Рецепт рождественского чуда

– Что ж, – протянул Джек, глядя, как Ричмонд-авеню исчезает за поворотом, – полагаю, у тебя есть какой-то гениальный план, для которого понадобилось моё похищение. Может, просветишь? – Ты мой счастливый талисман. – Что, прости? – За сегодняшний день моя работа дважды висела на волоске, и ты дважды появлялся и всё налаживалось. Извини, но мне придётся попросить тебя съездить со мной за вторым кондитером. У меня должна быть гарантия, что он не сломает себе по дороге ногу или ещё что-нибудь. – Да это просто смешно! Вы слышали? – спросил он хмурого таксиста. – Я стал жертвой суеверия! – Эй! Если бы ты знал, сколько раз моё Рождество шло под откос, ты бы не обвинял меня в суеверности, – проворчала Мерида, снова набирая номер и снова стирая его. – Проклятье! Я не помню номер этого Иккинга! Помню, что первые цифры были… А вот последние пять… Кажется, там были единицы, и… Я несколько раз выписывала этот номер, неужели не запомнила? – Чувствую, я об этом ещё пожалею, – вздохнул Джек, закрыл глаза и сжал пальцами переносицу. – Попробуй набрать пару цифр наудачу… Например, 62 151. Мерида последовала его совету. Спустя пару секунду из трубки послышалось «Некоторые новости, мисс Данброх?» Мерида взглянула на Джека с таким восторгом, будто он с первой попытки взломал сейф с золотом. – Я же говорила! Ты правда приносишь удачу! – …Точно пожалею. Впрочем, пока она быстро выясняла у Иккинга его адрес, Джек смотрел на неё скорее с удивлением и задумчивостью, чем раздражённо. Он пробормотал: – Ладно… похоже, есть что-то, что не могу предугадать даже я. Это может оказаться забавным. – Что? – Ничего, – хмыкнул он. – Так уж и быть, составлю тебе компанию. – Спасибо! Можешь считать меня сумасшедшей, но – спасибо! – Да пожалуйста. Кем меня только не называли – и исчадием ада, и ангелом-хранителем – но вот талисманом впервые... Что дальше? Перепутают с Санта-Клаусом? – Если ты наденешь бороду и будешь говорить «хо-хо-хо» – точно перепутают. – Санта никогда не говорил «хо-хо-хо»! – возмутился Джек. – Это киношное клише. – А ты, можно подумать, об этом от него лично узнал. – Я отвечу метафорически, благородным молчанием. – Ха! – А что ты там говорила про прошлые разы, когда твоё Рождество не удавалось? – Не удавалось? Это ещё мягко сказано, – скривилась Мерида. – Не люблю это время. – Почему? – удивился Джек. – Дай угадаю. Всеобщая суматоха? Куча пластиковых одноразовых украшений? Один и тот же набор песен? – Нет, нет и нет. – А вот меня именно это и расстраивает. Какая причина у тебя? – Да ладно, ты не поверишь. Скажешь, что это всё «суеверия», – передразнила она его. – Обещаю, в этот раз смеяться не буду. – Ну хорошо. Каждый раз под Рождество что-то идёт не так. Либо я что-то порчу, либо оно само. Бывают более-менее нормальные года, но это скорее исключение. – Прямо-таки и само? Или всё же не без твоей помощи? – она стукнула ухмыляющегося парня по плечу. – Ты обещал не смеяться! – Я солгал. О, глянь, она уже нас ждёт! – Кто? – Рапунцель, конечно. Привет, Рапунцель! Она действительно стояла на улице, теребя косу. На её лице мелькнуло удивление и радость узнавания, когда она увидела Джека, махавшего что есть сил из такси. – Так вот чьих рук это дело, – догадалась она. – Мерида, это Рапунцель, Рапунцель, это Мерида, – быстро представил он их. – Как видишь, торт понадобился не мне, а одной моей хорошей знакомой. – На самом деле я его вижу второй раз в жизни, – сообщила Мерида, когда Рапс села рядом с водителем. – Приятно познакомиться. – …Погоди, а как же воспоминания детства? А тёплые школьные годы? А наша поездка в Большой каньон на мой день рождения? – спросил Джек, схватившись за сердце. – Вот так взяла и обнулила нашу многолетнюю дружбу? – Когда ты был таксистом, ты был менее разговорчивым. – Взаимно рада знакомству. На самом деле я тоже вижу его второй раз в жизни, – дружелюбно ответила Рапунцель. – Ну что, поехали? – Вы все просто чокнутые, – буркнул водитель. В салоне повисла пауза, точно все вспомнили, что он тоже здесь. – Так… как же вы познакомились? – спросила Мерида, чтобы заполнить тишину. – Ну, я сегодня утром украшала нашу витрину композицией из пряников и марципана, мы разговорились, и он взял мой номер телефона. Дескать, на случай, если ему понадобится торт. Правда, я не ожидала, что это будет сегодня же... – Поверь, я тоже не ожидала, – вздохнула Мерида. – А что за витрина? – В кондитерской, в которой… – Рапс замялась. – В которой я работала. – Звучит так, будто уже там не работаешь. – Не работаю. – Коротко ответила Рапунцель. Мерида приподняла брови, но расспрашивать не стала, уловив плохое настроение собеседницы. Джек барабанил