым выражением лица. Клаус на это прыскает со смеху, и Кэролайн пользуется тем, что он отвлекся, закидывает ногу ему на талию и садится, аккуратно прижимая одну из его рук к своей голени. Ее рука прижимается к тому месту, которое она нашла. Клаус непроизвольно ерзает, стискивая челюсти, чтобы удержаться от смеха, и борется, чтобы вырваться. Кэролайн сжимает свои бедра вокруг его бедер, легко избегая того, чтобы ее сбросили. Он тянется к ней, хватает за руки, но ей удается увернуться, легко отмахиваясь от его единственной руки. Она отпускает, и Клаус ловит себя на том, что задыхается, но ее пальцы быстро пробираются под его футболку. Он ожидает нападения, но легкие поглаживания, которые она наносит на его кожу, почти хуже. Он борется с дрожью и вздрагивает, когда она задевает слишком близко то место, где ему щекотно. Но есть что-то в том, как она смотрит на него, в тяжести ее взгляда, посылающего маленькие струйки тепла, пробегающие по его телу. Его сердцебиение учащается, и он вот-вот начнет извиваться по совсем другим причинам. Клаус не сводит глаз с ее лица, уверенный, что если он посмотрит вниз, то проиграет битву со своим либидо. Шорты, которые она надевала в постель, были малы, и он знает, что сможет увидеть большую часть ее бедер, как бы она ни была расположена. Он помнит вкус кожи там, ее твердость под его зубами. Он дышит неглубоко, старается не двигаться, потому что, если она отодвинется назад больше чем на пару сантиметров, она будет касаться его члена, наполовину твердого с тех пор, как он проснулся, полностью готового с тех пор, как она оседлала его. И хотя она, должно быть, более чем осознает, как она влияет на него, не могла не заметить этого, деля постель, как они это делали, он не хочет усиливать растущее напряжение между ними. Кэролайн смотрит на него сверху вниз, кудри растрепаны и спутаны вокруг ее лица, как будто она хочет поглотить его. Голубизна ее глаз потемнела, и на лице больше нет веселья, хотя губы приоткрыты, и она дышит немного быстрее, чем обычно. Ее груди соблазнительно вздымаются под глубоким v-образным вырезом топа, который на ней надет. Она наклоняется вперед, упираясь руками по обе стороны от его головы, и Клаус проклинает себя, но отворачивается. Он громко сглатывает и бормочет. - Это плохая идея, дорогая. Кэролайн продолжает двигаться, скользя носом по его горлу, имитируя то, что он сделал с ней тем вторым утром. - Почему бы и нет? - прижимаясь к коже его ключицы, движение ее губ, влажное прикосновение ее языка к кости заставляют его сжать руку в простынях. - Пожалей мужчину, Кэролайн. Мне очень трудно не перевернуть тебя и не сорвать эту тонкую штуку, которую ты называешь пижамой. - Его голос понизился, огрубел. - Свежая новость, Клаус. Меня бы это вполне устроило. Клаус стискивает зубы, молча проклиная себя за то, что собирается сделать. Тыльная сторона ее пальцев касается его живота, обвивая край его футболки. - Но я не такой, любимая. - он в спешке выдавливает слова.

