В роли мужа и жены

Лифт звякает мелодией прибытия, и Даня неаккуратно вываливается из разъехавшихся дверей. В голове всё гудит, а ноги не держат и заплетаются на ровном месте. Да, они здорово отметили… а что отмечали-то? Что-то у Бабича хорошее случилось вроде… ё-моё, он уже и этого не помнит. Он приваливается к родной двери и вдавливает кнопку звонка, тот отдаётся за стеной — с ключами он сейчас не справится. Блин, ей же завтра вставать в семь утра… Дверь дёргается, и хмурая сонная Женя в халате появляется на пороге. — Привет, родная, извини, что поздно, — пьяно улыбается он и тянется пройти — но ему пресекает дорогу рука. — Ты обещал вернуться в десять, — стальным голосом говорит жена. Даня надеется на быстрое временное прощение, ну вдруг пронесёт, но Женя всё ещё смотрит взъерошенно и лохмато. Везение потрясающее — впервые за сто лет затусить с друзьями и немного выпить и так сразу попасть на то самое Женино настроение. Он так ей и высказывает несвязно, но она, конечно, не впечатляется. Женю в плохом настроении вообще сложно впечатлить. Факир был пьяный, фокус не удался. — Ну зай! Заенька! — неожиданно для себя падает Даня на колени как придурок и лезет обнимать её ноги. — Ну прости пожалуйста! — Ты совсем уже? — отбрыкивается Женя и вырывается из пьяных захватов. — Давай-ка ты проспишься, и поговорим потом. — Давай, — просветлевше соглашается Даня и кое-как подбирается с колен, а то холодно — хочется в тепло, под одеяло, её под бок и в беззаветный палетный сон. — …только не здесь! — заявляет Женя, и дверь хлопает у него под носом. Даня стоит, обданный ветром ахера, и ещё пару минут сканирует черноту двери. Он знает, что если постоять ещё минуток пять, то она вернётся, откроет дверь, и всё будет нормально. Но он почему-то не хочет этого делать и с каким-то слепым чувством вздыхает тяжеловесно и бредёт вызывать лифт. Он не будет долбить в дверь и орать, мол, солнышко, впусти, ей завтра целый день работать. Пусть спит. Даня приваливается к гудящей стене и жмурится от глухого серого освещения. Да что он врёт-то, обиделся он, вот и сваливает. Да, иногда Женя всё ещё бывала жёсткой, как экспертиза на допинги перед соревнованиями. А он иногда от этого уставал. Нет других идей, кроме как вернуться к Артуру (нет, не к Бабичу, Аня дома у них праздновать запретила — они у другого Артура были), у которого они бухали — там как раз теперь наоборот должно тихо и спокойно. Так и есть — друг открывает мгновенно, запаренный и лохматый. Он проморгался, потратил пару секунд на сонное осознание и без слов впустил в дом. — Что случилось-то? — Да ничего особо, — содержательно отвечает Даня и стягивает с себя шапку. — Я у тебя переночую? — О чём речь, — отмахивается Артур. Даня лежит у него на диване, пялясь в тёмный призрачный потолок в росписях фонарных бликов, и уснуть без неё всё равно не сможет. Через пару часов тишину режет на лоскуты трель звонка — и несчастный опять разбуженный Артур с коридора кричит: — Дань, это за тобой! Звучало бы жутко в других ситуациях, но на пороге — его Женечка: взволнованно-спящая, в его наспех надетых спортивных штанах и морозности улицы куртке нараспашку. Глядит на него так, что нежнее некуда. Даня стягивает кинутую на полку шапку, подходит к жене и застегивает ей куртку. Женя вконец овладела совершенным мастерством увиливать от вопросов на интервью в сочетании с пробивными отказами отвечать, «личное не публичное» просто отдыхает. — Говорят, Вы замужем. Кто же Ваш избранник? — Мой муж. — Ваш муж — Даня Милохин? — А может, ваш? Дане было чуть попроще, наверное. Ему каждый день в интернете назначали новых подруг в лице