пальцами по колену и о чём-то размышлял. Казалось, слова Рапунцель не вызвали у него удивления. – А почему тот кондитер отказался от заказа? – вслух подумала Рапунцель спустя какое-то время. – Он перепутал, что у директора аллергия на кедровый орех, а не на арахис, – серьёзно ответил Джек. – И собирался добавить в капкейки кедровые орехи. Пришлось ему вывихнуть руку, лишь бы не браться за этот заказ и не портить репутацию банкетного агентства Данброх. – Бедняга, но чего только не сделаешь, чтобы не подвести заказчика! – рассмеялась Рапунцель. Мерида настороженно уставилась на Джека. – Если бы это было так, это было бы очень жестоко. – Конечно это не так, – успокоил её Джек. – Это всего лишь шутка. Данброх перевела взгляд на дома. – На самом деле причина не в этом, ему надо было провести Рождество с родными, а не в работе, и больше внимания уделить своей жене, – добавил Джек. – Не хотелось бы, чтобы они развелись прямо после Нового года. – Ну у тебя и фантазия! – весело сказала Рапунцель. – Тебе бы детективы писать. – Приехали, – сказал таксист. – На выход. * * * Глаза Иккинга расширились, когда он увидел всю компанию у себя на пороге. – Ты! Ты! – Эм… да, я, – неуверенно сказала Мерида. – Приятно познакомиться вживую. Он ткнул пальцем в Джека, стоявшего за её плечом и разглядывавшего потолок. – Нет, вот он! Ты же тот самый парень, который помог мне утром! – Не понимаю, о чём ты. – Ты звонил в скорую! Что ты здесь делаешь? – Ах, эта помощь… Ладно, да, это был я, – сдался Джек. – Погоди, ты и его знаешь?! – Мир тесен, – ответил Джек Мериде и по-свойски прошмыгнул в квартиру мимо хозяина. – А тут мило. Где кухня? – Добро пожаловать, – сказал сбитый с толку Иккинг. – Ах да. Это Рапунцель, она будет делать торт за тебя. А тот невоспитанный тип – Джек. – Привет! – робко помахала Рапунцель ладошкой. Иккинг кивнул. – Так-так. Почему у вас до сих пор не стоит ёлка? – послышался голос Джека из гостиной. – Планировали поставить сегодня, либо завтра – Lille julaften всё-таки, – неохотно отозвался Иккинг. – Но нет времени. …Рапунцель прошлась по кухне, провела пальцем по блестящей новенькой плите с кучей режимов, посмотрела на приготовленный миксер, насадки для поварского рукава, прямоугольную форму для коржей и для капкейков. Затравленно оглянулась. На неё в упор смотрели три пары глаз с таким интересом, будто она сейчас кролика вытянет из поварского колпака. По её затравленному виду Джек успел сделать выводы прежде, чем она открыла рот. – Э-э-э Иккинг! – выпалил он, и Хэддок вздрогнул. – Расскажешь про свои планы? Что ты хотел приготовить, пока не вывихнул руку? Думаю, это поможет Рапунцель начать. – Я ещё плохо знаю язык, и некоторые слова… – Ничего, можешь называть их по-норвежски, я помогу. – Ты знаешь норвежский? – удивилась Мерида. – Да, я знаю норвежский, почему это всех так удивляет! – проворчал Джек. – Это вы ещё не слышали мой акцент на хинди – вот уж чем можно гордиться. Иккинг возвёл глаза к потолку и принялся говорить, а когда он соскакивал на родной язык, Джек тут же подхватывал и переводил: – Я перебрал в уме все рождественские торты разных стран, которые смог вспомнить, но в итоге решил остановиться на чём-то, что вам ближе всего. Сначала я думал сделать торт «красный бархат», но, с грехом пополам разговорив местных жителей, пришёл к выводу, что особой популярностью у вас пользуются имбирное печенье и шоколад… И если уж заказчики так настаивали на тематике Рождества, я стал отталкивался от тех вкусов, которые ассоциируются с ним. Торт планировался с медовыми коржами, в которые добавлена смесь гвоздики, корицы, кориандра и имбиря – традиционные пряности для имбирных пряников и глинтвейна. Прослойка – классический сметанный крем и свежая малина, чтобы добавить свежести и подчеркнуть вкус коржей. Тесто для капкейков – насыщенно-шоколадное. Видов начинок шесть: вишнёвая с мятой, апельсиновый джем с корицей, клюквенная с грецким орехом, лаймовая с кешью, карамельная с кусочками груши… – он придвинул к себе блокнот, лежащий на обеденном столе. – И ванильно-кедровая. – Помогите, я сейчас истеку слюнями, – пробормотал Джек. – У тебя есть шоколадка? Мне надо хоть как-то заесть мысли об этих вкусных вещах. – Только натуральная и горькая, som eik bark (как дубовая кора). – Неси, – вздохнул Джек. Иккинг просто подвинул к нему кусок кондитерского шоколада. – Стоп, кедровая?! Я же говорила, что кедровые орехи нельзя добавлять ни в коем случае, – оторопела Мерида. – У директора на них аллергия! – Нет, это был арахис, – постучал по блокноту Иккинг. – Я записал. – Что? – Я записал, ты сказала арахис. Я ещё тогда подумал: у многих людей аллергия на арахис. Это