________________________________________

Кэролайн немедленно замирает и пытается слезть с него, потому что "нет" всегда означает "нет", это знал любой идиот. Но Клаус останавливает ее, садясь и хватая за талию. - Эй, эй. Не так быстро. - Теперь, кто подает смешанные сигналы? Если ты хочешь, чтобы я перестала приставать к тебе, тебе действительно следует отпустить меня. - Кэролайн делает паузу, стоя на коленях, стараясь держаться подальше от него. - Я уверен, что не сказал "приставала". И, если ты думаешь, что я не получал удовольствия, ты сумасшедшая. Кэролайн закатывает глаза, сильнее прижимаясь к нему, так как он, кажется, не хочет позволять ей вставать. Она чувствует, как сильно он "наслаждался собой". Так и подмывает прижаться к нему, проверить, насколько он предан всей этой затее с остановкой, но его хватка крепче, как будто Клаус может сказать, о чем она думает. - Так в чем проблема? - удивляется Кэролайн. - Ты хочешь меня. Я хочу тебя. Секс - это логическое завершение. - Я просто думаю, что нам следует немного подождать, прежде чем стать более близкими. Она отодвигается, изучая его лицо, но он кажется совершенно серьезным. Кэролайн не может удержаться, чтобы не выпалить "Почему?" Она удивлена и немного разочарована. Ладно, хорошо, больше, чем совсем чуть-чуть. Если она в чем-то и уверена, так это в том, что Клаус продолжал проявлять сексуальный интерес. Вчера, когда она сняла платье на пляже, он почти изобразил мультяшные глаза, вылезающие из головы. Он показал свою привлекательность почти с самого их первого знакомства, произнес эти слова в этой самой поездке. Она отрицала свою собственную привлекательность, как бы бессмысленно это ни было, и не видит смысла продолжать это делать. Кэролайн привыкла просыпаться возбужденной, и это утро не исключение. И оставаться в постели весь день, делая больше, чем просто случайно обниматься, имеет определенную привлекательность. - Мы быстро перешли на свадьбу Ребекки, Кэролайн. - Клаус отводит взгляд, выглядя немного смущенным. - И что? - спрашивает Кэролайн, потому что она помнит. Его рот на ней был чертовски невероятен, и она определенно хотела бы повторить представление. И вернуть должок. Потому что она была такой вежливой. - И я полностью уверен, что мы совместимы в этой области. Так что я не вижу необходимости спешить. Вчера ты высказала замечательную мысль о том, как мало мы знаем друг друга. Я думаю, что мы начали, но я хочу узнать о тебе гораздо больше. Кэролайн обдумывает это. С одной стороны: очаровательно милый и совсем не такой, какого она ожидала от Клауса несмотря на то, что он оказался большим, чем распутный придурок, каким она его ожидала увидеть. С другой стороны: она хочет его. Плохого. - И, - продолжает Клаус, изучая ее реакцию, - я не думаю, что ты уверена, что это будет нечто большее, чем просто увлечение на каникулах. И я бы хотел, чтобы это было таким. Тьфу. Снова эта раздражающе точная проницательность. Кэролайн старается, она действительно старается. Но есть настойчивый тихий голосок, подпитывающий ее сомнения, говорящий ей, что ей было бы удобно, что если бы вокруг было больше одиноких женщин, что если бы они не застряли в одной комнате, Клаус не посмотрел бы дважды в ее сторону. Хотя он становится все слабее. И тот факт, что он не переходит к сексу, хотя явно этого хочет, должен что-то значить, верно? - У тебя ведь нет тайных способностей к чтению мыслей, не так ли? Потому что это то, что мне нужно, чтобы ты раскрыл. Девушке нравится немного уединения, ты знаешь? - Кэролайн пытается обратить это в шутку. - У тебя выразительное лицо, милая. Телепатия не нужна. Это еще один намек на то, что он обращает на нее внимание, еще один маленький намек на то, что это может быть реально. Это одновременно и пугает, и волнует. - Хорошо, - говорит ему Кэролайн, - если ты этого хочешь, я