каждой девушки, с которой он поздоровался — всё как и раньше. И кстати, его же не угораздило на вопрос какого-то безумного фаната из толпы «Евгения Медведева, можно Вас поцеловать?» со смехом и легко сползшим с улыбки ответить: «Нет, спасибо, я замужем». СМИ взорвались в тот день, как книга жалоб и предложений, и это было смешно (в основном Дане, который довольно ухахатывался от этого видоса каждый раз) и страшно (в основном Жене, которой во время листания ленты это видео попалось шесть раз). От предположений, кто же это, ухахатывалась наоборот Женя, а Даня сурово молчал: — Ты прикинь, они думают… что это… Юджин! — Женя даже дочитать не может от смеха, а когда бросает взгляд на мужа — вообще распирает. — Ага, очень смешно, — весело отзывается Даня и громко промахивается ножом мимо морковки. — Оборжаться можно. Женя, даже не поворачиваясь на эти интонации, закидывает ноги на спинку дивана и продолжает читать. — И Тёму предлагают! — Класс. — И Криса! — Прикольно. — И Юзу! — Так, всё, — надоедает Дане этот каталог, и Женя слышит, как он ссыпает овощи в тарелку и идёт к ней. — Я не понимаю, это они все с тобой на Первом канале целовались? Не я, что ли? Он нависает над Женей, и она с неприкрытой ухмылкой тянет его за футболку на себя — Даня беспечно падает сверху и какой же ты слоняра всё-таки, нет, это ты мелкая и — хорошо. Они привычно слипаются взглядами, Женя хитро оглаживает щёки, пока Даня ловит её ладонь и целует пальцы. — Ну и что, что целовался? После ледникового мы разбили друг другу сердца и больше никогда не общались, забыл? Даня смеётся солнечными звёздочками. — Точно, и вообще я с Катей встречался, кто такая Евгения Мило… Медведева? — Вот именно! — фыркает Женя. — Тебе вообще её кто-то до сих пор в жёны записывает. — И всё равно обидно вообще-то, — дуется Даня. — Не все знают, у кого самая крутая жена. И самый крутой муж. Женя слабо-примиретельно проскальзывает пальцами в его волосах. Пока не знают, как-то спокойнее. Пока не знают, счастье любит тишину. Целоваться им здорово каждый день. И каждый день целоваться — здорово тоже. Но спалились они с Даней всё равно очень глупо, как и всегда, когда дело касалось чего-то серьёзного. Месяца так через три ещё, когда вся новостная штука утихла. Впервые за сто лет Женя решила провести эфир для какой-то соцсети из дома, и конечно же нельзя было этот единственный раз провести нормально. Но Женя пока что спокойно отвечает на вопросы в комментариях, и тут — Зай, а ты брюки не видела… — заходит в комнату поискать Даня в одних шортах и шарится в кадре. Подходит и на автомате целует её в щёку. У Жени сердце уходит в пятки, в ледяной липкий жар бросает, и она самым тревожным молчанием пытается ему послать сигнал «свали срочно». Даня оборачивается и: — О, эфир, всем привет! Жене хочется простого человеческого его прибить. — А тут вот мы с Даней решили встретиться… вспомнить былые времена! — очень позитивно декламирует Женя и бешено стучит ему по ноге за кадром. — Очень давно не виделись. Ну да, и решили встретиться у неё в спальне, а друг пришёл полуголый и целуется. Женя внутренне стонет: а ей нравилось читать угадайки на кандидатуру в мужья. Даня, стоящий в дверях, ржёт за кадром. Ему просто хана. Ему лучше найти штаны в течение пяти секунд и ещё через десять улететь на съёмки со второй космической. Это Женя и передаёт ему глаза в глаза. А комментарии тем временем просто горят в пожаре всеобщей истерики: «ребята, это Даня Милохин!!!», «мы всегда знали, что они друзья хорошие)))» и бесконечные вереницы «охренеть». Да уж, ни с одним комментом не поспоришь. Но ладно, всё оказалось не так ужасно, как