обычно. Мерида и Рапунцель повернулись к Джеку с почти сверхъестественным ужасом, а тот грустно пережёвывал 99-процентный горький шоколад. – Кажется, ты перепутал арахис и кедровые орехи, – в полной тишине сказала Мерида. «Горите в аду со своим невнятным американским произношением», – смущенно ругнулся Иккинг по-норвежски. Джек решил это не переводить. – Как ты собирался приготовить всё это за полтора дня? – потерянно спросила Рапунцель, которая вцепилась в венчик и прижимала его к груди, словно тот придавал ей сил. Иккинг пожал плечами. – Естественно, почти все начинки я сделал заранее, некоторые надо соединить. Да и когда отбита рука, это быстро. – Правильно говорить «когда набита рука», – заметил Джек. – Вот в твоём случае она именно что отбита. – Ух… ладно. А что насчёт декора? – Взбитые сливки как шапка капкейков и что-нибудь маленькое из мастики. Например, зелёные листики и красные ягоды… как его… – Остролиста, – подсказал Джек. – Да, остролиста. Разного цвета посыпка – каждая для своего вкуса… А для торта название и красно-бело-зелёные узоры. Много взбитых сливок. – Он помолчал и добавил. – Вот чёрт, сливки так и лежат в машине весь день… – Красно-бело-зелёные узоры? – очнулась Рапунцель. – Разного цвета посыпка? А как же пункт про «оригинальный необычный дизайн»? Погоди, а как же тема логистики для торта? – Ну, я мог бы сделать снежного человека из мастики… Джек расхохотался. – Может, снеговика? – Я бы не отказалась посмотреть на торт со снежным человеком, – ухмыльнулась Мерида. Рапунцель взволнованно взмахнула венчиком в строну Иккинга. – Да нет же, не Рождества, а логистики! Это же чуть ли не самое их главное требование! Нет, так никуда не годится. – Она принялась постукивать венчиком об ладонь. – Логистика… Логистика – это доставка грузов… Доставка грузов в Рождество… Ну конечно – Санта! Санта-Клаус в санях с подарками и упряжью оленей! – Нет возможности, – возразил Иккинг. – Слишком сложные детали. – Нет, подожди. Можно нарисовать их на торте пищевыми красками. Можно вылепить из мастики – а чтобы фигурки не деформировались под весом, можно сделать каркас из проволоки, например, для тонких ножек и рогов оленей… – Ты потратишь на это всю ночь. – Можно сделать их из пряников и воткнуть в торт, – Рапунцель было уже не остановить. – Правда, олени будут плоские, зато сани можно соединить из частей, как домики, и они будут объёмными. О! Обязательно добавим пару маленьких пряничных домиков на фоне! А Санту можно сделать из марципана. Или вообще всё из марципана. Хотя нет, – с сожалением добавила она, – вот он точно развалится на куски. Джек переглянулся с Меридой, приподняв брови: «Я же говорил, что она профи!» – И надо добавить надпись с названием компании. Но просто надпись это скучно. Кроме того, она будет сильно выделятся. – Рапунцель нахмурила светло-русые бровки. – Ладно, я что-нибудь придумаю. – Неплохо, – протянул Иккинг. – Возможно, если сложить мой план и твои идеи декора… – Может выйти неплохая коллаборация, а? – подмигнула она. Иккинг был без понятия, что значит это слово, но смутно догадывался и кивнул. Впрочем, улыбка Рапунцель быстро исчезла. – Но… я должна сказать вам правду… не такой уж из меня хороший кондитер. Когда я делала торты, обязательно выходило что-то не так: либо один край ниже другого, либо крем слишком жидкий… Но зато они были вкусными! А… а ещё у меня никогда не было коммерческих заказов, – последнюю фразу она сказала еле слышно. Мерида гневно развернулась к Джеку, втянувшему голову в плечи: «Ну-ка, и что ты мне там заливал, а?!» – У тебя были курсы? – По кондитерке? Да, но, видимо, этого было недостаточно. Иккинг потёр подбородок здоровой левой рукой. – Что ж, мы сложим с твоими идеями не только мой план, но и мои знания. Я тебя научу. – Прямо в процессе?! – Прямо в процессе, да. Ты будешь моими руками. – Тик-так, уважаемые кондитеры, – Мерида постучала по невидимым наручным часам, – вы обсуждали это достаточно долго, а время-то не резиновое. – Мерида, доставай муку, – скомандовал Иккинг. – Чего?! – Нам нужна помощь. Вы её даёте. Время не резиновое. – Сразу видно, кто на кухне шеф-повар, – хохотнул Джек. – Джек, ты тоже. Бери кастрюлю, масло и включай… включай… да подскажите мне! * * * Не обращая внимания на вытянувшиеся лица всей компании, Иккинг выдал каждому по фартуку. Пока Мерида отнекивалась и пыталась убедить его, что ей срочно-срочно надо идти, Джек под шумок залез в пакет с сахарной пудрой и тут же в ней перемазался. Иккинг начал объяснять, что и в какой последовательности они будут делать – правда, увлёкшись, он полностью перешёл на норвежский и не заметил этого. Рапунцель слушала его с максимально напряжённым