не буду спорить. - У нее была не одна попытка уговорить пойти дальше, чем она хотела. Она не собиралась быть подонком. Но у нее были вопросы, и она сказала об этом Клаусу. - Я бы и не ожидал ничего другого, - снисходительно ответил Клаус, - Стреляй. - Какая у меня здесь временная шкала? - Кэролайн спрашивает. - Я не думаю, что мне когда-либо приходилось работать, чтобы затащить парня в штаны, так как насчет подсказки? Мне нужно расспрашивать тебя? Это что-то вроде правила трех свиданий? У нас есть общее слово? Ты говоришь "жираф", и сейчас самое время обнажиться? Что-то вроде этого? - Я признаю, что не думал так далеко заранее. - Клаус со смехом откинулся на кровать, заложил руки за голову и посмотрел на нее снизу вверх. - Ну что ж, начинай думать. Мне нравятся планы. И расписания. И крайние сроки. - И мне нравится спонтанность, если ты помнишь. - Я уже упоминала, как меня это раздражает? - Кэролайн, может быть, и смотрит немного свирепо, но Клаус только усмехается, ямочки на щеках выставлены напоказ. - Мы с тобой оба знаем, что тебе понравились мои небольшие отклонения от твоего маршрута. - Она не может отрицать этого, не будучи большой жирной лгуньей, и они оба это знают. - Хорошо, хорошо, мы будем играть на слух. Но мы здесь говорим о правилах средней школы? Держаться за руки и, может быть, случайно поцеловаться? Будет ли это обманом, если я достану нижнее белье "большие пушки"? Взгляд Клауса скользит вниз. Кэролайн знает, что мало что скрывает, и читает явную признательность в его взгляде. - Маленькая пижама, которую ты носишь, - это не большие пушки? - О нет. Нисколько. Это пистолет от малого до среднего калибра. Там гораздо меньше ткани, для больших пушек. - Кэролайн пренебрежительно машет рукой. - Ну, я думаю, мы уже далеко за пределами средней школы, так что делай все, что в твоих силах. - Клаус резко вдыхает, на его лице отчетливо проступает интерес. Это вызов, и Кэролайн действительно их любит. Она почти уверена, что Клаус тоже это знает. Она даже не пытается скрыть ухмылку. - Я обещала черное и кружевное, не так ли? Хотя в бутике была эта красная штучка с ремешками, которая выглядела интригующе... - Кэролайн многозначительно замолкает, поднимая руку, чтобы провести по ключице. - Постарайся держать себя в руках. - Глаза Клауса горят, он наблюдает за ней. - Хотя это совсем не весело. Но чтобы уточнить, я могу флиртовать и соблазнять, и пытаться заставить тебя расколоться, сколько душе угодно? - Я с нетерпением жду этого, любимая. Но я взрослый мужчина, вполне способный контролировать себя. В нем чувствовалась самодовольная уверенность, и Кэролайн уже планировала заставить его проглотить эти слова. Но она последует его совету и подумает об этом как о марафоне. И это не спринт. - Мы должны встать. Должно быть, уже поздно, - Кэролайн наклоняется над Клаусом, не так уж случайно прижимаясь к нему. Его глаза зажмуриваются, а голова откидывается на подушку. Она хватает его телефон, проверяя время. - Да. У нас есть сорок минут. Я сбегаю за едой. - Она вращает бедрами под видом растяжки, и у Клауса вырывается тихий стон. - Тебе, наверное, нужно позаботиться об этом, прежде чем ты выйдешь из комнаты. Он качает головой, глядя на нее, на его лице появляется озорной взгляд, и он садится. Он подтягивает колени под себя, обнимает ее за талию, заставляя ее вцепиться в его плечи для равновесия. Клаус прижимает ее ближе, а затем переворачивает на спину, нависая над ней. - Кто-нибудь когда-нибудь говорил тебе, что ты немного злая, Кэролайн Форбс? - На самом деле я часто это понимаю, - с гордостью произносит она, потому что она намерена использовать все инструменты в своем арсенале против Клауса, и она подозревает, что ей будет очень весело. - Честно предупреждаю, любимая. Все, что ты можешь сделать, я могу сделать лучше. - О, правда? - Кэролайн приподнимает