Женя сначала думала. Позвали на парочку шоу, подокапывались на нескольких интервью, и всё тут. Зато теперь можно было рассказать, у кого самый крутой муж. И жена тоже. Больше всего Даня любил семейные праздники в доме Жени, просто втроём — Жанна, Женя и он. Поэтому на весенних праздниках Жанна по-летнему рада их видеть, — Наконец-то привезла мне мальчика откармливать! — радуется Жанна и чмокает любимого зятя в щёку — ну да, он знает, что он любимый зять, а что такого? К тому же ещё и единственный, так что вообще без вариантов. Даня смеётся и, как хороший любимый единственный зять, всегда согласен всё съесть. — Да он вообще муж — объелся груш! — возмущается Женя. — Чего его откармливать, он ест за троих! — За троих Жень — в этом я не сомневаюсь, — парирует Жанна. — Хорошо хоть здесь голодным не останется. — Ма-ам! Как же Дане с них хорошо и правильно — он на своём месте. В своей семье. Женя с кухни зовёт помочь банку открыть, и Даня, с почему-то полным сердцем, скорее идёт туда. Перелёт, конечно же, муторный и утомительный, да и вообще от таких долгих Женя давно отвыкла. Аэропорт душный, под маской лезут в нос какие-то шерстинки, хочется пить, есть, спать. И когда приехать домой — чтобы там уже Даня вернулся со съёмок — ну вдруг в кои-то веки закончатся пораньше. Честно сказать, у Жени еще не пришло ощущение отъезда из Канады, потому что она и улетела в неё наполовину — всю неделю она половиной мыслей и сердца была в Москве, потому что поехать Даню вместе с ней не уговорила. Он упрямился из ничего и говорил: «Это твоя поездка, твои люди, покайфуй с ними». Женя понимала, что нельзя ему неделю сидеть грустить с мыслью на фоне «я всё ещё не знаю всей её жизни», но знала, что он быстрее неё почувствовал, что для неё значит это небольшое путешествие. И да, она повидалась со всеми, с кем хотела, прошлась по всем любимым местам, но она всё равно привыкла уже делить всех людей и места пополам. Ей хотелось познакомить Даню с Брайаном (он часто про него спрашивал), похвастаться им ну просто так, показать ему всё, что ей в своём втором доме дорого, потому что хочется и любится. Женя устало стягивает чемодан с ленты багажа и топает в сторону зелёного коридора, на ходу записывая Дане кружочек, мол, я приехала. Вообще она сама сто раз попросила его не переться в аэоропорт её встречать, а теперь сама идёт и расстраивается. Но ладно, она и не привыкла, чтобы её с самолёта встречали — все близкие либо с ней, либо она всё сама — Женя вообще впервые столкнулась с таким тянущим-претянущим чувством «меня там домой ждёт очень». Двери разъезжаются, открывая холл с кучей шныряющих таксистов и работников, и — Женя приглядывается. А он стоит там, такой простой и домашний, с накинутым на голову капюшоном, и улыбается так долгожданно, дожданно. С катящимся чемоданом бежать тяжело, но у Жени получается — Даня распахивает руки, и она вныривает, вплывает в него, утыкается носом в грудь и обнимает так крепко, чтоб каждую минуту скучания выпустить в дыхание. Встречать кого-то в аэропорту — это что-то особенное. Это кто-то, кто тебя так сильно любит и ждёт, что эти два часа меж посадкой и дорогой домой — тоже хочется рядом с тобой. У Жени такого раньше не было, и ей каждый день сердце щемит от счастья, что теперь — так. — Я ж говорила не надо встречать, — из вредности бормочет Женя ему в плечо и с расцветающим, заливающим уютом прижимается к мужу. Даня довольно мурчит ей в волосы и целует куда-то в макушку. — Когда это я тебя слушался, а. Женя хочет пригрозить, мол, совсем тут расхлябался за неделю, но не успевает — желание поцеловать приходит быстрее. — Поехали домой?