лицом. По-видимому, хотела запомнить всё, что он скажет, до конца жизни – а может, сходу пыталась выучить норвежский. Впереди была длинная ночь… Впрочем, скоро (не без помощи Джека) Иккингу удалось донести до них, чего он требует, и дело медленно пошло на лад. Мерида и Джек замешивали тесто для капкейков, Рапунцель – для медовых коржей. Иккинг ревностно следил за процессом и параллельно делился с Рапс какими-то советами. – Когда будут готовы, не вынимай их – должны остыть полностью. Ножом отверстия не вырезай – некрасиво. Если нет специального приспособления, возьми… (ему снова пришлось уточнять слово) кондитерскую насадку и надави-крути – вот и ямка для начинки. Джек! Поставь банку с карамелью! – Я могу хотя бы попробовать? – Нет. Сначала капкейки. – Ну, я все не съем, но если ты настаиваешь… – Я имел в виду, сначала для заказа! Если что-то останется – можно съесть. – А это что? – Мерида кивнула на коробки, сложенные стопкой в углу кухни. – Пирожные макароны для заказа. Четыре начинки, – он подсмотрел в блокнот, где была записана транскрипция слов, – маскарпоне и роза, клубника и базилик, солёная карамель и маракуйя, лаванда и черника. Сделал вчера. – Как долго ты занимаешься кондитеркой? – с восхищением спросила Рапунцель, которая добавляла янтарно-рыжий мёд в тесто. Иккинг задумался. – Долго. Лет восемь. Не клади слишком много, тесло будет жидковато. – Восемь! У кого ты учился? – По-разному. Сначала сам. Потом на курсах. Хотелось бы, конечно, что-то посерьёзней, как Le Cordon Bleu, но… ни французский, ни английский я не знаю. – Ты говоришь по-английски очень даже неплохо! – заверила его Рапунцель. Он признательно улыбнулся. – Le Cordon Bleu? Что это? – спросила Мерида. – Ха! Всего лишь самая лучшая кулинарная школа во Франции. Я знал человека, который учился там. – Ого! Наверное, они выпускают толпы амбициозных кондитеров. – И толпы мишленовских звёзд, – заметил Иккинг. – Ты хочешь получить звёзду Мишлена? – поразилась Рапунцель. – Нет, это не моя цель. Я... как вы это говорите... расширяю свои знания. В Норвегии я был хорошим кондитером. Но весь мир – не Норвегия. Пока ты не идёшь вперёд, ты идёшь назад. – И что же ты делаешь для своей цели, философ? – ухмыльнулся Джек. Тот пожал плечами. – Прямо сейчас – ничего. Имею дело с переездом. Его рука по привычке потянулась к карману, но замерла и сжалась в кулак. Иккинг незаметно для всех вздохнул. Трудно было сосредоточиться на коржах и капкейках, когда все мысли вертелись вокруг пропавшего кольца. Внутри всё сильнее сжималась напряжённая пружина. Он несколько раз оббежал все этажи в больнице, на которых был, сбивчиво спрашивал на охране, у медперсонала, но… кольца никто не находил. Может, они просто не поняли, что ему нужно? Из грустных раздумий его вырвала Рапунцель, спрашивая, правильно ли она замешивает тесто. Наполнять капсулы – бумажные корзиночки, которые уже стояли в металлической форме для кексов, – поручили Мериде и Джеку. Работать надо было в паре: Джек ложкой наполнял их тёмным шоколадным тестом, а Мерида помогала ему, счищая с ложки остатки липкого теста силиконовой лопаткой. Какое-то время они сосредоточенно молчали. Работа была монотонная и небыстрая, форм для капкейков было много (даже слишком много, по мнению Мериды, они заняли чуть ли не весь обеденный стол), и ей стало скучно. – Ну а… что насчёт тебя? – спросила она. Рапунцель отправила медовое тесто в холодильник. Сейчас она под пристальным взглядом Иккинга перешла к соединению мятного сиропа и вишнёвого конфитюра за кухонным столом. – Мм? – Может, расскажешь что-нибудь о себе? Как-то так выходит, что знают тебя все, но знаком с тобой – никто. – И что же тебя интересует? – он неловко задел и рассыпал на стол пакет с мукой. – Упс. – Например, почему ты нам помогаешь? О том, чтобы готовить с нами, речи в такси не шло. Он поднял голову. Их взгляды встретились. – Намекаешь на то, что мне пора уходить? – Что? Нет! Конечно, нет. Я имею в виду вообще. – Как видишь, Иккинг умеет сваливать работу на других, – он потёр лоб, не замечая, что на нём остался след от муки. – Шучу, он хороший лидер. Именно хорошие лидеры сваливают всё на других так, что те и не замечают. – Ты хотя бы минуту можешь разговаривать без своих шуточек? – Я могу ответить шуточкой? – Нет. Джек тихо рассмеялся. – Жаль. Она была хорошей. Мерида сама улыбалась, хотя пыталась говорить серьёзно. – Мне кажется, ты упорно избегаешь говорить о себе. Я права? – Зачем, когда вокруг такие интересные люди, – он смотрел, как медленно сползает с ложки тесто. – Мне кажется, ты интересен не меньше. Такая уж у нас подобралась компания. Так что… Откуда ты? – Самый интересный вопрос, который