бровь, услышав это. - Я тоже не так легко отступаю от трудностей. - Клаус кивает, медленно и уверенно. Кэролайн собирается отпустить колкость о том, что яйца не для женщин, возможно, это блеф, но, может быть, он этого не узнает, Когда Клаус наклоняется, так медленно, что она не может не задержать дыхание. Он мимолетно прикасается губами к ее губам, прежде чем спуститься ниже, находя местечко на ее шее, которое вырывает у нее вздох, когда его язык касается ее, ее бедра выгибаются навстречу, когда он использует зубы. А потом он отрывается от нее, и ее глаза в замешательстве распахиваются. Клаус стоит рядом с кроватью, его взгляд скользит по ней, он выглядит довольным собой. - Мы назовем это ничьей, да? Кэролайн вроде как хочется закричать в подушку, но она не добавит ему удовольствия. Она приподнимается на локтях и бросает на него самый непристойный взгляд, на который только способна. Клаус просто смеется и поворачивается в сторону ванной. - Я знала, что должна была взять с собой вибратор. - Откидываясь назад, бормочет Кэролайн. - Я это слышал, - кричит Клаус, не оборачиваясь. - Ты должен был это слышать! - Кэролайн говорит ему, как раз перед тем, как дверь ванной закрывается, но не раньше, чем она слышит его смех. Боже, на что она только что согласилась? Никакого секса, просто старое доброе знакомство друг с другом? С капелькой попыток свести друг друга с ума, просто ради забавы? Она была либо гением, либо идиоткой.

________________________________________

Он одет, когда Кэролайн возвращается в комнату с кофе и завтраком, Она в шортах и одной из его рубашек – он чуть не проглотил язык, когда она вошла в дверь, и маленькая ухмылка, которую она выстрелила в него, означала, что она заметила. Он включил свой ноутбук. - Кофе, черный с одним кусочком сахара. Ты не единственный, кто обращает на это внимание. Она оставила верхние пуговицы расстегнутыми, и когда она наклоняется, чтобы передать ему кофе, Клаус видит верхнюю выпуклость ее груди. Есть слабая грань между бледной кожей, которая была защищена от солнца, и легким загаром, который она приобрела. У Клауса мелькает короткая вспышка фантазии, как он проводит эту линию языком, и он благодарен, что ноутбук закрывает его промежность. Он ожидает, что Кэролайн скажет что-нибудь еще, что-нибудь кокетливое или наводящее на размышления, но она этого не делает. Просто обещает быть быстрой и исчезает в ванной. Он не сводит глаз с экрана, на всякий случай, пока она берет страницу из его книги, и скидывает рубашку до того, как дверь надежно закроется. Клаус открывает iTunes и надевает наушники, чтобы у него не возникло соблазна напрячься, чтобы услышать, что она делает в ванной. Просто на всякий случай. Это не трусость, говорит он себе. Просто разумное стратегическое решение. Потому что именно он сделал заявление "никакого секса". И будь он проклят, если нарушит его меньше, чем через час. Он заставляет себя отвлечься от мыслей о Кэролайн и о том, что она может делать, а может и не делать, будучи отделенной от него только стеной и дверью. К счастью, его электронная почта предлагает несколько отвлекающих факторов. Клаус получил тревожное количество сообщений от Ребекки, с тех пор как он в последний раз проверял, и несколько от Стефана. Он просматривает их, на самом деле не читая, потому что знает Ребекку достаточно хорошо, чтобы в этом не было необходимости. Его сестра никогда хорошо не справлялась со скукой, и Клаус подозревает, что вмешательство в его дела в настоящее время является ее основным источником развлечения. Электронные письма спрашивают о поездке, о Кэролайн, с течением времени становясь все более раздражительными, и Ребекка ничего не получает в ответ. Стефан более вежлив, но в них есть что-то долготерпеливое. Очевидно, что он не заботится о вещах так, как это делает Ребекка, а просто спрашивает в