смогла придумать? – Самый интересный я уже задала, но ты отказался отвечать на него. – Ладно, ладно! Я помогаю… просто так. Просто потому что могу. Следующий вопрос? – Как ты умудряешься оказываться в нужное время в нужном месте? – Телепортация плюс хорошая интуиция. Нет, ну Мерида, – проворчал он, – подумай сама, как ещё можно ответить на такой вопрос? Я же это не контролирую, оно само получается. – Справедливо, – признала Мерида, не заметив хитрые искорки под опущенными ресницами. – Похоже, тебе просто везёт. – Да нет. Дело не в этом. Всегда есть кому помочь, если смотреть по сторонам, а не в себя. Через плечо на них оглянулся Иккинг. – Быстрее! Помогай ему, нам нужен стол для коржей в будущем! Мерида подтолкнула тесто сверху лопаткой. Рука Джека качнулась. – Эй! – возмутился Джек. – Так тесто будет где угодно, но не в формочке. Оно должно попадать туда аккуратно… – А ты держи руку ровно, вот так! – она потянулась и сжала его тёплые пальцы. Мерида смахнула лопаткой тесто, но не могла отделаться от мысли, будто это простое прикосновение она чувствует как-то слишком явно, слишком сильно, всей кожей. А ещё – что они чувствуют и думают одно и то же. И оба это знают. – Ага, – сказал Джек. – Хорошо. Она в смущении отпустила его руку. Дело пошло быстрее, и вскоре половина капкейков отправилась в горячую духовку. Рапунцель тем временем уже раскатывала коржи для торта. – Эй, Джек, у тебя мука на лбу, ты знаешь? – Где? – он опять машинально потёр лоб. – Да, именно там! Иди, умойся. – Иккинг, так ты говоришь, что видел его сегодня? – вполголоса спросила Мерида, когда Джек ушёл из кухни и в ванной послышался звук льющейся воды. – Да. Он помог, когда я поскользнулся. Позвонил в скорую, – кондитер нахмурился. – И пришёл, и ушёл очень неожиданно. – А вам не кажется, что это странно? – медленно проговорила Мерида. – Всё… это. Он просто появляется в нужное время в нужном месте, и всё начинает вертеться. Всё начинает складываться. – По-моему это отлично, разве нет? – отозвалась Рапунцель. – Всем нам иногда нужен такой Джек. Особенно под Рождество, когда всё идёт через одно место. – Да, но так не бывает. Это словно… – Рождественское чудо? – с улыбкой договорила Рапунцель. – Я хотела сказать «какая-то бредятина», – сказала Мерида. – Ты слишком цинична. Мерида не ответила. В ванной закрыли кран. Джек вошёл на кухню и повесил фартук на спинку стула. – Дамы и господа, мне придётся вас покинуть. – Опять? – вскинула голову Мерида. – Что на этот раз? Надо потушить горящее здание? Задержать самолёт? Помочь кому-то выбрать обёрточную бумагу? – Всего понемногу, – уклончиво ответил он. – Не вы одни готовитесь к Рождеству. Хочу закупиться продуктами, да и ёлка у меня всё ещё не наряжена. – Но нам же ещё торт украшать! И украшения делать для капкейков. Всё самое интересное пропустишь, – вздохнула Рапунцель. – Ничего, думаю, дальше вы справитесь без моих невероятных кулинарных способностей, – хмыкнул Джек. – Спасибо за помощь! – улыбнулся Иккинг. – Надеюсь, ещё встретимся. – Надеюсь, вы больше не влезете в неприятности и нам не придётся, – честно ответил Джек. – Там на двери верхний или нижний замок надо открывать? – Нижний, ключ торчит в замке. – Ага. Ёлку всё-таки поставь. – Он последний раз оглянулся и махнул рукой. – Ну, всем пока! – Нет, стой, стой! Так откуда ты знал, что... – но пока Мерида отряхивала руки, Джек уже исчез – лишь хлопнула дверь в прихожей. «Опять сбежал», – обречённо подумала она, чувствуя себя ребёнком, у которого отняли интересную книгу с последней недочитанной главой. Однако уже через минуту дверь хлопнула ещё раз. Вернулся? – Иккинг? Почему у нас дверь входная открыта? – послышался женский голос. Мерида и Рапунцель переглянулись, не поняв ни слова. На пороге показалась девушка с толстой светлой косой. Она оглядела троицу, замершую на кухне с вороватым видом. – Это что за кружок по интересам? * * * – Иккинг, это кто такие? Что они делают на нашей кухне? – спросила Астрид. Её глаза расширились, когда она заметила перевязку. – Что с твоей рукой? – Вывихнул. Это Мерида и Рапунцель, помогают с заказом. Ещё тут был Джек – думаю, вы с ним разминулись на лестничной площадке, он только что вышел… – Кто? Я никого не видела. – Привет! – воскликнула Рапунцель. – Приятно познакомиться. – Взаимно, – ответила Астрид по-английски, хотя в её вымученной улыбке читалось что-то вроде я-хочу-добраться-до-холодильника-и-пойти-спать-что-вы-делаете-в-моей-квартире. Иккинг мельком взглянул на часы. – Почему так поздно? – Наверное, потому что я была занята? – Могла бы позвонить. – А почему же ты не позвонил, когда вывихнул руку? – О, не хотел отвлекать тебя от твоей страшно серьёзной работы. Вливаться в коллектив и всё такое. – Хочешь «наговорить ещё пару глупостей», как утром, а потом опять жалеть? – Нет, ты уже определила нашу главную глупость – спасибо тебе большое, что поделилась! А то так бы и жил, и не знал, как сильно ты тяготишься моим обществом! – Иккинг, что ты несёшь? Они разговаривали таким ровным тоном и с такими безмятежными лицами, что Мерида и Рапунцель с любопытством слушали незнакомую речь, даже не догадываясь о теме беседы. – А я-то думал, ты мечтаешь о том, чтобы я уехал в Норвегию. Только и делаю, что порчу тебе жизнь, да? – Ты знаешь, что это не так. Пытаешься вывести меня из себя и начать ссору? У меня нет на это сил, так что будь добр, избавь меня от своей театральности. – Если что, мы скоро уйдём! – сказала Мерида, решив, что речь идёт о них. – Только закончим и… Иккинг, а твоя жена говорит по-английски? Ты нас так и не представил. – И говорю, и понимаю прекрасно, – резко ответила Астрид. – И мы не женаты. – Оу… прошу прощения. – Это Астрид, – сказал Иккинг. – Я разогрею ужин и уйду в комнату. Готовьте, сколько вам нужно. Только не шумите. – Конечно! – торопливо сказала Мерида. – Спасибо. – Вы такая милая пара, – умилилась Рапунцель, когда Астрид ушла. – И так мило общаетесь! А норвежский просто поразителен! Такое интересное звучание. Иккинг усмехнулся и не ответил. Они старались не шуметь. Занимались коржами, обсуждали, что нужно для украшения торта. Рапунцель зевала уже третий раз, прикрывая рот ладонью. – И всё-таки я считаю, что нам нужны сани Санта-Клауса. Так уж и быть, я могу сделать их из мастики. – Да, если не уснёшь на столе в процессе, – сказала Мерида. – Я ещё бодрячком, – тут же запротестовала Рапунцель. – Как жаль, что у меня нет никаких заготовок! – с сожалением сказал Иккинг. – Почему мне не приехало в голову сделать их раньше? – Пришло в голову, Иккинг, а не приехало… – Заготовок, – задумчиво повторила Рапунцель. Вдруг она ахнула. – Ребята, а ведь у меня есть заготовки… * * * Когда Мерида и Рапунцель ушли, атмосфера ощутимо изменилась. Астрид невозмутимо вымыла тарелку, вытерла, поставила в шкаф и, так и не проронив не слова, ушла. Иккинг ковырялся с кремом для торта, неуклюже прижимая к себе миску нерабочей рукой. Из-за того, что он перемешивал в ней крем, миска подскакивала и звенела об стол. «Ты же мог бы попросить меня помочь, так нет, мы гордые!» – раздражённо думала Астрид, вслушиваясь в звон на кухне. Через полминуты она не выдержала, вернулась, отобрала миску и лопатку, проворчав: – Упрямец, – и продолжила перемешивать крем. Иккинг невольно улыбнулся краем губ. Он прислонился к столу и стал наблюдать за ней. Её глаза скрывала косая чёлка – она убирала чёлку назад только на работе – и он не мог понять, о чём она думает. – А помнишь, как мы любили вместе готовить? – наконец спросил он, устав от тишины. Она промолчала. – Когда мы что-то готовили в последний раз? – Давно. Разговор не клеился, но воспоминания уже лезли в голову. – Кажется, это был день рожденья дяди Свейна, – продолжал Иккинг. – Я ещё чуть было не разлил твой клюквенный соус к свинине. – Ты и разлил. – Что? Нет! – Потом уже, за столом. Когда передавал миску. Прямо в тарелку с салатом. – Стало ничуть не хуже. Она хмыкнула, скрывая улыбку. – А помнишь летние каникулы? Тогда, когда нам было по пятнадцать, и твоей бабушке вздумалось научить нас готовить лютефиск. – Это было ужасно, – невольно ответила Астрид, хотя не собиралась продолжать разговор. – С чего она вообще это затеяла? – Я не знаю, но помню, что когда мы поставили рыбу в духовку, тухлятиной несло на весь дом! – с тихим смешком сказал Иккинг. – Меня чуть не затошнило. А ещё, как только она отвлеклась, мы сбежали на наш… «Наш камень». Руки Астрид чуть вздрогнули. – А потом мы вернулись, и она долго сердилась на нас, что от лютефиска остались одни угли. – Кажется, мы с тех пор ни разу не готовили лютефиск. – Да, с ним как-то не срослось. Иккинг потянулся к миске, Астрид подняла голову и чуть не столкнулась с ним носом. Дыхание сбилось у обоих. Это был момент какой-то искренности, какой-то интимной обнажённости, когда они смотрели друг другу в глаза без мутных стёкол повседневной рутины, стресса от переезда, собственных друг на друга обид. Момент встречи тех, прошлых Иккинга и Астрид. Астрид вспоминала двух подростков, молодых и полных надежд, сбегающих в лес ото всех на свой мшистый камень и целующихся там по многу часов. Тёплый, нагретый на солнце. С шершавым лишайником. А вокруг – никого, только птицы перекликаются среди деревьев, позеленевших от мха. Астрид смутилась гораздо сильнее, чем должна была, она покраснела, опустила глаза, и снова принялась