надежде, что какая-то информация облегчит общение с Ребеккой. Клаус пишет короткое электронное письмо, спрашивая о том, как Ребекка справлялась со своей травмой, он бы поставил деньги на "не очень хорошо", и подробно описывает поездку, но умалчивает о любых личных событиях. В конце концов, таково было желание Кэролайн, и он не хочет поощрять любопытство Ребекки. Он определенно услышит об этом, но, по крайней мере, Ребекка не сможет ругать его лично больше недели. Может быть, она будет счастлива увидеть его и забудет свой гнев? Клаус сомневается в этом. Он прикрепляет несколько фотографий из поездки на байдарках, прежде чем отправить электронное письмо. Он отвечает на другое от Элайджи, а затем одному от своего помощника, прося разъяснить некоторые инструкции, оставленные Клаусом. Он поглощен сообщением, от Хенрика, когда у него вынимают наушники из ушей. - Ты готов? - Клаус слегка подпрыгивает, обнаружив прямо перед собой Кэролайн, с любопытством склонившую голову набок, с сумкой, перекинутой через плечо. Она улыбается. - Извини. Не хотела тебя напугать. - Все в порядке. Ты не возражаешь, если я сначала закончу это письмо? - Нет. У нас есть немного времени. Срочная работа? - Кэролайн пожимает плечами, устраивается рядом с ним на кровати, скрестив ноги, хлопчатобумажное платье, которое она надела, высоко задралось на бедре. - Нет, - Клаусу удается отвести от нее взгляд, и он продолжает печатать, отвечая. - Хенрик. Это его последний год в школе, и он беспокоится об экзаменах. - И он твой любимчик. - Она говорит это так, как будто это общеизвестный факт. - Почему ты так говоришь? - удивляется Клаус. - Просто предположение? Может быть, я ошибаюсь. Он держался довольно близко к тебе на свадьбе. И Ребекка говорит, что он проводит у тебя больше времени, чем в доме твоих родителей. - Кэролайн вставила один из наушников в ухо и одобрительно кивает его выбору, прежде чем ответить. - Ты не ошибаешься. Только не говори Беке. - Я обещаю. Он казался милым ребенком. Меня потрясло, как сильно он был похож на Кола, а потом каким тихим и вежливым он был. - Кэролайн издает тихий смешок. - Ммм. Это определенно не те качества, которыми обладает Кол. Но да, Хенрик потрясающий, и мы все им очень гордимся. Кэролайн на мгновение замолкает, украдкой бросая на него взгляды. - Могу я спросить, почему он проводит с тобой так много времени? Вместо твоих родителей? Это не та тема, с которой Клаусу вполне комфортно – поддерживать внешность, никогда не говорить плохо о семье – это вещи, которые были вбиты в него и его братьев и сестер с самого раннего возраста. Но он доверяет Кэролайн, знает, что она порядочный человек, и что, если он ожидает, что она откроется и доверится ему в ответ, он тоже должен поделиться вещами, даже теми, которые заставляют его чувствовать себя неловко. - Ты можешь. Это трудно объяснить. У моих родителей своя жизнь. Они работают, путешествуют. Хенрик не был запланирован. Он на девять лет младше Беки, а Бека, Кол и я близки по возрасту. Я думаю, им немного надоело воспитывать детей, когда появился Хенрик. - И ты делаешь все возможное, чтобы он не чувствовал себя нежеланным. - Что-то в этом роде. - Клаус кивает, испытывая облегчение от ее легкого согласия, от того, что она не настаивала на большем. - Это мило. Раньше я жалела, что у меня нет братьев и сестер. Быть единственным ребенком в семье немного одиноко. Хотя, по словам Ребекки, братья - это скорее проклятие, чем благословение. Клаус не может сдержать недоверчивый звук, который он издает, хотя он делает пометку спросить ее о ее родителях позже. - Ну, она не знает, были бы сестры лучше, не так ли? И если кто и является проклятием, так это Ребекка. Кэролайн игриво толкает его локтем, прежде чем вставить второй наушник. - Закончи свое электронное письмо. Если мы опоздаем, я скажу ей, что ты это сказал.