перемешивать крем, но тут Иккинг взял её подбородок левой рукой и поцеловал, долго, искренне, как тогда, на камне. Лопатка выскользнула из её рук. * * * – Знаешь, когда я тебя увидела, я подумала, что ты типичная скромная пай-девочка, – прошептала Мерида, когда они остановились возле мусорных баков на заднем дворе. Изо рта вырывались лёгкие облачка пара. – Но я не ожидала, что пай-девочка предложит проникновение со взломом. – К твоему счастью без взлома – у меня осталась запасная пара ключей. Хотела их занести завтра, но… Кажется, теперь лучше этого не делать, – Рапунцель поправила чёрную куртку Иккинга, которая была ей велика. Однако она не подошла к двери сразу, а нажала на брелок по типу ключей от машины и пояснила: – Сначала надо снять сигнализацию. – Удобно грабить тех, на кого раньше работала, да? Всё знаешь. – Я их не граблю, – зашипела Рапунцель. – Заберу своё и всё. Точно так же, как у меня забрали мою последнюю зарплату. Это будет честно. «Уж не из мести ли она так настаивала на своей идее?» – задумалась Мерида. – А там камеры стоят? – Стоят. – Ну зашибись! – Для этого мы и взяли чёрные шапки и шарфы – спасибо Иккингу, поделился… Мерида нервно оглянулась, когда Рапунцель повернула в замке ключ и мягко нажала на дверную ручку. Она поражалась спокойствию этой девушки, даже если оно было только внешним. Мериду же слегка потряхивало – и непонятно, страх это был или адреналин. – Да ладно, они расположены возле чёрного хода и в самом магазине. Ты лицо и так будешь закрывать, но я расскажу, где они, чтобы тебе было проще. Через кухню можешь проходить спокойно – там камер нет. «Ты чокнулась, абсолютно чокнулась», – то ли обращаясь к себе, то ли к Рапунцель, твердила Мерида, надвигая шапку на брови и придерживая у лица шарф. Они зашли в тихое тёмное помещение. По коже пробежали мурашки. «Вы, американцы, все такие сумасшедшие или только мне повезло?» – спросил Иккинг, когда Рапунцель объяснила свою идею. «Если бы я не была уверена, что это будет легко и безопасно, я бы не предлагала!» «Зачем придумывать себе сложности на пустом месте! – возмущалась Мерида, с трудом поверив, что блондинка не шутит. – Это всего лишь марципан! Неужели влезть в магазин тебе проще, чем сделать ещё одну такую же фигурку?!» «Я такую уже не повторю, – упорствовала Рапунцель. – Тот поезд идеален. И, что немаловажно, готов! Это сэкономило бы время. Поезд с Санта-Клаусом идеально подходит под тему логистики и Рождества! Иккинг с одной рукой не сможет сделать украшения, ты тоже – или у тебя скрытый талант в лепке?» «Нет, – хмуро ответила Мерида. – Но всё равно, это и звучит-то абсурдно». «Ты не пойдёшь туда в одном экземпляре, – нахмурился Иккинг. – Кто-то должен тебе помочь. Я пойду». «Не “в одном экземпляре”, а “в одиночку”, и нет, никуда ты не пойдёшь – у тебя рука на перевязи. Как ты себе это представляешь?» «Ты же сказала, что это будет легко и безопасно», – подловил Иккинг, начиная сердиться из-за своей временной немощи ещё больше. «Я могу пойти», – сказала Мерида и удивилась больше всех. «Отлично!» – с энтузиазмом воскликнула Рапунцель. Иккинг закрыл лицо ладонью. Когда они проходили через кухню, Рапунцель внезапно остановилась, а потом пошла к столу. – Ты чего делаешь? Эй? – прошептала Мерида. Рапунцель сделала несколько пассов руками в воздухе, будто что-то готовила. Она потянулась за одной банкой, стоявшей на столе, пощупала её, покачала в руке. Поставила. Потом потянулась за другой. Потом снова за первой. – Рапунцель, ты меня пугаешь. – Я не могла перепутать соль и сахар! – повернулась и лихорадочно зашептала она. – Они стоят рядом, но в разных местах. И они разные по весу. Да, я пришла на работу полусонной, но я не могла их перепутать, пока делала крем! А значит, меня кто-то подставил! – Поэтому тебя уволили? – Да! – Хочешь, сделаем им какую-нибудь гадость? – предложила Мерида. – Раскидаем муку. Перевернём пирожные или ещё что-нибудь, отведёшь душу. Пару секунд Рапунцель колебалась, но всё же вздохнула и покачала головой. – Нет. Я пришла сюда не за этим. – Как хочешь, – протянула Мерида. – Идём? – Нет, сначала я отключу подсветку витрины. Подожди здесь. Я скоро вернусь. Мериде вспомнился разговор Джека с Иккингом перед тем, как он ушёл. «Надеюсь, ещё встретимся». «Надеюсь, вы больше не влезете ни в какие неприятности, и нам не придётся». «Прости, Джек, кажется, мы не влезаем в неприятности, мы их создаём», – подумала Мерида, отгоняя какую-то наивную, по-детски глупую мысль – может, зато Джек придёт ещё раз? Эта детскость вызвала у неё досаду. Когда же они прокрались в витрину, их ждал неприятный сюрприз – на той стороне улицы вдали виднелись тёмные силуэты прохожих, несмотря на то, что время было позднее. Рапунцель включила на телефоне фонарик, прижимая его рукой, чтобы остался тонкий луч света. – Давай быстро. Я буду светить, а ты убирать в коробку. Будем надеяться, что если нас кто-то и заметит, то решит, будто сотрудники просто меняют экспозицию, – прошептала она. – Ночью… подумаешь. Мерида про себя ахнула, склонившись над разукрашенными домиками – тёплый запах имбирных пряников и ванили моментально вскружил голову. Хотелось сидеть и разглядывать каждую деталь – но времени не было. Она потянулась за моделью поезда и стала по одному вагону укладывать в коробку, заполненную резаной бумагой, надеясь, что эта красота не повредится в дороге. Вдруг Рапунцель прижалась к стойке с выпечкой, которая не сильно-то её закрывала, зажала фонарик рукой и зашипела: – Не двигайся! Замри! Мерида застыла с протянутой рукой, точно они играли в какую-то игру. Холодная лапа страха потянулась и скрутила внутренности узлом. Мерида скосила глаза. – В чем дело?! – …Там мой начальник, – замогильным тоном сказала Рапунцель. Она не сводила взгляда со знакомой фигуры в чёрном пальто. Кажется, он шёл под руку со своей женой. – Какого чёрта?! – шёпотом возмутилась Мерида. Рапунцель пригляделась. Рядом с ними бежала маленькая собачка. – Гуляют. Только. Не. Двигайся. Они замерли и старались даже не дышать, когда начальник проходил мимо витрины. Он что-то рассказывал, жестикулируя свободной рукой, жена смеялась, как вдруг он заметил витрину, и его глаза округлились при виде тёмных фигур. – Эй! – заорал он, не придумав ничего лучше. Рапунцель вскинула руку, ослепив его фонариком, и просипела «Быстрее!» Мерида схватила последний вагон, неловко прикрыла коробку ворохом бумаги и крышкой, и они бросились прочь. – Стоять! – рявкнул начальник и ломанулся вслед за ними через главный вход. Он навалился на дверь, тыча ключами в замок. Сигнализация заорала со страшной силой. Мерида и Рапунцель припустили ещё быстрей. Они выскочили через чёрный вход и, еле сдерживая смех, помчались, точно школьницы прочь от учителя после того, как намазали дверные ручки зубной пастой. Они мчались как сумасшедшие, петляя по району, уже не понимая, где они – лишь бы как можно дальше от кондитерской. Наконец они залетели в какой-то подъезд, и Мерида, прижимая к груди коробку, сквозь слезы и смех выдохнула: – Даа, я, конечно, каждое Рождество влипаю в некрасивую историю… но вот уж не думала, что на это Рождество я буду грабить витрину! На Рапунцель накатил приступ хохота. Она сползла по стене. – И ладно бы кассу грабила, так нет же – марципановый паровозик! – Прекрати, – умоляла Рапунцель, – у меня живот и щёки болят от смеха. – Боже, – вздохнула Мерида, – если теперь меня не посадят, можно считать, что это Рождество было милосердным. – Оно пока не закончилось, – напомнила Рапс. – Пошли. Самое главное всё ещё впереди. * * * Они ввалились в квартиру, шумные, раскрасневшиеся, и гордо достали добычу. Рапунцель ахнула – края двух вагончиков смялись, ударившись-таки о стенку коробки. – Я его сломала? Я его сломала, да? – с ужасом спросила Мерида. – Это было ожидаемо… То есть, нет, не беспокойся! Я смогу его подправить. Слава богу, сам паровоз цел. – Можно взглянуть? – Астрид осторожно взяла его в руки. – Какая красота! Столько деталей. – Спасибо, – тут же зажглась лучиком от похвалы Рапунцель. – Иккинг, ну скажи ведь, что он того стоил? – Стоил. Вас точно никто не видел? – подозрительно спросил Иккинг. – Ни одна душа, – хором сказали Мерида и Рапунцель. – Хорошо, тогда Рапунцель знает что делать, Мерида… Мерида будет собирать торт. – В смысле – промазывать коржи кремом? – Да. – Как скажешь. – Мерида взглянула на часы на стене. – Надеюсь, это быстро. Мне уже надо бы ехать домой… – Ладно, я пойду, завтра рано вставать, – сказала Астрид, аккуратно поставив паровозик. – Удачи вам. – Стоп, – напрягся Иккинг. – Рано вставать?.. Ты завтра работаешь? – Надо закончить пару отчётов, – невозмутимо сказала она. – Астрид, завтра Lille julaften! Какие отчёты?! У вас там все с ума посходили, что ли? – В Америке нет Lille julaften, это тебе не Норвегия. – Уж лучше бы была Норвегия! Астрид, откажись. – Ещё чего! – выгнула она бровь. – Это оплачиваемый рабочий день. Пусть и неполный. Привыкай. – Не хочу и не буду я к этому привыкать. Здесь всё не как у людей… – Ты похож на заевшую пластинку, – с раздражением простонала она. – Да потому что меня тошнит от всего этого! – А меня – от этих ссор. Астрид развернулась и ушла, хлопнув дверью в комнату. Иккинг с шумом вздохнул. Мерида и Рапунцель смущённо переглянулись, чувствуя, будто влезли в чужую жизнь. – Кхм. Иккинг, так ты подскажешь, что делать с коржами?..